Ошибки прошлого

      Хозяйство Базан оказалось фермой из нескольких домишек, небольшого причала с деревянным подъемным краном и ручейка, протекавшего через двор и оформленного в каменный канал. Бравые вояки окружили поселение плотным кольцом, готовые в любой момент развернуть непрошеных гостей. Так случилось бы и с ними, если бы Геральт не упомянул поручение княгини. Два бойца, что стерегли въезд, моментально посторонились и пропустили всю троицу во двор.  — Трина, может, лучше подождешь рядом? — спросил ведьмак. — Зрелище может быть не из приятных.  — Я всякого навидалась, — ответила та.       Трина в самом деле не беспокоилась за свою реакцию на мертвые тела. Слишком многое ей пришлось пережить за свою службу Башне. Кроме того, уж где-где, а в Абиссере истерзанных тел было предостаточно.       Холод. Влага. Жжется… Липкая, затмевающая мир боль. Горечь.  — Твою-то мать… — протянул ведьмак, как только они вышли в центр подворья.       Залитая солнцем ферма напоминала место казни. У сложенных в ровные штабели бочек слева лежал труп женщины в белом чепце. На ее запястьях чернели рваные раны, а рот был обагрен кровью.       Под навесом на куче зерна распластался молодой парень, чье горло пересекал глубокий разрез. Здесь же рядом, у деревянных козел, упав на недопиленное бревно, лежал мужчина постарше, и его вены были перерезаны валявшейся рядом пилой.  — Милостивые боги… — послышался потрясенный голос вампира. — Даже дети…       Мальчик и девочка, которым Трина не могла дать больше двенадцати лет, лежали на берегу ручейка. Лицо девочки было погружено в воду.       Все они лежали ровно на тех местах, где их нашли утром, если верить словам гвардейца. Ни один не был передвинут.  — Нужно осмотреться, — бросил ведьмак. — Будьте осторожны, старайтесь сильно не топтаться.       Бегло осмотрев несколько тел, Геральт снова подошел к гвардейцу, в то время как Регис осматривал дома. Трина, словно зачарованная, бродила по подворью, пытаясь понять, почему вся эта картина кажется ей до боли знакомой.       Перепрыгнув звонкий ручей, она попала под навес, где стоял небольшой туалетный столик. На нем были раскиданы принадлежности для бритья: фарфоровая чашка для мыла, помазок, расческа, ножницы. К слову, сам цирюльник лежал тут же, рядом с опрокинутой табуреткой. У него были перерезаны вены от запястья до локтя. Невидящие голубые глаза равнодушно уставились в крышу навеса.       Что-то во всем этом было не так. Массовое самоубийство, взрослых и детей. Люди имеют свойство сходить с ума, но все разом?       На досках лежал небольшой блестящий предмет. Опасная бритва. Трина подняла ее и поднесла к глазам, ощущая бегущий по спине холодок. Она ненавидела такие бритвы. Они завораживали, подкупали своим изяществом и безупречностью, но ведьма их ненавидела по вполне конкретной причине — это оружие ассоциировалось у нее с определенными событиями и определенным монстром, встреча с которым была последним, чего бы ей хотелось.  — Ну что? — сзади подошел ведьмак. — Нашла что-нибудь?  — Нет. А что ты скажешь?  — Внешне ничто не указывает на нападение монстра. Все люди покончили с собой, убили себя добровольно, режущими предметами. Одна женщина перегрызла вены зубами.  — Крови нет. Нигде ни капли. Ни в телах, ни на земле.       Ведьмак кивнул.  — Верно. Я действительно начал думать, что это работа вампира, но почерк не тот. Вампиры могут влиять на сознание, но не массово. Кроме того, зачем заставлять людей убивать себя? Это не логично. Они вполне справляются когтями и зубами. Кстати, следов укусов я не нашел ни у одного тела.  — И ни одного свидетеля, как назло.  — Пойдем-ка, посмотрим, что наш вампир разнюхал.       И, словно, поддерживая идею ведьмака, в дверях одного из домов появился Регис.  — Геральт! Быстрее сюда!       Об уютном гнездышке суккуба теперь знали лишь посвященные. С момента первого приезда наглого ведьмака в Боклер Жюстина стала осмотрительнее и по домам жаждавших постельных приключений мужчин уже не шастала. Очарованные магией, они сами приходили в ее логово, располагавшееся среди руин старого амфитеатра, а после, уходя, начисто забывали туда дорогу.       Свою норку Жюстина обставляла долго и обстоятельно. Была там большая двуспальная кровать, потому как искусству любви требовался простор; резной столик из дорогой породы дерева, к нему два стула в комплект; не обошлось и без женского туалетного столика, который теперь был уставлен множеством бутылочек, коробочек и скляночек, полных ароматов и масел. Предметы интерьера приносили любовники (не носить же ей самой, в самом деле!), а детали декора она находила сама. То тут безделушка приглянется, то там. Порой, что-то доставалось в подарок. Небольшое овальное зеркало, перед которым на мягком пуфе сидела суккуб, как раз принес ей в дар какой-то заезжий купец, откуда-то с Севера.       Жюстина в очередной раз издала раздраженный вздох и снова несколько раз провела мягкой щеткой по белокурым волосам. Злость никак не отпускала. О возвращении вампира она мечтала с того самого дня, как вся их придурковатая компания выехала навстречу зиме. О том, что Регис вернулся в Боклер чуть позже, ей рассказала знакомая брукса. Она вся так и полыхала от злости, мол, Регис теперь отступник. Но все тонкости вампирских взаимоотношений суккубу были параллельны, ей хотелось лишь одного — снова оказаться в объятиях этого необыкновенного существа. От воспоминаний в груди замирало сердце, делая досаду от прохладной встречи еще жгучее.       Почему он не пожелал встретиться тогда, десять лет назад? Неужели нашлись дела поважнее? Да что может быть важнее встречи с ней?       Жюстина снова сердито фыркнула. Расческа запорхала чуть быстрее.       Что это была за черноволосая шлендра? Почему он так смутился при ее виде? У этой «ассистентки» нет никаких прав на ее вампира, потому что она, Жюстина, была первой. Это у них был такой головокружительный роман, какому позавидует любая сердцеедка Континента. Ах, эти прогулки под луной по крышам дворца! Жюстина даже не предполагала, что представший перед ней высший вампир окажется таким романтиком. А самое главное, с ним ночи действительно казались бесконечными, потому что умереть от потери энергии во время секса он не мог. Мужчина мечты, иначе не сказать.       А еще этот проклятущий ведьмак! Взял и всю малину обгадил своим появлением. Еще и угрожал…       Огоньки свечей мигнули. На мгновение Жюстине показалось, что в комнатушке был кто-то еще. Она обернулась, как будто услышав тихий шепоток. Никого.       Нужно просто расслабиться, снять стресс. Может быть, даже выбраться в город и найти себе бедолагу, которого можно будет затрахать до смерти. Да, именно до смерти! Может, хоть тогда ей станет чуть спокойнее. Но как переключиться на простого смертного, когда совсем рядом тот, кого она так желает?       Шепоток зашелестел снова, неразборчивый и тихий. К нему присоединился еще один, потом еще, и скоро их стало очень много. Жюстина отложила щетку и обернулась снова.  — Кто здесь? — настороженно спросила она.       Это ведь даже не сквозняк. Никого нет, а значит, это все лишь в ее голове, ей кажется. Она снова повернулась к зеркалу, потянулась за расческой.  — Жюстина…       Суккуб испуганно вздрогнула. В отражении виднелся некий размытый силуэт, скрытый полумраком. Сгорбленная, словно изломанная фигура, но чья? Она хотела было снова обернуться, чтобы лицезреть незваного гостя, но в уши втек тот самый шепоток.  — Не нужно оборачиваться. Давай поговорим…  — Кто ты?       В отражении у самой своей головы Жюстина заметила два мутных глаза, белесых, словно затуманенных бельмом. По ногам потянуло холодом. В нос ударил ужасный запах, настоящее зловоние гниющего мяса. Ощутив подступающий рвотный позыв, суккуб прикрыла нос надушенным парфюмом запястьем.  — Бедная Жюстина… — шелестело в голове. — Брошенная, использованная… А ты так его ждала!  — Откуда ты знаешь? — пролепетала суккуб. Ей стало очень страшно.  — Я все знаю. Я вижу это в твоей голове. В твоей душе. Ты ведь любишь его, правда? А его отняли у тебя… Она отняла, эта чертова ведьма.       Говорившее существо ударило по самому больному. И без того саднящая досада превратилась в настоящую боль.  — Ты должна забрать его, Жюстина. Должна защитить!  — Защитить? От чего? Регис — вампир, его нельзя убить!  — Убить — нет. Но эта ведьма… Ты даже не представляешь, кто она такая. Она может забрать его туда, где такие, как мы, корчатся в агонии. Целую вечность!  — Но почему?       На плечах Жюстина ощутила влажное прикосновение ледяных пальцев. Вонь усилилась, стала такой невыносимой, что глаза застлали слезы.  — Потому что они ненавидят нас… Нас, чудовищ. А ты — монстр. И Регис тоже. Чудовища должны быть с чудовищами.  — Да… — слабо ответила суккуб. — Мы — чудовища. Но он привязан к ней, я это вижу! Он не станет меня слушать.  — Конечно, не станет. Эта ведьма затуманила его разум, это все ее чары! Это очередная ее жертва, и как только она наиграется, заберет его с собой, отдаст под страшные пытки! Я знаю, Жюстина… Так было со мной. Ты же не хочешь этого, правда?  — Не хочу. Не хочу! Он мой! Он предназначен мне!       Пришелец мерзко захихикал, хрипло и булькающе.  — Так спаси свое Предназначение, Жюстина! Сейчас ведьма слаба, она смертна. Как только она умрет, чары рассеются, и Регис снова будет с тобой. Забери его. Забери его, забери его, забери его! За счастье нужно бороться.       На плечо упала черная маслянистая капля. Шепотки в голове становились все громче и громче, и вот из шелеста они превратились в рев горной реки. Существо все хихикало и хихикало, шипело, булькало…       Внезапно голоса смолкли. Жюстина очнулась, резко обернулась — никого. На плечах все еще ощущалось неприятное прикосновение чего-то влажного и холодного. Голова болела, как от сильного удара. Суккуб поднесла руку к голове, прижала к виску и ощутила, как грудь защекотала капля. Наваждение оставило после себя немного той черной жидкости, что теперь медленно стекала в декольте. Сама не зная почему, Жюстина собрала ее на палец и мазнула себя по лицу.       За счастье нужно бороться. И бороться она будет до конца.       Его находка оказалась самой ценной. Когда Трина и Геральт вбежали в дом, то увидели стоявшего на коленях Региса, склонившегося над телом бородатого мужчины. Бледный как полотно, тот еще дышал, а вампир перетягивал ему разрезанные руки бинтами.  — Я нашел его в подвале, — проговорил он под оханье найденного мужчины. — Он потерял много крови. Я дал ему обезболивающее, это все, что в моих силах.  — Ох… — выживший приоткрыл глаза. — Где оно? Оно… оно здесь?  — Тише, милсдарь, берегите силы.       Силы покидали его на глазах. Трина подняла руку, сложила пальцы в магический знак и прошептала заклинание. Оно не могло вернуть ему потерянной крови, но удерживало в сознании. Только этот человек мог приоткрыть им тайну произошедшей резни.  — Что здесь произошло? — спросил Геральт, тоже опускаясь на колени.       Регис свернул поданное Триной одеяло и подложил под голову раненому. В комнате справа ведьма заметила еще одно тело, молодую девушку двадцати лет. Она перерезала себе вены осколком зеркала.  — Говори, добрый человек, — лекарь дал мужчине сделать несколько глотков воды из кружки.       Тот пролил немного воды на бороду, поморщился. Дышал он тяжело и прерывисто. Трина немного усилила заклинание, чувствуя, как сознание найденного соскальзывает в темноту, из которой уже мог не вернуться.  — Тьери… Это он навлек на нас это, — крестьянин поморщился и тяжко охнул. — Сынок мой… Тьери нашел побрякушку, сказал, игрался в ручье да и увидал. Принес мне кольцо это треклятое.  — Какое кольцо? — сразу же спросила Трина.  — Ох… Странное такое, прям чудное. Вроде золотое, ажурное, только уж больно большое для женской ручки-то. И камень в нем был, не брильянт, не рубин, не сапфир какой, а как глаз драконий, сине-красный, а посередке жила солнечная. Ну, я его и отобрал, неча мальцу с такой дороговизной бегать-то, еще отнимет кто.  — Так, — ведьмак сложил руки на груди. — А что с чудовищем-то?       Регис прервал его жестом.  — Продолжай, — мягко проговорил он. — Что было дальше?       Трина едва удерживалась, чтобы не поторопить бледневшего на глазах пейзанина. Сердце так и заходилось от волнения. Око могло находиться в какой-то паре шагов от нее. Пейзанин снова поморщился. Кивком спросил себе еще воды. Вампир немедленно поднес ему кружку.  — Красивое колечко, да вот только мурашки у меня от него бежали. Что-то в нем было такое, кровишша в жилах мерзла. А тут случай подвернулся. Задолжал я денег родственничку своему, Малису де Фруа, а он как раз заявился про должок напомнить. Ну и отдал я ему кольцо это проклятущее. Так он так обрадовался, мол, с таким кольцом не стыдно свататься. Мол, прям сейчас и пойду, только сапоги начищу. И как он забрал колечко, так и легше мне стало, ей-богу.       Несчастный не был виноват в своем неведении. И все же Трина едва смогла сдержать лавину эмоций, накрывшую ее с головой. Она почувствовала, как ярость буквально распирает ее и готова выплеснуться потоком отборной брани. Кольцо было так близко!       Но на этом мужчина не остановился. — Вчерась все это было-то. А потом… Мы все спали, — зашептал он. — Были сны… Оно пришло во сне. Шептало, смеялось… Заставляло помнить, помнить то, о чем хочешь забыть. Стало так тоскливо, так тошно… Вспомнил, как сломал свояку челюсть за два короба зерна. Ведь… я ведь его покалечил, боль ему причинил! Ох… Зачем я сделал это…       Ведьмак, видя, что мужчина заходится в сдавленных всхлипах, сотворил в воздухе знак. Морщины на лбу пострадавшего разгладились, и голос стал ровнее.  — Оно все шептало и шептало, говорило, что вину можно искупить лишь кровью. Было зеркало, я его разбил. Только так можно было искупить вину, только так! Потом… что потом? Кровь, много крови. Нинка, дочка моя, плакала, тоже что-то шептала… Потом затихла. Дети плакали… Холодно, понимаете? Холодно было и очень темно. Темнота липкая, душила, заливала все вокруг… И жгла… Ничего не осталось на свете, только боль, только… Жжется. Она холодная, но жгла…  — Как выглядело существо? — Трина чуть сместила руку.       И от того, что он сказал, ее бросило в дрожь.  — Мерзость, — выдохнул он. — Я помню вонь, такую же липкую, как та темнота… Так пахнет труп, что много дней лежал на солнце. А оно… оно и было трупом. Наподобие призрака, только непрозрачное. Наподобие девки, страшной, лица на ней не было, потому как труп это! Сгнило все… Маячило, маячило, и шептало, шептало, шептало! А потом… присосалось к ранам. Сидело и тянуло кровь, как упырь! Только не упырь это… Это… Смерть. Смерть приходила сюда.  — Достаточно, милсдарь, — мягко прервал его Регис. — Берегите силы. Благодарю, Вы очень нам помогли.  — Его срочно нужно отправить в лечебницу, — сказал он, встав с колен. — И то не даю гарантий, что он выживет. Трина, ты хорошо себя чувствуешь? Ты бледна, дорогая.       Конечно нет, она не чувствовала себя хорошо. Ведьма почти не слышала ничего, что было после слов выжившего крестьянина.       Мерзость. Оно тянуло кровь. Липкая вонь.       Нет. Только не она.       Несчастного пейзанина гвардейцы унесли на сооруженных волокушах. Стоило им уйти, как Геральт что-то высмотрел комнате, где лежал труп девушки. Они не сразу обратили внимание на темное пятно, расплывшееся на полу. Темная, лаково блестящая лужица напоминала кровь, но как уже было выяснено, ни капли крови пролито не было, вся она просто исчезла.  — А это что такое?       Ведьмак склонился над пятном. Профессия обязывала его трогать и изучать все, что могло помочь в расследовании. Так было и с этой субстанцией, черной и вязкой, как нефть, но Трину внезапно осенило, чем эта гадость могла быть. Увы, поздно.  — Стой! Не трогай! — крикнула она.       К счастью, ей удалось удержать руку Региса, хотя тот уже был готов тронуть жижу. Геральт же зачем-то стянул перчатку и растер небольшое количество вещества пальцами, принюхался.  — В чем дело? — спросил удивленный ее реакцией Регис. — Ты знаешь что это?  — Очень надеюсь, что я ошибаюсь.       Ведьмак вдруг поморщился, дернул головой как от сильной боли. Стоило вампиру тронуть его за плечо в простом жесте заботы, он резко оттолкнул его руку и резко встал. Что-то изменилось в лице убийцы чудовищ.  — Геральт? — неуверенно спросила Трина. — Ты в порядке?  — Да что вы прицепились ко мне? Я вам что, дите маленькое? Нормально все, ты что, в шары долбишься, ведьма?       Она не ожидала иной реакции, а вот ее любезный вампир был в недоумении.  — Следи за языком, Геральт, — деликатно, но твердо сказал он. — Не нужно хамить.  — А не пошел бы ты лесом, а, Регис? Ты мне что, мамка, манерам учить? Смотри, как бы я тебя чему не научил. Десять лет ты молчал, сука, в тряпочку, и вдруг здрасьте! Заявился с какой-то шмарой, помогайте ему, блядь!       На мгновение лекарь потерял дар речи.  — Да что с тобой?! — потрясенно спросил он.  — Вытри руку, — резко бросила Трина. — Быстро, вытри ее.  — Иди ты в жопу, дорогая!       Трина не стала дожидаться добровольного исполнения своей просьбы и бросила простое парализующее заклинание. Метнулась к столу, схватила брошенную кем-то ветошь и старательно стерла жидкость с его пальцев. Только после этого ведьма отпустила его.       Геральт зажмурился, как от сильной боли, несколько раз моргнул и помотал головой. Помутневший взгляд немного прояснился, и он непонимающе воззрился на друзей.  — Это… Это что такое было? — глухо пробормотал он. — Регис, мне хотелось тебе в челюсть дать. Такая злость, просто с пустого места.  — Просто не надо лезть пальцами в каждую сомнительную лужу! — зло процедила Трина. — Это же Скверна! Тронь ее и все, мозги набекрень. Теперь мне более-менее ясно, с чем мы имеем дело…  — Мне тоже, — отозвался ведьмак, все еще держась за голову. — Есть у меня одна теория. Получается, что чудовище притянуло это кольцо, чем бы оно ни было. И теперь следующий владелец в явной опасности, если только уже не погиб. И сколько еще таких будет, не знает никто.       Много. Таких могло быть очень много. Око должно вернуться к истинному хозяину, иначе эти сказочно-игрушечные земли зальют реки крови.  — Я постараюсь найти этого родственника, Малиса де Фруа, — продолжил ведьмак. — Если повезет, то застану его живым.  — Я пойду с тобой, — Трина решительно расправила плечи. — Только вот как ты собрался искать этого де Фруа? В Туссенте явно не одна сотня людей живет. Это же как иголка в стоге сена.       Но тут настала очередь вампира возразить.  — Боюсь, здесь ты заблуждаешься, — его губы тронула едва заметная ухмылка. — Этот несчастный человек оставил нам весьма полезную подсказку. Он сказал, что его родственник собирался начистить свои сапоги.       Трина пожала плечами.  — И что с того?  — Дослушай. Насколько помню, в Боклере есть лишь одно место, где благородные жители регулярно чистят обувь. Точнее, пользуются услугами одного крайне предприимчивого молодого человека.  — Ха! Я совсем и забыл о нем, — ведьмак усмехнулся. — Ты прав, Регис. Думаешь, пацаненок еще там, в Сан-Себастьяне?  — А отчего ему не быть? Ты тогда от щедрот своих отсыпал ему пятьсот крон, наверняка его бизнес пошел в гору. Сколько ему сейчас? Года двадцать два?  — Где-то так. Ну, тогда решено, отправляемся обратно в город.  — Одну минуту.       Регис вытащил из петельки на сумке маленькую стеклянную колбочку. Подобрал с пола щепку, подцепил ей немного черной жидкости и стряхнул в сосуд.  — Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом и не пойду в город, раз мне там не слишком рады. Я вернусь в склеп и попробую изучить эту субстанцию, — пояснил он, возвратив фиал на место. — Трина, вверяю тебя Геральту. Ты можешь полностью ему доверять.       Насчет этого ведьма не была слишком уверена. Разумеется, она бы предпочла, чтобы вампир пошел с ними. И ее грызло любопытство относительно этого его статуса персоны нон грата в Боклере. Дорога до города была не самой близкой, а значит, ей будет о чем поговорить с этим Геральтом.  — Не допускай контакта с кожей, — напомнила она.  — Я приму все меры предосторожности, — заверил вампир. — Буду ждать вашего возвращения.