Ошибки прошлого

      Гвардеец вытянулся в струнку, отсалютовал и замер в ожидании приказа. Де ла Тур хмуро кивнул ему.  — Говори.  — Мы нашли его у хозяйства Геленсеров, ваше превосходительство, — отрапортовал служивый. — Патруль застал его прямо на месте преступления. Подозреваемый стоял, склонившись над жертвой, весь в крови. Пострадавшего спасти не удалось, он скончался от кровопотери. Все было залито кровью, ваше превосходительство…  — Так я и знал, — сквозь зубы процедил Дамьен. — Знал, что ведьмаку верить нельзя. Продолжай.  — Подозреваемый при задержании сопротивления не оказал, — продолжал чеканить гвардеец. — Применять физическую силу сверх меры не пришлось, он проследовал за нами добровольно.  — Взяли с поличным, ему иного не оставалось. Посмотрим, что он скажет в свое оправдание. Ты свободен.       Он отвернулся к маленькому зарешеченному окошку, сквозь которое пробивались теплые лучи солнца.  — Это еще не все, ваша милость, — снова забубнил солдат.  — Что там?  — Мы задержали женщину, она пыталась прорваться в темницу. С ней был ведьмак.       Услышав это, капитан дворцовой стражи резко обернулся. Он почувствовал, как кровь прилила к лицу, почувствовал неприятный зуд в шраме, появлявшийся каждый раз, стоило сердцу забиться чуть сильнее.  — Ведьмак? — усмехнувшись, переспросил капитан. — Хорошая работа, солдат. Пора мне пообщаться с нашим боклерским героем. Приведите ведьму! И проверьте, чтобы двимерит сидел надежно.       В темнице было сыро и душно. Туссентская тюрьма ничем не отличалась от любой другой, где Геральту удалось побывать за всю свою жизнь. Та же гнилая солома, те же нары, кандалы, та же вонь застоявшейся мочи и крысиного помета. Снаружи солнце, украшенные цветными фресками дома и беспечный люд. Здесь — грязь, смрад и осознание собственного бессилия.       Геральт сжал кулаки. Тугие браслеты оков давили на запястья, затрудняли кровоток, и ведьмак старался хоть как-то его поддерживать. Однако это было не самым неприятным во всей сложившейся ситуации.       В комнате для допросов он находился не один. Вместе с ним там был кряжистый стражник в потускневшей кирасе и виновник всего творящегося абсурда, на самом деле виновным не являвшийся.  — Регис, — снова позвал ведьмак, уже четвертый раз. — Поговори со мной. Что там произошло?  — Я просто хотел помочь, — в четвертый раз отвечал вампир лишенным эмоций голосом.       Прикованный к креслу для допроса, выглядел он довольно плачевно. Гвардейцы постарались на славу, пытаясь выбить из него или признание, или дух. Впрочем, второе бы вряд ли им удалось. Под носом у него запеклась струйка крови, тут и там на лице тоже темнели кровавые пятна, хоть раны давно зажили. Под глазами залегли черный круги, губы высохли и потрескались. Регис был бледен как полотно, куда сильнее обычного.  — Что ты сделал? — снова спросил Геральт, нагибаясь вперед. От долгого сидения в одной позе у него невыносимо разнылась спина.  — Молчать! — гаркнул стражник.  — Я хочу видеть капитана, — резко бросил Геральт.       Солдат гоготнул и смачно сплюнул на пол.  — Скоро увидишь.  — За что его задержали? — не унимался ведьмак, кивнув в сторону приятеля.  — Молчать, тебе сказано!  — Я ничего плохого не сделал, — как будто в трансе проговорил Регис. — Я просто хотел помочь.       Охранник снова смачно сплюнул в ворох соломы, откуда с писком выскочила жирная крыса. Доблестный блюститель порядка подошел к креслу и с разворота ударил пленника, так, что его голова запрокинулась назад.  — Ты не понимаешь, что творишь, — прошипел ведьмак. — Лучше тебе его не трогать.  — А то что? — с издевкой спросил блюститель порядка.       Ответить Геральт не успел — громыхнул замок, и в помещение влетела Трина, подталкиваемая гвардейцем. Руки ведьмы были стянуты за спиной, но помимо обычных кандалов на ней тускло сверкнули еще и зеленые браслеты двимерита. Последним вошел де ла Тур, как всегда суровый и верящий в собственную правоту.  — Ну что, вся шайка в сборе, — удовлетворенно произнес он, садясь на табурет у массивного дубового стола. — Ведьмак, чудовище и ведьма. Убийственное сочетание.  — Дамьен, ты совершаешь большую ошибку, — предупреждающе произнес Геральт.  — Это мы сейчас посмотрим, — отозвался тот. — Послушаем, что нам расскажет убийца. А там и до тебя очередь дойдет.       Ранним утром, пока княжество еще спало и видело седьмой сон, сквозь легкую утреннюю дымку неслось облако фиолетового тумана. Даже если бы кто-то и видел его, то вряд ли бы придал значение, решив, что это лишь видение. Однако туман этот был настоящим.       Снаружи громко каркал ворон. Его грубый и резкий голос резонировал в плотных каменных стенах склепа. Донесение, принесенное им, содержало, увы, лишь плохие новости.       Регис колебался. Идти к месту нового нападения в одиночку было крайне рискованно, но и ждать, пока ведьма проснется и соберется, тоже было нельзя, это означало трату драгоценного времени. Нужно было принять решение. Шепнув ворону несколько слов, он обратился в туман и быстро, насколько мог, устремился к хозяйству Геленсеров.       Представлявшее собой пару обветшалых домишек и сараев имение пребывало в запустении. И дело там было явно не в ленивых обитателях — любой житель сельской местности знает, что утро в деревне начинается еще до восхода солнца. На дворе бегала бесхозная немногочисленная живность: куры, пара гусей, полосатая кошка да поджарая черно-белая собака. Почуявшие приближение вампира, животные пришли в сильное беспокойство: кошка ощетинилась и зашипела, пес тоскливо взвыл, а после оба дали деру в лес. Кроме негромкого гусиного гогота и щебетания лесных птиц, никаких иных звуков не было.       Стоило только ступить на подворье, Регис сразу почуял витавший в воздухе терпкий запах неприятностей. Запах свежей крови.       Хозяин и его жена не успели покинуть своей постели на втором этаже. Там Регис их и нашел. У обоих были перерезаны вены, а порезы на шеях не оставляли сомнения в том, что умерли они мгновенно. Терпкий запах крови, разбрызганной по стенам, заполнял помещение. Вампир поспешил поднести к носу пробирку с сильно пахнущим эфирным маслом и начал осмотр.       Все очень напоминало бойню, виденную на ферме Базан, но что-то не сходилось. Общая картина произошедшего казалась мозаикой, в которой была одна деталь, не подходящая к остальным.       Слабый стон, донесшийся снаружи, отвлек его. Регис сорвался с места и быстрым шагом направился к его источнику. Выйдя из дома, он свернул направо, за угол. Старший сын Геленсера был еще жив. Парень сидел между ящиков, привалившись спиной к облупившейся стене, а на траву бурным потоком из рассеченных вен текла кровь. На шее юноши отчетливо виднелись два неаккуратных прокола, из них тоже вытекала багровая влага.  — Вы пришли, чтобы добить меня? — едва слышно проговорил парень, как только Регис опустился перед ним на колени.  — Кто сделал это с вами? — спросил вампир.       Он оторвал от рубахи несчастного кусок рукава и прижал к проколам на шее. Увы, этого было слишком мало, чтобы спасти его. Если бы ведьма сейчас была с ним, то ее заклинание могло удержать его хотя бы ненадолго.  — Быстро… Все очень быстро… Она пришла ночью…  — Как она выглядела? — Регис спешно перетягивал бинтами самые большие раны. — Ты видел ее? Ты должен сказать мне, прошу тебя.  — Холодно…  — Это была девушка? Мертвая? Не молчи, прошу!  — Нет… Живая…       Голос умирающего парня сошел до едва слышного шепота, и чтобы расслышать его слова, вампиру пришлось наклониться вплотную. Ответ поразил его настолько, что он не услышал шагов за своей спиной.  — Попался, сучий потрох. А ну, руки прочь от мальчишки.       Шею обожгло холодом металла — кожу куснуло лезвие длинного меча. Регис медленно обернулся, поднимая руки.  — Все не так, как вам кажется, — отчетливо проговорил он, понимая, что патрульных это вряд ли впечатлит.       Отчасти Регис понимал, какую картину видели гвардейцы: пустое хозяйство, в доме два трупа, а он, покрытый кровью, склонился над умирающим парнем. Положение было катастрофическим, тем более, что юноша, которого он пытался спасти, скончался от потери крови, пока гвардейцы надевали на него кандалы.  — Благородные стражи, вы совершаете большую ошибку, — пытался воззвать к ним лекарь, но лишь получил увесистый удар в ребра.       Их брань была лишь невнятным набором звуков, которым не стоило придавать слишком много внимания. Куда важнее было передать сообщение пролетавшему мимо ворону. И как только птица, резко каркнув, устремилась в сторону кладбища, вампир немного успокоился и смиренно двинулся вслед за гвардейцами.  — Очень складно, — бросил де ла Тур, стоило вампиру замолчать. — Однако не вяжется с тем, что мы имеем. Все улики говорят против тебя.  — Улики? — переспросил Геральт, сжав кулаки. — Какие еще улики?  — Твое признание, ведьмак, — это раз. Его застали на месте преступления с руками в крови — это два. У него есть мотив — это три. Сложить два и два не так уж трудно.  — И только на этом строится ваше обвинение?       Капитан повернул к нему свое обезображенное лицо и внимательно посмотрел на него.  — Не только, — после небольшой паузы отозвался он. — Чудовище само нам во всем признается.       Повинуясь его безмолвному кивку головы, один из гвардейцев рванул ведьму за плечо, заставив встать, и поставил на колени напротив Региса в нескольких шагах. Ведьма злобно зарычала.  — Вы все пожалеете, — прошипела она.  — Заткнись, шлюха, — рявкнул в ответ солдат и сильно дернул ее за волосы.       Геральт заметил, как изменилось лицо Региса в этот момент. Глаза его сверкнули яростным огнем, верхняя губа слегка дернулась, едва обнажив клыки.       Казалось, ему ничто не мешало изменить ситуацию в свою пользу. Ни стены, ни решетки, ни это смехотворное подобие оков не могло остановить могущественное чудовище. И все же Регис оставался на месте.       Именно этого капитан и хотел добиться. Они все хотели этого — увидеть подтверждение того, что он чудовище, что это от его рук погибло столько людей. Правда их не интересовала.  — Если ваше превосходительство желает и дальше применять ко мне физическую силу в надежде выбить нужные слова, то милости просим, — спокойно произнес Регис. — Мне нечего добавить к тому, что уже сказано. Я просто хотел помочь тому юноше.  — А я считаю, что ты его и убил, — так же спокойно ответил де ла Тур. — Как и всех остальных. Отвечай по-хорошему — зачем ты вернулся в Туссент?  — Я уже сказал — увидеться со старым другом. Иных целей не преследую.       Одни и те же слова, вопросы — все двигалось по замкнутому кругу. Геральт понимал, что ничего не изменится, пока эти стервятники не услышат то, чего хотят. Одного он не знал — насколько далеко способен зайти бравый капитан гвардейской стражи.  — Ну что же, — Дамьен подался вперед и оперся локтем на правое колено. — Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Кто-то из вас рано или поздно сознается.       Он жестом подозвал другого стража, и тот встал между Геральтом и по-прежнему стоявшей на коленях колдуньей. Регис едва заметно усмехнулся уголком рта и откинулся на спинку кресла.  — Пусть ваши люди приложат больше усилий в этот раз, капитан, — без тени сарказма проговорил вампир.  — Как тебе будет угодно.       То, что произошло дальше, заставило и Геральта, и вампира почти одновременно дернуться на своих местах. Такого ведьмак предвидеть никак не мог.       Тяжелый кулак в окованной железом перчатке врезался в скулу ведьмы. Та коротко вскрикнула и заморгала с ошеломленным видом. Следующий удар пришелся ей в ребра, и она согнулась пополам.       Регис злобно зашипел. Его лицо потемнело, глаза залила зловещая тьма. Еще немного — и когти на его руках удлинятся.  — Зачем ты вернулся в Туссент? — повторил вопрос де ла Тур, пристально глядя на него.  — Я все сказал, — отрывисто ответил вампир. — Оставьте женщину, она ничего не сделала.  — А может, это она стоит за всеми убийствами?  — Дамьен! — снова не выдержал Геральт. — Это же произвол! Ты что, в самом деле будешь бить женщину ради ложного признания?  — Ложного? — прищурился тот. — С чего ты решил, что ложного?  — А с чего ты решил, что он лжет?  — Довольно препирательств. Ее Сиятельство требует найти и наказать убийцу. И я это сделаю.       Новый кивок. Новая серия ударов обрушилась на ведьму. Та молчала, стиснув зубы. Из глаз ее градом катились слезы, бледное лицо раскраснелось от пощечин, разбитая губа покрылась лаковым блеском крови. Но она молчала. Ярко горевшие красным огнем глаза источали лютую ярость.  — Мы уже нашли настоящего убийцу! — рявкнул ведьмак. — И то, что ты сейчас творишь, только оттягивает момент его поимки!  — Посмотрим. Если мы разделаемся с вампиром и его помощницей, а убийства продолжатся, то ты сможешь работать дальше.  — Они нужны мне оба!  — Княгиня наняла тебя и только тебя.       Теперь уже настала очередь ведьмака бессильно рявкнуть. Он даже предположить не мог, что в Туссенте, вассальном княжестве Нильфгаарда, где общество славилось рассудком, ему доведется встретиться с мракобесием, типичным для нордлингов. Где без суда и следствия по выдуманным причинам могли сжечь, повесить, четвертовать, лишь бы выслужиться перед правителем. И он ничего не мог поделать.       Тем временем, вампир продолжал наблюдать за тем, как избивали его спутницу. С каждой минутой его ярость росла, грозя обернуться неминуемой резней, но вдруг он произнес:  — Я все скажу. Отпустите ее. Я скажу все, что вы хотите.       Получив свободу, Трина согнулась пополам. Губа и нос ее кровоточили, на щеке наливался багровый кровоподтек.  — Слушаю, — удовлетворенно кивнул де ла Тур.  — Ты хуже Менге, — с ненавистью бросил Геральт, адресовав слова капитану. Тот не обратил внимания.  — Я все скажу, — повторил Регис. — Но только Ее Светлости.       Капитан шевельнул аккуратными усами.  — С чего ты решил, что я поведу тебя к княгине?  — Хотите услышать желаемое? Я скажу, — не унимался вампир. — Но только ей.       Несколько секунд капитан что-то обдумывал. После встал и направился к двери, приказав страже стеречь камеру снаружи. Дверь за ним захлопнулась, громко звякнул ключ в замке. Стало тихо, хотя в ушах у Геральта стоял противный тонкий гул. Снаружи слышалось еле слышное позвякивание солдатской брони — значит, у камеры выставлен конвой. Странно, что их вывели из камеры. Или де ла Тур боялся, что найдет своих людей оглушенными, а камеру пустой?       Тяжелое дыхание ведьмы нарушало тишину. Она в изнеможении рухнула на холодный пол и закрыла глаза.  — Трина, милая, — голос вампира резко поменялся. — Я не в силах выразить, насколько больно мне все это видеть…  — Когда-нибудь у меня кончится терпение. Почему все так стараются настучать мне по лицу? — обиженно простонала та. — Везет как утопленнице.  — Регис… — заговорил ведьмак, но вампир его перебил.  — Я знаю, о чем ты думаешь, друг, — тот улыбнулся. — Да, я действительно могу уйти в любую секунду. Могу вырезать весь замок, сил у меня на это хватит. Но тогда я лишь оправдаю их ожидания. Они хотят видеть во мне чудовище, а я не хочу давать им лишний повод. Кроме того, сбежав, я подставлю вас обоих. Мне вовсе не хочется видеть тебя болтающимся на виселице, а нашу любезную колдунью на костре.  — Прости, я… Ничего не мог сделать.  — Пустое, Геральт. Ну что они мне сделают? Отрубят голову? Четвертуют? Повесят? Кольев в меня понатыкают? Знаешь, мне даже интересно, насколько далеко может зайти их фантазия.  — Я все пытаюсь понять, к чему вообще они устроили этот допрос, — вздохнул Геральт. — Раз Анариетта уже все знает и решила спустить на тебя всех собак, к чему весь этот балаган? Вот же взбалмошная дура. Нахрена было нанимать меня, если она решила все взять в свои руки? На кой хер эта самодеятельность? Я же взял заказ, значит, со всем разберусь.  — Все очень просто. Они же выбивают из меня признание не в том, что я вампир, а в том, что я убил всех этих людей. В первом я вполне могу сознаться, мне терять уже нечего. Хотя ты, друг мой, мог бы до последнего хранить мою тайну, как я и просил. А вот насчет второго они могут пытать меня хоть до конца времен. Ну, или пока мне не надоест.  — Но ведь ты же чувствуешь боль.  — Боль — то, к чему можно привыкнуть. По крайней мере, физическая. Но я не могу допустить, чтобы они и дальше измывались над ней, — Регис кивнул на ведьму. — И поэтому я должен поговорить с княгиней. Но хочу попросить вас обоих — не встревайте. Трина, милая, ты слышала?  — Да, — простонала та с пола. — Честно говоря, меньше всего мне сейчас хочется с кем-то разговаривать.       Ответить ему Геральт не успел — в камеру вернулся капитан.  — Вам повезло, — объявил он, обращаясь ко всем троим. — Ее Высочество согласна выслушать чудовище.       Ноздри Ее Сиятельства Анны-Генриетты затрепетали, глаза заметали молнии, стоило им троим появиться во внутреннем дворе. Капитан де ла Тур, лично конвоировавший процессию, указал Геральту и ведьме на место возле ивы, росшей рядом с беседкой, откуда бы королевская особа могла отчетливо их видеть. Обоих поставили на колени. Впрочем, Ее Сиятельство, стоявшая под сводами искусно выполненной беседки, не удостоила их взглядом. Все ее внимание было поглощено стоявшим перед ней вампиром, окруженным целой сворой гвардейцев с алебардами. До ведьмака и черноволосой колдуньи ей не было никакого дела.  — Мне передали, — высокомерно начала княгиня. — Что ты желаешь что-то нам сказать. Признаться, нас удивляет твоя исключительная наглость.       Регис молчал. По его лицу было видно, что он выжидал нужный момент. Совсем как настоящий хищник.  — Эмиель Регис, — снова обратилась к нему Анна-Генриетта. — Ты обвиняешься во лжи княжеской особе, пособничестве Боклерской Бестии и многочисленных убийствах моих верных подданных. Что скажешь в свое оправдание?       За что Геральт всегда ценил Региса, так это за умение сохранять невозмутимый вид и холодный ум даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. Никто и никогда не видел его в панике. Отчасти причиной тому было осознание собственной неуязвимости, хотя Геральт помнил, что вампиру был ведом страх, казалось бы, самых человеческих вещей. Например, бой на мосту через Яругу заставил того немало струхнуть, хотя внешне этого заметно не было. Вампир всегда сохранял достойный вид. Даже сейчас, после двух дней, проведенных в заточении, долгих побоев и изнурительных допросов.       Прежде чем ответить, Регис отвесил поклон, как полагается этикетом. И только потом заговорил.  — Прежде всего, — начал он, приосанившись. — Я должен сказать, что весьма рад видеть Вас в добром здравии, Ваше Высочество.  — Кончай свои любезности, — резко оборвала его княгиня.  — Как пожелаете, — в его лице не дрогнул ни один мускул. — Мне действительно есть, что Вам сказать, Ваше Высочество. И относительно моего пребывания в Туссенте, и убийств. Первое — я нахожусь здесь исключительно по собственной воле, и потому что Вы и ваша гвардия не располагаете средствами, способными меня удержать. Мне хватило бы сил уничтожить всю вашу стражу, однако я стою перед Вами и не предпринимаю к тому никаких попыток. К слову, ваши люди избили женщину, которая мне дорога, а это уже достаточная причина.       Лицо Анны-Генриетты потемнело. Геральт мог поклясться на чем угодно, что слышал скрип ее зубов.  — Второе — в убийствах, совершаемых в княжестве, я не виновен. Объясню почему…       Он сделал шаг вперед, чем спровоцировал стражу направить на него концы алебард. Сделал второй шаг и тут же получил удар пикой между ребер. Регис вскрикнул и припал на одно колено, схватившись за левый бок.       Трина за спиной Геральта грязно выругалась и дернулась, за что получила чувствительный тычок от стерегшего их гвардейца.  — Должен заметить, милсдарь дворцовый гвардеец, — возмущенно проговорил вампир, поднимаясь на ноги. — Это довольно больно! Прежде, чем тыкать в кого-то пикой, попробуйте подобные вещи предварительно испытывать на себе.       Брови гвардейца поползли вверх и уползли куда-то под шлем. Он смущенно опустил взгляд и отодвинул оружие. Регис одернул камзол, немного запылившийся и покрытый пятнами крови, но больше шагов не делал.  — Итак, — откашлялся он. — Я продолжу. К убийствам, совершаемым в Туссенте, я не имею никакого отношения, как и моя спутница. Вы и ваши люди пытаются вменить мне то, что я якобы имею мотив для мести, так как Детлафф ван дер Эретайн, или, как его здесь называют, Боклерская Бестия, был моим другом. Однако если воспользоваться элементарной логикой, то у меня нет ни единой причины мстить простым горожанам, которые никак не причастны к судьбе моего сородича. Если бы я хотел мести, то единственной жертвой стала бы ваша сестра, Сильвия-Анна, вероломно обманувшая Детлаффа…  — Ложь! — зашипела Анариетта, багровея. — Это он свел ее с ума! Это все ваши вампирские чары!  — Вы можете сколько угодно убеждать себя в удобной Вам версии, — Регис не ослаблял давления. — Она и только она могла стать целью моей вендетты, однако же Сианна жива и здорова. Поверьте, ее смерть не изменит ничего, и не избавит меня от горечи утраты.       Венценосная особа хотела что-то возразить, но не нашла, что сказать. Она возмущенно выдохнула носом и промолчала.  — Третье, — снова заговорил Регис. — Вы обвинили меня во лжи. Полагаю, под этим кроется тот факт, что я умолчал о своем истинном происхождении. Раз уж это имеет настолько большое значение, то я подтверждаю, что не являюсь человеком. Я действительно вампир. Однако…       Когда он на глазах изумленной княгини и стражи обратился в туман и материализовался перед самой княгиней, в зале начался невообразимый гвалт. Звякнули об пол тяжелые оковы, лишенные опоры. Гвардейцы ринулись к нему, но настигли пустоту — Регис переместился в другой конец зала. Он водил стражу за нос еще несколько минут, пока снова не возник в нескольких шагах от испуганной княгини.  — Однако я хочу задать Вам вопрос, — продолжил он, сложив руки за спиной. — Почему Вы так хотите видеть во мне врага? Я не тронул ни одного человека, пока имел честь гостить здесь пятнадцать лет назад. Я встал на сторону людей в борьбе с Детлаффом, пусть это и далось мне с колоссальным трудом.       Он медленно направился к ней, и стража, повинуясь приказу капитана, бросилась к нему. Но внезапно княгиня подняла руку.  — Стоять! — воскликнула она. — Не мешайте.       Этот жест доверия вампир отблагодарил почтительным кивком. После продолжил свою речь:  — Я понимаю Вас, Ваше Высочество. Обвинить меня Вам посоветовала сестра. Вами движет страх за ее жизнь, ею движет страх расплаты. Но я смею заверить — я здесь не ради мести. Вы должны отпустить былое, не дать ему управлять Вами.       Праведный гнев светлейшей княгини, казалось, начал угасать, на смену ему пришло смятение. Не в первый раз ведьмаку казалось, что Регис умел читать мысли — его проницательность порой поражала.  — Я прошу Вас об одном, Ваше Высочество, — подойдя к правительнице вплотную, он понизил голос до полушепота. — Позвольте мне помочь близким людям. И Вам тоже.       Ее Сиятельство пребывала в замешательстве. Растерянный взгляд блуждал из стороны в сторону, как если бы искал поддержки у коленопреклонённого ведьмака, у безмолвных мраморных статуй, у древних стен дворца. Лицо ее было испуганным.       Но уже через пару минут она прервала свое молчание.  — Когда Сианна впервые сказала мне, что ты вампир, я отказалась верить, — совсем тихо сказала она, чуть склонив голову. — Я всегда считала, что смыслом вашего существования является охота на людей. Я считала вас безмозглыми животными. А ты оказался умнее и воспитаннее многих моих подданных.  — Я не стану отрицать, что есть и такие, как Вы изволили выразиться, безмозглые животные, — так же тихо отозвался Регис. — Но если речь идет только о моей скромной персоне, то смею заверить — к ним я не отношусь.  — Когда вы были здесь всей вашей компанией, в самом деле никто не пропал, никто не сообщал мне ни о чем таком, что могло бы хоть как-то намекать на атаку вампира.  — Мазель Фрингилья…  — Да, она что-то говорила. Но тогда вопрос касался суккуба, — княгиня Анариетта все не поднимала взгляда. — А когда напали вампиры… Ты в самом деле пошел против своих? Ты убил Боклерскую Бестию?  — Мне пришлось, Ваша милость.  — Эмиель Регис, — ее голос дрогнул. — Я… Я снимаю с тебя обвинения. И с твоих друзей. Капитан!  — Да, Ваше Высочество, — моментально отозвался Дамьен.  — Снимите оковы с этих людей.       Геральт издал вздох облегчения. Лицо капитана де ла Тура исказила гримаса ненависти, однако он ничего не мог сделать. За свою многолетнюю службу при дворе, он привык выполнять любой каприз обожаемой Анариетты. Вот и сейчас, повинуясь приказу своей правительницы, он лично снял браслеты с ведьмака и колдуньи, хотя с превеликим удовольствием отправил бы всех троих обратно в темницу.  — Я благодарю Вас, Ваше Сиятельство, — вампир снова отвесил глубокий поклон. — Вы можете быть уверены, что в этом мире есть хотя бы одно чудовище, не враждебное к людям.  — Но… — она подняла на него жалобный взгляд. — Но что за монстр тогда орудует в нашем княжестве?  — Это крайне опасное создание, — Регис потер отдавленные наручниками запястья. — Чудовище, пришедшее из другого мира. Геральту не справиться без нашей помощи, Ваше Высочество. И мы делаем все возможное, чтобы найти способ его одолеть.  — Если я могу хоть как-то посодействовать…  — Можете, — Регис поднял ладонь. — Нам нужно встретиться с Ее Императорским Величеством Цириллой Фионой Элен Рианнон.  — Мы не будем препятствовать вашей встрече с ней. Вы свободны, все трое. Можете идти.       С превеликим удивлением Геральт наблюдал, как на лице княгини расцветает теплая улыбка. На мгновение ему показалось, что его приятель применил свой старый трюк с гипнозом, однако взгляд коронованной особы, ясный и незамутненный, говорил об обратном. Быть может, остаток здравого смысла помог ей взглянуть правде в глаза. Страх что плотная повязка на глазах, лишает разума, побуждает идти самыми короткими и зачастую неверными путями. Ее можно было понять, и ведьмак понимал. Сколько таких заказчиков он повидал на своем веку, испуганных, озлобленных, требующих крови чудовища, лишь бы восстановить свой хрупкий привычный мирок. И лишь единицы признавали, что не все чудовища опасны, что намного чаще именно люди несли бóльшую угрозу.