Я Ниган

Роскошный дом был оснащен всем, что нужно для жизни. Да, в нем был погром: следы тщетной борьбы за жизнь, но присутствие мертвых хозяев было недолгим, чтобы запах успел пропитать мебель и шторы. Дом не был разорен и разграблен, оказался целым. Это, поистине, была находка года, а то может и десятилетия! Забавно, что судьба подкидывала путникам такие щедрые дары, такие как тот уютный Фредлайнер или же это волшебное место посреди кромешного ада. С питьевой водой оказалась напряженка: воды в кране не было, потому как генератор был отключен. Бензин был, бензина был огромный запас! Вот только шуметь и включать свет, привлекая ходячих - совсем не стоило, по крайней мере пока силы на исходе, а безопасность не гарантирована стопроцентно. Скоро должно было стемнеть, так что путники выполнили лишь несколько необходимых процедур, перед тем как дать отдых телу и мозгу. Первоначально, была найдена достойная альтернатива воде. Достойная, не означало разумная, так как: газировка - не лучший способ утолить жажду. Но черт возьми, как это было великолепно! Обычная сладкая кола, ударившая в нос газом и вызывающая дикую отрыжку, была так божественно прекрасна, что на самом деле дарила ощущение праздника, как и говорилось когда-то в рекламе. Нет, это не был вкус свободы, но зато это был вкус настоящей роскоши. И детства. Перекус «на ходу» для голодных - оказался нереально богатым. Хоть основные запасы, похоже, были изъяты, а тем не менее от находок разбегались глаза. Холодные консервы из банки, соленья и маринады, печенье, орехи, сухофрукты; сладкое, соленое и острое. Это было поистине время подарков. Снующие словно хорьки по полкам огромной кухни, новые хозяева выставляли на стол все, чем хотели похвастаться, попутно открывая и предлагая друг другу. Все подряд, одновременно напиханное в рот, запивалось газировкой. После торжественной дегустации съестного, странники обнаружили, что некоторые душевые оснащены аккумуляторными баками, где вода еще была, так что с наслаждением ополоснулись от вонючего зловония смерти, а затем и примерили простые удобные шмотки из хозяйских гардеробных, по привычке выбирая что-то в своей любимой гамме. Спаситель надел серое с черным, а стрелок – песочно-коричневое. Далее пришло время позаботиться о том, чтобы обработать раны. Аптечные шкафы оказались сильно опустошенными, но там был спирт: и это было главное. Так что ссадины и порезы были обработаны, и даже заклеены. Кое-где не обошлось без оказания помощи друг другу. Несмотря на то, что осмотреть и позаботиться друг о друге – было очевидной необходимостью, оба напарника, нахмурено и усердно старались по максимуму привести в порядок сначала себя. Не привыкли просить о помощи. Но в итоге, залечив наотъебись все, что было доступно их взору, начали поглядывать на чужие ранения, и руки сами потянулись помочь. У Нигана оказалась разбита голова и, когда он попытался рассмотреть рану в зеркало, Дэрил не выдержал: скомандовал сесть, взявшись за новый ватный тампон, смачивая его антисептиком. А заклеивая переносицу Дэрила, Ниган, не смог удержаться от шутливых комментариев заботливой мамочки. Ведь казалось: пластырь на носу и фингал под глазом – это некая визитная карточка любовника. Те почти не сходили с его лица. И, несмотря на то, что в повреждениях не было ничего веселого, а тем не менее они придавали стрелку определенный хулиганско-бандитский вид, что доставляло Нигану некоторое особое удовольствие. Продезинфицировав раны, наконец, можно было нормально отдохнуть. Дэрил настоял на том, что пару часов подежурит первым, собираясь немного прибраться в доме и последить за «порядком», так что спаситель смог растянуться на самой зачетной кровати в одной из наиболее чистых и просторных спален второго этажа, отпуская Дэрила хозяйничать, взяв с него обещание ничего опасного в одиночку не делать и быть крайне внимательным и осторожным. Оставшись наедине с собой, Дэрил почувствовал себя легче. В том смысле, что насыщенные события и острые впечатления не давали сосредоточиться все это время. Близость Нигана привносила смятение, и неразбериха в голове не позволяла просто отвлечься от происходящего, оценить все вокруг немножко по-своему: самостоятельно. Проверив укрепления первого этажа, в том числе и гаража, стрелок обошел еще раз каждую комнату, попутно вытаскивая тела, осмотрел каждый чулан, каждую душевую, и даже каждую полку в кухонном шкафу. Повторно проверил подвал, дверь в который им пришлось подпортить, ведь нельзя было допускать вероятность, что там вдруг кто-то сидит и выжидает момента подкрасться. Проверена была и вся крыша, и все лестницы, несколько открытых чердачных окон Дэрил запер, просто на всякий случай, вдруг это чей-то хитрый тайный план. Не стоило рисоквать. Всю тухлую мертвячину он стащил в комнату с балконом. Это была большая общая комната с кучей мягкой мебели по периметру, судя по всему - переговорная. В этом зале и ныне собрались все обитатели этого богатого дома, ну то есть, может и не все, но точно все-кто остался. Смеркалось, так что Диксон раздобыл несколько здоровенных свечей, чтобы можно было с ними перемещаться, когда будет совсем темно. Недолго посидел на одной из башен, созерцая закат, уминая еще одну банку великолепной говяжьей тушенки. Но долго сидеть не смог, волновался, что оставил Нигана одного. Так что насладившись свободой и своей вседозволенностью сполна, он поспешил вернуться в комнату, где отдыхал его возлюбленный, разбудив того своим осторожным вторжением. Вместе они решили, что тела надо из дома как-то убрать, и вместе решили, как именно. С обратной стороны дома был отличный вид на сад, там толпилось меньше ходячих, лишь где-то вдалеке, за прудом. Поэтому особо никто и не заметил, как двадцать пять трупов было отправлено вниз прямо из широкого окна переговорной, ведь оба путника решили, что церемониться с уже мертвыми еще до их прихода хозяевами совершенно не стоит. Лишь одно умерщвленное тело не покинуло дом. Живая, встретившая странников хозяйка, так и не обратилась. Уединившись втроем в ее комнате, она достойно приняла смерть. Подозвав к себе незнакомцев, она попросила обоих исполнить ее последние поручения. И они не смогли отказать. – Дэрил, – обратилась она по имени, услышанном от одного из странников, к тому, кто открыл для нее ту злоебучую дверь, к тому, кто вынес ее на своих руках к свету, к тому, кто пришел к ней на помощь и был так терпелив, оказывая ее, – я знаю, что ты за человек, я это вижу. Пообещай мне, что все будет хорошо с моими людьми, когда они вернутся сюда. – Незнакомка знала, что не может просить такого от чужаков, но она все равно просила. Отчего-то она знала, что может доверить ему это, это не была мольба от безысходности. По крайней мере ее голос был уверенным, как будто она оглашает свое завещание, передавая в наследство не только богатства, но и ответственность. – Я обещаю. – Смело ответил арбалетчик. – Теперь эти люди принадлежат Нигану, как и это место. Если они придут, то смогут вернуться в свои дома, жить и возделывать землю, растить урожай, здесь будет безопасно. Девушка перевела взгляд на второго своего спасителя, который и есть, как она поняла, Ниган. – Да, Ниган это я. – Пояснил тот. – Мне принадлежит большое сообщество, Спасители, под моим началом несколько общин, все те, которые мы смогли обнаружить, теперь и эта станет одной из них. Нам не нужно занимать это место: у нас есть свое. Твои люди будут жить как прежде, но отныне они принадлежат мне, работают на меня, будут обязаны принять меня и мои правила, а я не приемлю отказа. Хозяйка встревожилась, но тут же опомнилась, сообразив, что прямолинейность – хороший знак, а большего в ее положении требовать глупо. Да, человек похожий на бандита, действительно оказался бандитом. Зато довольно открытым для отморозка или подлеца, так что она решила довериться, ведь не может быть злым человек, который влюблен в этого душевного лохматого другого странника, так отчаянно желающего помочь какой-то больной и напуганной незнакомке. – Какие условия? – Половина всего. И эти условия для всех. Мы найдем и вернем их, если они еще живы, и, если не ушли слишком далеко. Но это не благотворительность, не сделка и не предложение, это неизбежность. Люди нужны мне. В этом мире основной ресурс – это люди. Я сохраняю жизни. И беру за это плату. Все уже произошло, когда я ступил на эту землю. Она серьезно задумалась, но затем поджав губы кивнула. – Скажите им, что Айрин была первой кто принял вас. Возможно, это поможет. Рассчитывать, ввиду случившегося, нам все равно не на что, детям нужно где-то жить, а условия у нас, честно говоря, слишком хорошие, чтоб этим не делиться. Позвольте детям нормально жить, и о большем я не смею просить. – Я обещаю. – Мягко сказал спаситель, повелительно кивнув со своим самым уверенным и нежным взглядом. Дэрил залюбовался, не ожидая, что тот проявит такую заботу. Они замолчали, как будто прощаясь. И Ниган подошел ближе, едва заметно достав свой нож. Незнакомка вдруг протянула руку к Дэрилу, а когда он подошел, для рукопожатия, то она примкнула губами к тыльной стороне его ладони, как будто он был не первый встречный, а родной ей человек. Родного не было уже в живых, и она даже не могла больше смотреть в ту сторону, где он лежал, ведь лежал уже вовсе не он. Женщина отчетливо понимала, что без этих странников, прийти в себя было бы очень тяжко, а они как будто отпускали ей последний тяжкий грех - малодушие. Этот чудовищный, охвативший ее страх и нерешительность. За это она была бесконечно благодарна судьбе. Ниган опустил всю руку, чтобы обнять ее затылок и поддержать голову, она кивнула и закрыла глаза, и в следующее мгновение жизнь покинула ее. Вот так просто. Вот так быстро. С одним точным движением. Дэрилу сдавило грудь. Он знал, что произойдет, но ведь не в одну же секунду?! Эрин ничего не сказала, Ниган ничего не спросил. Как они поняли друг друга? Время еще было… ее и не лихорадило. Но для чего ей это время? Чтобы начать сомневаться? Поддаваться отчаянью. Лучше так. Лишь озвучив последнюю волю, отдав одно последнее распоряжение, едва сообразив, что оно значит. Наверное, все же она так и не пришла в себя. Странное место, странные обстоятельства, странные люди. Хотя в этом мире встречаются только такие, но отчего-то никак к этому не привыкнуть. Охваченная паникой женщина вдруг меняется на глазах, и так легко и спокойно принимает смерть, без сомнений и промедлений. А Ниган понимает ее по одному лишь взгляду. Это все не шло из головы какое-то время. Отправившись с дежурства на боковую, Дэрил был просто счастлив, что вся кровать пропахла запахом Нигана. Да, не смотря на огромный выбор комнат, арбалетчик не задумываясь, лег в ту же кровать. Быстро скидывая грязную после уборки одежду, намереваясь потом просто взять новую. Спаситель проводил его быстрым взглядом, поспешно выходя прочь, что вызвало у Диксона усмешку: Ниган вдруг смущался. Запах любовника помог выбросить из головы все лишнее, оставляя лишь воспоминание как тот втыкает нож. Это было первое убийство из милосердия, которое Дэрил видел в исполнении любовника. Милосердие. Ни секунды промедления. Его бархатный усыпляющий тон, которым он произнес последние утешающие слова, повелевая мирно и достойно уйти. Этот момент, казалось, выбрал он сам, но, судя по всему, это и была ее просьба, личное поручение, то, что Ниган понял без слов, будто они могли общаться телепатически. Она не ошиблась с выбором человека. Проницательность незнакомки поражала. Но больше поражал Ниган, в чьих крепких заботливых руках так хорошо и легко принять свою смерть. Не в отчаянье и истерике, а как освобождение, отпущение грехов. Размышления о том, какой Ниган прекрасный ангел смерти, в сочетании с его запахом и мыслями о том, как он лежал в этой постели, привели к тому, что стрелок разнежился в его воображаемых объятьях. Вспоминая, как своими смертоносными руками Ниган порой держит и его затылок, и как дарит свою любовь. Как порой повелевает быть сильным и отпускать отягощающие душу мысли. Как велит, что думать и что чувствовать. Сейчас Дэрил хотел чувствовать радость. И пусть за это ему было стыдно, но ведь испытывать стыд – не разумно, а значит – запрещено! Через это простое решение связь с любовником казалась еще крепче. Ниган был тем, кто ставит запреты и дает разрешения. Когда все слишком сложно, чтобы справиться в одиночку: надо лишь следовать его приказам и исполнять его волю. «Нигановское» решение отпускать все лишнее, привело к тому, что арбалетчик, отрицая свое желание и сомневаясь по поводу моральности своих действий, уже крепко держал и потирал в руке свой уверенный стояк. Дальше проще. Остатки сомнений попросту испарились, как только зазвучали первые приятные ощущения. Дэрил уже вовсю убеждал себя, что так он лучше сможет заснуть. Так быстрей вылетят из головы все воспоминания последних событий, все, стоящие перед глазами критические ситуации. А ведь за последние трое суток примерно тысячу раз удавалось вырвать Нигана из лап смерти. В самую последнюю секунду. И теперь это «А что, если…» обрушивалось нескончаемым потоком страшных «слайдов». А заснуть скорей - было необходимо, ведь этот дом - слишком большой, в нем осталось много неизведанного. Возможно, тут все еще не безопасно. А помимо пользы с засыпанием, оргазм был нужен для того, чтобы не начать свои неуместные приставания к главарю потом, ночью, когда, возможно, они окажутся заперты темнотой или им придется снова делить друг с другом постель. Он вспомнил Нигана обнаженным, в лучах солнца, стоящим на стене. В тот самый счастливый момент, когда они выбрались, когда нашли укрытие и новую надежду. Они выжили и заслужили награду. Было поздно думать о прошлом, было рано думать о будущем, так что был только тот момент. Только они вдвоем, теплое солнце и роскошный вид на нескончаемое царство мертвых. Тогда стрелок снова ощутил, чего хочет больше всего. Позволил себе расслабиться и почувствовать это. Ниган: живучий, лучезарный, довольный собой и жизнью. Король этих земель. Ему не нужно совсем ничего, ни огневая мощь, ни армия, ни войско, ему не нужна даже гребаная одежда для того, чтобы заявить свои права на все вокруг. Он тут король, и никто не осмелится это оспорить. А Дэрилу не нужно много, он хочет лишь одного: хочет овладеть ИМ. И хоть это желание мимолетно, но зато так головокружительно сильно. Бывали моменты, когда совершенно случайно стрелок ловил себя на мысли, что ему хочется схватить этого человека. Схватить как хищник, бросающийся на добычу, схватить как родитель, подхватывающий ребенка, схватить как трофей, как награду, как желанный подарок, лежащий под елкой. Как угодно. Лишь бы он оказался в руках. Чтобы не вырвался. Это нереально возбуждало. Трогая себя уже обеими руками, вовсю вдохновленный стрелок, вдруг коснулся анального отверстия. Просто проверить. Касание было особенно приятным, ведь болевых ощущений не было. Между делом скользнула мысль: что, если Ниган пророй ощущает тоже самое? То же самое про «трофей» и «награду». Дэрил вдруг представил, а каково это, быть настолько желанным. Это взбудоражило. Он облизнул обе руки. Стыд за свои действия подхлестывал упрямость и рождал здоровую невозмутимую наглость. Он вовсе не правильный и никакой не скромный. Если Диксону вздумалось вздрочнуть на радостях от находки убежища, то похуй, никакие мертвецы его не остановят. Люди умирают, воюют, скитаются, или в обратном порядке, не важно. Каждый живет своей жизнью. А Дэрил Диксон больше не собирался держать в голове чужие проблемы, чужие тяжкие мысли, чужую беду. В конце концов, даже помочь никому не удастся, если вечно носить на плечах груз ответственности за все происходящее вокруг. Нет никакой ответственности, это долбаное происходящее происходит само по себе, лишь успевай держаться на плаву. Отпускать. Надо отпускать то, что не можешь изменить, на что не можешь повлиять. Нужны силы, нужна вера. А сейчас нужно немного любви. Дать себе отвлечься, поддаться этим развратным позывам, и все. А в отсутствии Нигана мысли о нем были куда гораздо более откровенными. Арбалетчик давно не пытался заниматься подобными глупостями, ведь вечно не было настроения. А если и было: получалось стыдливо, быстро и чисто механически. Какие там фантазии. А сейчас он вспоминал жаркие объятья своего... мужчины, запах его пота, вкус его тела, токи, которыми прошибает от каждого прикосновения к нему. Губы это вспомнили, начиная гудеть, словно провода высоковольтки. ЕГО бархатный голос, когда он обращаясь говорит свое «малыш», его густые черные ресницы, щекочущие кожу, его пушистые усы и борода, натирающие лицо при активных поцелуях, его худые длинные пальцы, цепкие, изящные, артистичные, его худые, но сильные руки, эти тощие бока и эти крепкие плечи, торчащие ключицы, длинные ноги и острые коленки, аппетитная крепкая задница и… Надо подготовить себя для него. – С этой мыслью Дэрил все глубже погружался пальцем внутрь тела, замечая, как образы в голове становятся все откровеннее. Все было настолько приятно, что арбалетчик начал мечтать, чтобы Ниган, который мог в любой момент зайти к нему в комнату, действительно в нее зашел. Зашел и увидел бы, чем он занят. Диксон бы тогда просто сгорел со стыда. А вот Ниган непременно захотел бы присоединиться. Он бы сказал, что тут нет ничего такого, чего стоит смущаться. Он бы рассказал вслух о всех скрытых желаниях стрелка, вгоняя в краску и выводя при этом «на свет», чтобы пристыдить и наградить одновременно. Как он любит. Он бы стал соблазнять, говорить, что делать, раздавать приказания. А Дэрил бы подчинялся. Наслаждаясь вниманием, пытками и заботой, которые Ниган дарит. Но больше не будет больно. Будет только как сейчас. Будет жарко, будет тесно, будет приятно. Но для этого надо самому все основательно подготовить! Благо слюни уже текли изо рта. Хватит быть недотрогой. Ниган же позволил вылизать себя, хоть он этого и не хотел. Пора уже как-то учиться взаимодействовать, двигаться на встречу. А не ждать и не мучать любовника, пока не случится какая-нибудь херня. Так оправдывал стрелок свое желание трогать себя ТАМ. Он беспокойно менял позу, ложась то на бок, то все больше переворачиваясь на живот, неловко утыкаясь лицом в подушку. Второй руке было совершенно несподручно и непривычно лезть туда, куда сейчас так было нужно залезть. Приноровившись, арбалетчик заметил, что он может совать пальцы еще глубже, даже погружая их целиком на всю длину. Ниган возьмет его своими крепкими руками и вставит член в гостеприимную дырку. Пусть трахает, пусть при этом говорит что угодно, пусть сует пальцы в рот, и тянет за волосы, лишь бы ощутить его член внутри, почувствовать, как тот распирает и заполняет собой все пространство. Вот это да. Чтобы на все это сказал Мерл?! Мерл бы охренел от такого. Что вытворяет его брат?! Мечтает быть выебанным в жопу?! «Диксон младший подставляет задницу! Диксон младший хочет быть выебанным! А еще Диксон младший охотно возьмет в рот!» - Да на такую рекламу слетелось бы много желающих. Дерил припоминал всех этих людей, которые когда-либо отвешивали двусмысленные комментарии по поводу его внешности. Некоторые дружки Мерла, пока тот не видел, делали намеки, отшучиваясь в случае чего и обвиняя младшего в тугоумии, хотя он все прекрасно понимал. И ему было слишком стыдно про такое рассказывать. Он просто злился от того, как все это было ему мерзко. Но одно дело – ровесники Мерла, а другое дело те, кто постарше. Отчим одного надоедливого сладострастного пиздюка из школы, которому Диксон вечно давал отпор, оказалось тоже был не прочь полапать мальчиков. И однажды, ввиду очередного конфликта, этот мудак удосужился вмешаться. Но отчитав и спровадив пасынка, сам остался с Дэрилом наедине и попытался… Все что помнил Дэрил, это то, что хорошенько вдарил ублюдку по яицам, и под трёхэтажную гневную ругань выскочил из этого ебаного дома. Сейчас он уже не помнил, что именно было, но кажется тогда тот утырок успел показать перед ним свой мерзкий болт, которым едва не прикоснулся к его телу. Конечно, о таком нельзя было рассказывать. Как бы не хотелось сбежать на край земли от всего, что окружало каждый день, но было некуда бежать. Так что, приходилось просто принять такую жизнь, все так живут. С кем-то случаются вещи и похуже. А разбить кулаки в кровь обо все, что угодно, будь то ствол дерева, окно или чья-то рожа – весьма помогало «принять», а заодно и выпустить всю злость, обиду и показать каков он есть. Ведь он вовсе не миловидный, не слабый, и не маленький. А если и был маловат, то это еще не значило, что не мог отбиться и навалять даже тем, кто выше и старше. А теперь он совершенно не маленький, не слабый и не миловидный. Зато он по-настоящему желанный для одного чертовски во всех смыслах крепкого говнюка, прекрасного ангела смерти, от взгляда которого у всех обидчиков из детства намокли бы их штанишки. И да, Дэрил в него влюблен, и да, Дэрил хочет подставлять ему свою задницу. Которая сейчас просто пылала от возбуждения, а больше трех пальцев всовывать было совсем неудобно. Ниган. – Шептал стрелок, пробуя выгибаться. Диксон младший хочет член. Тот самый, который он брал в рот совсем недавно, тот самый, который даже не поместился, утыкаясь в самое горло. Посмотри на себя, малыш. – Да! – Ты так ужасно плохо себя ведешь. – Да! – Мне следует тебя наказать. – Да, да, да! Накажи меня! Жар окутал целиком, арбалетчик потерялся в клубке образов и ощущений, замечая лишь, как нарастает наслаждение внутри, все стало совсем чувствительным и еще пара мгновений, и произошло, наконец, то, ради чего он это затеял. Брызнуло семя, и стало совсем на все плевать. На то, что он думал, что он делал… Расслабился мозг, расслабилось тело, все было отлично: он чувствовал себя легко, раскованно, и безнаказанно. Это игривое настроение, оказывается: ничто не дает такого ощущения контроля над всем вокруг, как оно. Ниган сидел в кресле возле кровати, рассматривая как взъерошенный арбалетчик на скомканном белье эротично светит голой спиной и ложбинкой меж ягодиц, и сладко дрыхнет, обнимая подушку. Вокруг горели свечи, а главарь уминал абрикосовый джем, и зачитывался небольшой книжицей. Конечно, проснувшись, стрелок смутился. – Ты чертовски аппетитный. – Прозвучал любимый голос за спиной. Диксон поворачиваясь, подтянул одеяло и только потом сообразил, что подушку можно отпустить, откладывая ее осторожно в сторону, желая не нарваться на очередной комментарий. – А чего ж ты меня не трахнул? – Ляпнул он. – Не знаю… – Вдруг как-то неуверенно ответил спаситель. Дэрил напрягся. Сел в кровати, прикрываясь бельем, соображая, как ему одеваться. Показывая или не показывая свое тело любовнику. – Ты в порядке? – Поинтересовался он. – Да. – Ниган как то лживо закатил глаза, вздыхая и поднимаясь с места. Он подошел и присел рядом, так непринужденно и совсем близко, что заставил Дэрила занервничать и подтянуть одеяло к груди. Не обращая на это внимания, Ниган скользнул рукой по голому плечу, ласково его огладил и приложился губами. И это все. Он был так задумчив, хотя и изображал безмятежность. Немного помолчав, он посмотрел и добавил: – Выпьешь со мной?

***