Ошибки прошлого

This night forever No morning will come Love me, Love me to the end (Deine Lakaien — Love me to the end)       На подходе к долине реки Сансретур, на самой окраине Назаира, им пришлось свернуть в чащу, поскольку каменный мост через безымянную речушку с обрывистыми краями был разрушен, объездная дорога делала большой крюк, а это означало лишний день пути. Женщина долго колебалась между комфортной ночевкой в корчме, в тепле и уюте, и экономией времени. Чаша весов склонилась в пользу последнего. Перспектива спать под открытым небом не радовала обоих, тем более что с самого утра погода испортилась, и накрапывал мелкий противный дождь. И все же Регис решил довериться ведьминой чуйке и повиновался ее решению двинуться через лес.       Мелкая изморось к середине дня перешла в полноценный дождь, не думавший прекращаться. Довольно быстро они оба вымокли, а Трина еще и замерзла. Лошади фыркали и отказывались идти по раскисшей земле, путаясь в мокрых стеблях травы, и их приходилось постоянно понукать.       Позже госпожа удача одарила-таки их слабой улыбкой. Трина едва не запрыгала от радости, когда Регис указал ей на притаившийся между деревьев дом с небольшим подворьем.       Это оказалась заброшенная стоянка лесника. Постройка выглядела довольно крепкой, стойло надежно укрыло измученных лошадей под своим навесом. Забор вокруг хозяйства покосился, в некоторых местах практически лежал на земле, и представлял собой лишь видимость ограды. Сам дом и вовсе бы сошел за жилой, если бы не выбитые стекла и распахнутая настежь дверь.  — Никого нет, — Трина скинула с головы капюшон мокрого насквозь плаща. — Давай уже быстрее зайдем, а то я чувствую, как ко мне цистит подкрадывается.  — Хотелось бы верить, что хозяева не потревожат нас среди ночи. Хотя, судя по всей этой разрухе, в последний раз здесь кто-то был, по крайней мере, несколько лет назад.       Его взгляд упал на развешанные для сушки шкурки зайцев, истлевшие и промокшие под ливнем. До его слуха донеслось насмешливое хмыканье.  — Ты что, людей боишься? Не стоит, мой любезный монстр, мои чары нас защитят. Это меня стоит бояться.  — Я не боюсь людей, я не люблю, когда меня тревожат, особенно во время сна.       Он ничуть не лукавил. Мало кто будет счастлив от того, что его будят, особенно, когда снится что-то хорошее. Во сне приходил столь желанный покой, останавливался безудержный бег мыслей, вечно роившихся в его голове. Иногда ему хотелось просто перестать думать. Иногда — послать все в далекое эротическое путешествие. Во сне не хотелось ничего.       Ему вдруг вспомнилось, как по молодости его потревожили расхитители могил. Было это в один из «запойных» периодов, когда Регис обитал в старом фамильном склепе на давным-давно заброшенном кладбище. Отсыпаясь после трехдневного забега по близлежащим деревням и мучаясь от жуткого похмелья, он вдруг услышал над собой оглушительный грохот — кто-то кайлом долбил по крышке облюбованного им саркофага. Вандалов ждал весьма неприятный сюрприз в виде обозленного вампира, который сразу же вцепился в глотку бедолаге, что держал в руке то самое кайло. Остальных двоих он поймал немногим позже, и трехдневный запой немного затянулся.       Из задумчивого оцепенения его выдернуло доказательство того, что ведьму действительно стоило бояться. Дверной проем оказался затянут тонкой сеткой паутины, на которой преспокойно отдыхал паук в ожидании добычи, и бесстрашная ведьма, входя в дом, впечаталась лицом аккурат в ее центр. И тогда по лесу разнесся такой страшный вопль, от которого у вампира чуть не лопнули барабанные перепонки. Резко развернувшись к ней, чтобы лицезреть причину столь истошного визга, Регис увидел, как Трина изо всех сил колошматит себя по носу в попытках стряхнуть паука с его паутиной, дергаясь при этом не хуже запутавшейся в нитках куклы-марионетки. Сопровождалось все это отборной бранью на разных языках, из которых ему был знаком только всеобщий.       Все же ей удалось избавиться от несчастного паука, не то скинув его, не то раздавив. После этого ведьма с ловкостью белки запрыгнула на сук росшей во дворе сосны и вцепилась в ствол.  — Браво, крик достойный бруксы, — с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, произнес Регис. — Если так рявкнуть на неожиданных гостей, то медвежья болезнь им обеспечена. Только меня не забудь предупредить, я заткну уши.       Смех так и рвался наружу. Вампир церемонно похлопал ведьме. Та одарила его уничтожающим взглядом.  — А шел бы ты к черту, кровосос! — от всего сердца пожелала та в ответ. — И хватит ржать!  — В самом деле? Смешно же.  — Регис! — обиженно и возмущенно крикнула ведьма. Слезать с ветки она не собиралась.  — Да, дорогая?  — Зайди в дом первым.  — Почему это?  — Если ты не заметил, я боюсь пауков! И паутины! И ноги моей там не будет, пока там есть хоть один восьминогий засранец!  — Тогда спокойной ночи, милая, увидимся утром.       Просто грех был ее не поддеть после всего бахвальства. Он ничуть не умалял ее заслуги в том, что ей удалось поставить на место пьянчуг в последней таверне, где им пришлось ночевать, не без помощи магии и красного словца. Однако это вовсе не было поводом задирать прелестный носик.       Иногда ему казалось, что пусть она и выглядела лет на тридцать, морально ей были те же двадцать лет.       Шутку Трина не оценила, и зашипела не хуже кота, получившего пинок под пушистую задницу.  — Регис!!!  — Внимательно слушаю.  — Я тебя придушу, честное слово!  — Сомневаюсь. Но с радостью предоставлю тебе возможность попробовать.       И все же он поднял руки в примиряющем жесте и вошел в темноту сеней. Шутки шутками, а ведьме действительно было чего бояться — арахниды устроили в доме настоящее гнездо. К счастью, стоявшая в углу метла быстро разорила их маленькую цивилизацию. Выметая пауков из облюбованного дома, Регис решил, что непременно припомнит ведьме этот случай с паутиной на носу.  — Извольте, моя госпожа, — он отставил метлу и поклонился сидевшей на ветке женщине.       Трина, уже не обращавшая внимания на дождь, усердно растирала лицо ладонями, видимо, все еще ощущая на коже липкие нити. И все же спрыгнула с ветки, довольно изящно, стоило ей услышать о конце изгнания ненавистных созданий. Лицо ее было очень красным. Она опасливо заглянула внутрь.  — Так, — Трина обвела внутреннее убранство дома хозяйским взглядом. — Не бог весть что, но лучше, чем та землянка три дня назад. Надо бы прибраться.       Разумеется, она бы не вынесла спать в доме, где все покрыто толстым слоем пыли и другого мусора. Первым делом Трина пробормотала заклинание на шипящем языке, и дом слегка пошатнуло, но зато сразу после этого вся пыль разом пропала со всех немногих уцелевших предметов мебели, печи и пола. Сразу же возник вопрос, почему нельзя было одним словом вот так уничтожить всех пауков, но Регис передумал его задавать. Перспектива быть превращенным в какой-нибудь предмет не слишком его прельщала.       К их обоюдному сожалению кровать оказалась не более чем трухой, и была отправлена в дальний угол дома. В большой печи весело затрещал магический огонь, такой же Трина сотворила и в печи маленькой сауны. В центре комнаты на пол плюхнулись два спальных лежака, извлеченных из бездонной сумки ведьмы, вслед на ними на свет появилась немногочисленная кухонная утварь.  — Скажи, чего нет в твоей замечательной сумочке? — не удержался Регис.  — Средства от болтливых вампиров.       Ее движения были резкими. Ведьма всем своим видом выражала раздражение. Ее явно жгло смущение от этой глупой ситуации с паутиной, а сам лекарь уже успел заметить, что Трина просто не выносила попадать в таковые. Не терпела и насмешек над собой, всегда реагируя довольно бурно.  — Брось, дорогая, я смеялся не всерьез, — он положил ей руку на плечо в примиряющем жесте. Плечом незамедлительно дернули.  — Угу. Теперь давай займемся чем-нибудь полезным. Например, я буду весьма признательна, если ты поймаешь какую-нибудь съедобную зверушку. А я пока покормлю лошадок.  — Раз я умею отращивать когти, так меня можно в лес за дичью засылать?       Она вскинула голову, притворно задумавшись.  — Ммм… Да.       Развязывать очередной спор ему не хотелось. На самом деле у него было больше шансов поймать добычу, чем у чародейки, — та, при всех своих талантах, не обладала врожденным чутьем крови.       Когда он вернулся с парочкой зайцев, коих в этих лесах оказалось довольно много, Трина занималась тем, что восстанавливала стекла. Осколки с тихим звоном взмывали в воздух, вставали обратно в раму и срастались между собой.  — Ты все будешь творить чарами? — поинтересовался Регис.  — Не все, по мере возможности. Мне слишком мало приходилось использовать магию. А теперь я могу решить ей множество проблем.  — Отчего же?  — Ну, в последнем мире, где я жила, практически все было доступно технологиями. Хочешь связаться с кем-то? Пожалуйста, вот тебе мессенджер или телефон. Хочешь куда-то съездить? Заказывай такси и катись на все четыре стороны. Хочешь всем рассказать, что тебе плохо — используй Инстаграм… Ты же ни слова сейчас не понял, правда?  — Правда, — честно признался Регис. — Но с удовольствием послушаю. Ты ведь мне расскажешь?       Разделавшись со стеклами, ведьма повернулась к нему и уперла руки в бока.  — Ну, конечно, расскажу, — с энтузиазмом отозвалась она. — Но не раньше, чем вымоюсь и поем. Ну, что там у тебя? Зайцы! Отлично. Надеюсь, ты их еще не свежевал?       Он покачал головой.  — Прекрасно, всегда любила разделывать дичь. Давай его сюда. У тебя там, случаев, не осталось каких-нибудь травушек? Дай-ка вспомнить, что там идет к зайчатине…  — Что-то оставалось. Сейчас посмотрю.  — Регис!       Он обернулся. Трина скорчила милую гримаску.  — Спасибо, булочка.       Дождь выстукивал по крыше свой замысловатый ритм, рваный и неровный. Он то срывался в стремительное стаккато, то замолкал, чтобы уже через мгновение разразиться яростной дробью. Какое-то время музыка ненастья была единственным звуком, что нарушал тишину этого места, уже давным-давно покинутого людьми, и лишь изредка в нее вплетался плеск воды в большой деревянной бадье.       Наложенная иллюзия надежно скрывала все признаки их присутствия в доме, но даже если бы ее не было, какой-нибудь запоздалый путник не увидел бы ничего, кроме оставленных вещей. Впрочем, временные обитатели дома тоже не видели друг друга. К взаимной невидимости их обязывала ситуация.       Снова раздался легкий всплеск. Небольшой шарик воды взмыл в воздух и пролился струйкой над бадьей, однако вместо того, чтобы просто слиться с общей массой, жидкость встретилась с прозрачным препятствием. Поток воды, разбиваясь на несколько маленьких, выхватил из пустоты плавные очертания шеи и плеч. В темноте послышался вздох блаженства.  — Ты так и будешь там сидеть? — спросила Трина, обратив свой взор в пустоту на полоке.  — Почему бы и нет, — ответила пустота. — Мне и здесь неплохо.       Регис никак не мог понять причину столь резкой перемены в поведении женщины. Сразу после пробуждения она кинулась в драку, стоило ей узнать некоторые подробности своего спасения, а теперь настаивала на том, чтобы он разделил с ней бадью.  — Хватит уже строить из себя святошу, — фыркнула Трина.  — Боюсь, святоша из меня не получится при всем желании. Просто я не нуждаюсь в тепле.  — То есть?       Спрыгнув с полока, Регис подошел к раскаленной печи, поднял с нее раскаленный камень и несколько раз переложил его из руки в руку, после чего вернул на место. Со стороны бадьи послышался восхищенный вздох.  — Вот это да! И что, вообще ничего не чувствуешь?  — Почти. Для меня это просто тепло, не больше. То же самое и с холодом.  — Надо же… Ты не говорил, что невосприимчив к огню или морозу.  — В самом деле? — притворно удивился вампир. — Я бы непременно рассказал тебе об этом, если бы ты не покинула меня столь скоро и неожиданно.       Ей это не понравилось. Раздался всплеск, и Регис ощутил прикосновение целой россыпи горячих капель. Обрызгав его, ведьма возмущенно фыркнула.  — Я уже говорила тебе, на то была причина! И я извинилась.  — Почему бы тебе просто не посвятить меня в детали? Я буду весьма признателен.  — Не посвящу! — отрезала она. — Я вообще не понимаю, какого хрена ты пошел за мной. Вот же ты приставучий… Я сказала все, что тебе нужно знать.       Градус напряжения подскочил резко и значительно превысил температуру в помещении. Так было каждый раз, когда он пытался вытащить из нее причину побега. И каждый раз она замыкалась в себе, прячась в ракушку собственных мыслей.       Так случилось и в этот раз. Немного помолчав, вампир снова слез с полока, на тот раз для того, чтобы все же погрузиться в теплую толщу воды рядом со спутницей. Та поджала ноги.  — Я пошел следом, потому что мне не все равно, — он произнес это больше для себя, чем для нее.  — Это очень благородно с твоей стороны, — хмуро отозвалась Трина, но голос ее стал заметно мягче. — Но я останусь при своем — тебе не стоит в это ввязываться.       Эту фразу ему уже доводилось слышать, и не раз. Снова вспомнился Геральт и его периоды этакого «озлобления», когда он пытался разогнать свою дружину энтузиастов, шедших на помощь Цири.  — Я знаю, — вампир улыбнулся, хоть собеседница этого и не видела. — И мы договорились не возвращаться к этому.       Очевидно, уловив перемену в его голосе, ведьма немного расслабилась и остыла. В подобные моменты Регис жалел, что не мог читать мысли. Это было бы удивительно полезным умением, особенно в его профессии, когда пациенты старались скрыть неприглядные обстоятельства обретения своих травм или болезней.       В стекло снова ударили когти дождя, издав звонкую дробь. Где-то под полом прошуршала мышь.  — Регис, — вдруг заговорила Трина. — А как ты меня нашел?  — Мне помогли, — честно признался он. — Птичка нашептала.  — Что за птичка?  — Ворон. Мой старый друг, Корвус, помнишь?  — Так ты шпионил за мной?  — Отнюдь, — возразил Регис. — Я попросил его о помощи, он мне ее оказал. Когда Корвус вернулся, я сразу же полетел к тому месту, где он видел тебя в последний раз.  — Но это же было так далеко!  — В виде тумана мы более мобильны, чем в человеческом теле. Так что времени мне потребовалось немного. Летел себе вдоль большака, меня никто не видел и не задерживал.  — Но потом меня утащили в лес, а там даже твой ворон ничего бы не увидел.       Он усмехнулся.  — Здесь уже было бы странно не воспользоваться данным природой чутьем. Я нашел тебя по запаху. Запах вербены вел меня, словно путеводная нить в лабиринте.       Ведьма снова фыркнула, но уже не агрессивно. Напротив, в этом звуке слышалось какое-то смущение. Отчего-то ему думалось, что в этот момент женщина улыбалась.  — Как мило это звучит, — заметила она. — Прямо-таки, сюжет для романтического фильма. И снова словечко из далекого будущего, настолько далекого, что даже ему было сложно представить. И, тем не менее, это был хороший повод повести разговор в более нейтральное русло.  — Вот снова ты говоришь о вещах, которых я не знаю, — слегка попенял он. — Расскажи еще что-нибудь о том месте, откуда ты пришла. Чем ты занималась? Тоже лечила людей?       Она ненадолго замолчала.  — Нет, ничего подобного, — она снова плеснула на себя водой. — Там у меня было другое призвание. Я была музыкантом.  — Вроде барда?       Трина хихикнула.  — Да, что-то вроде того. Только там все было немного другим. Инструменты, музыка, культура, отношение. Чем занималась? Я и трое моих друзей были коллективом. Два близнеца, брат с сестрой, и еще одна девушка. Я и Энджел, мы играли на электрогитарах. Это вроде как… Что-то вроде такой лютни, только больше, другой формы, и ей требовалась электроэнергия.  — Зачем? Это же просто инструмент.  — Из-за особенностей звука. Так вот, о чем это я? Сестра Энджела, Такеа, была ударницей. Знал бы ты, сколько шуму может наделать девушка модельной внешности, лупящая по барабанам с такой скоростью, что представить сложно! Энджи только и успевал от нее ухажеров гонять. И, наконец, Пола. Она играла на клавишных. Это как… А впрочем, давай нарисую.       В темноте загорелся тусклый лучик света, струившийся из кончика пальца ведьмы. Лучик зазмеился в воздухе, вырисовывая причудливую картинку.  — Вот как-то так.  — Удивительно, — немного зачаровано проговорил вампир. — Никогда такого не видел. Интересно, доживу я до того дня, когда кому-то в голову придет такое создать?  — Если уедешь домой, то вполне можешь, — фраза эта была сказана дружелюбно, но прозвучала немного зловеще. Но уже через мгновение женщина продолжила вполне обыденно. — Нам всегда не хватало пятого человека, на еще один инструмент. Как-то так сложилось, что басисты с нами не задерживались. Впрочем, не забивай голову. В общем, мы вместе писали музыку, записывали ее, успешно продавали… Купались в лучах славы. Я даже входила в число самых успешных экстрим-вокалисток.  — Вокал я еще понимаю, а первое слово? Как они сочетаются между собой?  — А вот то, что ты слышал, когда я паука на нос словила, и есть экстрим-вокал.       Регис уже почти привык к тому, что описываемые ей вещи были нормальными для того времени, но бывали и такие, которые никак не могли уложиться в голове. Как можно истошный вопль называть вокалом?  — Ты, должно быть, шутишь сейчас, — он недоверчиво покачал головой. — Это же… Мои низшие сородичи, вроде альпов и брукс, таким звуком сшибают противника. Что с людьми будущего не так?       Она в голос рассмеялась. Это было немного обидно.  — Пока я там жила, я все время задавалась этим вопросом, — продолжила Трина. — Там почти всем правят секс, деньги и обман. Кто владеет всем перечисленным, тот может получить все.  — В этом ваше будущее ничуть не отличается этого мира.  — Да, но это еще не все. Еще и нравы, приоритеты. Например, самый талантливый художник может писать просто фантастические шедевры, но их никто не оценит. Зато смазливая девица, скуксившая милую рожицу в Инстаграме, заработает просто невероятные деньги, притом, она не будет делать ничего. Вот ты видишь логику в этом?  — Нет, — честно признался Регис.  — Вот и я нет. А она есть.  — Наверное, я просто не в силах этого понять. Я же просто чудовище из дремучего тринадцатого века. А что такое этот… Инстаграм? Ты уже два раза его упоминала.       За окном уже совсем стемнело. Буря не намеревалась утихать и продолжала выть и стучаться в окно, как будто плача и жалуясь на что-то.  — Черт, вода уже совсем остыла, — ведьма немного поерзала на месте и поднялась. — А знаешь что? Пойдем отсюда. Что-то мне есть хочется. А там я как раз и расскажу что это такое.