Ошибки прошлого

      С самого утра Геральт не мог найти себе места. В томительном ожидании он бродил из угла в угол и совершал абсолютно ненужные действия, лишь бы хоть как-то скоротать время. То ему казалось, что меч на стене криво висит, значит, надо поправить. То на идеально начищенных доспехах появится какая-то малюсенькая пылинка, которую надо смахнуть. Марлена озабоченно вздыхала, наблюдая за хозяином дома. Мажордом, невозмутимый и бесстрастный, предложил партейку в гвинт, и Геральт с удовольствием согласился. Он успел проиграть два раза и выиграть трижды, как наконец-то услышал звонкий детский крик:  — Едет, едет!       Мажордом отложил карты, подошел к двери и выслушал восторженный лепет мальчонки лет десяти, сына прачки. Затем вернулся к столу и церемонно возвестил:  — Господин, Ее Величество Императрица прибыла.  — Спасибо, Варнава-Базиль. Угости мальчишку яблоком.       Ему едва удавалось скрывать распиравшую изнутри радость. Выбежав на крыльцо, Геральт с напряжением смотрел на главную арку. Уже через несколько минут в нее въехала молодая пепельноволосая женщина на вороной кобыле, черной, как сама ночь. Она всегда питала особую слабость к этой масти.       Цири прибыла одна, без эскорта, кареты, подданных. На ней была простая салатовая блузка с золотистым шитьем, изображавшим диковинные цветы, кожаный корсет под грудь с пояском и песочного цвета тканевые штаны. Сколько Геральт ее помнил, девушка ненавидела излюбленный Нильфгаардом черный цвет и надевала его только на официальные мероприятия. Ничто не выдавало в ней мистическое Дитя Старшей Крови, особу королевских кровей и владыку почти всего Континента. Девчушка с пепельными волосами и изумрудно-зелеными глазами. Именно такой Геральт запомнил ее в тот день, когда они расстались в Белом Саду.       Ведьмак степенно сошел по ступеням и приблизился к гостье. Девушка ловко соскочила с лошади, которая сразу же была отправлена в стойло в компанию к старушке-Плотве.  — Ваше Высочество, — Геральт отвесил достойный поклон.       Ярко подведенные угольком глаза молодой женщины сузились до щелочек. Она сложила руки на груди.  — Геральт, какое еще, в пекло, я тебе Высочество? Ты что, с луны упал?       Но вся эта напыщенная сцена длилась недолго. После секундной паузы Геральт подхватил ее на руки и быстро закружил. Цири звонко рассмеялась, засучила ногами и прижалась к родной колючей щеке. Ее смех был дороже любого сокровища на всем свете, а улыбка светила ярче солнца.       Он безумно соскучился по дочери.  — Как же я рада видеть тебя, Геральт!  — И я тебя, ведьмачка! А где же стража?       Цири оглянулась по сторонам и заговорщицки пробубнила:  — Эскорт в ближайшей корчме, пьет и молчит в тряпочку. Никаких титулов, хорошо? Устала я от них.  — Понимаю. Как прошло во дворце?       Она брезгливо поморщилась.  — Ой, не напоминай. Как меня бесит вся эта мишура: «Ваше Сиятельство, извольте поведать о том-то и о сем-то!» Тьфу! А когда я узнала, что от меня скрыли ваше присутствие в темнице, я думала, разнесу весь дворец. Геральт, знай я, что вас держат в холодной…  — Все в порядке, — успокоил ее Геральт. — Ничего не случилось. Регис как всегда всех поставил на место в своей типичной аргументированной манере.  — Рада это слышать, — улыбнулась девушка. — А где он, кстати? Я бы хотела с ним повидаться.  — Вроде обещался быть. Скоро еще должны прибыть остальные.  — Остальные?  — Да, Золтан, Лютик с женой, Трисс обещалась быть. Даже Ламберт с Эскелем вроде как будут.  — Оо, этих оболдуев я очень давно не видела, — обрадовалась Цири. — А Йен?  — Насчет нее пока не уверен, у нее что-то там срочное в Венгерберге. Ну, чего мы тут стоим на дворе? Идем в дом, хоть умоешься да поешь чего-нибудь. Марлена такую шарлотку испекла, закачаешься!       Нет, она ничуть на него не сердилась, а лишь слегка подтрунивала. Регис раз за разом оправдывался, потому как чувствовал ответственность за то, что ведьма прихрамывала. Несильно, но все же прихрамывала. Вообще чудом было то, что его портал открылся у двери склепа, а не в толще земли.  — Ну зачем было представлять склеп на высоте двух метров? — снова усмехнулась Трина.  — Но ты же ничего не сказала! — в очередной раз возразил вампир.  — Ты бы его еще сверху представил!  — Если тебе так трудно идти, я могу понести тебя.       Женщина расплылась в улыбке.  — Я более, чем «за», — вздохнула она. — Но, боюсь, нас неправильно поймут.       Несмотря на досадное происшествие с порталом, Регис чувствовал себя прекрасно. Откровенный разговор под сводами эльфского дворца стал еще одним шагом навстречу друг другу. Чувствуя, как тонкие пальцы ведьмы стискивают его ладонь, он невольно отметил, что очень долго этого ждал.  — Не уверена, что мне стоит там появляться, — немного нервно заметила Трина, когда они подходили к имению.  — Почему же? — удивился Регис.  — Я никого там не знаю. Это вы там все знакомы между собой, а я мало того, что увижу их всех впервые, так еще и вывалилась из далекого светлого будущего. Буду сидеть в углу и тихонько напиваться. Сколько бутылок с собой несешь?  — Пять. Не будешь ты сидеть, — заверил он. — Поверь, тебя накроет такая элоквенция, что ты быстро найдешь себе друзей.  — Чего меня накроет?  — Все будет хорошо, дорогая, не переживай.       Когда они прибыли в Корво Бьянко, там было уже довольно людно. У арки, что предваряла вход в имение, их встретил коренастый краснолюд, в котором Регис сразу же признал Золтана Хивая, неисправимого альтруиста и любителя попугаев. На смену матершиннику Фельдмаршалу Дубу пришла другая птица, тоже попугай, но на этот раз синий. Питомец сидел у Золтана на плече и деловито поедал предлагаемую виноградину.  — Улю-лю, Пышечка, — сюсюкал крепыш. — Любишь своего папочку? Любишь, вижу, что любишь.  — Здравствуй, Золтан, — поприветствовал его Регис.       Краснолюд обернулся на зов и обмер. Казалось, его щетка-ирокез, что венчала круглую голову, вот-вот встанет дыбом.  — А, чтоб меня черти драли! — рявкнул он так громко, что шедшая мимо женщина схватилась за сердце. — Регис! Живой! Иди сюда, старая перечница, обниму!  — Ты как всегда любезен, дорогой Золтан. Очень рад встрече.       Краснолюд стиснул его в объятиях так сильно, что внутри что-то хрустнуло. Трина усмехнулась, глядя на эту сцену.  — Лю-у-у-тик! — затянул Золтан. — Неси сюда свою расфуфыренную жопу! Смотри, чего кот-то принес!       У домика прислуги стояли двое — молоденькая крестьянка и разодетый в малиновый кафтан франт в таком же малиновом берете с крупным фазаньим пером. С явным сожалением оторвавшись от беседы с девицей, мужчина быстрым шагом подошел к арке.  — Ну, чего ты орешь, как старый ишак? — недовольно начал он, но, заметив, кто стоит рядом с Золтаном, осекся.  — Регис? — его серые глаза широко распахнулись. — Усохни моя душенька, ты? А я, дурак, не верил, что ты жив…       Вампир слегка пожал плечами.  — Лютик, ты же знаешь, от меня крайне трудно отделаться. Рад видеть тебя в добром здравии.  — Взаимно, дорогой друг, — Лютик от души пожал его когтистую ладонь. — Как твои дела? Где пропадал все эти годы?       Затем его взгляд упал на стоявшую чуть поодаль ведьму.  — А что это за прелестное создание? — спросил бард.       Регис обернулся. Трина стояла у раскидистого дерева, чуть втянув голову в плечи. Весь ее вид говорил о том, что ей не по себе.  — Подойди, дорогая, — он протянул к ней руку в приглашающем жесте. — Не стесняйся. Лютик, Золтан, позвольте вам представить мою… ассистентку, Трину Шрайбер. Она ведьма.  — Очень рад, мазель Шрайбер, — шаркнул ногой Золтан. — Золтан Хивай, к вашим услугам. А вот этот балабол с лютней — бард Лютик.  — Знаменитый бард Лютик, — напыщенно поправил его франт, целуя руку Трины. — Откуда вы, любезная госпожа?  — Из Бругге, — запнувшись, отозвалась та.  — А, бывал, бывал не раз. Проходил там как-то поэтический конкурс…       Прекрасно помня о манере Лютика болтать без умолку о себе любимом, Регис поспешил перехватить инициативу.  — Здесь ли Геральт, господа? Он говорил, к нему должна была приехать Цири.       Золтан словно очнулся и снова яростно крякнул.  — Чтоб меня вши заели! И чего мы стоим на пороге? Водка ж стынет! Идемте, господа и дамы, идемте, они все ждут.       В доме царил настоящий праздник. Длинный стол в холле был сервирован множеством блюд и закусок и украшен канделябрами с зажжёнными свечами. На кухне своего часа дожидались бутылки с изысканным вином и водкой, а при виде принесенных бутылок с самогоном краснолюд и вовсе расцвел.       Среди гостей было много незнакомых Регису людей, однако вовремя подошедший хозяин дома быстро это исправил. Он представил их рыжеволосой чародейке Трисс Меригольд, героине битвы под Содденским холмом, и Кейре Мец, бывшей советнице короля Фольтеста. Среди гостей так же оказались и два ведьмака, Ламберт и Эскель, так же, как и Геральт, принадлежавшие к Школе Волка. Светловолосая миловидная девушка оказалась женой Лютика, Присциллой. Регис заметил на ее шейке едва заметный шрам, след от умело проведенной трахеотомии. Шумный полный мужчина в ярко-красном кафтане назвался Филипом Стенгером, бароном из Велена.       Наконец, со второго этажа спустилась та, что сама того не желая, сплотила многих находившихся в доме людей. Регис узнал ее сразу, по мышиным волосам и шраму на лице. Она повзрослела, превратившись из юной девочки в статную и красивую женщину.  — Я тебя помню, — с легкой улыбкой сказала она, подходя. — Ты был тогда в замке Стигга. Ты спас мне жизнь.  — Любой бы поступил на моем месте так же.  — Нет, не каждый, — возразила она. — Я всегда хотела поблагодарить тебя.       В своем поступке Регис никогда не видел чего-то выдающегося. Однако для Цири это значило многое. И ее благодарность он ценил очень высоко.  — Я знаю, кто ты на самом деле, — негромко сказала она ему на ухо. — И нисколечко не боюсь. У тебя доброе сердце.  — Весьма рад это слышать, Цири.       Его внимание привлекло деликатное покашливание Трины, стоявшей во время этой сцены в стороне. Она подошла к ним вместе с Геральтом, вежливо улыбнулась Цирилле.  — Цири, — произнес Регис. — Это Трина, моя подруга. Мы с Геральтом помогаем ей в выполнении одной очень важной…       Но императрица его не слушала. Она внимательно всматривалась в лицо Трины, слегка нахмурив брови.  — Мы с тобой не знакомы? — вдруг спросила она. — Я где-то тебя видела.       Трина заметно растерялась.  — Ох, это вряд ли, — улыбнулась ведьма. — Видишь ли, я…  — Нет, я точно тебя видела! Постой-ка. Ты не из этого мира. Я вспомнила! Ты певица!       Геральт бросил непонимающий взгляд на Региса. Тот пожал плечами.  — Я была в одном из миров, в далеком будущем, — продолжала Цири. — И один друг повел меня на концерт. И ты была тогда на сцене. Как же вы назывались… О, точно! «Диссонанс»! Я помню, ты вместе с еще одной девушкой, с таким черно-белым инструментом, ехала в огромном прозрачном шаре над толпой. У тебя был такая странная одежда… У вас обеих.       Трина густо покраснела, став цветом почти со свою любимую бордовую рубашку.  — Ох, ну да… — она нервно поправила волосы. — Тебе хоть понравилось?  — Еще бы! — глаза Цири загорелись. — А ты споешь мне? Ну, хоть разочек!  — Непременно споет, — встрял ведьмак. — Но нам надо с тобой поговорить. Наедине, если не возражаешь.       Цири не возражала. Все четверо поднялись на второй этаж и прикрыли дверь. Звуки вечеринки стали тише.  — Цири, — начал ведьмак. — Так случилось, что сейчас мы пытаемся поймать одно существо, которое не подчиняется законам нашего мира. И чтобы его одолеть, нам необходимо достать оружие.  — Так, — кивнула девушка. — И в чем же проблема?  — Дорогая Цирилла, — на этот раз заговорил вампир. — Не будь такой необходимости, мы бы не стали тебя беспокоить. Только вот оружие находится в другом мире. И так сложилось, что только ты можешь нам помочь попасть туда. Трина, дорогая, поясни.       Ведьма заговорила. Избегая ненужных подробностей, она поведала девушке о себе и общей проблеме. Выслушав их, Цири ненадолго задумалась.  — Никогда не думала, что встречу кого-то, кто столкнулся с этим, — наконец, изрекла она. — Я знаю, о чем идет речь. Знаю существ, о которых ты рассказала.  — Так ты поможешь нам? — с надеждой спросил Геральт.       Цири покачала головой.  — Простите, если сможете, — грустно отозвалась она. — Я не могу открыть вам дорогу в Онейрос. Это нестабильный и очень опасный мир, и мне там не рады.  — Не рады? — переспросил Регис.  — Я попала туда однажды, по случайности. Когда пал Белый Хлад, внезапно открылся портал, и меня затянуло в тот мир, о котором вы говорите. Я видела огромные серые пустоши, безжизненные острые скалы… Небо постоянно менялось, как живое, было очень холодно… Вдалеке я увидела огромную черную башню. Никогда таких не видела! Казалось, она была близко, но потом поняла, что ошибаюсь. Она была далеко, просто размеры ее были… невероятными. Открыть портал у меня не получалось. Они открывались, но тут же пропадали. И я пошла в сторону Башни, больше было некуда. И внезапно из песка вылезло что-то похожее на паука, и напало на меня. Меня спас демон, он появился просто из пустоты. Такой высокий, статный мужчина, а волосы что расплавленное золото! И глаза такие же. Но я сразу поняла — это не человек. Не то, чтобы он меня прям спас… Он убил чудовище, взмахнув рукой, а потом схватил меня за шею. Думаю, он бы и меня прикончил, если бы не пришло еще одно существо. Я думаю, это была его… сестра, что ли. Она говорила на странном языке, но что бы там ни было, демон меня отпустил. А потом сказала на всеобщем, чтобы я убиралась прочь и не смела показываться там раньше времени, иначе Великий Демиург меня накажет. И он вышвырнул меня в наш мир.       Трина раздосадованно вздохнула.  — Ох, Фтахиль, вот же дурень, — сквозь зубы процедила она.  — Что насчет Аваллак’ха? — спросил Геральт. — Он тоже может открывать проходы.       Цири пожала плечами.  — Я не видела его с тех самых пор, как вошла в Тор Гвалх’ка, — ответила она. — Он исчез, и, как мне кажется, ушел в другой мир. Почему бы вам не обратиться к Ложе?  — Ни за что, — отрезал ведьмак. — Больше я с этими мазелями дел иметь не хочу. Ты же понимаешь, чем все обернется, сунь туда нос Филиппа?       Регис заметил, что ведьма старательно скрывает огорчение. Она от всей души поблагодарила Цири, делая вид, что отказ ничуть ее не расстроил. Однако Регис знал ее не первый день, чтобы заметить в рубиновых глазах некую обреченность.  — Что теперь? — спросил Геральт, когда Цири пошла вниз к гостям.  — Смею предположить, что второй способ достать золотой меч будет несколько сложнее, чем простой портал, — проговорил Регис.       Трина встала с кушетки, скрестила руки на груди и медленно направилась к дальней стене комнаты. Некоторое время она молчала, глядя в маленькое окошко, выходившее во двор.  — Несколько сложнее, — повторила она последние слова вампира. — Да, ты прав. Несколько сложнее. И будет стоить нам крови.  — Так расскажи уже, — ведьмак переглянулся с вампиром.       Что-то в предстоящем мероприятии так пугало женщину, что она даже боялась об этом говорить. Ее взгляд испуганно метался из стороны в сторону, губы слегка дернулись.  — Очевидно, что нам не остается иного пути, — наконец, заговорила она. — Мы призовем сюда Хиссен Райи.       На мгновение Регис решил, что она шутит. Призвать в этот мир Творца? То, что сотворило не только этот мир, но и все существующие?  — Ты хочешь призвать Великого Демиурга? — осторожно спросил он. — Разве это возможно? Ты говорила, что она не может прийти сюда без телесной сути.  — Призывать демона — херовая затея, раз на то пошло, — добавил ведьмак.       Глаза Трины ярко вспыхнули.  — У тебя есть другой способ одолеть гневницу? — резко спросила она. — Ты подвергаешь мои слова сомнению?  — Я этого не говорил.  — Вот и хорошо. Отвечаю на твой вопрос, Регис, — продолжила ведьма, чуть успокоившись. — Да, я хочу призвать сюда Творца. Она редко встревает в дела живых напрямую, но вариантов у нас нет. Войти в мир она может, но демиурги этого очень сильно не любят, и поэтому мы обеспечим ей определенный комфорт. Можно призвать не ее саму, а только проекцию, через меня. Я проведу ритуал призвания, а вы должны будете уговорить ее помочь.  — И каковы шансы? — Регис тоже встал со своего места и сделал пару шагов в сторону окна.       Ведьма невесело усмехнулась.  — Понятия не имею. Я у нее в немилости, так что… — она дернула головой, будто отгоняла комара. — Вам придется постараться. Если ей что-то не понравится, то вся проблема решится очень быстро. Самым радикальным путем.       Снизу доносились радостные возгласы — встречались старые друзья. Громом дребезжал голос Кровавого Барона, ему вторил Золтан Хивай, препиравшийся с Лютиком.  — Допустим, что иного выхода нет, — согласился Геральт. — Что нам нужно делать?  — Первым делом — место, — Трина сложила руки за спиной и зашагала обратно к мужчинам. — Призыв демиурга должен проходить в месте большого скопления энергии, энергии Хаоса. Например, место массовой гибели людей. Что-то вроде поля боя, пожара или…  — Каэд Мырквид, — перебил ее Геральт. — Роща друидов. Там одновременно сожгли почти десяток людей. Подойдет?       Рощу Каэд Мырквид Регис прекрасно помнил. Священная роща некогда была его пристанищем, в далекие смутные времена, когда неконтролируемая жажда крови стала настоящей проблемой. Круг друидов принял его, несмотря на происхождение, и вернул к нормальной жизни. К этой же роще они так долго и упорно шли, сквозь беды и лишения, и лишь за тем, чтобы Геральт бесславно утратил свой медальон. Помощи в поисках Цири они там не нашли.       Ведьма призадумалась.  — Роща… — медленно проговорила она, постукивая пальцем по переносице. — Я думаю, да. Помимо места казни нам поможет и энергия самой рощи. Сколько туда добираться?  — Если выйдем вместе с эскортом Цири, то неделя-полторы. Так будет безопаснее.  — Геральт, — встрял Регис. — Не стоит забывать, что там хозяйничают друиды, а они ни за что не дадут использовать свою рощу во зло. Дарунн, фламиника того круга, окружила рощу магическими барьерами, пересекать их строго запрещено.  — Значит, в этот раз тебе придется постараться получше, чем в прошлый раз, — пожал плечами Геральт, направляясь к двери. — И уговорить ее нам помочь. За медальон мне до сих пор обидно. Ладно, поговорим позже. Спускайтесь, гости ждут.       Оставшись одни, Регис и Трина немного помолчали. Вампир нутром чуял, что ведьма чего-то недоговаривала. Ее не просто пугала перспектива призыва демона — приводила в ужас. Быть может, ее беспокоило что-то еще. Но как бы он ни старался ее расспрашивать, ответов не получал.  — В чем дело? — спросил он. — На тебе лица нет.       Трина вздохнула, отведя взгляд в сторону.  — Ничего, все в порядке. Просто я очень надеялась, что до этого не дойдет. Будь у нас больше времени, я бы предпочла все же найти того, кто умеет открывать порталы в иные миры.  — Это настолько опасно?       Она подняла на него полный тревоги взгляд, но очень быстро отвела.  — Ты даже не представляешь… — начала она, но оборвала себя на полуслове. — Знаешь, давай не сейчас. Не хочу думать об этом. Пойдем напьемся и попробуем почувствовать себя людьми.       Настаивать Регис не стал. Им обоим требовался отдых, хорошая компания и много выпивки. О делах насущных можно поговорить чуть позже.       Трина обратила внимание на чучело единорога, стоявшее рядом с большой двуспальной кроватью. Оно выглядело настолько натурально, что казалось, вот-вот забьет копытом и заржет.  — Какая прелесть, — промолвила она, подходя к чучелу. — Говорят, единороги подходят только к девственницам. И еще, что они тоже умеют путешествовать между мирами. Есть у вас знакомые единороги?  — Ах, дорогая, эта особь не имеет совершенно никакого отношения к девственности. И сквозь миры давно не скачет.  — Почему?  — Как бы тебе сказать… В общем, Йеннифэр и Геральт используют его в немного нестандартных целях. И да, лучше тебе не трогать его руками.       Передавать ей в руки свою драгоценную лютню Лютик долго не решался. Но после пары ободряющих фраз от чудесной девушки по имени Присцилла, бард все же протянул Трине инструмент.       Ей никогда не доводилось играть на чем-то подобном. Разница с гитарой, даже акустической, была весомой. И все же через пару минут пальцы-таки встали на нужные лады, струны запели, и Трина принялась наигрывать одну из любимых баллад, пусть и не ее авторства. А темной ночью видел я сон, Твой образ стройный, гибкий, как клен. И верю я, что мечту обрету, Ведь ночь и день я тебя люблю.       Публика, на некоторое время отвлекшаяся от кубков с вином и другими напитками, разразилась овациями. Трина смущенно улыбнулась и вернула инструмент Лютику, на лице которого было написано некое замешательство. Это было странно — столько лет они с группой выступали перед тысячами слушателей, но волнение накрыло ее именно перед этой небольшой аудиторией.       Цири была в восторге. Девушка без умолку болтала о том мире, где они пересеклись, восхищаясь достижениями науки и сетуя на полное отсутствие магии. А потом, тайком от всех, она показала прихваченный в двадцать первом веке сувенир, в котором Трина признала смартфон.       Вино лилось рекой, и его сладкие волны шустро уносили смущение и скованность, а вместе с ними и затуманили тревогу, вызванную разговором наверху. Уже совсем скоро Трина болтала с Трисс Меригольд, пообещав приготовить ей мазь для рассасывания шрамов. Захмелевшая Цири затащила упиравшуюся ведьму на стол, и начались дикие пляски под гомон, хохот и хлопки таких же захмелевших гостей. Кончились они тем, что Трина не удержала равновесия и полетела на пол. От падения ее спас Регис, вовремя поймав и не торопясь опускать. Глаза его необычно блестели.       Немного позже Трина присела чуть поодаль от основного веселья, передохнуть от болтовни и жаркого спора с краснолюдом, которому только продула в карты. Золтан милостиво согласился простить ей проигрыш, стоило ему заметить перед собой бутылку, полную эксклюзивного мандрагорового дистиллята.       Ей вспомнились их гулянки с группой. Их было четверо — она, близнецы Сандерс, брат с сестрой, и Странная Пола, девица с напрочь перекошенным сознанием. Когда-то они устраивали такие же шумные вечеринки, с кучей каких-то мимолетных друзей и знакомых, и тогда казалось, что весь мир крутился только вокруг нее. Видя все эти обожающие взгляды, эти восторги и комплименты, Трина чувствовала себя богиней, королевой бала, но стоило празднику закончиться, все возвращалось на свои места — друзья и знакомые терялись до следующей пьянки или концерта, куда стремились попасть по знакомству. И только товарищи по группе оставались ее верной семьей. Где-то они сейчас…       Вспомнив о них, Трина вздохнула и пригубила красного вина, произведенного винодельней Геральта. Ей было интересно, помнили ли о ней ее сотоварищи? И увидит ли она их снова?  — Мазель… прошу простить, запамятовал имя…       Из грустных дум ее вырвал приятный баритон, уже окрашенный хмельными нотками. Трина обернулась. Рядом с ней стоял ведьмак. Он, как и Геральт, носил медальон в виде головы волка, имел кошачьи желтые глаза. Лицо его было обезображено крупным неровным шрамом, рассекавшим правую щеку от виска до челюсти. Однако ведьме он показался довольно приятным на вид.  — Трина. Просто Трина, — улыбнулась она.  — Мазель, — его язык слегка заплетался. — А что же вы скучаете одна? Мы там затеяли такую забаву, называется «я никогда не»… Пр… Присоединяйтесь!       Отчего-то большинство мужчин осмеливалось подкатить к ней только после определенной дозы алкоголя, у каждого по-разному. Оттого Трина порой задавалась вопросом — это потому что ее считали чересчур красивой или чересчур уродливой?  — Благодарю, — она снова улыбнулась, на этот раз поджав губы. — Возможно, немного позже я так и поступлю.  — А Вы позволите подлить вам еще вина?  — Нет, не стоит, благодарю.       Эскель, как его представил Геральт, потянулся за початой бутылкой белого фьорано и попытался плеснуть из нее в бокал ведьмы, несмотря на то, что в нем было налито красное вино. Попытка его особым успехом не увенчалась, и довольно приличная порция выплеснулась на столик. Несколько капель попали и на рубашку Трины.  — Упс, — хихикнул захмелевший ведьмак. — Щас салфеточкой промакнем… Прошу пардону!  — О, не стоит беспокоиться.       Регис возник рядом, как чертик из табакерки. Вампир быстро пресек попытку Эскеля дотянуться до выступавших над корсетом округлостей ведьмы и взял эту привилегию на себя. И без того слегка вытянутое лицо Эскеля вытянулось еще больше и приобрело немного смущенное выражение.  — Все в порядке, милая? — спросил Регис. Вопрос был обращен к Трине, однако антрацитово-черные глаза смотрели на ведьмака.  — В полном.       Ее начал душить смешок, который едва удалось проглотить. Эскель, явно огорченный таким развитием событий, грустно пробубнил:  — Прошу… ик! Пардону. Не знал, что мазель занята.  — Эске-е-ель! Эскель!       Другой ведьмак, звавшийся Ламбертом, противным резким голосом звал своего товарища. Рядом с ним качала головой чародейка с белокурыми волосами.  — Кажется, милсдарь Ламберт желает тебя видеть, друг, — дружелюбно произнес Регис, однако в голосе его сквозила стальная нотка. — Если слух меня не подводит, он хочет, чтобы ты получше узнал госпожу Трисс Меригольд.  — Понял. Отстал.       Пошатываясь и придерживаясь за стену, Эскель покинул место действия. Как только он добрался до Ламберта, вампир, наконец, обратил свой взор на красноглазую женщину.  — Он тебя побеспокоил?       Проглоченный смешок все-таки вырвался наружу.  — И что сейчас такое было, булочка? — смеясь, спросила Трина.       Он состроил самый невинный взгляд, на какой только был способен.  — А что, я что-то не так сказал? Мне показалось, его компания тебя тяготит, и хотел…  — Ты что, ревнуешь?  — Я? — оскорбленно переспросил Регис. — Дорогая моя, чувство собственности свойственно существам, крайне неуверенным в себе. Я же себя таковым не считаю, и кроме того, я пока что не ставил на тебе знак своей стаи, а посему ты вольна в своих действиях!  — Ой, ой, Регис, надо же, — хихикнула она. — Я все вижу, можешь не оправдываться. Что вы там за игру затеяли?       Он смерил ее обиженным взглядом.  — Смысл игры в том, что каждый по очереди называет какой-то факт, начиная его словами «я никогда не», и тот, кто названное действие в своей жизни совершал, должен пить.  — О, пошли, пошли. Посмотрим, сколько у тебя скелетов в шкафу!       В тот момент, когда Ламберт озвучил очередное «я никогда не», оканчивавшееся довольно компрометирующим предположением, Трина решила, что ей пора проветриться. Ее слегка пошатывало, хоть сознание оставалось ясным. Немного свежего воздуха никогда не повредит. Она приметила у стены немного выгоревшую на солнце скамью и присела. Ночь дохнула ей в лицо густым влажным ветерком. Он пах ночной росой. Трина с наслаждением вдохнула полной грудью и медленно выдохнула.       Над ней раскинулось бескрайнее оранжево-розовое небо с россыпью первых звезд. Медленно вскарабкивался ввысь растущий месяц, непривычно огромный. Природа дышала сонной негой, спокойная и расслабленная.       Безусловно дивный край, неземной, отстраненный от всех невзгод. Люди такие счастливые, беззаботные, добрые, а самая большая неурядица здесь — это маленький винный погреб. Ах, если бы можно было остаться в этом чудном месте, забыть обо всех печалях, других мирах, монстрах и демиургах! Прожить пусть недолгую, но счастливую жизнь, не оглядываясь назад, лечить людей, как и раньше, собирать травы и коренья, пить вино и веселиться с добрыми друзьями. Все это было заманчиво и прекрасно, но с обманчивым «бы».       И снова она не услышала его шагов. У вампира был настоящий талант подкрадываться исподтишка. Хотя, возможно, это она сама слишком глубоко ушла в свои мечты, из которых ее вырвал его проникновенный голос с интригующей хрипотцой.  — Ты позволишь?       Трина кивком головы пригласила его сесть рядом.  — Как тебе вечер? — спросил Регис. — Развеселая компания у Геральта, не находишь?  — Очень, — усмехнулась Трина. — Сюда бы «Твистер» еще, для полноты картины. Посмотрела бы я на то, как вы гнетесь в разные стороны.       Вампир вздохнул и поправил чуть съехавшую набок торбу.  — Дорогая, ты снова говоришь о вещах, которых я не знаю.  — Забудь, — Трина взмахнула рукой. — Это игра такая, поприличнее вашего «Я никогда не». Кстати, что там с последним вопросом? Ты так и не ответил.       Вампир сделал вид, что закашлялся, но вид у него был довольно смущенный.  — Ну давай, ответь хотя бы мне. Как там Ламберт спросил? «Я никогда не целовался с мужиком?»  — Зачем тебе это знать, позволь спросить?  — Ну как же! — коварно улыбнулась Трина. — Мне до смерти интересно, какой ерундой ты страдал за всю жизнь.       Вампир недовольно поморщился. Чувствуя, что дело сдвинулось с мертвой точки, ведьма игриво толкнула его бедром.  — На самом деле, ничего сверхъестественного в этой истории нет. Только вопрос безопасности.  — Это как же поцелуй может быть связан с безопасностью? — изумилась ведьма.       Прежде чем заговорить, Регис потянулся за бутылкой эст-эста, оставленной кем-то на выщербленном деревянном столе рядом со скамьей. Сорвал пробку, поднес сосуд к носу и, сочтя запах вполне приемлемым, сделал из нее приличный глоток.  — Хорошо, я расскажу, — наконец, согласился вампир. — Но только прошу, пусть это останется между нами.  — Договорились.  — Случилось это лет примерно сто пятьдесят назад, точно помню, что после того, как я решил взяться за ум. Я начал свою практику в Даэвоне, набирался опыта. Выглядел я тогда намного лучше, чем сейчас…  — Подожди, — перебила его Трина. — Как ты мог знать, как выглядел? Ты не отражаешься в зеркалах.       Ответом ей было презрительное фырканье.  — Зеркала, всегда терпеть их не мог. Зеркала, дорогая моя, не проблема, если у тебя есть знакомый допплер. Так вот, у меня как раз был такой друг, и в то время мы часто виделись. Без лишней скромности скажу, что моя внешность вызывала довольно бурную реакцию среди женщин города, и поначалу меня это даже забавляло. Но затем они стали приходить из-за любой царапины, по поводу и без, лишь бы я, так сказать, наложил на них руки. Только вот этика запрещала мне иметь отношения с пациентами.  — Ой ли, — как бы между прочим усмехнулась Трина.       Регис ответил ей испытующим взглядом и продолжил:  — Кроме того, люди не интересовали меня в качестве партнеров. Очень скоро среди мужей моих пациенток поднялась волна праведного гнева, поскольку им казалось, что я соблазняю их жен. И вот сидел как-то у меня мой друг-мимик, мы болтали обо всем понемногу, и внезапно ко мне вломилась целая орава взбешенных мужей. Я тогда много чего услышал в свой адрес. План у них был простой — избить меня до полусмерти, чтобы мне неповадно было. И почему люди так любят кого-то запугивать? Еще и толпой. Само собой, их побои не изменили бы ровным счетом ничего.  — А чего ты хотел? — Трина пожала плечами. — Чем разбираться в проблеме, проще напасть толпой и помахать кулаками. Прости, перебила.  — Как ты понимаешь, я мог их убить, легко и непринужденно, но я хотел избавиться не от симптома болезни, а от ее причины — отвадить неуемных жен от моей скромной персоны. И я заявил, что вообще не интересуюсь женским полом.  — Так, становится все интереснее.  — Само собой, мне не поверили, — Регис снова отпил из бутылки и протянул ее ведьме. Та жестом отказалась. — И вот один из них сказал — докажи. Честно признаюсь, тогда я растерялся. Но на помощь пришел допплер. Он молча встал с места, подошел и… поцеловал меня. Не как друг, а как целуют любимую женщину. Ты не представляешь, какой шок я тогда испытал. Но пришлось играть до конца, чтобы мужланы оставили нас в покое. Благо, что они не потребовали доказательств поубедительнее.       На мгновение Трина представила себе эту картину и неожиданно для себя залилась краской. К счастью, темнота скрыла румянец на ее щеках.  — Очень быстро обо мне разошлась новость, что я… — Регис задумался, подыскивая правильное слово. — Ох, ты меня наверняка понимаешь. И о, чудо! — женщины стали приходить только по делу, а не по выдуманным болячкам. К счастью, я вскоре покинул город, и эта история ушла в небытие.  — Ну надо же, — усмехнулась ведьма. — И… как ты отнесся ко всему этому?  — Я был благодарен своему другу за помощь, но ориентация моя осталась прежней.  — А твой друг не был в тебя влюблен?  — Я это допускаю, — качнул головой вампир.       Они помолчали. Ночная свежесть приятно холодила разгоряченный лоб. Алкогольный туман постепенно рассеивался, возвращая сознанию полную ясность.       Мимо пролетела заплутавшая летучая мышь, задев крылом волосы ведьмы. Регис протянул руку и поправил выбившуюся прядь из общего потока смоляно-черных локонов.  — Я рада, что мы пришли, — Трина говорила совершенно искренне. — Я почти забыла, зачем я здесь. Хотя, наверное, это плохо. Я должна думать о задании, а не развлекаться. Пока мы здесь распиваем вино и травим шуточки, Гнилая Невеста сосет кровь из очередного бедолаги.  — И что ты сейчас можешь с этим сделать? Вот именно сейчас. Дорогая, ни ты, ни я, ни Геральт, мы не забываем о самом важном. Вспомни, мы пришли сюда не просто ради развлечения, но ради Цири. Шаг за шагом мы приближаемся к тому, чтобы обрести желаемое.       Когда он так говорил, на душе становилось немного легче. Можно быть бесконечно уверенной в себе, всегда переть напролом, вести многотысячную армию, вершить судьбы целых цивилизаций. И все же порой хочется побыть просто человеком, у которого есть кто-то, кто скажет «Все будет хорошо». И не думать больше ни о чем.  — Ты думаешь, мы сможем достать меч? — спросила она, подсаживаясь ближе и опуская голову ему на плечо. К купажу ночных ароматов прибавился горьковатый, настораживающий, но уже такой родной запах лекарственных трав.  — Я в этом уверен, — ее талию обвила левая рука вампира. — Пусть ты пока что и не посвятила нас в подробности второго пути решения проблемы. И все же я верю в то, что все получится.  — Мне нравится твой оптимизм.  — Здесь даже не вопрос оптимизма, дорогая моя. Скорее, я не вижу смысла заранее готовиться к неудаче, ведь тогда логичнее сразу сдаться и просто ждать какого-то исхода. А он в любом случае будет.       Трина грустно усмехнулась.  — Где ты был лет двести назад?  — Дай подумать, — он задумался и тронул себя за подбородок. — Кажется, пытался найти Лилит, когда мы расстались. Где-то в Велене, если мне не изменяет память.  — Это был риторический вопрос.       Ночь все больше захватывала край вина и любви в свои властные объятия. Оранжево-розовые тона небосвода сменились аквамариновым холодом, и звезды, казалось, засияли еще ярче. Жемчужная громада растущей луны изливала свой мягкий свет на склоны Горгоны, отчего ее заснеженная вершина серебрилась и мерцала алмазной россыпью.       Ощущая на своей талии властную ладонь вампира, она на мгновение прикрыла глаза, прислушиваясь к внутренним переменам. Чувство, охватившее ее, казалось отдаленно знакомым, но одновременно чужим. Щемящее, тлеющее, но тление это приносило тепло, не боль.       Когда она открыла глаза, то немедленно вскочила с лавки и подбежала к истертым деревянным перилам.  — Смотри! Смотри! — с восторгом крикнула она, указывая в небо.       По темному бархату небес катилась маленькая, но яркая звезда. Она летела вниз, навстречу пустоте, где-то далеко за горизонтом.       Регис тоже поднялся со скамьи и подошел к ведьме.  — У нордлингов есть поверье, что это Дикий Гон, — своим типичным тоном школьного учителя пояснил он. — Кавалькада призрачных всадников на скелетах лошадей. Они скачут по небу в поисках новых пленников, которых забирают себе в услужение. Правда, благодаря стараниям Геральта, Дикая Охота приказала долго жить.  — Звучит жутковато, — ведьма мечтательно улыбнулась. — Но я уже большая девочка, чтобы верить в сказки. Это просто небесное тело, комета или еще что-то такое… Хотя, знаешь, в том мире, где я была, на падающую звезду можно загадать желание и оно обязательно сбудется.       Боковым зрением она уловила на себе внимательный взгляд вампира. Заметила, как в неверном свете луны в антрацитово-черных глазах сверкнул едва видный красный огонек, как у кошек. По спине зазмеилась рука, от поясницы все выше, к плечу и шее. От этого ощущения по всему телу прошла волна мурашек, а сердце гулко стукнулось о ребра.  — И что же ты загадала? — спросил Регис.       Его голос звучал непривычно глубоко и приглушенно. Подкупающе, бархатно. Его можно было сравнить с легким погружением в сон, чувством бесконечного покоя.       Желание, что она загадала, было простым и предсказуемым. Возможно, глупым и эгоистичным. Нет, в тот момент она не думала о спасении мира, о своем задании — ни о чем, о чем должна была. Трина пожелала того, чего очень хотела уже некоторое время, но боялась сделать сама.  — Если я скажу, — ответила она, с удивлением заметив как голос слегка надломился. — То ничего не сбудется.       В ответ Трина услышала снисходительный смешок. Регис деликатным движением развернул ее к себе, и они снова оказались лицом к лицу, как тогда, в эльфской гробнице. Женщина смотрела на него и видела словно впервые. Она не знала, каким его видели люди. Знала другое — он был дьявольски прекрасен.       Вампир улыбнулся. Острые клыки тускло блеснули в лунном свете.  — Тогда я попытаюсь угадать, — предложил он.       Трина ничего не ответила. Вместо этого по воле взаимного импульса их губы встретились в долгом поцелуе. Он не был ни демонстративно дерзким, ни похотливым, но исполненным немыслимой энергией, непреодолимой силой, которую не могли объяснить, ни наука, ни магия, ни здравый смысл.       Чувствуя его деликатное, сдержанное прикосновение, ведьма испытала облегчение. Больше всего она боялась, что как и многие разы до этого от поцелуя не получит ничего, кроме разочарования и скуки. Этот раз был иным. На шее как будто ослабла затянутая веревка, и стало легче дышать. Ростки тепла, наконец, превратились в настоящий огонь, и теперь он не тлел. Он вспыхнул, взвился снопом искр, воспылал, набирая силу. Нужно только его поддержать.       Количество выпитых бокалов разномастных туссентских вин Лютик не считал и даже не собирался. Мир вокруг него уже вовсю плясал мазурку, а лица сливались в одно неразборчивое пятно. И все же он сумел сыграть ту самую надоедливую песню, что так нравилась людям, и что так выводила из себя Геральта. Ведьмак, выдав свое легендарное «Лютик, блядь!», выставил его наружу с условием, что если бард сам не окунется в бочку, то ему будет оказана посильная помощь.       Ноги знаменитого поэта заплелись и понесли немного не в ту сторону, и вместо бочки с водой он наткнулся на парочку, слившуюся в страстном поцелуе. Как истинный ценитель прекрасного чувства, Лютик знал толк в романтике, а потому уже был готов сорваться в дом за лютней, чтобы привнести в обстановку завершающий штрих.  — Ах, как это прекрасно… — он не смог удержать сладкого вздоха. — Вы только никуда не уходите, момент, буквально один момент…  — Исчезни, Лютик! — раздался в ответ возмущенный возглас.       Голос показался ему неожиданно знакомым, и затуманенное сознание поэта подсказало, что вот уже полчаса среди гостей не было Региса с его ассистенткой. И правда — стоило глазам немного сфокусироваться, и стоявшая к нему спиной фигура на деле оказалась воскресшим из небытия вампиром, а на плечах его белели две маленькие женские ручки.  — Регис?! — изумлению поэта не было предела. — Но ты же… А она…  — Да знаю я все! — на этот раз возглас был женский. — Уйди уже! Всю малину испортил.       До бочки Лютик все-таки докатился.