Долг жизни

…В которой героиня навещает короля, подвергается нападению в темном коридоре и спасается благодаря человеку, который пожелал остаться инкогнито. После трапезы, едва не превратившейся в драку (хотя, я понятия не имела, как на данный момент там обстоят дела), я приняла решение наведаться к королю, в надежде, что он будет рад моей компании. У дверей стояли стражники внушительных габаритов. Я смущенно промямлила себе под нос о желании встретиться с королем, и один из стражников смерил меня скучающим, сонным взглядом, после чего кивнул и скрылся за дверью. Через некоторое время меня пропустили без лишних вопросов, чему я была приятно удивлена. В покоях по-прежнему царил туманный аромат благовоний, который, казалось прочно осел в этих стенах. Белый силуэт короля я нашла возле окна: он сидел в кресле и читал. Я направилась к нему, по пути заметив зеркало во весь рост (неслыханная роскошь в те времена), завешанное темной бархатной драпировкой. От увиденного сердце тоскливо заныло: оно явно было завешено не просто так. А ведь когда-то, возможно, всего несколько лет назад, король смотрелся в него с гордостью, и ему нравилось собственное отражение. — Добрый вечер, Ваше Величество. Позвольте поинтересоваться, что вы читаете? — Я мягко положила руку ему на плечо и пробежалась глазами по витиеватыми буквам, но сразу поспешила отвести взор. А вдруг это личное письмо? Сказать по чести, Балдуин мог не опасаться за конфиденциальность: здешняя письменность для меня по-прежнему оставалась «китайской грамотой». — Добрый вечер, Эрида. Вы подошли весьма бесшумно. Я читал «Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря. Вы, должно быть, слышали об этом великом полководце? — Я заметила, как едва заметно дернулось его плечо, и в полутьме сверкнула серебряная маска. Король слегка повернул голову в сторону моей руки, которая покоилась на его правом плече, и я поспешила убрать ее, решив, что такого панибратства Балдуин точно не потерпит. Раздался тихий вздох, и я покраснела еще больше, осознавая размеры собственной глупости. Вполне возможно, что таким неосторожным движением я причинила ему боль. — Да, слышала. — При упоминании Цезаря мне на ум пришло его киновоплощение из забавной комедии «Астерикс и Обеликс», и я не смогла сдержать веселой улыбки. — Как прошел ваш день, Ваше Величество? Балдуин указал на кресло напротив себя, и я присела на самый край, расправив складки на платье. — Вам очень идет это платье. — Тихо сказал король, и я покраснела до ушей, пробормотав себе под нос искренние слова благодарности. — Этот день прошел достойно. — Продолжил Балдуин. — В основном, я проводил свое время за чтением. И мы с вами играли в карты и беседовали. Потом было несколько собраний с баронами и прелатами церкви. Даже успел поругаться с Маршалом. — Неожиданно добавил он. Я усмехнулась. Тиберий, да и поругаться с Балдуином? Это как они умудрились-то? — Вы поругались с Маршалом? — Недоверчиво переспросила я. — Немного. Не сошлись во мнениях. А как вы провели свой день, Эрида? — Дивилась на быт вашего столетия. А потом меня заставили переодеться в платье! — Возмущение вышло по-детски обиженно, и король усмехнулся. — Разве в вашем мире женщины не носят платья? — Удивился он. — Носят, конечно, только не такие длинные. И юбки тоже. Где-то до колен, можно и ниже, а можно и выше. Кому как нравится. Вот представьте себе самую оживленную улицу Иерусалима. Представили? Хорошо. Теперь расширьте ее в несколько раз и увеличьте количество людей на ней. А теперь добавьте сотни таких улиц в город. Все куда-то спешат и торопятся. В таком длинном платье не погуляешь. Вот вам и современный мир. — Если бы я могла видеть брови Балдуина, то вероятно, сейчас они подскочили аж до линии роста волос. Я понимала, с чем у человека средневековья ассоциируется подобная длина юбок, но король к своей чести тактично промолчал, и я не стала дальше развивать эту тему. — А еще сегодня я наблюдала за ссорой между Ги де Лузиньяном и Маршалом. — Это довольно частое явление. — Мягко заметил Балдуин, и я рассмеялась. Мы продолжили говорить обо всяких пустяках, и я видела, как король хотел задать интересующие его вопросы, но никак не решался, а я старательно делала вид, что не замечаю этого, потому как спроси он меня — я бы не нашлась с ответом. Через некоторое я заметила, что король, хоть и по-прежнему с удовольствием поддерживал любую тему, но постепенно начал уставать: он перестал держать осанку и откинулся на мягкую спинку кресла, чуть склонив голову набок. Тогда я решила, что пора бы и честь знать. Я покинула покои короля, получив еще одно приглашение и оттого пребывая в благостном расположении духа. «Они расстались вполне довольные собой и друг другом.» — поддакнул внутренний голос. Я шла по прохладным темным извилистым дворцовым коридорам, настроение было отличным и даже какая-то песенка мурлыкалась под нос, как вдруг из тени выступила чья-то высокая тень. Я сощурила глаза и попыталась разглядеть, кого черт принес по мою душу. Черт особым вкусом не отличался — силуэт оказался рядом с настенным факелом, и в незнакомце я признала Ги де Лузиньяна. Вот и свиделись. Понятно, что он искал меня не для того, чтобы мило побеседовать. Не успела я пикнуть, как рыцарь преодолел разделявшее нас расстояние и живенько опутал меня по рукам и ногам. — Ну и что же ты делала в такой поздний час в покоях короля? — Он окинул меня неприятным, маслянистым взглядом. А намек в его голосе был прозрачнее горного ручья. В душе моей поднялся праведный гнев. Тело заработало быстрее разума, и звонкая пощечина эхом отразилась от каменных сводов. Ги аккуратно коснулся своей щеки и потрясенно уставился на меня. Но вскоре удивление сменилось плохо сдерживаемой яростью, и я видела, как от злости краснеет его лицо. — Да как ты смеешь поднимать на меня руку, дрянь… — Свистящим гневным шепотом прошипел он, схватив меня за горло и от души приложив о стену. От сильного удара заболела голова. Я расширила глаза от ужаса и вцепилась в его руку, пытаясь разжать пальцы — но это действие с самого начала было обречено на полный провал. — Я бы надругался над тобой, убил, а твое тело скинул бы псам на растерзание. — Прошептал он мне прямо в лицо. — Но ты слишком ценный артефакт, да и король о тебе очень печется. Поэтому ты расскажешь мне о моем будущем… Страх и паника сменились яростью. Он хочет узнать, что его ждет? Пожалуйста! Хозяин-барин… — Ты станешь королем, но будешь править недолго. Все, кто тебе дорог, погибнут, а сам ты умрешь через девять лет, униженный и оскорбленный. — Звуки с трудом пробивались сквозь саднящую гортань. Мои слова, конечно, были небольшим преувеличением, но я с мстительной улыбкой наслаждалась его бледнеющим лицом. — Ты врешь, ведьма! — Воскликнул он и сильнее перехватил меня. От нехватки кислорода у меня закружилась голова, и его лицо поплыло перед глазами. Я была уверена, что Ги сейчас меня придушит, и от этого хотелось и плакать, и смеяться. Неужели вот так все закончится? Неожиданно его внимание привлек тихий шорох в конце коридора, и Лузиньян стремительно отпрянул от меня, настороженно вглядываясь в ночную чернильную темноту. Словно сотканный из чистого мрака, там стоял высокий и хищный силуэт. Ги де Лузиньян нахмурился, и его губы сжались в тонкую линию. Он посмотрел на меня, и его свирепый взгляд не предвещал ничего хорошего. Рыцарь вновь обратил свое внимание на тень, но та стояла неподвижно, и Ги де Лузиньян поспешно направился в противоположную от незнакомца сторону. Меня задело краем светлого плаща, и все исчезло. Воздух, с трудом проталкиваемый в легкие, был слаще меда. Я схватилась за горло, горящее огнем, и согнулась в неконтролируем приступе кашля. Отдышавшись, я повернула голову в сторону своего спасителя. Тот, словно убедившись, что мне больше ничего не грозит, стремительно развернулся и скрылся за поворотом. Опираясь о стену, я с трудом доковыляла до того места, где стоял незнакомец и заглянула за угол, в надежде разглядеть его и, догнав, поблагодарить. Но темный коридор, без единого поворота и портьеры, за которой можно было бы спрятаться, был абсолютно пуст…