Венок из осоки и маргариток

            Прошло несколько дней — Энид все пытались подготовить к путешествию, но пока без успеха: приходя в сознание, девушка билась в судорогах от боли, а состояние ран только ухудшалось.       Веллеена уже не просто ругалась в разговоре, она бранью разговаривала.       Немного снимали напряжение ежевечерние посиделки за чашкой чая, на которых обсуждали что делать. Решение как отсрочить… вероятно неизбежное, пришло внезапно.       Обхватив ладонями шершавую с рельефным узором кружку, исходящую ароматным парком травяного чая, Йорвет ломал голову над тем, как они повезут девушку за Арку, если она стоять не способна.       Руки коснулась теплая рука. — Я напишу Этле. Может, помогут друиды… Она сможет продержаться до места, где ей действительно помогут… — Пиши… И… спасибо, Веллеена. — Глупый сидхе… Большой, а глупый… Зачем же еще нужны друзья?..       Слабая улыбка на бледном, измученном от бессонных ночей лице. — Я с вами поеду, Йор. Здесь меня ничего уже не держит. Финвар большой мальчик — скоро в дом жену приведет… — Зачем? — За судьбой, Йор. Этля нам обоим нагадала, если помнишь. Мне всего-то тридцать семь… я еще могу родить… Только ни с туатта, ни с сидхе я не могу быть, хочу стариться вместе с мужем одновременно. Так что… моя дорога туда. Да и лекарь вам потребуется — Энид поддержать. Куда поедем-то? — В Брокилон, к дриадам. В Col Serrai… там… есть особые источники… и растения… Конинхаэль… Я знаю, что Эитне осталась там, она может помочь. — Тогда осталось попросить удачи у Богини.       На том и порешили.       Спустя день едва Веллеена отправила письмо, прибыла вместе с пятью друидами и Этля — Maeth Ithlinne, которая, едва взглянув на Энид, прошептала: — Aeldra's blaec… Яд и проклятье…       Друиды смогли отчасти помочь: после пребывания в купели с травами под мерный речитатив Энид смогла сначала прийти в себя, а потом сесть и встать.       Смотреть на нее было… больно. Прикасаться — страшно.       Но девушка после нападения и, придя в себя, никого не подпускала, делая исключение для очень узкого круга лиц.       Энид уже вполне уверенно стояла на ногах, ходила, хотя и быстро уставала, могла даже выдержать поездку в седле. Она сильно похудела за время болезни, глаза все еще лихорадочно блестели, губы запеклись.       Накануне отбытия она попросила эльфа о разговоре наедине.       Уютная комната, где жарко пылает камин — девушка постоянно мерзла — стол, накрытый к чаю на двоих, и тонкая фигурка, несмотря на теплую погоду укутанная в толстый свитер, явно большой ей по размеру, и теплую юбку в пол.       Такая… трогательно-беззащитная, если не помнить, что внутри девочки стальной стержень.       Он шагнул к ней. — Ты хотела меня видеть, mo maeth? — Да, Йорвет… Садись… разговор будет… непростым…       Девушка под его напряженным взглядом добралась до кресла и с видимым облегчением села в кресло.       Он опустился напротив, уже привычным жестом поправляя мечи, чтобы не мешали.       Энид вздохнула и негромко заметила: — Видишь, какая я стала. Врачи не дают никаких прогнозов, но я ведь все вижу… и понимаю. Я не ребенок… — Да, ты не ребенок. Ты — будущая королева… — …которая умирает не пойми от чего. Йорвет, я не слепая. Я все прекрасно понимаю. Мое тело подводит меня, а яд убивает. И сейчас мы хватаемся за соломинку…       Тонкие пальцы, истончившиеся еще сильней от болезни, проводят по узору на скатерти. — Ты знаешь, кто был… нападавший? — Они мертвы, Энид. И больше не навредят тебе.       Молчание, повисшее между ними.       Тихий вздох. — В ту ночь в комнате пахло снегом… — Я знаю. Enid, mo minne… Caemm a me…       Темные глаза мерцают от свечей, в них тают золотистые искры.       Протянутая рука, которой касается в ответ тонкая кисть. Коснуться губами хрупкого запястья, чувствуя потрясенный взгляд.       Легкий шепот, от которого теплеет в груди: — Essea eaminne te, Iorweth…       Он кожей чувствует, как нити Судьбы стягиваются вокруг них, выплетая узор.       Не разрывая связь между глаз, он осторожно поднялся, не отпуская руку девушки и перемещаясь к ней…       Бережно поднять из кресла и усадить на колени… чтобы рядом была темная стриженая макушка… пахнущая травами… И ладонь в его руке, словно маленькая птичка.       И не нужно слов, потому что все сказано. — Поцелуй меня…       Этот поцелуй, в отличие от хмельного на ночь Бельтайна, отдавал горечью беды…       Но он был куда дороже. — Я не дам тебе умереть… Ты моя… и я тебя никому не отдам. Даже Смерти.       И доверчиво опустившаяся на плечо темноволосая голова.       «Я не отдам тебя и смерти… А если… случится так — уйду за тобой…»       Странным вышел разговор, странным, но нужным им обоим.       Утром следующего дня небольшой отряд готовился пройти через Арку.       Томас проводил их, обняв каждого по очереди и пожелав удачи.       Сначала в Арку въехали четверо бойцов, потом нахохлившимся воробушком закутанная в плащ Энид в сопровождении пары друидов.       Когда к Арке двинулась с парочкой заводных коней Веллеена — полное ощущение, что решила по ту сторону осесть, — Томас понизив голос, шепнул: — Вернитесь с удачей… — Постараемся, друг мой… — Постарайтесь. Я очень хочу поднять тост на вашей с Эни свадьбе, Йор.       Эльф смутился и кивнув, вскочил в седло.       Вот скрылась со своим небольшим караваном Веллеена, вот входят в сияние еще бойцы…       Йорвет направил коня к Арке, готовясь к самой главной битве в жизни.       К поединку со временем и смертью.       Уже у самой Арки, он оглянулся — Томас стоял и смотрел им вслед с надеждой и что-то шептал, было видно, как шевелятся губы…       «Я вернусь. Мы вернемся.»       Пришпорив коня, направил его в Арку.

Вслепую вновь перелистай Пергамент нам доступных тайн. Лёд, раскалённый докрасна, Любовь страшнее, чем война, Любовь разит верней, чем сталь.

      Гонка со временем началась.