Долг жизни

Barbara — Yves Montand Майк не спал. Сидел на окраине их лагеря и глядел на ночное небо, звездная карта которого так сильно отличалась от той, что он привык видеть дома. Дом… Его дом был так далеко и так близко одновременно. Он помнит, как в детстве он долго не могу уснуть — его пугали сквозняки, гуляющие по ночным коридорам замка. И тогда к нему приходила мама. Они выходили на балкон, расстилали мягкие шкуры и лежали на них, укутывавшись старым отцовским походным плащом. Они рассматривали звездное небо, и мама шепотом рассказывала ему сказки про летающих железных драконов, чьи крылья были так огромны, что одним взмахом драконы могли перелетать с одной земли на другую. Она рассказывала про далекие страны, про высокие дома из стекла, про людей, гуляющих по луне. Майкл слушал рассказы матери, даже не подозревая о том, что когда-нибудь они станут явью. Дар это или проклятие — иметь возможность перемещаться во времени и не властвовать над этим? Два его старших брата и отец никогда не путешествовали в потоках времени. Никогда воочию не видели ни железных драконов, ни стеклянных башен. А Майк видел и знал — эти мифические образы в сказках лишь попытка завуалированно рассказать правду. И это знание сделало его другим. Он отличался от остальных, как отличалась и его мама. Придворные не знали, но чувствовали, что младший принц и королева были другими. Они ведали то, что недоступно другим. Это знание порой тяготило: венец путешественника во времени был столь же тяжелым, сколь королевский. Он помнил свое первое перемещение и ужас, охвативший его при виде оживленной улицы двадцать первого (господи помилуй) века. Но даже страх перед этой эпохой величайших научных достижений не смог утолить в душе юного принца любопытство. Что-то манило и тянуло его в этот век, словно он принадлежал ему так же, как и родному двенадцатому веку. И вот вскоре оживленная улица уже перестала так пугать, перестали пугать и самолеты, и машины, звуки и запахи другого мира. Так и родился Майкл Болдуин. Еще одна маска, но самая искренняя, что ему доводилось примерять. Волею судьбы принц Гийом Иерусалимский, младший сын короля Балдуина IV стал просто Майклом — студентом исторического факультета. Гийому было интересно взглянуть на маму в годы ее юности — черноокую бойкую девчонку, умную, хитрую, свободолюбивую и своенравную. Ту, что покорила сердце иерусалимского короля. Дважды. Гийом запомнил ее совсем другой и под другим именем. Она переросла ребячество, стряхнула с плеч озорство, приняв свои новые права и обязанности со всей строгостью и вниманием. И несмотря на все условности, которые сковывали ее вольный нрав, она сохранила в себе свободу. Принц улыбнулся воспоминаниям и взглянул на наручные часы. Без пяти минут полночь. В темноте ночи мелькнула чья-то юркая тень и стремительно двинулась к раскопкам. Он усмехнулся, глядя на столь знакомый силуэт. Пожалуй, эту черту он перенял от матери… А, может быть, и от отца. Тот, как ни странно, был тем еще авантюристом… Выждав некоторое время, Гийом направился следом. Когда он пришел, у надгробного камня уже никого не было… Принц обошел его кругом, любовно огладив сухой камень, и вдруг заметил в примятой траве блеснувшую заколку. Подняв украшение с дешевыми стразиками, Гийом в задумчивости приложил его к губам, как самое драгоценное из всех сокровищ. Улыбнулся, чуть печальнее, но искренне: — Удачи, мама. И до встречи. Свою работу здесь он выполнил. Пора бы возвращаться домой. Потому что несмотря на все блага, которые могло подарить новое тысячелетие, своим домом младший принц называл Иерусалимское королевство.

***

POV Эрида Потеряв под собой опору в виде надгробия, я упала на землю, влажную от утренней росы. Поднявшись, я отряхнула грязные колени и руки и озадаченно покрутила головой. После перемещения меня еще немного мутило, как будто бы я целый день каталась на аттракционах. Понять бы механику этих скачков, а то раз на раз не приходится… Солнце постепенно выплывало из-за горизонта, освещая все вокруг мягким утренним светом. Как только картина начала проясняться, я смогла оценить творящийся вокруг меня бедлам. Нет, даже не так. Б-Е-Д-Л-А-М. Вот что это такое было. Перевернутые повозки, мертвые лошади, упавшие и раскрытые сундуки и шкатулки, все содержимое которых лежало тут же. Я подошла к одной из карет и заглянула в ее черный зев. Оттуда на меня стеклянными глазами смотрела женщина, на груди у нее алела кровь из огромной раны, оставленной чем-то очень острым и кем-то очень сильным. Отшатнувшись в ужасе от увиденной картины, я закрыла рот рукой. Попятилась назад и зацепилась за лошадиный круп, упала наземь и вскрикнула, столкнувшись с мордой мертвой лошади. Этот был вовсе не бедлам, это было что-то гораздо, гораздо хуже: убийство целой процессии, жестокое и дикое, совершенное, вероятно не просто бандой головорезов, а хорошо подготовленным отрядом бандитов. Вдалеке послышался топот конских копыт по земле. Сюда приближались всадники, и судя по звуку численность их была равна небольшому войску. Свои это или чужие? А кто для меня свои? Решив не испытывать судьбу и отложить эти философские вопросы до лучших времен, я быстро схватила валявшуюся неподалеку накидку и спряталась за перевернутой повозкой, притаившись. Надежнее было бы укрыться в самой карете, но лезть в объятия к трупу мне совсем не хотелось. Когда всадники подъехали достаточно близко, чтобы я могла разобрать их голоса, я расслышала четкий, сухой приказ: — Обыщите здесь все. Может быть, кто-то выжил в этой резне. Король будет в ярости… Меня словно окатили ледяной водой. Этот голос! Голос! Неужто Тиберий? Я осторожно выглянула из-за своего укрытия, присматриваясь к всаднику. Из-за яркого слепящего солнца, так быстро поднявшегося на небосклон, трудно было разглядеть рыцарей, поэтому я высунулась чуть сильнее — и это стало моей ошибкой. Мое движение тут же было замечено. — Ваше сиятельство, там кто-то есть! Не прошло и секунды, как в миллиметре от меня оказался меч. Я медленно встала на ноги, оставив накидку на себе, чтобы не шокировать здешних блюстителей нравственности своим откровенным видом ног, облаченных в походные шорты. — Девка, чьих будешь? — спросил рыцарь. — Белены объелся? Или не видишь, с кем разговариваешь? — высокомерно ответила я, стараясь сохранить в своем голосе нотку властности, в то время как у меня от страха тряслись поджилки. От моего тона рыцарь заметно стушевался. И, кажется, смутился. — Простите, госпожа, обознался. — пробормотал воин скорее заученно, нежели осознанно. Тут же подъехал упомянутый ранее Тиберий. Смерил взглядом сверху вниз, так же высокомерно, как и в наше первое знакомство — в душе царапнула мягкой лапой ностальгия. Я улыбнулась уголками губ. Граф спешился. — Кто вы? — Тиберий — не любитель долгих расшаркиваний, это уже я успела понять. — Граф, — приветствовала я его, благосклонно кивнув головой. Тиберий смотрел на меня подозрительно и с недоверием, легко читавшимися во взгляде. Его глаза твердили — он меня совсем не узнавал. — Мы встречались с вами ранее? — Быть может да, быть может нет. — продолжала я ломать комедию. Одно неверное слово сейчас — и куковать мне в темнице до тех пор, пока не вышвырнет меня обратно в век двадцать первый. В прошлый раз темница мне не понравилась. Повторять не хотелось, поэтому я отвечала как можно расплывчатее и туманнее. — Разве у вас такая плохая память на лица, Тиберий? Граф дернул щекой, о чем-то напряженно думая, после чего неуверенно произнес: — Ваше Высочество принцесса Мария? «Бинго!» — хотелось воскликнуть мне, но я сдержалась, ухватившись за этот образ, как утопающий — за соломинку. — Наконец-то, граф. А я уж была уверена, что меня и вовсе не признают. — Прошу прощения, — сухо прошелестел Тиберий. — А где король Балдуин? — Его Величество задержали государственные дела в Иерусалиме. Как только он узнал о нападении, то сразу отправил подкрепление и после выехал сам. К вечеру мы ожидаем его в замке. Я печально оглядела побоище. Н-да, что-то долго добиралось подкрепление… — Не смотрите на это ужасное зрелище, Ваше Высочество. Вы многое пережили, позвольте мне сопроводить вас в крепость. Как только мы прибудем к месту, сразу же отправим гонца вашему отцу. Свадьба состоится в срок. «Свадьба? Какая свадьба?! Нет, подождите! Я так не играю…» Проглотив малодушное желание тут же во всем сознаться и объявить о том, что я вовсе никакая не принцесса Мария и водила благородных рыцарей за нос целых пять минут, я молча кивнула и последовала за Тиберием. Мне в личное пользование была передана персональная лошадь с извинениями из-за отсутствия кареты, потому что благородные рыцари не рассчитывали найди здесь хоть кого-нибудь живого. И уж тем более принцессу (в лице самозванки, о чем они, к счастью, не ведали). Сославшись на чрезмерную усталость и пережитое волнение, я отказалась от лошади (или, судя по недовольному взгляду животного, лошадь от меня?) и напросилась ехать с Тиберием вместе. Тот недовольно нахмурился, но согласился, предупредив, что путь неблизкий.

***

Путь неблизкий — это, оказывается, было мягко сказано. Когда под вечер мы добрались до замка, я готова была расцеловать каждого здешнего обитателя, а потом тихо и счастливо склеить ласты где-нибудь в уголке. Крепость Шастеле, а это, несомненно, была она, оказалась гораздо внушительнее и больше, чем я себе представляла. В законченном виде эта фортификация выглядела поистине угрожающей и мощной. Я невольно залюбовалась ею. Была в этой грубой силе какая-то особая красота и притягательность. Что же, Балдуин, твое детище по праву можно считать достойным и великим. Когда мы въехали во внутренний двор замка, нам сообщили, что король ещё не прибыл. Тиберий, распорядившись, чтобы для принцессы все подготовили, сбагрил меня в руки слуг, а сам в гордом одиночестве ушел куда-то. Нет, так дело не пойдет! Я не для того снова очутилась в двенадцатом веке, чтобы проходить одну и ту же историю много раз. Мне необходимо было понять, как сильно изменилась история и есть ли надежда на то, что хоть кто-то сможет узнать прежнюю меня. Наскоро умывшись, я переоделась в первое попавшееся платье, проигнорировав красноречивый взгляд служанок, шокированных моим современным внешним видом. Отказавшись от ужина, я вышла искать Тиберия. За мной тут же увязались стражники, мамки, няньки, фрейлины, словно выросшие из-под земли, и половину этого честного народа пришлось настойчиво прогонять. Потому что эта разношёрстная толпа, следовавшая по пятам, меня ужасно нервировала. Тиберий, что неудивительно, нашелся у себя в кабинете. Когда я вошла, он встал, поклонился, как того требовал этикет, и снова сел за рабочий стол, перестав обращать на меня внимание. Разговор пришлось начинать первой. — Я пока шла по коридору, услышала новость, что Его Величество вернулся в замок. — Гм. — утвердительно ответил граф. — Посему хочу спросить, когда я смогу его увидеть? — Завтра, Ваше Высочество. — не поднимая головы, пробубнил мужчина. — Завтра? — недовольно переспросила я. — Гм. Повисла тишина. Граф всем своим видом показывал, что не намерен больше продолжать разговор. А я чувствовала себя совершенно по-дурацки, словно студентка на зачёте у строгого препода. Посверлив взглядом дыру в темной макушке, я подошла к столу и решительно хлопнула по бумагам, на которых Тиберий что-то писал. Невысохшие чернила растеклись по контуру моей ладони. — Надо сегодня. Граф поднял на меня очень очень недовольный взгляд и процедил: — А мне говорили, что вы, принцесса, скромная… — Маленько промахнулись в описании. — Покорная… — Вообще мимо. — Набожная. — Отчасти. — Шестнадцатилетняя девица. — припечатал граф. Я поперхнулась. Конечно, я ещё не старушка, но уж точно не шестнадцатилетняя девчонка. Стараясь не рассмеяться, выдавила из себя: — … Однако за время пути собачка могла подрасти… Смотрела на медленно закипающего Тиберия. Дёргать тигра за усы, конечно, опасно, но безумно весело! — С королем, говорю, хочу встретиться. — улыбнулась я, и отдавая дань вежливости, добавила. — Пожалуйста. — Бог с вами. Будет вам встреча, Ваше Высочество. Однако мой вам совет — держите ваши колкости при себе. Король не потерпит подобного тона. — Как же я могу держать колкости при себе, если они так и просятся наружу? Поймав очередной раздраженный взгляд Тиберия, я покорно замолчала и улыбнулась самой смиренной из всех улыбок. Судя по перекосившемуся лицу графа, она больше напоминала оскал. Тиберий отошёл к двери и несколько раз постучал. Из-за нее выглянул стражник, они обменялись несколькими фразами, после чего тот исчез. Спустя некоторое время стражник появился вновь, кивнул графу и выжидающе посмотрел на меня. — Идите, Ваше Высочество. Король ожидает вас. — оповестил Тиберий. Я благодарно кивнула и направилась к выходу. Уже в дверях меня окликнул граф и неожиданно спросил. — Мы с вами… Нигде не могли раньше видеться? — Вспоминайте, Тиберий, вспоминайте. А когда вспомните — то поймёте, что все в этом мире не так однозначно. А время бывает изменчиво. Послав напоследок загадочную улыбку, я последовала за стражником.