Я Ниган

В Александрии было известно о том, что должен прибыть некий груз от Спасителей, и эта новость заставила отнестись к себе с крайним недоверием. От Нигана можно было ожидать подарка в виде фургона, нашпигованного ходячими, смотря чем было вызвано его желание отправлять их общине посылки. После того случая с Дэрилом все усложнилось. Точнее, усложнилось лишь в понимании происходящего. На деле, наоборот, жизнь стала легче. Что стало с Диксоном, так толком и не выяснилось. Лишь спустя долгую неделю напряженного ожидания, Саймон передал сообщение, что тот жив. Сухо и без подробностей. О дальнейшей его судьбе никто не удосужился сообщить, никаких приглашений от Нигана, никаких посещений. Послабления прочувствовались. Спасители перестали нарочно цепляться к мелочам, прекратились избиения. Но отношение было по-прежнему издевательское, пренебрежительное. Указывать свое место александрийцам был должен каждый радовой спаситель, хоть и стало заметно, что не всем это и нужно. Дуайту, к примеру, вовсе не шло изображать из себя отморозка, и он был рад снижению общего негативного фона. Он все более спокойно выполнял свои обязанности, радуясь, что люди осознают и соблюдают правила. А если кому и хотелось повыебываться, то люди общины вели себя с пониманием, что делало провокации – затруднительным делом. За жертву Дэрила Рик испытывал невероятные муки совести, чувствовал себя виноватым в том, что произошло. Сразу после происшествия, когда спасители покинули общину, когда зеваки разошлись по своим домам, успокоились и осознали, что угроза миновала, Рик в замешательстве отправился на разгрузку вещей, предварительно схватив в охапку своих детей и Мишонн. Едва выпустив их из объятий, не в состоянии толком опомниться, он направился к складу, вместе с подрядившимися помочь Габриэлем, Эриком, и Розитой, отгоняющей грузовик. Мишонн, Карл, и Энит с малышкой на руках машинально направились за Риком. Они все не могли расстаться друг с другом, и срочно хотели себя чем-то занять, в надежде скорее прийти в себя и понять, что происходит. Хоть слегка фоном и преследовало ощущение, как будто вещи – важнее Дэрила, а все же, даже перекладывание коробок и учет – были важным делом. Лучше, чем сидеть и горевать с опущенными руками. Плюс было ощущение, что это благодаря Диксону вещи так и не отправились в Святилище. И почему, несмотря на то, что это Ниган собственноручно избил до потери сознания арбалетчика, оставалось стойкое ощущение, что это – александрийцам его жизнь не дороже барахла? Тем не менее, как бы ни было тяжело, а занять чем-то руки – должно было помочь отвлечься, заодно, привести в порядок не только склад, но и мысли. И конечно же, постепенно, разбор находок превратился в обсуждение произошедшего инцедента. Ведь абсолютно все были шокированны и напуганы, беспокойство за жизнь Дэрила одолевало до дрожи. Было необходимо поддержать друг друга. Хотя с чего начать разговор, было не понятно. Все вопросы комом стояли в горле, некоторые вертелись на языке, но произнести хоть что-то вслух казалось нереальным. – Если б я не оттолкнул его... – в какой-то момент выпалил Рик, поставив очередную коробку на стол. – Он бы не... ничего бы... – Ты не виноват! – поспешила Мишонн. – Я не хотел, я не знал, что делать, что думать... – Мы все понимаем, Рик! – Мишонн участливо взяла его за руку. Все присутствующие замедлились и стали подходить ближе, желая наконец поговорить об этом. – Что случилось, что он сделал с Дэрилом?! – вмешалась Розита. Для нее все выглядело совершенно необъяснимо. После убийства Спенсера и Оливии, Розита с Сашей тайно ездили к Святилищу, хотели любой ценой покончить с Ниганом, но не смогли. Вернулись назад, решив оказать помощь Рику в подготовке к полномасштабной войне. Ведь и без Нигана еще останется толпа ублюдков, угрожающих безопасности общин. Тогда, в прицел винтовки девушки видели Дэрила. Он уже был надзирателем и весь день ходил во дворе, хромая на одну ногу. Так же они видели, как неоднозначно лапал его главарь, а тот терпел это. Лапал, что называется "везде". Казалось, что Диксон сдался, примкнул к Спасителям, сломался. И был вынужден позволять этому отморозку слишком многое. Но что-то неуловимо странное читалось в действиях этих двоих по отношению друг к другу. Стрелок не боялся бандита, не избегал его "ласк", а как будто даже сдержанно тащился. Это зрелище выглядело так интимно, что было неловко смотреть. Хоть и, казалось: все происходило на виду, – но, вроде бы, никто не должен был их видеть, некому было смотреть. Из присутствующих людей были только бедняги рабочие, не позволяющие себе отвлечься от мертвецов. Об увиденном девушкам некому было рассказать. Хотя в Хилтопе Саша и была вынуждена с горечью сообщить, что Дэрил примкнул к врагу, чему ни Мэгги, ни Иисус до конца не поверили, а вот Розита не смогла поделиться ни с кем. Не могла разочаровать Рика и предпочла дождаться, когда сам Ниган что либо объявит по этому поводу. И вот дождалась. Она видела, как Дэрил вышел из нигановского автомобиля, видела как он был одет, как виновато опустил голову перед Мишонн, казалось, что именно за этим приехал Ниган: объявить Рику, что Дэрил примкнул к его "банде". Но позднее, когда пошел переполох и народ потянулся к дому Рика, Розита, прибежавшая на шум, успела увидеть лишь развязку: Диксон, в одних только штанах, с автоматом в руках, угрожает лежащему на земле нигановскому выродку, позади него стоит Рик и пытается "сдаться" или успокоить конфликт. Злой "вожак" выходит из дома, пытается застрелить любого попавшегося под "горячую руку" человека, а Дэрил ему не дает, вставая под пули. Далее следует жестокая сцена, когда бандит собственноручно избивает арбалетчика на глазах у всех. За неподчинение, судя по всему. И за угрозу своему авторитету. Но после: он никого больше не трогает, совсем ничего не объявляет, и никого не забирает, лишь Дэрила. Поэтому Розита выждала сколько смогла и теперь не могла молчать. – Рик, что произошло?! Габриэль опустил коробку и посмотрел на остальных. Все переглянулись: там были только свои. Кто знал арбалетчика, и кому он был не безразличен. Мишонн взялась разобраться, и начала первой: – Ниган приехал сообщить, что Диксон теперь с ним. Эрик стоял поодаль и никак не мог собраться с мыслями, что бы спросить, почему так вышло, что Дэрил был в одних штанах прямо на улице, перед всеми людьми. Стрелок был хорошим другом их с Аароном семье, он часто бывал у них дома. И Эрик привык видеть его довольно замкнутым и нелюдимым. А по поводу одежды у того, кажется, был пунктик: Эрик ни разу не видел, чтобы Дэрил оголял торс. Не то, чтобы хотелось посмотреть... но на самом деле - хотелось. Эрик любил Аарона, он был его близким и самым родным человеком, это несомненно. Но это не значит, что нельзя уж и попялиться на других мужиков. Просто посмотреть, безо всякой задней мысли. Дикий и грубоватый Диксон был довольно сексуален, не смотря на то, что именно Аарон для Эрика был эталоном мужчины мечты. Аарон был мужественным, ответственным и решительным, плюс и еще чутким и нежным. Но внешность и манеры стрелка по-своему пленили. Тем более, что Эрик знал: Дэрил надежный друг, добрый, и даже ранимый человек. Поэтому иногда действительно чуть ли не зло брало, отчего нельзя с ними быть более открытым. Предрассудков по поводу людей с нетрадиционной половой ориентацией у арбалетчика не проявлялось. Он как будто вообще о любых сексуальных отношениях людей ничего не знал, так что ничему и не удивлялся. По крайней мере от него совсем не чувствовалось никакой предвзятости. Даже когда он видел их с Аароном нежности, он лишь усмехался и отворачивался, желая не мешать людям с их глупостями, а иногда и бесцеремонно перебивал. По дружески подкалывая, что надо заняться делом. Как правило в такие моменты он крутил в руках какую-нибудь маслянную деталь от байка, протирая ее тряпкой, измазавшись при этом по самые локти в мазуте и спрашивал, есть ли возможность чего-нибудь перекусить. Да, Эрик с грустью вспоминал, как здорово было в компании арбалетчика, хотя порой и одолевала ревность, по поводу того, что его любимый больше времени проводил с охотником, а не с ним. Но зато он всегда знал, что Аарон в надежных руках, и что Диксон точно поможет ему выбраться из любой передряги. За это он и любил Дэрила. А теперь, когда пришли Спасители и забрали Дэрила от них, было невыносимо грустно, ведь буквально все напоминало, что его с ними больше нет. Да и прежней жизни – тоже. А появление стрелка в общине этим утром всколыхнуло чувства. Аарона не было в этот момент, он был на вылазке. И близко подойти Эрик испугался, лишь видел, что Мишонн и Карл тоже там. Но там был и Ниган. И это пугало больше всего. Таким, как он (Эрик), лучше было не высовываться, ведь именно к нему сразу же начнут цепляться всякие мерзавцы, задирать и издеваться. Он не был труслив, просто осторожен, и крайне не конфликтен. Просто мягкий человек, который совсем не понимает как быть агресивным, если он не испытывает ничего подобного. А выдержать сцену насилия он просто не мог. Особенно потому, что был парализован страхом, когда главарь спасителей наставил на него свое оружие и нажал на спуск. Сердце ушло в пятки, холод охватил все тело, он остолбенел и не мог пошевелиться. Даже моргнуть. Даже дышать. Но в следующую секунду все разом произошло, а последнее, что запомнил бедняга: тело Дэрила забирают спасители, Ниган уходит. Все кончено. Люди подбежали, как только стало можно, его кто-то прижимал к себе, успокаивая, а он не мог оторвать глаз от яркой алой крови, разбрызганной по всему асфальту. Казалось ее так много, она настолько настоящая, что всё увиденное за эти годы было лишь выдумкой воображения. В этом состоянии чувственного онемения, Эрик по инерции двинулся за Риком и Мишонн, Габриэль был рядом, очень внимательно сопровождая до склада. И все, что хотелось узнать теперь, это: почему Диксон был раздет. Все, что было после – стерлось из памяти, это было невыносимо. Слишком много непонятного. И ужасного произошло. Казалось, что если начать с начала, то остальное само собой станет объяснимо. Объяснится без того, что бы это вспоминать. Тогда станет ясно, как по волшебству, выжил ли Дэрил. В целом, это был просто шок. И наконец, люди стали говорить об этом. – Я видел их, – сообщил Рик, не поднимая головы от коробки. – Что случилось, Карл? Я отошла всего на пятнадцать минут! – Отец застал их вдвоем в спальне... – начал тот. – Я думал, что-то случилось, в доме было так тихо... – перебил его Рик. Эрик очнулся, начиная приходить в себя, соображая на что это похоже, пусть даже это и бред. Перед глазами стоял вопрос об отсутствии на теле арбалетчика некоторых предметов одежды, а сейчас прозвучало еще и слово "спальня". Застал их вдвоем в спальне... – эхом пронеслось в голове. Розита переглядывалась с Габриэлем и Энит. Эрик ждал развязки и не мог отвлечься. – Они... Дэрил был с ним... такой... – шериф неуверенно взмахнул рукой и поднял лицо на Мишонн, за поддержкой. – Они вместе, Рик, – сообщила самурайша. – Это объявил нам Дэрил. – Она переглянулась с Карлом. Эрика пронзило в самую грудь от такой новости. Он в ужасе вытаращил глаза. – Вместе?! В смысле, как пара вместе? – не выдержала Розита, в голове которой все начало обретать форму. Вот почему эти двое терлись во дворе. Вот почему арбалетчик ездит с главарем в одной машине, и вот, возможно, почему Диксон расхаживал полуголый... Неужели они, пока ждали Рика... в его спальне?! – Что было в спальне? – бесцеремонно захотела узнать Эспеноза. – Рик? Тут Эрик с мольбой на лице заметался взглядом между Розитой и Риком, решаясь сейчас же вмешаться и прекратить это, ведь это совершенно не возможно. Что бы Дэрил, их Дэрил связался с этим... этим... МОНСТРОМ! Это ведь точно никак не может быть правдой, не должно быть! Мишонн выставила руки, объявляя быть полегче с Граймсом старшим, и обратилась к нему сама: – Я не знаю, что ты видел... Но ты должен знать, что Дэрил не пленник больше! Ниган отпускал его за ворота, после того как тот признался... – она посмотрела на Карла, стоит ли это объявлять всем. Карл опустил глаза, он не знал. Рик смотрел так испуганно и было поздно утаивать эту, казалось бы, глупость, а в то же время – самую серьезную вещь, которую они узнали в этот злосчастный день. То, чего не знал даже Ниган. – Мишонн! – не вытерпел Рик. – Что он сказал вам?! – Он признался... – продолжил Карл, желая помочь, – Что... Влюблен... в него, – осторожно и тихо поделился подросток. Сердце упало в груди. И не только у Рика. Граймс попытался сложить в голове эти частички пазла, но все только разлеталось прочь. А вот зато Эрику стало все кристально ясно. И про рубашку и про выходки Диксона и про злость и молчание бандита. Если звучит слово "любовь", то любой здравый смысл вылетает в трубу. От любви чего только не сделаешь, и то, что себе совсем и не свойственно. Как например, выйти на улицу полуголым, как например бросить вызов ЕМУ, и даже встать под пули. И Ниган! Если б чувство было не взаимно, он бы наказал его иначе. По-своему. Заставляя видеть, как мучают близких. Ведь так Ниган приструняет подчиненных? А точно не избивает в сердцах своими же руками. Вот только понять: почему ОН!? – Эрик никак не мог. Как можно влюбиться в Нигана. Этот человек вызывал отвращение и ужас, находиться с ним рядом – было пыткой. Как это Дэрил мог...?! Хотя Эрик до конца не понимал стрелка. Оттого тот и казался таким притягательным. Были подозрения на счет некоторой загадочности этого человека, которому было нужно, казалось, совсем что-то неведомое. Даже для него самого. Его же влекло куда-то прочь от людей, в лес, даже полный мертвецов. Он не боялся ничего и рвался на волю. А что ждало его там? Знал ли он, что он ищет? Или кого. Эрик абсолютно никого, из известных ему людей, не мог представить рядом с арбалетчиком, быть может в порыве страсти да, – тот и мог бы сойтись с кем-то, да кем угодно. И был бы предан, как никто. Но... казалось вокруг не было никого, кому бы он был нужен таким, какой есть. Розита отошла на два шага и задумчиво уперлась взглядом куда-то в сторону, обреченно. Энит вытаращила глаза. Габриэль растерялся, оглядываясь на остальных и врезался спиной в стелаж, на котором все загромыхало. От шума захныкала Джудит. В замешательстве, Рик потянулся руками к ребенку, что бы успокоиться скорее самому, взял ее, и стал расхаживать по складу туда обратно. Никто не мог понять, как можно использовать слово "любовь", говоря об этом жестоком мерзком отморозке, а уж тем более испытывать к нему нечто подобное. Да он не заслуживает даже симпатии. А уж если учитывать то, что он делал с Дэрилом, то это совсем не укладывалось в голове. Розита, пожалуй, согласилась, что нежности во дворе Святилища вполне могут быть охарактеризованы влюбленностью, хоть это и звучало, как сущий пиздец, но хотя бы склеилось в какое-то подобие понимания происходящего. Габриэль знал Дэрила, но не Нигана, а тем не менее нисколько не мог предположить, что арбалетчик – гей. Впрочем, осуждать он не мог. – Он сам такое сказал!? – не выдержал Рик, запутавшись с тем, что именно он пытается понять. – Дэрил?! – он посмотрел на Карла, а затем на Мишонн, оба подтвердили кивком. – Я видел... – решил сообщить он. – Их "игры" в спальне. Ничего такого, просто не знал, не ожидал... увидеть это. Ниган не заставлял Дэрила. Я впервые видел, что он кого-то не заставлял что-либо делать. Дэрил сам... он... если вы говорите "он влюблен", то именно это я и видел, – подытожил мужчина, чтобы не вдаваться в подробности. У Эрика в груди все горело. Он несомненно желал счастья своему другу, все время приглядывался, кто подойдет ему в пару. И сейчас он должен быть рад, что Дэрил обрел это, испытал это чувство. Вот только никак нельзя было ожидать, что это светлое чувство он разделит с самым страшным из всех известных им людей! Это было рисковано, опасно и результат все видели на улице. Такого "счастья" нельзя было пожелать другу. Это была чудовищная ошибка. Злой рок. Ведь Диксону как-то по жизни не везло с людьми, оттого ведь он был так замкнут и осторожен? И так жестоко с ним пошутила судьба сейчас. Не нужно было бояться сблизиться, надо было хвататься хотя бы за Кэрол, ведь в ней он находил надежную для себя опору. Жаль считал себя недостойным ничего. А теперь поздно. Такая любовь его погубит! – Я видела их в Святилище, – выпалила Розита, желая поделиться и покончить с этим. – Они, можно сказать, обнимались во дворе. – Да, Карл был там, – добавила и Мишонн. – Ему Ниган демонстрировал, что может целовать Диксона, – она подняла глаза на Карла за подтверждением своих слов. Карл кивнул, когда все посмотрели в его сторону: – Тогда Дэрил просто не сопротивлялся этому. Он сказал, что Ниган спас его, и что он больше не может его ненавидеть... – Что значит "спас"? – возмутилась Розита. После известий о побеге и после поездки Карла, Рик сообщил своим, что Дэрил в порядке и что идет на поправку, сказал и о хорошем уходе. Вот только умолчал о спасении, и, конечно же, о том поцелуе. Тогда, казалось далеко еще все не ясно до конца. И не стоило делать скоропостижных выводов. Быть может Дэрил был просто не в себе. Но вот теперь пришло время рассказать все как есть. Даже о том, что придает человечности их злейшему врагу: что рисковал всем ради пленника. После рассказа Рика все совсем затихли, переваривая. Габриэль, как церковнослужитель, верил, что человечность может проявиться даже в таком грешнике, как Ниган. И даже одно доброе дело - может положить начало измениниям, от которых зависит очень многое. Да, он снова чуть не убил на глазах у всех. Но ведь не убил. Мог после. Но не стал. Даже следовало, а все равно воздержался! Он по прежнему все тот же психопат, но психопаты ничего совсем не чувствуют, психопатам не нужно никого спасать, кроме себя! Так зачем же ему Диксон?! – Сегодня мы видели, как они нежничают друг с другом, – нарушила тишину Мишонн, дабы дополнить подробностями общий рассказ, но вдруг вспомнила свое мимолетное ощущение, потерявшееся в свете последних событий. – Дело не в том, Рик, – она сообразила, что есть еще нечто важное, чем надо поделиться, свое наблюдение, – Ниган тоже совсем сам не свой! Рик остановился и недоверчиво прислушался. – Он отпустил Дэрила одного! За ворота. Тот мог уйти, Рик! Понимаешь... Он дал нам время поговорить наедине, со мной и Карлом. Дэрил объяснился перед нами и ушел. Ушел на улицу, я думаю, в лес, потому что был расстроен из-за признания! Я вынудила его, просто спросила в лоб. Думаю, он сам себе не признавался в своих чувствах, это же Дэрил! – она развела руками, посмотрев на каждого, они ведь должны были понимать, о чем она. Все хорошо знали арбалетчика и его характер. – А Ниган нас чуть на куски не порвал, узнавая, что мы ему такого сказали. А потом, когда Диксон вернулся, он только им и был занят, и ничто его не волновало больше. Он так за него беспокоился, я думаю... он... – она посмотрела на всех присутствующих. – Думаю Дэрил ему тоже совсем не безразличен. Рик! Посмотри! Он же сам не свой, он оставил нам... – она жестом указала на грузовик. – Да как это возможно?! – сердито выпалила Розита. – С какого хрена ему то влюбляться в Диксона!? И это так проявляется его любовь? – она махнула рукой в сторону улицы. – Он ведь не даст ему умереть?! – вдруг опомнился Карл, встрепенув этим вопросом всех, обращаясь к Мишонн, как будто та, больше всех разобралась во всем. Та опустила глаза. Она не знала. Женщина лишь жестом показала парню подойти и обняла его за плечи, прижимая к себе, поглаживая по голове. Все замерли и замолчали. Важно ли было разобраться в чем дело: важно было лишь отвлечься. Потому что то, что на самом деле было важно, - оказалось слишком болезненно. Беспокойство о том, жив ли сейчас арбалетчик. – Что происходит!? – послышался голос с улицы. На пороге склада появился Аарон. Он был взволнован, потому что догадался: случилось нечто плохое. Люди в помещении стояли поникшие и бледные, собравшись в круг, как на тайном сборище, да еще и с ребенком. И все как то испуганно подняли на него свои глаза. – Я видел кровь... – он указал в сторону дома Граймса. Эрик подошел к нему, заторможенно, и под конец просто бросился на шею, пряча лицо. Аарон принял его в свои объятья и прижал крепче, успокаивая любовника, у которого от всего прежитого именно сейчас началась истерика. Боль давила грудь каждому. Даже только что прибывший александриец понял без слов, что случилось нечто страшное. Опять. А когда ему сказали имя, то и его ноги подкосились. Но позволить себе потерять равновесие он не мог, ведь Эрик нуждался в нем. Ему сообщили, что Диксон должен быть жив, но знать наверняка было нельзя. Этот груз тяготил так долго, омрачая собой все эти мучительные дни, прожитые в неизвестности. Розита хотела ехать снова, что бы разведать, но не стала рисковать, полагая, что даже если Дэрил жив, то во дворе она его не увидит. Кровь на асфальте никто не посмел смывать. И этот красочный узор напоминал каждый день о неизвестности, боли и надежде на лучший исход. Но сразу перед тем, как Саймон ляпнул свое "ваш - в порядке", дождь размыл пятна и затер воспоминания. А теперь от Нигана должна была прийти посылка. Конечно, закрадывалась страшная фантазия, что это тело Диксона, но вряд ли бы кто признался о том, что такая мысль его посещала. Это было бы не логично. Но страх одолевал, от того, что Ниган – тот самый человек, от которого совершенно неизвестно, чего ожидать. Как влюбился, так может и возненавидеть. Тем более что могли сказаться последствия того избиения. И неизвестно как эти странные отношения могли развиваться дальше, после всего, что произошло. Хотя послабления общине говорили сами за себя: при последнем посещении Александрии Саймон забрал лишь треть вещей и сказал, что если нужны конкретные медикаменты, то Спасители окажут поддержку, нужно лишь заранее сообщить. И если нужна какая-то медицинская помощь, то в Святилище возможно лечение, более адекватное, чем в их общине. Дал добро на транспортировку раненных, предупреждая, что обращаться стоит лишь в самых серьезных случаях, и не иметь даже в мыслях намерений обмануть и устроить диверсию. Так как не поздоровится всей общине. Ниган, как будто, откупался от Александрии за арбалетчика. Это ведь говорило о том, что все у них в порядке. Это позволяло осторожно надеяться на лучшее. Все бы хорошо, только вот терялся первоначальный запал – мстить, идти войной. Голос разума говорил, что перемены к лучшему возможны, что, быть может, надо пожалеть друг другу жизни, и не рисковать хотя бы сейчас, когда это стало бессмысленным. Когда нет прямой угрозы жизни, как это было несколько недель назад. Хотя запастись оружием и планом действий на экстренный случай – все же было необходимо. Неизвестно сколько длится нигановский переход "от любви до ненависти", и как скоро он наиграется с Дэрилом. В день, когда пришла посылка Рик и Мишонн, с замиранием сердца заглянули внутрь морозильной камеры, обнаруживая тушу оленя, и других животных, в том числе белок. Оба вздохнули с облегчением, переглянувшись. Тревоги улетучились, даже рядовой спаситель-курьер, который должен был пренебрежительно кинуть эту подачку, усмехнулся краем губ на риковское осторожное восклицание: – Диксон. Глаза александрийцев сияли. – Но почему? – попыталась выяснить женщина. – Это нам? – Ваш человек имеет право помогать вам, – так было объявлено. Так было приказано доложить. Так александрийцам сказал и Рик, объявляя, что сегодня все будут сыты благодаря арбалетчику. И всю неделю можно будет не беспокоиться из-за недоедания. Хоть принимать подарки от Нигана казалось безумием, ведь оказаться в долгу у психопата – было последним делом. Но злить психопата – было бы еще куда менее разумным поступком. Тем более, что все и вся итак принадлежат ему, и наврядли он хотел бы отравить всю общину, ведь они нужны ему. Пришлось признать, что эта подачка, действительно, – подарок. Скорее всего подарок Диксону, который, все таки, от них не отрекся! Это значило очень многое. Как будто арбалетчик снова был рядом. В страхе потерять его, Рик и забыл, каково это: ощущать его присутствие и заботу. Забыл как это нужно ему. Оттого подарок так согревал сердце. Помимо пользы, это было признание, весточка о том, что арбалетчик думает о них, что охотится ради них, а это значит, что он прежний. И это значит, что все у него в порядке. Эрик и Аарон не могли поверить, что такое возможно, что бы Диксон действительно нашел общий язык с их злейшим врагом. Это было невероятно, особенно потому, что имело благоприятный исход для всей общины. Это грело душу и будоражило воображение. Ведь было похоже, что их нелюдимый хмурый, смущающийся проявлять даже малейшие признаки чувств, неотпытный в человеческих отношениях Дэрил сумел растопить самое ледяное сердце на свете. У этого Монстра вообще оказалось есть сердце?! И именно его пронзил арбалетчик! А любовь творит чудеса! Готовя королевский обед для всей общины, уходя в свои мысли от общих  разговоров, Мишонн пришло в голову, что Дэрил – совсем как в легендах про богов и чудовищ, та самая девственница, которую отдают им в дар, лишь бы те были благосклонны к поселениям. Не приходили, не убивали, не разоряли бы города. И Дэрил этому чудовищу пришелся по вкусу. Настолько, что подарки общине теперь идут один за другим. Женщина не хотела, но настроение и осторожный оптимизм подтолкнули подумать о "девственности" Дэрила. А ведь, он и правда был девственником. Хотя бы, касаемо отношений с мужчиной... И как такое может ему нравиться!? – задавалась она уже совсем не скромным вопросом, представляя о чем идет речь. Это вызывало неоднозначную дрожь в коленях и прилив крови к щекам, стоило лишь на секунду представить ЧТО Ниган мог делать с охотником. Дэрил, это же не возможно представить! Ведь вряд ли Диксон знал или умел что-то такое, чем мог впечатлить бандита. Я бы очень удивилась, – усмехнулась самурайша своим мыслям. Так или иначе, самое радостное, что и было поводом для праздника сегодня: это то, что у Дэрила явно все хорошо. Со здоровьем. И даже с его Ниганом. Рик этому был так рад, что немного по иному взглянул на спасителя, с благодарностью, что иногда умеет быть не таким отморозком. И, возможно, Дэрилу с ним, действительно не плохо. Кто знает, но а может быть бандит действительно оказался в чем-то близок стрелку. Ведь был же Мерл. И дело не только в том, что Мерл был ему братом. От всей своей семьи Диксон младший отрекся бы не моргнув глазом, но не от Мерла. Он любил его и ровнялся на него. Быть может есть что-то в Нигане такого, что было и в Мерле, помимо несносного характера, вызывающего поведения, вредных привычек, предрассудков, нетерпимости ко всему подряд, и тяги к насилию... Но этот вопрос остался открытым. Поживем – увидим, – подумал Рик, целуя макушку Джудит и поглядывая на ожившую возле его дома общину, умиротворенный, впервые за долгое время этой неспокойной и, казалось бы, обреченной жизни в "плену" захватчиков. Сегодня они могли позволить себе отдохнуть, обрести надежду, расслабиться на время, что бы просто побыть вместе.

***