Тихоня

8 глава ~Лёша~ Сегодня 24 ноября, день рождения моей мамы. Мама… Почти 10 лет я живу без неё. Без её тепла и заботы, улыбки и поддержки, шуток и всегда верных и таких нужных слов. Сегодня ей 40, сегодня её юбилей. Я почти не помню её лица, её прекрасной, я уверен, улыбки. Лишь старые фотографии из одного единственного альбома напоминают мне её образ. Но я помню, как она разнимала нас с сестрой, когда мы дрались, не поделив игрушку, как она за руку вела меня в первый класс, как помогала с уроками, как ругала за какие-то оплошности, как успокаивала в трудные моменты. Мне так её не хватает… В универ я не пошёл, а с самого утра поехал на кладбище. По стеклу автобуса стекали капли противного ноябрьского дождя, небо затянуло серыми тучами, дел ветер. Но мне всё равно. Сегодня я приду на могилу, даже если начнётся землетрясение, я обязан быть там. Я вышел из автобуса, что подвёз меня прямо к воротам. Дождь прекратился, земля запахла приятной сыростью. Морозами ещё и не пахло. –Молодой человек, искусственные розы, пионы, герберы по 4 гривны, букеты вот есть ещё. Я подошёл к одному из многочисленных ларьков с цветами и стал внимательно изучать ассортимент. Денег на огромные и грандиозные букеты и венки не было. Я: Дайте, пожалуйста, две белые искусственные розы и тот букет. Они же живые? –Да, букет из живых роз, — задорно протараторила женщина, — С вас 70 гривен. Я протянул купюры. Пока я искал нужную могилу, стал моросить дождь. Наконец я увидел три почти сгнивших креста. Когда произошла эта авария, мне было всего 9. Ни бабушек, дедушек, ни тёть, дядь у меня не было, поэтому хоронили за счёт государства. А государство у нас жадное на подобные вещи. Вот и закопали их в самом дальнем углу, у забора. Местность болотистая, поэтому деревянные кресты сгнили и почти развалились. Я боялся лишний раз дышать рядом с ними. Я: Привет мам, пап, Лиз, — я тяжело вздохнул, ощущая противный ком в горле. Лиза — моя родная сестра. Она тоже была в тот день в машине. Я помню её пронзительный крик, а потом тишина. Очнулся я уже в больнице, под капельницей и на искусственном дыхании. Я единственный, кто выжил. Один я. Я должен был умереть с ними и лежать сейчас здесь, а не шататься по этой земле, ненавидя и боясь всех и вся. Я положил по розе на могилы папы и сестры, а потом подошёл к маме. Я: Здравствуй, мама, с Днём рождения тебя, — я опустился на колени и посмотрел на портрет. Уже такой выгоревший и потёртый. Я: Мам, я очень скучаю. Зачем вы ушли так рано? Вы нужны мне. Я устал, я не могу без вас, — я почувствовал, как по моему лицу покатилась слеза, — Я… я хочу, чтоб вы были рядом. Моя жизнь стремительно катиться ко дну. Мне незачем жить, у меня нет цели, нет кого-то, ради кого я бы жил, мной некому гордиться. Я уже не сдерживал эмоций. Слёзы катились по щекам, но дождь быстро спрятал их среди своих капель. Резкий ветел кидался в меня засохшими листьями, небо стало ещё темнее, послышались раскаты грома. Начинается гроза. Но я даже не думаю двигаться с места. Я: Мам, подскажи, что мне делать? Как поступать? Поддержка… О, это важное слово. Но мама молчит… Сейчас она не подскажет, не нашепчет на ухо, не даст подсказку, а ночью не приснится мне. Неужели они, родители и сестра, забыли обо мне и кинули на произвол судьбы? Я лежал на земле под дождём и плакал. Мужчины не плачут? Значит, я не мужчина. Ливень, ветер, гром, могила… Я разбит. Полностью и окончательно.