Долг жизни

… В которой героиня играет в старые-добрые карты, дивится на быт прошлых веков и наблюдает за боем быков. С появлением карт неловкий момент удалось сгладить, и все мое внимание переключилось на эту древнюю игру. На столе было более шести разновидностей карт, и я изо всех сил удерживалась, чтобы не присвистнуть от восторга. Увидев мой шок, король, казалось, выглядел очень довольным. Конечно, это были не те карты, которые я знала, но что-то общее между ними и их современным аналогом определенно прослеживалось. Скромность мне несвойственна, поэтому я цапнула самую красивую колоду и перетасовала, попутно задавая вопрос. — Умеете играть, Ваше Величество? Величество отрицательно покачал головой. — Тогда я вас научу, это не займет много времени. — С энтузиазмом воскликнула я. Балдуин был удивительно внимательным и способным учеником: он мог похвастаться превосходной памятью. А еще он оказался невероятно азартным игроком… Продув первые две партии, он незамедлительно затребовал реванша, и я с большим удовольствием наблюдала, как он издает тихий разочарованный вздох всякий раз, когда ему выпадала «плохая карта». Так, за неспешной игрой мы разговорились о литературе. Это показалось мне самой нейтральной темой. Я взахлеб рассказывала о книгах, мировых шедеврах, которые мне довелось прочитать. А Балдуин слушал, не перебивая, и главное, слышал. Еда, сон и прочие увеселения, это, конечно, замечательно, но доводилось ли вам беседовать с человеком, которому действительно было интересно каждое ваше слово? Так могла ли я найти слушателя более благодарного, чем король? Я пересказывала всю мировую классику, которую знала и помнила: романы, эпопеи, стихи, повести и рассказы. Потом свое слово взял Балдуин, и я услышала про древнегреческие мифы, персидские сказки и французские баллады — как много знаний помещалось в этой светлой голове. Нас прервали неожиданно. Шла десятая партия с одинаковым счетом и, кажется, пятый час нашего совместного времяпрепровождения — часов здесь не было, и я могла ориентироваться только на собственный биоритм. В покоях короля, принеся с собой прохладную свежесть, появился лекарь, закутанный в светло-серую мантию. Он с достоинством поклонился. — Ваше Величество. Угольно-черные глаза с интересом посмотрели на меня. Я поздоровалась, и лекарь ответил мне таким же уважительным, но более сдержанным кивком. Балудин с сожалением взглянул на карты и отложил их в сторону. — Я вынужден оставить нашу игру. Спасибо вам за компанию. — Спасибо вам за приглашение. С вами невероятно интересно проводить время. Вы удивительный человек. — Честно призналась я. Из-под маски раздался странный звук и последовал тяжелый вздох. Я удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Воздев себя на ноги, я послушно почапала к выходу. У самой двери меня все-таки окликнул тихий голос, и я обернулась. — Эрида, если вы захотите… То я всегда буду рад встретиться с вами вновь. — Взаимно. Зовите в гости, когда пожелаете, и мы продолжим нашу беседу. — Я усмехнулась. — Только, боюсь, вам еще успеет надоесть моя компания. Он по-птичьи склонил голову набок, но ничего не ответил. В углу лекарь зазвенел какими-то склянками, и я поспешила откланяться. — До свидания, Ваше Величество. — До свидания, Эрида… — Эхом донеслось мне вслед. Я задумчиво побрела по коридору. В просьбе короля звучал не приказ — чему я бы совершенно не удивилась — в нем слышалась мольба. Или это разыгралось мое эгоистичное воображение? Как сильно нужно было истосковаться по простому человеческому общению, чтобы искренне радоваться даже такому бездарному и безнадежному игроку в шахматы, как я? К себе в покои я вернулась вялой и измотанной — столько душевных сил у меня ушло на общение с королем. В ванной комнате (как я ее окрестила на современный лад, хотя, предполагаю, что здесь она называлась совсем по-другому) на небольшом грубо сколоченном деревянном столике стояло несколько кувшинов с водой. Простояв на солнце несколько часов, вода успела нагреться до комнатной температуры. И хотя она по-прежнему была прохладной, но ей можно ополоснуться. Помимо кувшинов и чистых небольших тряпиц, в самом углу стояли маленькие тарелочки с вязкой темной субстанцией, в которой виднелись мелко перемолотые частицы растений. Судя по всему, сейчас в руках я держала прародителя современного мыла. Кажется, это средневековье не такое уж и темное. Небольшая бадья приказала долго жить и я боялась, как бы она не развалилась стоит мне ступить в нее, но другого выбора все равно не было. О большой ванне и горячем душе можно было только мечтать. Окончив водные процедуры, я сушила волосы и старалась убрать лужи нечайно пролитой воды вокруг бадьи. За этим делом меня застала служанка, которая поспешно остановила меня, и я передала ей эту заботу с большой благодарностью. Я лежала на кровати, закутанная в простыню, и, наматывая прядь темных волос на палец, критично осматривала свою одежду и платье, любезно предоставленное Тиберием. По-хорошему, моя одежда была уже довольно-таки грязной и требовала тщательной стирки, но я не могла пересилить себя и надеть платье. Но явиться за стол и помелькать перед Тиберием в грязной одежде не могла позволить даже моя бунтарская и архаичная натура. Поэтому, вздохнув как великомученик, я позволила служанке упаковать меня в этот наряд. Церемониться с волосами я не стала — и заплела их в простую косу. В платье я чувствовала себя некомфортно: все тело чесалось и нельзя было сделать лишнего движения. И на ужин я спускалась так, словно проглотила палку. Тиберий встретил меня одобрительным взглядом, и краешек его губ дернулся вверх. Я, в свою очередь, поприветствовала его кислой миной, словно он лично запихнул меня в это чертово платье. Ужин проходил оживленно, но в разговорах я не принимала участия. Отчасти потому, что говорили на темы, которые я не понимала, а другая причина заключалась в том, что я боялась ляпнуть чего-нибудь лишнего. Больше всех разглагольствовал Ги, а Тиберий довольно бесцеремонно осаждал его. Я наблюдала за этим боем быков с позиции зрителя и наслаждалась. Правда беспокоилась, как бы они не поубивали друг дружку. — Скажите, а вы действительно путешественница во времени? — Ги неожиданно переключился на меня. Вот черт. Навлекла беду на свою голову. Разговоры стихли и все взгляды устремились ко мне. Патриарх поерзал на стуле, Сибилла нахмурилась, Тиберий посылал мне невербальные знаки, которые я все равно не понимала. И только Балиан остался безучастным, лишь слегка заинтересованно приподняв левую бровь. Ну, вылитый Леголас! — Время это такая сложная и малоизученная вещь… — Я начала издалека, стараясь говорить как можно более запутаннее и туманнее, подражая манере небезызвестного магистра Йоды. Ги де Лузиньян, кажется, разгадал подобный маневр, и, слушая мои витиеватые пассажи, стремительно терял терпение. — Вы ведь из будущего, далекого будущего, не так ли? — Рубанул он напрямик, и я промычала в кубок что-то невразумительное, потому как не нашлась с ответом. Прав был Тиберий, чертовски прав. Вот и сбылось то, о чем он меня предупреждал. А я была уверена, что Ги — не из тех парней, который захочет оставаться в блаженном неведении относительно собственной судьбы (учитывая его шаткое положение при дворе), особенно когда в руки само плывет такое «сокровище». — Не устраивайте даме допрос, она не ваш военнопленный. — Тиберий пытался воззвать к совести Ги. Безрезультатно. Тот только сильнее разозлился. — А дама внезапно проглотила язык, что не может ответить мне самостоятельно? — Огрызнулся он. — Помните о приличиях… — Повысил голос маршал. — Не вам меня поучать. — Грубо отрезал Ги, и за столом воцарилась тишина. Даже Ибелин напрягся, но по-прежнему не проронил ни слова. Пока двое заклятых врагов метали молнии, желая испепелить друг друга на месте, я, воспользовавшись создавшимся хаосом и неразберихой, по-тихому слиняла с ужина.