Долг жизни

"... В которой вершатся судьбы отдельно взятых людей и целого государства, а король начинает разговаривать подозрительными и странными словечками..." Был март. Здесь, в это время, в Иерусалиме расцветала весна. Она была не такой яркой и насыщенной красками как в других более плодородных землях, но ее дух чувствовался в теплом воздухе, в нежно-голубом небе, в цветении немногочисленной, выжженной многолетним жаром солнца, растительности. Стоя на террасе, я вдохнула полной грудью. Это было прекрасное время, полное надежд и мечтаний, если бы не смерть, неотступно следующая за молодым королем. Очень грустно было осознавать, что время подходит к концу. — Его Величество желает видеть вас. Я обернулась на тихий голос слуги и благодарно кивнула. Про себя усмехнулась формулировке фразы. Ежели государь желает меня видеть — значит, надо идти. Подхватив полы платья канареечного оттенка, я направилась к выходу из своих покоев. Одежда в этом времени не могла порадовать изобилием цветов и фасонов, женскую, к тому же, едва ли можно было назвать практичной. И хоть отвоевать право носить одежду своего родного времени мне не удалось, но получилось привнести в моду этой эпохи небольшие изменения, которые делали мешковатые женские платья не только немного удобнее, но чуть изящнее и элегантнее. — Ваше величество, — я сделала реверанс. Несколько недель жизни научили меня основам этикета этого времени. И я вела себя, как примерная барышня, на радость Тиберия — страшного педанта. — Вы хотели меня видеть? В покоях Балдуина были слуги. И что с того, что мы с ним находились в близких отношениях, это не значит, что можно пренебрегать субординацией. Хамства никто не потерпит. Особенно король. — Да, леди Эрида. С минуты на минуту прибудет граф. — Уточнять, какой именно граф, было необязательно. Как только слуги растворились в пространстве, я почувствовала себя свободнее. Краем глаза уловив движение со стороны Балдуина, я успела только моргнуть, как оказалась в теплых, почти невесомых объятиях. Он обнимал меня так, словно я была хрустальной, и такое трепетное отношение трогало до глубины моей черствой души. Король стоял позади меня, опустив подбородок на мою макушку, (вот они — преимущества высокого роста!) и о чем-то напряжённо думал. — О чем думаешь? Ответом мне послужил тяжёлый вздох. — О наследовании трона. И о Балдуине, что-то в последнее время он молчалив и печален. Его учителя говорят, что у него нередко пропадает концентрация на уроках. Мне это не нравится. Я помню себя в его возрасте. Я был другим. Я вздрогнула. В его возрасте король был ещё здоров, ну или болезнь просто не успела себя проявить. Если события развернутся как в кино — то плохое самочувствие мальчика это первые признаки проказы. А я ведь соврала Сибилле, глядя прямо в глаза… Что будет, если страшный недуг подтвердится? Для принцессы это будет горе: болезнь искалечила ее брата и теперь тянет свои руки к ее единственному сыну. Для Балдуина это может стать новостью, которая окончательно подорвет его здоровье: он будет чувствовать за собой вину, будучи ни в чем невиноватым. Иерусалимское королевство же останется без законного наследника и будущего правителя. -… Но Сибилла говорила, ты уверена, что мой племянник станет славным королем. И я в это верю. Кто-то же должен… — Его голос дрогнул как сломанная сухая ветвь. — Ты достойный король, и более того — замечательный человек. — Пожалуйста… Не говори таких слов, а то мое сердце может не выдержать. — Глухо прошептал он. Я извернулась в объятиях и прислонилась к его груди. — Буду, и не один раз, потому что тебе это нужно, — пробормотала куда-то в пахнущие благовониями складки длинного кафтана.

***

Балдуин вздохнул и только крепче сжал ее в объятиях. Права была Эрида — ему это нужно, ещё как нужно. Нужно, чтобы кто-то говорил такие слова, бальзамом проливающиеся на сердце и душу. Нужно… Потому что он до сих пор не мог поверить, что его можно просто так обнимать, испытывая искреннее желание, а не почтение, смешанное со страхом; что его можно целовать, не делая при этом над собой нечеловеческих усилий. Он познал любовью дружескую, родительскую, сестринскую. Он знал, что подданные считают его справедливым правителем и хорошим воином, а враги — достойным соперником. У Балдуина не было близких друзей. В детстве отношений не сложилось из-за его гордыни — как же, он ведь единственный наследник короля! В юности, возложив на себя венец, стало как-то не до дружбы. А сейчас… Кто будет дружить с прокаженным? Люди подвержены приданиям старины и часто цепляются лишь за внешность, не пытаясь постичь глубину. В жизни его любили только три женщины. Мать и сестры. Иной женской любви он не знал. Но Эрида… Эта необычная, необычайная гостья из будущего свалилась на него как снег на голову, которого он даже никогда не видел. И сейчас она доверчиво прижималась к нему. Неужели, Господь услышал его бесконечные молитвы и явил свою милость? Балдуин был не в силах противиться этому. Да и стоило ли? Однажды он попытался устроить скандал, чтобы раз и навсегда оттолкнуть от себя Эриду, потому что он не мог допустить, чтобы между ними что-то появилось. Не только как король, но и как человек, которому небезразлично: она слишком юна и прекрасна, а проказа жертв не выбирает. История закончилась тем, что Эрида, припечатав разнервничавшегося скандалиста парой тройкой крепких фраз (за которые при любых других обстоятельствах ей, несомненно, усекли бы язык), попросила объяснить, конструктивно и без истерики, чем Его Величество изволили быть недовольным. И он рассказал все как есть. Эрида его внимательно выслушала, после чего с умным видом прочитала длинную лекцию о проказе и ее путях передачи. Балдуин вслушивался в огромный поток незнакомых слов. Он по сей день задавался вопросом, что за зверь такой «бактерия» и что значит «не генетическое заболевание». Но тогда ему объяснили две вещи, которые теперь не выходили из головы: что заразиться проказой очень трудно и дети у прокаженных рождаются здоровыми… Король ласково погладил Эриду по темным кудрям и перевел взгляд на уплывающее за горизонт солнце. Он чувствовал, что жить ему осталось недолго. А здесь, в этом мире, ещё остались проблемы, которые необходимо успеть решить до заката его жизни. Одна из главных — Эрида. Выдать бы замуж эту строптивицу за достойного человека… Без влиятельного супруга в этом времени ей не выжить. Но он знал, что она ни за что не согласится — упрётся рогом и будет в чем-то права. Отдавать ее не хотелось. Взять ее в жены он тоже не может, как бы ни хотелось. У него не осталось времени, чтобы лезть в бой с Высшей курией и самим Папой Римским. Для всех них она — чудачка, колдунья, без роду и племени. Если бы он был здоров или у него в запасе оставалось чуть больше времени… Тогда все могло бы сложиться иначе.

***

— Ты будешь решать вопрос с наследованием трона, ведь так? — Я отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза. — Да, я собираюсь казнить Ги де Лузиньяна и Рено де Шатильона. — А Высшая курия? Рыцари? Я слышала, что Лузиньян имеет большое влияние. — «По крайней мере, в этой реальности» — хотелось добавить мне. — Ты задаешь правильные вопросы, Эрида. Но о том не беспокойся: я был и остаюсь королем, который достойно правил все эти годы, а значит, никто не посмеет поставить под сомнение мое решение. В ином случае, все несогласные окажутся вместе с Лузиньяном на виселице. А таких смельчаков мало, поверь мне. — В его голосе мелькнули стальные нотки, и я подумала, что мне еще никогда не доводилось видеть «темную» сторону короля: расчетливую, хитрую, жесткую и, временами, жестокую, соответствующую всем канонам этой суровой эпохи. — Меж тем, я думал и о твоей судьбе. — Продолжил Балдуин, и голос его заметно потеплел. — Думал, выдать тебя замуж, но потом не принял этот вариант: ты не согласишься. Я хмыкнула. Правильно думал — не соглашусь. Хотя, та часть моего разума, отвечающая за рациональность, вопила о том, что это — действительно неплохое решение, потому как иначе в двенадцатом веке поступить было нельзя. И сердце пошло на компромисс, оставив этот вариант на самый, самый крайний случай. -…Поэтому я бы хотел, чтобы ты стала учительницей юного Балдуина. — Но… Но разве так можно? — С сомнением протянула я. — Женщина — учительница будущего короля да еще в вашем времени? Что-то мне не верится, что мне позволят его обучать. Балдуин «подвис» на несколько секунд, переваривая информацию, после чего со смешком протянул. — Мне немного обидно, что ты почему-то не берешь меня в расчет. Я король, а не какой-то бродяга с улицы, слово которого мало что значит. Если будет королевский указ — то никто не посмеет его оспорить. Более того, тебе благоволят влиятельные люди. Тиберий, Балиан и другие. Я тщательно слежу за слухами, гуляющими по моему дворцу. — Балиан? — Переспросила я. Наши отношения едва ли можно было назвать доброжелательными, скорее, настороженно-нейтральными. — Я намерен женить его на Сибилле и сделать королем до совершеннолетия Балдуина де Монферрата. — Он не согласится. — И это ты уже знаешь, маленькая ведунья. — Мягко рассмеялся король. — И почему же Балиан не согласится? Я знаю, что он любит мою сестру, у него неплохие таланты военачальника, да и к тому же некоторые сарацинские полководцы уважают его, а значит, ему будет проще вести с ними переговоры. — Он не пойдет на это. — Упрямо повторила я, отрицательно мотнув головой. — Царство совести и все то, что ты говорил ему в вашу первую встречу, он хорошо запомнил. — Даже так… — Задумчиво протянул Балдуин и, размокнув объятия, медленно прошелся по покоям. — И что ты предлагаешь? — Я предлагаю все-таки попытаться его уговорить, но при условии, что когда Балиан уйдет, я пойду за ним, а не Тиберий. — Будь по-твоему, Эрида. — Благосклонно кивнул король. — Что ты решила насчет моего предложения стать наставницей для моего племянника? — Я согласна, — вздохнула я, улыбнувшись. Мое безрадостное положение не позволяло воротить нос и предъявлять какие-то требования. Так что вариант, предложенный Балдуином, был просто замечательным. — Круто, — ответил мне король и я машинально кивнула. Потом вдруг нахмурилась и недоверчиво взглянула на него. Что-то насторожило меня в его словах. Просветление пришло незамедлительно. Я потрясенно ахнула. — Ты грабанул мой словарный запас! — Со смехом воскликнула я. — Ты представляешь, что будет, если ты начнешь так говорить на людях? Да твоих подданных сердечный приступ хватит! — Не беспокойся, Эрида, я хорошо контролирую свою речь. — Улыбнулся Балдуин, явно довольный произведенным эффектом. На этой веселой ноте нас прервал слуга, объявив, что прибыл граф.