Венок из осоки и маргариток

      Холодная вода обжигает лицо, он упирается руками в края купели, дергается — не хватает воздуха.       За ворот его выдергивают обратно, холодные струйки текут по лицу, волосам, спине и груди. — Очухался? Или еще нет? — знакомый голос сочится ядом и гневом.       И снова макают в воду, он бьется, пытаясь вывернуться от сильной хватки — его отпускают.       Ноги держат плоховато, и он садится прямо на пол — в лицо летит полотенце. — Утрись!       Шаг в сторону, звон стекла, звук покатившихся бутылок. — Охренеть! Тебя за каким чертом выхаживали?! Чтобы ты спился?! — Уйди… — Да вот прямо сейчас!       Сильные руки — какое знакомое чувство! — подхватив, ставят его на ноги, прислоняя к стене.       Зелено-желтые глаза смотрят с тревогой и сочувствием. — С чего ты… еще не полностью долечившись, срываешься из клиники и уходишь в шикарнейший запой?!       Молчание в ответ. А что он может сказать?       Что опять наступил на те же грабли.       А он уже прошел точку невозврата. И если… все так, то жить ему теперь с дырой в груди, умирая каждый раз, когда будет видеть ее. — Мдя. Так. Собирайся, мы едем в Дубровницы. — Зачем? — За надом! Пусть Этля тебе погадает или мозги вправит. У вас, что, обострение случилось? Вскрыться пытаетесь, в запои уходите… Как с ума после Йоля посходили… — Про других не могу сказать… — Потому и едем! В Дубровницах ближайший Круг Друидов. Я хотя и мало в этом понимаю, но они могут разъяснить, что происходит.       Тихий вздох. — Давай помогу собраться…       Сборы долгими не были, что у него вещей-то…       Поскольку путь предстоял долгий, а Веллеена сидела в седле плохо, пришлось согласиться на компромисс: большую часть до Дубровниц проедут в авто женщины — особой механической повозке, движимой с помощью алхимии, ну а остаток на лошадях — селения рядом с Кругом давали в аренду коней.       Внутри повозки было тепло и немного пахло какими-то травами — он различил ромашку и что-то ещё, терпкое, пряное. — Что это? — Травы? Иссоп, лаванда… немного ромашки. Этля вот иссоп больше любит… Говорит, что он словно Blathan Caerme… такой же переменчивый. — Я уже просто мечтаю с ней познакомиться. Она необычная, если вас многое связывает.       Усмешка в ответ, и повозка трогается в путь.       От езды и негромкой чуть заунывной музыки его начало клонить в сон…       …Холодный, хрустальный смех…       Белый снег и белый свет…       Прекрасная женщина с полностью черными глазами — ни белка, ни радужки… лишь чернота на мертвенно-белом лице, белом как снега кругом…       Caemm a me…       Хрустальный смех…       Caemm a me… — Я заберу тебя у нее…       Снег, вечный снег засыпает мертвые города и селения… засыпает мертвые леса…       И по заснеженным равнинам мчится, неся гибель всему живому жуткая Дикая Охота…       И впереди всех всадников — двое… королева и… ее Воин…       Словно горный лед застыл в глазнице… словно тьма вьются волосы… — Вечный снег… вечный покой…       Разрушенный, занесенный снегом дворец…       Полузанесенная снегом корона…       Застывшая навек на рукояти сломанного меча тонкая рука…       Ото сна, вернее, кошмара его вырвал собственный крик и тряска за плечо.       Открыв глаз, он воззрился на обеспокоенную Веллеену. — Йор… мне это совсем не нравится… — Что? Сон приснился… — Ага. Сон. От которого ты орешь, словно тебя убивают с особой жестокостью. — Поехали дальше. — Уверен? — Да. Я теперь точно не усну.       Женщина еще раз посмотрела на него и, кивнув, вернулась к управлению повозкой.       Йорвет сидел, задумавшись.       Пророчество о Белом Хладе, часе Волчьей Пурги и конце любой жизни знали все расы того мира. Это стало чем-то вроде страшной легенды… Еще в том мире… Дитя Старшей Крови, способное заступить путь Всеобщей Погибели…       Все это стало причиной… разных событий.       Вроде как удалось все это предотвратить.       Хотя… Дикая Охота успела преизрядно прогуляться по многим землям…       За размышлениями и воспоминаниями не заметил, как добрались до ближайшего к Кругу селения. — Все, дальше в седле… ох, Богиня… — Не любишь ездить верхом? — Не слишком хорошо умею. И, да, боюсь высоты. Очень смешно, ха-ха.       Эльф лишь дернул бровью, промолчав.       Две достаточно смирные кобылки, уже заседланные, каурая и вороная.       Веллеена с третьей попытки взгромоздилась в седло и тяжело и обреченно вздохнула.       Он, уже сидя в седле, не вмешивался — успел понять, что в некоторых случаях лучше не лезть, если не просят. — Поехали… Тут недалеко…       Сразу за селением начиналась обсаженная с двух сторон деревьями дорога, упиравшаяся в темнеющий впереди лес.       Веллеена тряслась в седле, сквозь зубы весьма изобретательно склоняя лошадей, седла, тех, кто седла придумал, и так далее.       Эльф вполуха слушал, отмечая наиболее экзотичные сочетания.       Лес приближался.       Нет, не просто лес… Древняя, невероятно древняя дубрава… Такое он ощущал лишь в Брокилоне и теперь здесь. — Что… это за место? — Mil Eochracha[1]. Даже я чувствую здесь… что-то… Едем, нас… встретят.       Под сенью высоких могучих дубов чуть клубился легкий туман, в ветвях порой мелькали лица дриад, скользили тенями друиды в белом…       Кони мягко ступали по густому ковру из листвы.       Веллеена уверенно направила коня к небольшому светлому домику, деревянному, украшенному резьбой.       Неловко, почти свалившись с коня, женщина подошла к двери и стукнула в нее. — Этля! Встречай гостей!       Дверь беззвучно отворилась, словно приглашая внутрь. — Идем. Нас ждут.       Внутри дома пахло травами, воском, чем-то еще неуловимым, вся обстановка говорила, что здесь живет женщина… Aen Seidhe…       Негромкие шаги подсказали, что кто-то идет. — Cead, Iorweth.       Красивый певучий голос.       Перед ними стояла женщин. Эльфийка.       Абсолютно белые волосы падали волной ниже колен. Простого кроя платье лишь подчеркивало природную красоту. Глаза эльфийки скрывала повязка, и что-то подсказывало, что глаз там нет.       И нет… давно… — Здравствуй, Кровавое Пламя. Ты вовремя. — Кто ты? — Видящая. И завтра — день, когда я смогу снова читать в Грядущем.       Узкая изящная рука без усилий легла на его шрам. — Тебе потребуется все твое мужество и сила воли, Йорвет, и желание идти до конца, каким бы он ни был. — Как мне называть тебя, госпожа? — Можешь так же, как зовет меня Осьмушка[2]. Я не против: в этом есть что-то… особенное.       Он наклонил голову, принимая это. — Госпожа… — Я приветствую вас и предлагаю отдохнуть с дороги. А чуть позже поговорим обо всем. Осьмушка, я погадаю тебе. Завтра. — Спасибо, Этля. — Отдохните с дороги, а завтра… мы обо всем поговорим…       Легкая улыбка, и хозяйка дома удаляется.       Положительно, это будет интересно. [1]Медовые Ключи [2]Игра слов. Velen — 8-й месяц года, соответственно, эльфийка называет Веллеену — Осьмушка.