Ошибки прошлого

— Ах, вот же с-с-с-сука! Больно как!  — Терпи. Ночью я давал тебе лекарство, а его нельзя смешивать с опиатами.       Она стиснула зубы и очень старалась молчать. Каждый раз, когда игла проходила сквозь кожу, девица прикрывала глаза, и ее ресницы мелко дрожали.  — Еще немного. Я почти закончил.       Разошелся самый скверный шов, хоть стежки и были наложены надежно. Впрочем, в этом был свой воспитательный момент. Регис вовсе не злорадствовал, что ей больно, но надеялся, что этот неприятный эпизод немного остудит горячий нрав красавицы.  — Ты всегда так реагируешь на помощь? Ведь будь я, как ты сказала, извращенцем, ты бы явно проснулась не в теплой постели и со свободными руками.  — Я всяких людей встречала.       Он заметил, как она наблюдает за его руками, и взгляд ее был настороженным. Девушка явно обратила внимание, что форма его ногтей отличалась от человеческой, но не понимала в чем дело.  — Понимаю, — согласился Регис. — Однако это не значит, что все вокруг желают тебе зла.       Крови было немного, не настолько, чтобы организм среагировал. И все же он не мог не отметить, что пахла ее кровь необычно и безумно привлекательно. Он пытался изучить образец в первые дни, и результаты сбивали с толку. Девица не была бруксой, как он изначально предположил, вообще не принадлежала его виду, но и человеком ее тоже назвать было трудно.  — Как тебя зовут? — спросил он, чтобы отвлечь ее от неприятных ощущений, а себя от неистового желания облизать пальцы.       На мгновение женщина задумалась.  — Трина, — выговорила она. — Зови меня Триной Шрайбер.  — Необычное имя. Ты не местная, как я понимаю?  — О да, — она шумно выдохнула. — Очень. Напомни, как тебя зовут. Из головы вылетело.  — Если совсем полностью, то меня зовут Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, но обычно меня зовут Регис. Выбирай, что удобнее.  — Язык сломаешь…  — Ну, готово, Трина Шрайбер. Подожди, я обработаю. Будет немного щипать.       На прикосновение кусочка бинта, вымоченного в спирте, Трина никак не отреагировала. Это было ерундой по сравнению с тем, что ей пришлось вынести. Спрыгнув со стола, она поспешно опустила рубашку.  — Спасибо, — хмуро буркнула она.       Ни злой, ни агрессивной по своей природе красноглазая не была. Ее затравленный и бегающий взгляд явственно говорил о том, что всему виной были неведомые обстоятельства, преодолеть которые женщина была не в силах. Он не обижался на нее ни за что, даже за столкновение в лесу. Ее пугала обстановка, будто все, что окружало ее, было чуждым и незнакомым.  — Слушай, — Трина присела на край смотрового стола и прикрыла глаза ладонью. — А что это за место? Я имею в виду страну, город.  — Страна? Мы в Нильфгаардской империи, в окрестностях Города Золотых Башен.  — Нильфгаард? — ее голос подскочил.       Девица смертельно побледнела, тихо охнула. Что-то в его словах так ее поразило, что она была готова лишиться чувств. На этот случай у него всегда под рукой была соль с отвратительным запахом, которая любого бы вывела из обморока. Но оказалось достаточным поддержать ее за руку.  — Нильфгаард, — еле слышно пробормотала она. — Я снова здесь… Я дома.  — Полагаю, тебе есть чему удивляться. Я видел в небе странную вспышку в тот вечер, когда нашел тебя. Вероятно, это был портал. Откуда тебя переместило? Я бы предположил, что ты из Ковира, судя по акценту, но там не носят такой одежды, что была на тебе.       Рубиновые глаза метались по комнате, пальцы женщины судорожно стискивали край стола. Регис отчетливо слышал, как участился ее пульс.  — Переместило… — она невесело усмехнулась, не глядя на него. — Да, ты прав, меня переместило. Выкинуло. Но не из Ковира, кое-откуда подальше. Слушай, а ты рядом со мной кольца не находил?       На зрение Регис никогда не жаловался, тем более, на зрение в темноте. И точно запомнил, что никакого кольца на берегу болота не было.  — Прости, дорогая, но ничего подобного не видел.  — Дьявол, — Трина растерянно покачала головой. — Где же мне его искать? Боже ты мой, где же я буду его искать?!       Он не понимал, о чем шла речь, и считал, что выспрашивать об этом пока рано. У них были более насущные дела.  — Первым делом, на мой скромный взгляд, тебе нужно поесть, — Регис придал голосу как можно больше авторитета. — Считай это рекомендацией медика. Пришлось держать тебя на бульоне все это время, для другого ты была слишком слаба. Идем.       К его искренней радости аппетит у спасенной им девицы был в порядке, чего он не мог сказать о вкусовых предпочтениях. Она с большим энтузиазмом уплела большую миску краснолюдского рагу из кролика, принесенного мальчишкой-посыльным из корчмы, а после, немного смущаясь, спросила сырого мяса с кровью. Просьба, само собой, удивила, но отказывать в ней не пришлось — только вчера мясник принес хороший кусок телятины. За процессом его поглощения Регис наблюдал со слегка приподнятой бровью.  — Что? — спросила Трина, утирая уголки рта предложенной салфеткой.  — Прости. Никогда не видел, чтобы люди вот так ели сырое мясо. Уверена, что желудок перенесет?       Она отчего-то поморщилась.  — Ты довольна?  — Не представляешь как, — она отложила салфетку. — Я очень тебе благодарна.       Впервые за все время, что им довелось разговаривать, на ее губах появилась улыбка. Очень даже красивая. Теперь Трина совсем не напоминала бруксу, взгляд ее заметно потеплел, а на бледных щеках заиграл слабый румянец.  — Может, ты хочешь что-то спросить? — она подвинула к себе стакан с разведенным лекарством.  — Все верно, дорогая, хочу.  — Ну, тогда спрашивай. Может быть, на что-нибудь отвечу.       «Что ты такое?», — так и рвалось изнутри. Но спрашивать так просто в лоб было бы странно и невежественно, поэтому Регис приберег этот вопрос на потом, планируя переформулировать.  — С чего бы начать… — он задумчиво отвел взгляд. — Откуда ты? Раз уж не из Ковира, как ты сказала.  — Место, откуда я пришла, тебе неизвестно, — отрезала она. — И не нужно тебе о нем знать. Пока что. Здесь мой дом. Если не ошибаюсь, в этом мире есть такое государство Бругге. Я там родилась.  — Если не ошибаешься? — переспросил лекарь. — Звучит странно, раз ты говоришь, что этот мир — твой дом. А в Бругге я когда-то жил, в Диллингене, если быть точным.  — Следующий вопрос.  — Хорошо. Хмм… — он поскреб ногтем щеку. — Ты чародейка?       Трина снова поморщилась.  — Не люблю я это слово, уж больно оно сказкой отдает. Хотя, «волшебница» тоже как-то по-детски звучит. Скажу так — я владею магией, умею ей управлять. Вообще, предпочитаю, чтобы меня называли ведьмой. А что, с этим проблема?  — Проблема? Вовсе нет, по крайней мере, не для меня. Просто теперь я знаю, отчего в твоей комнате левитировали предметы, пока ты была без сознания. Однако хочу предостеречь — о том, что ты ведьма, во всеуслышание лучше не говорить.  — Почему?  — Видишь ли, здесь, в Нильфгаарде, все маги обязаны служить империи. А всяческие ведьмы и ворожеи зачастую подвергаются гонениям.  — Я заметила.  — Не хотел тебя пугать. Но, должен признать, летающие вещи выглядели впечатляюще.  — Это ерунда, — улыбнувшись, махнула она рукой. — Когда я злюсь, рядом начинают взрываться предметы, вот это страшнее. Еще что-нибудь?       Улыбку он воспринял как хороший знак. Значит, она постепенно расслабляется.  — Да, есть еще одна вещь, — он соединил кончики пальцев. — Заранее прошу, прости мою бестактность. Не мог не заметить некоторых… странностей в тебе. Ты ешь сырое мясо, у тебя необычно длинные для человека клыки, а глаза красного цвета. Так вот, я бы очень хотел знать кто ты. Или что.       Трина отвела взгляд, снова чему-то улыбнулась, как будто подыскивала правильные слова. Но от ответа увиливать не стала.  — Если это так важно, — медленно проговорила она. — Я не человек. Я — результат магического и генетического вмешательства. Не буду говорить чьего, ты все равно не поверишь. Красные глаза, зубы — это так, ерунда. Унаследовала от того, кто меня менял. А еще я кровь пить могу, представляешь?  — Вот значит как, — Регис кивнул. — А я-то гадал, ты вампир, оборотень или агуара?       Она звонко засмеялась.  — Я? Вампир? — на ее лице играла широкая улыбка. — Я что, плавлюсь на свету? В рагу было полно чеснока! Кстати, мне бы мяты теперь пожевать… Да и серебро я люблю больше, чем золото.       Теперь настала его очередь расплыться в улыбке, но не такой широкой. Все-таки, они не соревнуются у кого клыков больше, и у кого они острее.  — Ах, эти стереотипы…  — Что?  — Ничего, — быстро поправился Регис. — Ну, не вампир, и хорошо. Впрочем, здесь в них не особо верят.  — Разве они существуют? «Ох, ты бы удивилась», — пронеслось в его голове.  — Поверь, в этом мире бывает все.  — О да, — выразительно кивнула она. — Я заметила. В том лесу, где ты меня нашел… Меня спасло чудовище.       За многие годы Регис научился делать удивленное выражение лица, когда кто-нибудь по неведению называл его чудовищем. «А вчера ночью на башне видели огромное чудовище, гигантскую летучую мышь! — Да вы что?!». И таких разговоров было невероятное множество. Летучая мышь, и что? Никого же не нашли с разорванным горлом. А так хочется иногда размять кости, словить холодный ночной ветер в лицо, и чтоб в ушах свистело.  — В самом деле? — Регис привычно изобразил удивление. — Что за чудовище?       Ведьма нахмурилась, восстанавливая в памяти события почти недельной давности.  — Оно… было очень быстрое, а в темноте было плохо видно. Вообще, наверно, я ничего и не видела, только то, что оно порвало крестьян на тряпки в считанные секунды. А потом, когда эта болотная тварь утащила меня на дно, последним, что я видела, было ужасное лицо, похожее на… крысиную морду, что ли. «Вот спасибо», — слегка обиделся Регис, но промолчал.  — Оно тянуло ко мне руку, тогда я точно видела когти, длинные, просто огромные. Зубы, острые как кинжалы… А потом я проснулась здесь.       Лекарь хмыкнул.  — Выходит, не такое уж он и чудовище, — он слегка пожал плечами.  — Откуда ты знаешь, что «он»? Может, это была она? В любом случае, это существо спасло мне жизнь. Пусть оно и ужасно на вид, но…       Трина не закончила фразу, смешалась и смущенно махнула рукой. Встав из-за стола, она подняла руки на уровне груди и проговорила формулу. Посуда со стола взмыла в воздух и перелетела в стоявшую в углу небольшую лохань. Из бочки поднялся небольшой шар воды и аккуратно опустился на посуду. Заметив немой вопрос лекаря, она поджала губы.  — Посуду лучше мыть сразу, — пояснила она.  — Хозяин корчмы будет рад, когда получит ее обратно. Спасибо, но тебе не стоило беспокоиться. Ты гостья, не нужно себя утруждать.  — Да, кстати…       Она повернулась к нему, закусила губу и отвела глаза. Регис тоже поднялся и подошел к ведьме.  — В чем дело? — спросил он.  — Прости меня, — искренне сказала та. — За то, что напала на тебя. Это было очень грубо с моей стороны. Ты потратил на меня столько сил, а я кинулась, еще и грозила выколоть глаз.       Казалось бы, мелочь, но ему было очень приятно это слышать. Значит, она не из тех, кто делает вид, что ничего не было, а таких он повстречал немало за свою долгую жизнь. Иногда банальное слово «прости» либо просто не существует в лексиконе людей, либо является едва ли не ругательством.  — Ерунда, — он небрежно махнул рукой. — У тебя сдали нервы после всего пережитого. Я не в обиде, поверь. Но от гребня я, пожалуй, избавлюсь. На тот случай, если следующая принесенная мной из леса женщина захочет выколоть мне глаз.       Трина покраснела и принялась нервно щелкать суставами пальцев. От этого звука Региса всегда передергивало, и он поспешил деликатно прервать ее занятие, взяв руки колдуньи в свои. Странно, но она даже не подумала вырваться. Ладони у нее были теплые и мягкие. На удивление их не хотелось отпускать.  — Есть еще один момент. Я… не знаю, как с тобой рассчитаться за свое лечение, — она слегка сгорбилась, как будто ожидала удара. — Понимаешь, я не из тех женщин, что расплачиваются за услуги телом, но…  — Замолчи. Ни слова больше.       Для вящей убедительности ему пришлось слегка сжать ее руки. Едва стоило ей заговорить о подобном, как в нем начало расти возмущение. Насколько же плохое впечатление он произвел, что у нее такое в голове возникло?  — Никогда не хочу больше о таком слышать, — тихо, но твердо проговорил он. — Как ты вообще о таком могла подумать? Мне ничего от тебя не нужно. Ты никогда не встречала помощи от чистого сердца?  — Ммм…  — Не может же быть все настолько плохо!  — Ты не знаешь, где я бывала и с чем сталкивалась, — серьезно произнесла ведьма, взглянув ему в глаза.       Она мягко высвободила одну руку и убрала с лица непослушную прядку, которая тут же сползла обратно.  — Прости, я не хотела тебя оскорбить. Я просто хотела сказать, что твой поступок заслуживает благодарности. Надолго я не задержусь, не хочу и дальше висеть на тебе обузой. Кроме того, у меня есть задание, и его нужно как можно скорее выполнить. Но как только я это сделаю, то отплачу тебе сполна.  — Ты так хочешь сбежать отсюда? Что же, я не в праве тебя удерживать. Ты вольна поступать так, как тебе хочется. Но только вот у меня вопрос — тебе есть куда идти?       Ее молчание было достаточно красноречивым ответом. Конечно, ей некуда деваться. Она никого не знает, ее никто не ждет там, за порогом этого дома. Внезапно она напомнила ему его сородичей, вампиров, в том плане, что когда-то их так же выкинуло в незнакомом мире, сбитых с толку, абсолютно чужих местным нравам и обычаям. Сам он этого не испытал, а вот его родители были среди тех бедолаг. Но их тогда было около тысячи двухсот, а эта девица совершенно одна.  — Не вижу смысла тебе уходить в никуда, — резонно продолжил он. — Кроме того, моя рекомендация как лекаря — остаться здесь хотя бы до полного выздоровления. Тебе нужно до конца залечить раны и вывести токсины из организма. Я привык к одиночеству, но ты меня ничуть не стеснишь.       Трина подняла на него недоверчивый взгляд, в котором светилась надежда.  — Правда? — робко спросила она.  — Правда.  — Ну, в таком случае, — она шагнула в одну сторону, в другую, сцепила пальцы в замок. — Постараюсь оправдать твои усилия. Я не принцесса, работы не боюсь. Могу помогать тебе, если хочешь. До того, как я ушла из этого мира, я некоторое время работала травницей. Кстати, у тебя хорошие запасы сырья. Прямо-таки, можно целый атлас трав сделать.  — Трина, мне не нужна служанка, я не хочу, чтобы ты на меня работала.  — А я и не предлагала работать на тебя. Я хочу работать с тобой.       Ее губы тронула довольная улыбка. Регис спорить не стал — предложенный вариант был более чем удобен для обоих. Если ей так хочется отплатить за спасение, то почему бы не дать ей такой шанс? Ассистент был для него непозволительной роскошью, а тут такая возможность.  — Хорошо, — он удовлетворенно кивнул. — Тогда план таков — сейчас ты вернешься к себе. Я принесу тебе еще одно лекарство, ты отдохнешь, а после проверим, насколько ты понимаешь в травах.  — Как скажешь, — в ее глазах мелькнула озорная искорка.       Трина вернулась в ту маленькую комнату, в которой проснулась парой часов ранее, и улеглась на кровать. В желудке гнездилась приятная тяжесть от плотной трапезы, хотелось прикрыть глаза и подремать. Но этому препятствовало надоедливое жжение в местах, куда впились присоски болотного чудовища, а также тупая пульсирующая боль в свежих стежках на животе. Подложив ладони под голову, ведьма уставилась в потолок. Теперь, когда первый шок уже прошел, можно было как следует обдумать сложившуюся ситуацию.  — «Это же надо, я дома! После стольких-то лет! Я так долго прыгала из мира в мир, что совсем забыла, откуда я родом… Совсем забыла, что мой дом — дремучее средневековье, со всем этим мракобесием, отсутствием элементарных благ, антисанитарией и бесконечными войнами за земли и так далее. А у меня не было даже шанса закончить все свои дела в том мире, хотя бы попрощаться с ребятами. Хотя, они наверняка уже знают, почему Хиссен Райи так поступила. Интересно, как там папа с мамой? А, о чем это я. Они же умерли лет двести назад, если не больше. Я ведь даже не знаю, сколько лет назад ушла отсюда».       Она лежала и прислушивалась к ощущениям. Здесь не было той привычной вибрации, издаваемой миллионами различных приборов, без которых жизнь в двадцать первом веке казалась невозможной. Никакой техники, электричества, соцсетей, всего того, к чему получилось так быстро привыкнуть. Вместо нее ощущалась мертвая тишина. За все годы своей службы Абиссеру Трине довелось побывать во множестве реальностей, но отчего-то именно возвращение домой вызывало необъяснимый дискомфорт.       Переворачиваясь на бок, Трина поморщилась от боли. Задрала подол рубахи и осмотрела линии аккуратных плотных стежков, наложенных умелой рукой хирурга. Невольно мысли перенеслись на него.       Эмиель Регис как-то его там дальше. Значит, это на него она налетела в ту роковую ночь, сбила с ног, а после он чудесным образом нашел ее на берегу болота и решил спасти от верной смерти. Какое благородство, ехидно подумала Трина. Ее по-прежнему жгла мысль о том, что она с неделю провалялась в доме незнакомого мужчины, совершенно голая, еще и в полном неадеквате. Разумеется, женщина была ему благодарна за спасение, но избавиться от смущения никак не получалось. Что-то заставляло верить в искренность его слов о том, что ничего лишнего лекарь себе не позволял и действовал исключительно из добрых намерений. Но легче от этого не становилось.       Перед глазами возник образ ее спасителя со сложно запоминаемым именем. Он совершенно не вписывался в типаж, что был мил сердцу. При первом взгляде ведьма предположила, что лекарю было лет шестьдесят или даже больше, но приглядевшись, поняла, что ошиблась. Лет ему было около пятидесяти, а лишний десяток накидывали залегшие в уголках рта морщинки, темные круги под глазами и, разумеется, седина, придавшая некогда черным волосам оттенок серебра. Трина никогда не одобряла растительность на лице мужчин, а бакенбарды считала пережитком прошлого. Впрочем, придираться к этому, учитывая временную парадигму, в которой ей пришлось оказаться, было бы глупо. В целом, как сочла колдунья, Регис был довольно привлекательным мужчиной в молодые годы, но опять же совершенно не подходил под ее идеалы. Глаза были его единственной впечатляющей чертой. Черные, как агаты, лишь один их взгляд вызывал какой-то затаенный восторг. В них таилась застарелая, глубокая грусть и мудрость, присущая лишь старикам, прожившим достаточно долго и перенесшим очень многое.       Сбивала с толку и его поразительная интеллигентность. В двадцать первом веке простая вежливость и доброта сигнализировали едва ли не о слабости человека, ими обладающего, а порой, за ними скрывались и вовсе неприятные сюрпризы. Заглянув украдкой в его мысли, Трина не увидела ничего такого, за что стоило бы беспокоиться. И все же по какой-то необъяснимой причине Регис вызывал в ней смутную тревогу. От его деликатных прикосновений по телу разбегалась едва ощутимая вибрация, что говорило об одном — мужчина каким-то образом был связан с магией. Сам ли он был ее порождением, владел ли ей на каком-то уровне — тонкое искусство высших энергий имело к нему отношение. И какое именно, еще предстояло выяснить.  — «Нужно как можно быстрее валить отсюда, — думала Трина. — Этот Регис, конечно, настоящая душка, но вряд ли мне это как-то поможет в поисках Ока. Великая Башня, я ведь даже не представляю как быть и что делать! Куда идти? Где искать? Кому доверять?».       Ее охватило чувство одиночества. Трина перевернулась на другой бок и свернулась калачиком. К горлу внезапно подступили слезы. Она совершенно одна. Все вокруг причиняло дискомфорт одним своим видом, навевало чувство безысходности и отвращения. Друзья, которые действительно могли бы чем-то помочь, остались далеко за пределами пространства и времени, кроме того, демиург наверняка запретила им приближаться. Вокруг дремучее средневековье, все, к чему она так привыкла, еще не придумано и не создано. И нет той уютной плотной ауры Ока Абиссера, обеспечивавшего полную безопасность и почти безграничные возможности.       Она обхватила себя руками и тяжело вздохнула. Впервые за много лет Трина ощущала себя невероятно слабой и беззащитной.       Вежливый стук в дверь отвлек ее от безрадостных мыслей.  — Заходи, — отозвалась ведьма.       В комнату вошел Регис, и в его руках ведьма заметила маленький стеклянный стаканчик, наполненный мутной белой жидкостью.  — Как себя чувствуешь? — поинтересовался он, присаживаясь на край постели. — Голова не кружится? Не тошнит?  — Нет. Но хочется чесаться о каждое встречное дерево.  — Это пройдет. Яд топляка долго выводится из организма. Возьми-ка.       Трина взяла в руки протянутый сосуд.  — Что это?  — Маковое молоко с каплей экстракта валерианы. Молоко притупит боль и жжение, а валериана немного успокоит. Полагаю, сейчас ты далека от душевного равновесия.       Смесь имела горьковатый привкус. Отдавая стаканчик, Трина случайно коснулась пальцев хирурга. Все нутро взбрыкнуло, словно норовистая кобыла, и она поспешила прервать контакт. Ей не было неприятно. Прикосновение вызвало как-то странное ощущение незащищенности, открытости, вторжения в личное пространство. От этого хотелось спрятаться в непроницаемую скорлупу, лишь бы больше этого не чувствовать. На секунду показалось, что Регис это понял, но не подал виду. Трина же ощутила легкий укол вины. Она понимала, что не должна так реагировать на человека, спасшего ее от смерти.  — Обычно я так просыпаюсь после хорошей пьянки, — извиняющимся тоном произнесла колдунья и потерла лицо ладонями. — Подрываешься с полным непониманием, где ты, что ты и что вообще вчера происходило.  — О, кому-кому, а мне это знакомо, — улыбнулся Регис, не разжимая губ. — Если будет интересно, я бы мог рассказать тебе пару забавных историй из своей жизни. Однако предлагаю сейчас немного отвлечься и все же проверить твои знания в гербологии. С чего бы начать…