Ошибки прошлого

      Геральт в очередной раз шлепнул себя по шее. Надоедливый писк комара оборвался. За павшего товарища прилетели мстить еще три таких же мелких кровососа, и неравный бой продолжился. На кладбище всегда было полно комарья, хотя они были не самыми назойливыми обитателями этого места. Ведьмак никак не мог взять в толк, почему вампира и его так называемую ассистентку ничуть не смущало соседство с архиспорами и гулями.       Скрипнула дверь склепа. Регис возвращался с маленькой лампадкой, на которой что-то тлело.  — Думаю, так будет лучше, — сказал он, ставя предмет на потертую могильную плиту. — Камфора всегда хорошо отгоняла этих насекомых.  — Угу. Еще бы она гулей отгоняла.  — Брось, Геральт. Ни за что не поверю, что гули внезапно стали для тебя проблемой.  — Только в ситуациях, когда я собираюсь пить со старым знакомым вампиром.       Принесенная Регисом бутылка темного зеленого стекла была приятно прохладной. В сумерках ее содержимое казалось совсем черным. Как и в прошлый раз, алхимик не стал утруждать себя разливанием дистиллята по стаканам, и бутылка принялась кочевать из рук в руки.  — Твое здоровье, дружище, — Геральт отсалютовал сосудом.  — Взаимно, друг мой.       Темная янтарная жидкость обожгла язык и скользнула в желудок, чтобы сотворить там живительное тепло. У нее было неуловимое цветочное послевкусие — очевидно, вампир все-таки добавил в настойку белену.  — А Трина? Она не присоединится?  — Она сказала, что хочет набраться сил перед всем этим мероприятием. И добавила, нам с тобой не повредит немного пообщаться. Все-таки, мы старые друзья.  — Удивительно рассудительная женщина. Ну давай, рассказывай, — Геральт передал бутылку и устроился удобнее на старой могильной плите. — Как твои дела, Регис? Нравится Нильфгаард?       Тот отпил и слегка улыбнулся.  — Снова хочешь всучить мне пальму первенства, а сам будешь загадочно молчать? Нет уж, Геральт. Сначала ты поведай мне, как прошли эти десять лет.       Ведьмак возражать не стал.  — Да как прошли… Замечательно, я бы сказал. Никаких тебе преступных группировок, ворующих ведьмачьи секреты, драконов, эльфов, ебаной Дикой Охоты. А самое главное — политики. Я сижу себе на своей винодельне, делаю вино, и мне прекрасно. Бывает, что кикиморы на виноградниках заводятся, приходится разбираться. Зато хоть форму поддерживаю.  — А Йеннифэр?  — Йеннифэр тоже довольна. Она ведь мечтала однажды бросить всю эту херобору с политикой и прочим. Послала aep arse Ложу, Филиппу в частности. Общается только с Трисс. Надо, кстати вас познакомить.  — Почту за честь, Геральт. Скажи, вы с Йеннифэр так и не женаты?  — Нет. Все как-то руки не доходят. Хотя я знаю, что она этого очень хочет. Дойдет и до этого, не сомневайся.  — Ни капли не сомневаюсь.       Где-то в зарослях крапивы звенел сверчок. Низко заугукала сова, невидимая в густых кронах.       Вился белесый дымок камфоры.  — Мне, собственно, и рассказывать нечего. Княжество пьет и здравствует, я делаю то же самое. А вот ты, я смотрю, живешь полной жизнью, если это слово к тебе применимо, —       Геральт принял бутылку с настойкой и сделал большой глоток.  — В каком смысле? — вежливо переспросил Регис.  — Ну, втесался в очередные неприятности. Давай, рассказывай уже. Мы же не просто нажраться собирались.  — В самом деле, — хмыкнул Регис. — Раз уж ты спросил, то да, мне нравится Нильфгаард. Уровень жизни там намного выше, чем на том же Севере. Люди более расслабленные, дружелюбные, налоги не такие высокие. Кстати, должен заметить, что фактически сейчас мы тоже в Нильфгаарде, но опустим детали. У меня дом в чудесном месте, рядом с озером. Ты бы видел, какие там прекрасные рассветы…       Ведьмак прыснул и поперхнулся настойкой. В горле немилосердно защипало, и он закашлялся.  — Вампир, восхищающийся рассветом это как…  — Оксюморон, согласен, — усмехнулся приятель. — Не буду снова развеивать мифы о вампирах. Просто говорю — там очень красиво. У меня всегда полно клиентов, в округе растет множество трав. Мне попросту не на что жаловаться. И самое главное, что там нет моих сородичей. Никаких. Я жил как обычный человек.  — Я рад, что тебя никто не беспокоил. Признаться, Регис… Я за тебя волновался. А ты, подлец, даже писем не писал.  — Ты? Волновался за меня? Какая прелесть. Благодарю.       Вампир отвесил шуточный поклон. Геральт дружески ткнул его в плечо и сунул в ладонь бутылку.  — Я должен был соблюдать конспирацию, — уже серьезнее продолжил Регис, сделав очередной глоток. — Я не знал, насколько далеко могут зайти мои соплеменники.  — Я вообще удивлен, что сюда никто не пришел, до сих пор. Расскажи-ка мне, это правда, что говорит Трина? Она серьезно свалилась тебе на голову?  — Нет, конечно. Она убегала от крестьян и столкнулась со мной в лесу. Пришлось ей немного помочь. Так мы и познакомились.  — Спрошу, пока не забыл. Ты знаешь, что она такое? Я, было, подумал, что она одна из вас, но вампиров-магов не бывает. И медальон у меня дрожит, когда она рядом.       Регис медленно покачал седой головой.  — Нет, Геральт. Она не из наших. Но и не человек. Я так и не понял, на самом деле. Говорит, что ее изменили магией и как-то еще, и человеком она уже не является.  — Кто изменил?  — Ох… Знаешь, друг мой, она не любит об этом говорить. Однако раз уж мы трое в одной лодке, я считаю своим долгом рассказать то, что мне известно. Трина уже говорила, что когда-то заключила договор с некой сущностью. Так вот, эта сущность является демоном, по ее утверждениям практически единственным истинным богом. Она получила огромную силу, возможность путешествовать по мирам, но что должна была делать взамен — не сказала.  — Путешествовать по мирам? — переспросил Геральт. — Как Цири?  — Скорее всего, немного иначе. Цири носит в себе ген Старшей Крови, может открывать порталы сама. Трине, насколько я понимаю, необходим этот самый артефакт, Око Абиссера. Артефакт украли, и демон разгневался. Трина лишилась данных ей сил, оставшись только с тем, что имела изначально, и теперь ищет это пресловутое кольцо.  — Это-то меня и беспокоит, — помрачнел Геральт. — Демоны не раздают силы просто так, они очень дорого берут взамен. А что это за Око еще очень большой вопрос.  — Дорогой мой, успокойся. Нет причин впадать в паранойю только из-за того, что ее история полна недомолвок. У каждого есть свои тайны. Я ведь тоже не рассказываю первому встречному, кем являюсь на самом деле.  — Ясно… А ты-то здесь причем?       От неожиданности Регис подавился и закашлялся. Геральт несколько раз хлопнул его по спине.  — Не понял вопроса, Геральт, — сдавленно проговорил вампир, все еще откашливаясь. — Не в то горло пошла, зараза…  — Я спрашиваю, зачем ты все это делаешь, помогаешь ей? Снова эмпатия тебе покоя не дает?       Между ними повисла тишина, почти осязаемая в густеющем мраке. На бледном лице вампира появилось какое-то необъяснимое беспокойство, растерянность.  — Зачем я все это делаю? — повторил он, откинувшись на надгробие. — Хотел бы я разложить все по полочкам и дать тебе четкий, обоснованный ответ. Но, боюсь, не в этот раз. Ничего, кроме «не знаю», я тебе сказать не могу. Хотя… Помнишь, я рассказывал о вампирке, с которой когда-то жил?  — Помню.  — Так вот, после того, как появилась Трина, я в какой-то момент вспомнил Лилит. Мне было хорошо с ней, у нас могла появиться полноценная стая. Нас ведь мало, Геральт. А потом я дурака включил… В общем, вспомнил я, как безответственно отнесся к тому, что она принесла в мою жизнь. У меня ведь не было шанса начать все заново, Лилит меня не простила. И я допускаю, что вижу ее в Трине. Хочу дать ей то, чего не додумался тогда дать моей рыжульке.       Бывшую любовь Региса он прекрасно помнил, потому как был знаком с ней лично. Эффектную хозяйку лучшего борделя в Вызиме трудно было забыть. И уж тем более Геральт не мог забыть то, что Королева Ночи, как себя нарекла Лилит, творила в постели. Регису вовсе необязательно было знать, что Геральт переспал с его бывшей два раза, когда она была в человеческом виде и в своем истинном облике бруксы.  — Рыжульке?!  — Нечего на меня так смотреть. Я ее любил, все-таки.       Подавив смешок, Геральт глотнул еще раз.  — То есть, за ее счет ты хочешь исправить какие-то ошибки прошлого?  — Прошлого не исправить, друг мой. Оно мертво. Каждый миг времени, пройдя свою точку, превращается в маленький кусочек мозаики. Они складываются в одну большую картину жизни, и их уже никак не выбить оттуда, не исправить. И вообще, ты невнимательно меня слушаешь. Я же сказал — не знаю. С тех пор, как я принес Трину к себе, я ни в чем не уверен. Постоянно ощущаю какое-то беспокойство, тревогу. Как будто внутри меня нарушено какое-то равновесие. Я не уверен в своем отношении к ней. Не уверен в своих мотивах. Не уверен, нужно ли ей все это. И не уверен, способен ли я любить.  — Мда, — протянул Геральт. — Признаться, странно тебя таким видеть. А ведь я помню тебя совсем другим, Регис. Вампир-гуманист с чистыми руками, холодной головой и горячим сердцем. Ты всегда знал что делать и куда идти. А так получается, что эта чародейка выбила тебя из колеи. Но я, похоже, знаю, что с тобой творится.  — Просвети же меня, мой умудренный опытом друг, — Регис поднял на него угольки глаз.  — Есть такая болезнь, очень распространенная. Она однажды поражает мозги и все, пиши пропало. У меня такое было, когда я встретил Йен.  — К чему ты клонишь?  — Она просто тебе нравится. Правда, понять не могу за что. Уж очень она напоминает Йеннифэр, особенно характером. И Мильву некоторыми словечками.  — Смотри, не влюбись, — в шутку предупредил Регис и сложил руки на груди. — А, к черту все это. Признаю, ты в чем-то прав. Но все это бессмысленно, уверяю тебя.  — Кто тебе такое сказал?  — Учитывая ее историю… Она влюблена в какого-то там рыцаря или воина, который в этом мире умер, но существует в других. И зачем ей моя скромная персона? Мне совершенно нечем привлечь ее внимание: я не богат, не известен, не владею магией, выгляжу весьма посредственно, а если почую достаточное количество крови, то превращаюсь в страховидло с когтями. А еще, если выражаться современным сленгом, я зануда.       Геральт поморщился. Он никогда не замечал в своем приятеле страсти к самоуничижению.  — Ну да, ну да, — ведьмак нагнал как можно больше сарказма в голос. — Насчет зануды это в яблочко. Настолько ей на тебя насрать, что она с этой твоей Жюстины чуть шкуру взглядом не спустила. И часто она этого своего воина упоминает?  — Эм, — вампир в задумчивости почесал щеку. — Один раз, вроде бы, упоминала о нем.  — Целый один раз? Охереть любовь.  — Геральт, ты что, пытаешься меня убедить в том, что у нее ко мне что-то есть? За поддержку спасибо, но не стоит оно того. Сам посуди, от этого союза в любом случае нет никакого толка. К тому же Трина собирается покинуть этот мир, как только кольцо будет найдено.  — Зато о тебе она всю дорогу болтала, пока мы шли в Боклер. «Регис то, Регис это, его все любят, он такой весь из себя хороший», и прочее, прочее.       В сумерках антрацитово-черные глаза вампира вдруг сверкнули красным огоньком.  — Ты сейчас шутишь? — как бы небрежно спросил он. — Она так говорила?  — О, смотрите-ка, кто расцвел.  — Да ну тебя, Геральт, — отмахнулся Регис. — Для того я и отошел от всех этих сердечных дел, потому что все это не более, чем мышиная возня. У меня была весьма разгульная молодость, я узнал все оттенки любви. Все, хватит. Есть более насущные проблемы. В этом мире еще столько непознанного.       Глупая и неубедительная отговорка из уст вампира звучала как заезженный и ничуть не смешной анекдот. Так обычно утешают себя те, кто боится, боится либо чего-то нового, либо наоборот, того, что до боли знакомо.  — Ну, хрен с ней, с любовью, — согласился белоголовый. — Вам с ней детей не заводить. А ты посмотри на это с другого ракурса. Секс дружбе не помеха, как говорится.       Регис неодобрительно покачал головой. Он взболтал бутылку, оценивая оставшееся в ней количество алкоголя.  — Опять ты за старую лютню, ведьмак. Ты бы с Лютиком поменьше на эту тему общался.  — Ты же знаешь, что его не заткнешь!       Регис усмехнулся.  — Знаю. Повторюсь: я не могу состязаться с этим ее рыцарем. Правда, я понятия не имею, как он выглядел. Честно признаться, моя дорогая ведьма как-то намекала мне на, кхм, близкое общение. Мол, если мужчина и женщина проводят много времени вместе, то рано или поздно оказываются в постели. Мы и оказались.  — И?  — Ничего. Я отказался.       Геральт хлопнул себя ладонью по лицу. Он, конечно, не рассчитывал на историю во всех подробностях, чем обычно грешил Лютик, но если бы вампир просто поведал о чем-то подобном, то ведьмак несомненно бы за него порадовался. Но Регис в своем репертуаре — не мог просто расслабиться и плыть по течению. Во всем ему нужно видеть смысл и подтекст.  — Ой, дурак, — протянул он.  — Сам такой, — беззлобно отозвался вампир. — Я уважаю ее как личность. А пользоваться такой возможностью для удовлетворения своих потребностей как-то низко.  — Ты бы хоть о ней подумал, кровосос. Ты же не только себя, ты и ее обломал.       Регис открыл было рот, чтобы возразить, но не нашел что сказать. Так и промолчал, досадливо вздохнув. По его виду можно было предположить, что об этой стороне вопроса он не подумал.  — Суккубом ты, кстати, — продолжил Геральт, — воспользовался моментально. Она хрен забила на мужиков Боклера, наверно, на год, как мне потом Пальмерин рассказывал. Уж не знаю, что ты с ней там делал.  — А что можно, по-твоему, делать с суккубом? И не сравнивай их, Геральт. Признаю, с Жюстиной я шанс использовал, но ведь не получи ты на нее заказ, я бы носа в ее сторону не повернул.  — Ну вот, теперь я виноват.  — Я этого не говорил. Что до Трины… Если тебе интересно, — Регис вздохнул. — Она часто мне снится. Да, я очень в ней заинтересован в сексуальном плане. Но я хочу, чтобы все это имело под собой какое-то основание. Было чем-то большим, сакральным, можно сказать, нежели простой телесный контакт под влиянием гормонов.  — Так и будешь сидеть, ждать у моря погоды. Есть, кстати, такое поверье, мне Лютик говорил, мол, если не можешь понять, что чувствуешь к девушке, переспи с ней, а там все и прояснится.  — О чем ты говоришь, Геральт… — теперь уже вампир прикрыл глаза ладонью.  — А ты не думал, кстати, сгонять к Жюстине, снять, так сказать, напряжение, а потом уже разобраться в себе? На холодную голову.       Ему не понравилось выражение, появившееся на лице приятеля — не то, чтобы испуганное, но виноватое. На мгновение показалось, что они подошли к не самой приятной теме.  — Ох… Даже если бы это было возможно, я бы не стал.  — Не понял? — переспросил ведьмак.  — Видишь ли, друг мой… Я убил Жюстину.       Повисло неловкое молчание. Геральт пристально наблюдал за Регисом. Тот молчал, стиснув подбородок пальцами, и смотрел куда-то в сторону.  — За что, позволь спросить? — наконец, спросил Геральт, когда ему надоело слушать чириканье сверчка.  — Не смотри на меня волком. Мне ничуть не легче. Когда я завел с ней интрижку, это было лишь для того, чтобы избавить тебя от неприятного выбора. Только вот она восприняла все это всерьез. Я не стал тебе рассказывать изначально, прости, друг. Вчера вечером Жюстина пришла сюда, и, пока меня не было, пыталась убить Трину. Мне пришлось принять меры, крайние меры. Но не волнуйся, ей не было больно. Она умерла так, как хотели бы многие.  — Вот только сейчас не говори мне, что ты ее выпил.  — Отчасти.       Геральт ощутил, как в груди вспыхнула злость. После трагических событий в замке Вильгефорца вопрос трезвости своего приятеля он воспринимал как нечто личное. Разумеется, возводить заботу в абсолют было бы странным, учитывая немалый жизненный опыт вампира и его умение принимать взвешенные решения, но нащупать эту грань между адекватной заботой и гиперопекой оказалось довольно трудно. Ведьмак вскочил с могильной плиты, едва удержавшись, чтобы не врезать своему собутыльнику.  — Ты, блядь, в своем уме? — рявкнул он. — Забыл, что тебе башню сносит от крови? Забыл, что тогда случилось в замке Стигга?       Регис отреагировал с присущей ему невозмутимостью, лишь повернул к нему голову.  — Не кричи, прошу, — спокойно ответил он. — Как видишь, ничего не случилось. Я себя контролировал. На поиски новой жертвы не сорвался. Жюстина умерла в эротическом экстазе, прекрасная смерть для суккуба, не находишь? Или ты бы предпочел, чтобы я вспорол ей брюхо?  — Ох, врезать бы тебе, — Геральт продолжал кипеть. — Больше ни капли, слышал меня? Обещай мне.  — Успокойся, друг мой.  — Я не хочу получить заказ на очередного высшего вампира. Не хочу сходиться с тобой в бою.  — Верь мне, — снисходительно сказал Регис. — Разве я тебя когда-то подводил? За исключением замка Стигга, конечно.  — Нет, но… Ты в курсе, что с женщинами можно расставаться, не убивая их при этом?  — Ты что, думаешь, мне так хотелось это делать? Это была необходимость, Геральт. Она пришла в наш дом с ножом, напала без видимой на то причины!  — В «ваш» дом?  — Не придирайся к словам. Я хочу сказать кое-что еще, Геральт. О Жюстине. Я ведь убил ее не только потому, что она хотела убить Трину. Я сделал это из-за того, что на нее кто-то очень сильно повлиял, одурманил. На ней была скверна. Ты бы видел ее глаза! Что-то явно надавило на ее эту любовь ко мне и ввергло в безумие. Она повторяла, что Трина лжет мне, что она не та, за кого себя выдает, и что хочет меня куда-то забрать. Что-то мне подсказывает, это как-то связано с нашим чудовищем.  — Чудовище с личными счетами к твоей ведьме? Интересная, должно быть, гневница. А ты не думал, что под этим есть какая-то основа?  — Думал.  — Ты доверяешь Трине? Вы ведь знакомы без году неделя. Честно сказать, я теперь не знаю, что и думать насчет всего этого… Эта твоя «ассистентка» как-то странно на тебя влияет.  — Я понимаю твое беспокойство. Ты подсознательно проецируешь на нее поступок Сианны. Однако ты должен помнить, что между мной и Детлаффом была большая разница — он был более эмоционален, чем я, и менее адаптирован к вашему обществу. Я смогу почуять ложь.  — Уверен? Как только она появилась, ты поперся вслед за ней в место, где тебе, мягко говоря, не рады. Потом ты, противник бессмысленного насилия, убиваешь суккуба, вместо того, чтобы все решить болтовней, как обычно…  — Боги, Геральт, чего ты от меня хочешь? — не выдержал Регис. — Мне жаль ее, правда. Но что сделано, то сделано. Между прочим, если так подумать, я и Детлаффа мог бы оставить в живых. Мы могли оттащить его в Тесхам Мутна, запереть в клетке на века, и все сложилось бы иначе. Хватит, прошу. Нам впереди предстоит тяжелая работа, и я не хочу ссориться.       Геральт протяжно вздохнул, не зная, что еще сказать. Ему стало немного легче оттого, что Регис догадался о его опасениях. Совсем немного. Однако каким бы большим ни был жизненный опыт вампира, его самоуверенность доверия не внушала. Вообще, все происходящее все больше и больше напоминало гарроту, чья огромная петля все туже и туже затягивалась на их шеях.  — Я верю Трине, — твердо сказал вампир. — У меня нет никаких причин думать, что она хочет мне зла. И не хочу, чтобы они появились.  — Хорошо, если так, — Геральт снова забрался на могильную плиту. — Ладно, давай уже сворачиваться. Я помедитирую пару часов, чтобы алкоголь разошелся. Разбуди меня, как соберетесь.