***
На следующее утро, профессор Снейп разбудил Данте и отправил его умываться и одеваться во что-нибудь подходящее для Хогвартса. — Ты можешь ещё пока не носить форменной мантии, тем не менее, я ожидаю, что ты оденешься прилично, а не как какой-то бродяжка, Данте. Подросток на это только закатил глаза: — Ладно, ладно. Веришь, я знаю, что такое хорошая одежда. Северус нахмурился на немного высокомерный тон, но от замечаний воздержался. Не хотелось начинать ссориться в полседьмого утра. — Тогда почему, во имя Мерлина, ты одевался, как последний оборванец? Высокий подросток только пожал плечами: — Так одевались члены моей банды, — пошутил он, но увидев шокированный взгляд Снейпа усмехнулся. — Шутка! Отец бы с меня шкуру спустил, если бы я вступил в хоть одну из них. А мне не хотелось умереть не дожив до семнадцати, так что пока он был рядом я следовал правилам. Но вот когда он уезжал… я одевался в джинсы и майки с рокгруппами. Он бы наверняка от этого огнём плевался. — Понимаю, — нейтрально ответил Северус. Учитывая, что он узнал об отце мальчика, не удивительно, что тот пытался бунтовать как мог против жестокого деспотизма Суллы. — Тем не менее, нет нужды одеваться в подобную одежду здесь… по крайней мере во время учёбы. Это будет плохо характеризовать меня, если продолжишь одеваться в той же манере. Люди могут подумать, что я тебя обделяю, но по выходным можешь одеваться как тебе хочется. — Хорошо. Думаю, жить буду, Северус, — согласился Данте. Он отлично умел идти на компромиссы и испытывал большое облегчение, что и кузену это не чуждо, не то что отцу. Спустя десять минут, он уже шёл за Северусом в Большой Зал, где встретил Гарри, Рона, Невилла и остальных гриффиндорцев. — Здорóво, кузен. Вы все обязаны сидеть вместе, потому что члены одного клуба или ещё чего? А вы можете с ребятами из других факультетов общаться? Гарри удивлённо моргнул: — Ну… обычно все стараются сидеть за столом своего факультета, но нет никаких правил, требующих этого. Хочешь, я познакомлю тебя с несколькими своими друзьями слизеринцами? Он поманил Данте за собой к слизеринскому столу, чтобы познакомить его с Драко, Блейзом, Торрентом и Флинтом. Как и с Миллисентой Булстроуд и Дафной Гринграсс. Данте заметил, что в большинстве своём слизеринцы оказались нормальными, и, похоже, они его уважали, поскольку он был родственником их декана, и против Гарри никто из них и слова не сказал. Драко оказался самым любопытным, когда узнал об умении Данте применять беспалочковую магию: — Тут это считается весьма сильным колдовством. Обычно только на шестом-седьмом курсе или учителя могут такое. Как ты этому научился, Данте? — Так нас обычно в Штатах учат, — ответил Данте. — Также, как и у вас учат пользоваться палочкой. — А это очень трудно? — заинтересовалась и Дафна, её зелёные глаза сейчас блестели от любопытства. — Не очень. Просто нужно знать, как сосредоточить свою волю и магию, — ответил Данте. — А может ты нас поучишь? — уточнил Драко. — Когда будет время, думаю, что смогу. Но прямо сейчас Северус мне на две недели запретил заниматься чем-либо, кроме уроков и отработок из-за всей этой истории с летающей машиной, — вздохнул Данте. Все слизеринцы сочувственно на него посмотрели. — Да, Принц, не хотел бы я сейчас оказаться на твоём месте, — заметил Флинт. — Наказания профессора просто отстой, хоть и всегда заслуженные. Остальные слизеринцы согласно закивали: — Да, он может быть тем ещё строгим змеем, но он всегда держит слово и заранее предупреждает о последствиях, так что никаких неожиданностей. — Да, это правда, — кивнул Гарри. — Если ты набедокурил, он тебя по стенке размажет, но также и защитит от любого, кто тебя обижает, даже взрослого, — он припомнил, как профессор заступался за него перед профессором Синистрой после случая с пендрагоном, когда надо было ремонтировать Астрономическую Башню, что почти уничтожила драконица Изольда. Данте только поднял брови, из его опыта взрослые всегда были готовы принять сторону другого взрослого, а не ребёнка, но он видел, что Гарри, как и другие змейки не врали. Он принял к сведению эту информацию, чтобы потом как следует её обдумать, затем повернулся к Гарри: — А где будем завтракать? — Проходи и садись, — сказал Гарри, выбирая место на полпути между столами змеек и львят. Вскоре к ним присоединились Рон, Гермиона, Невилл, Драко, Дафна и Блейз. Поднялась обычная суматоха, когда совы принесли почту своим волшебникам и ведьмам, затем на столах появился завтрак. Сегодня, как с удовлетворением отметил Гарри, был день омлета, и подавались омлеты с сыром и ветчиной или беконом и шпинатом, а также хрустящий картофель, жареные помидоры, различные кексы и овсянка с коричневым сахаром. Он взял омлет с ветчиной и сыром, немного картофеля и помидоров, зная, что если он не будет есть хорошо сбалансированную пищу, отец снова заставит его пить питательные добавки, как в прошлом году. Сидя за учительским столом, Северус наблюдал за своим сыном и подопечным, пока они пили кофе и ели яйца, бекон и тосты. Он поприветствовал своих коллег, в том числе двух библиотекарей: Ирму и Лину, рассказал о Данте. — Я бы хотела с ним познакомиться, — сказала Лина. — Похоже, он умный мальчик, Северус. — Так и есть, с талантом влипать в неприятности. Они с Гарри в этом очень похожи, — вздохнул Мастер зелий. — Тогда хорошо, что у него есть такой опекун, как ты, Северус, — усмехнулась Помона. — Почему ты так говоришь, Помона? — спросил Локхарт. — Мне кажется, что профессор Снейп довольно… холодный и непреклонный, без чувства юмора, как тюремный надзиратель. Северус бросил на волшебника убийственный взгляд: — На что ты намекаешь, Локхарт? — угрожающе уточнил он. — Ни на что, старина! — засмеялся тот, неискренне улыбаясь. — Но, может быть, тебе следует быть немного менее… мрачным. Время от времени распускай волосы и надевай что-нибудь кроме черного, старина. Знаешь, я знаю хорошего портного, он снабдил меня всем необходимым для подписания книг… Северус стиснул зубы: — К чему ты клонишь? Ему очень хотелось вывести этого денди на задний двор и продемонстрировать, что значит драться на дуэли с реальным противником, но он воздержался от этого. Вряд ли было бы спортивно так основательно избить этого придурка, как бы приятно и заманчиво это ни было. Так думал он, молча поедая завтрак. Вот только советов хвастливого мошенника по воспитанию детей Снейпу и не хватало, по уровню Локхарт был скорее уж сам как большой ребенок, когда фотографировался с Гарри. Лина закатила глаза, когда Локхарт продолжил в напыщенной манере рассказывать о своих подвигах: — Лично я согласна с Помоной. Думаю, ты отлично поработал с Гарри, Северус. Ты сумел дать ему в равной степени любовь и дисциплину, как и должно быть у хорошего родителя. — Полностью согласна, — неожиданно поддержала Минерва, слегка выбив из колеи Северуса. — Ты строже, чем я, Северус, но Гарри счастлив с тобой, и только это и имеет значение, — улыбнулся Флитвик Мастеру зелий. — И ты отлично воспитаешь юного Данте, — улыбнулся Дамблдор. — Похоже, у тебя талант — находить общий язык с трудными детьми, мой мальчик. Северус скромно склонил голову. Похвалы коллег одновременно и смущали, и радовали его, потому что временами он не был уверен, что хорошо выполняет свои обязанности опекуна, учитывая количество неприятностей, в которые попадал сын. Но он не мог отрицать, что Гарри как правило учился на своих ошибках, и, несмотря на всю склонность к озорству, Северус любил мальчика и знал, что Гарри любит его как отца, которого никогда не знал. Он надеялся, что и Данте будет относиться к нему с любовью, как только всё устроится. Именно в такие моменты он скучал по своему фамильяру, потому что сверхъестественное чутьё Пройдохи успокаивало бы его, а наглый язык ворона поставил бы Локхарта на место, ударив по больному: претенциозно раздутому самомнению этого напыщенного павлина. Прямо сейчас упомянутый «эксперт по ЗОТИ» все бубнил и бубнил своей соседке по столу, мадам Хуч, о своем опыте общения с вампирами, заставляя Роланду украдкой зевать в салфетку. Северус сдержал ухмылку и продолжил есть, зная, что после этого ему нужно будет проследить за своими безрассудными мальчиками, проконтролировать написание эссе и письма с извинениями, прежде чем отправиться к репортерам в их логово.***
Гарри помассировал руку, прежде чем снова взяться за перо и продолжить писать эссе. С тех пор как он начал тренироваться с Северусом летом, писать пером было легче, а почерк стал аккуратнее. Хотя он все еще не был таким красивым, как у его отца-профессора. Но Северус сказал, что даже это огромный прогресс по сравнению с вечно грязными каракулями, которыми Гарри до этого писал домашние задания, и мальчик счел это высокой похвалой. Он украдкой взглянул на Рона и Данте, обнаружив, что Рон, казалось, почти закончил, а у Данте был такой же аккуратный почерк, как у Снейпа, чему Гарри немного позавидовал. Но это имеет смысл, если Данте с детства практиковался в письме перьями. Гарри перечитал то, что он написал, убедившись, что текст был грамматически правильным, и он не допустил никаких вопиющих орфографических ошибок — две вещи, над которыми Снейп неустанно работал, проверяя домашние задания или тесты. — Еще десять минут, джентльмены, — объявил Снейп со своего места за столом, где он сейчас сидел, составляя список необходимых ингредиентов для своих запасов зелий. Гарри вновь сосредоточился на эссе, думая, что письмо с извинениями было гораздо проще писать, чем это, хотя он был знаком с законодательством Министерства. Ему было интересно, как дела у Данте, так как он, вероятно, был ещё меньше знаком с этой темой. Но наконец он справился с заданием, и они передали свои пергаменты профессору. — Свободны. Идите в класс, мистер Снейп и мистер Уизли. Принц, останься на минутку, мне нужно отдать тебе расписание. Он вручил Данте расписание текущих курсов и третьего курса, включая Уход за Магическими существами и Астрономию. — Я пытался сопоставить твои знания с программой третьего курса: слизеринцами на одних уроках и третьекурсников-гриффиндорцев на других, так как ты, похоже, хорошо поладил с обоими, судя по тому, что я видел сегодня утром. Но так как у тебя нет Травологии до полудня, могу провести тест, чтобы посмотреть, насколько хорошо ты владеешь Чарами. — Хорошо, сэр, — согласился Данте, доставая свою палочку. Северус провел его через стандартные чары первого и второго курса и был рад отметить, что мальчик мог легко их применять. Затем Снейп заставил его наложить несколько заклинаний уровня третьего курса, которые были немного сложнее для мальчика, так как он мог лучше сосредоточиться без палочки. — Я могу лучше колдовать без палочки: Флипендо! — Данте фыркнул. Он продемонстрировал, как тренировочный манекен, отправился в полет о стену класса. — Видишь? — Да. Однако я хочу, чтобы вы сосредоточились на том, чтобы направлять свою силу с помощью волшебной палочки, мистер Принс. Закройте глаза. Мальчик выглядел слегка озадаченным, но подчинился. Северус провел его по начальным стадиям медитации, показывая, как сосредоточиться и направлять свою магию через палочку. — Как только ты сделаешь всё правильно, обнаружишь, что заклинания стали сильнее. На этот раз мальчик смог воспользоваться своей палочкой, и когда он скастовал заклинание, оно стало еще мощнее. Довольный огонек появился в карих глазах. — Я сделал это! — Молодец, — похвалил Северус, — продолжай практиковаться, как я показал, и будешь чувствовать себя комфортно, используя палочку также, как и без неё. — Хорошо, — согласился Данте. — Ты кажешься несколько продвинутым по сравнению со средним студентом Хогвартса, — заметил Снейп, — тем не менее, ты можешь практиковаться, поэтому следует посещать дополнительные занятия профессора Флитвика. Он обнаружил, что Данте также хорошо учили и Трансфигурации, но особенно — Защите. — Твой отец, несмотря на все свои недостатки, научил тебя правильно драться на дуэли. Данте опустил палочку и пробормотал: — Любой бы быстро научился, если его проклинают за каждое неправильное заклинание. Северус сжал губы: — Это довольно устаревший метод обучения, мистер Принс, и уж точно не мой. — Да, я это уже и сам понял, — мальчик на секунду вздрогнул, а затем скрыл это так быстро, что Северус никогда бы не заметил, если бы не его отточенные навыки шпиона. — Ваш нынешний профессор ЗОТИ, скорее всего, окажется бесполезным. Локхарт больше подходит для написания художественной литературы о своих подвигах, чем для обучения практическим заклинаниям, — предупредил Северус, — так что, я поговорю с директором о восстановлении Дуэльного клуба, чтобы вы действительно могли хоть чему-то научиться в этом году. — А вы бы взялись учить этому, сэр? — спросил Данте. — Возможно, если директор согласится, — подтвердил Северус. — Это было бы круто, — ухмыльнулся кузен. — Завтра я проверю тебя по программе других дисциплин, — сказал профессор. — Здесь также копия правил и положений Хогвартса. Я предлагаю тебе прочитать его и выучить, чтобы знать, как следует вести себя ученику. Снейп протянул Данте брошюру, которую раздавал всем своим первокурсникам-слизеринцам. — А пока следуй этой карте и отправляйся в теплицы профессора Спраут в нижней восточной части замка. И не забывай, что сегодня вечером у тебя будет наказание со мной здесь после ужина. — Мажно подумать, ты мне позволишь забыть, — фыркнул Данте. — Будьте вовремя, мистер Принц, иначе сильно пожалеете, — предупредил Снейп. — Да, сержант! — легкомысленно ответил мальчик, беря карту. — Иди уж, наглый отрок! — приказал Северус. — Пока я не заставил тебя вычистить несколько котлов. Он положил руку на плечо мальчика, чтобы мягко подтолкнуть его вперед, и почувствовал, как Данте напрягся. Зная, что реакция была инстинктивной, Северус легонько похлопал его по плечу, и подросток убежал, оставив профессора хмуриться и желеть, что он не сможет снова и снова проклинать уже почившего Суллу Принца. Кипя от гнева, Снейп решил, что сейчас самое подходящее время нанести визит редактору «Пророка», и воспользовался для этого каминном в собственном кабинете. Штаб-квартира Ежедневного Пророка Мягкий скрип перьев по пергаменту и запах чернил витали в воздухе, когда Снейп появился в дверном проеме газеты. Внутри журналисты набирали тексты за своими столами или быстро надиктовывали его с самопишущим перьям. На заднем плане также слышалось тихое жужжание и щелчки клавиш. Снейп заметил нескольких репортеров, которые преследовали Гарри. В аппартаментах Данте дал ему подробное описание, а память на лица у него была отличная, как и у Северуса. Это была фамильная черта Принцев, и это было как благословением, так, временами и проклятием, как Снейп прекрасно понял в бытность свою шпионом. На его лице отразился гнев, Мастер зелий вошел в помещение, ища кабинет редактора, Барнабаса Каффа. Он нашел большую дверь с вычурной табличкой с именем Главного редактора и направился к ней, заставив нескольких репортеров остановиться и уставиться на него. — Что здесь делает профессор Снейп? — задумался один. — Разве он не избегает газетчиков, как чумы? — заметил другой его коллега. — Выглядит так, как будто проглотил что-то отвратительное, — проговорил третий. — Он всегда так выглядит, Смит, — засмеялся его коллега. — Да, старый мрачный Снейп, наверное, не улыбался с тех пор, как родился, — усмехнулся первый журналист. Профессор проигнорировал эти пустые комментарии и продолжил путь в кабинет главного редактора. Рита Скитер оторвала взгляд от своей колонки, ее нос зачесался. Она чувствовала, что в ближайшее время произойдет какая-то сенсация. Она встала и быстро прошла в небольшой коридор, ведущий в туалеты, затем обернулась в свою анимагическую форму. Снейп постучал в дверь и подождал, пока Барнабас впустит его. — Войдите, открыто, — позвал главный редактор. Маленький жук влетел прямо вслед за кончиком развевающейся черной мантии Снейпа. Барнабас поднял глаза, когда вошел Снейп. Это был стройный волшебник лет сорока с небольшим, со светлыми волосами, небрежно убранными под потрепанную красную шапочку, наследие, оставшееся ещё от его дней в качестве стажёра. На нем была белая рубашка с воротником и красным галстуком с рисунком ибисов, рукава были закатаны, обнажая загорелые предплечья. Яркие голубые глаза встретились с обсидиановыми. — Профессор! — сердечно сказал редактор. — Чем я обязан таким удовольствием? — Вряд ли это доставит удовольствие, Барнабас, — холодно ответил Снейп. — Я здесь, чтобы поставить под сомнение правдивость статьи, недавно опубликованной в вечернем выпуске вчерашней газеты. — Правда? Которой из них? — Вот эта, — Северус положил копию газеты перед редактором и указал на статью о магглах, видевших летающую машину. — Здесь говорится, что автомобиль был взят моим сыном и его друзьями в качестве акта подросткового бунта или шутки. Это не было ни тем, ни другим. Это было сделано потому, чтобы спастись от нескольких чрезмерно усердных репортеров, которые пытались заставить моего сына Гарри дать им эксклюзивные интервью, несмотря на его явное нежелание и необходимость сесть в Хогвартс-экспресс. — Откуда вам это знать, Снейп? — фыркнул Кафф. — Это сказал сам мальчик? Да ладно, профессор, вы же знаете детей. Они будут ковриком стелиться, чтобы избежать наказания. Глаза Северуса сузились: — Мой сын знает, что мне лучше не лгать. Даже для того, чтобы избежать наказания. Как и его лучший друг и двоюродный брат. Все мальчики подтвердили рассказ Гарри. — И что из этого? — засмеялся Барнабас. — Они все это выдумали. — Нет, Кафф, они этого не делали, — ледяным тоном заявил Северус. — Я знаю, когда мне лгут, и никто из них этого не делал. Я хочу, чтобы было напечатано опровержение с признанием неподобающего поведения ваших репортеров и извинениями за преследование маленького мальчика. В этом не было необходимости. Барнабас закатил глаза: — В самом деле? Я вряд ли назову это преследованием, Снейп, когда репортер пытается взять интервью у потенциального субъекта для статьи. Это то, что обычно делает хороший журналист. Северус стиснул зубы, изо всех сил стараясь сдержаться и не проклясть редактора. — Хороший журналист сначала спрашивает, а не преследует ребёнка, ожидающего поезда, и не заставляет его так отчаянно бежать, что он готов сесть в волшебную машину, лишь бы скрыться от прессы, рискуя при этом своей жизнью! Редактор кашлянул. — Вы уверены, что не преувеличиваете, профессор? Очевидно, вам просто нужно больше времени, чтобы воспитать свое чадо, нежели пытаться обвинить моих репортеров… Тут он резко подавился, потому что взгляд, которым наградил его Снейп, мог бы запросто испепелить. — Мистер Кафф, — прошипел Мастер зелий, — любой, кто меня знает, в курсе, что у меня нет проблем с воспитанием детей. Если вы сомневаетесь во мне, можете взять интервью у всех четырехсот с лишним моих студентов. Но моя дисциплинарная политика здесь не имеет никакого значения — дело в недопустимом поведении ваших репортеров! Это то, за что я могу поручиться лично, так как я сам присутствовал во «Флориш и Блотс», когда этот идиот Локхарт подписывал свою новую книгу, и сам видел, как пресса преследовала моего сына, чтобы получить снимки и интервью, даже после того, как он ясно дал понять, что у него нет желания этого делать. Мне пришлось пригрозить им, чтобы они оставили его в покое, так что не пытайся приуменьшить то, что произошло на Кингс-Кросс, Кафф! Жучок на стене задрожал от гнева Мастера зелий, её крылышки задергались. — Послушай, Снейп… — начал было Барнабас. — Нет, это ты меня теперь послушай! — прорычал профессор. — Я требую, чтобы немедленно было напечатано опровержение, в котором говорится, что ваши люди виноваты в том инциденте, и чтобы моему сыну, его другу и кузену были принесены извинения за преследование, иначе я свяжусь со своим адвокатом и подам иск против всех вас за бездумное подвергание опасности детей и преследование несовершеннолетних! И это будет после того, как я превращу большинство из ваших подчинённых во флоббер червей, чтобы наглядно показать их умственные способности! По крайней мере, так они могут принести хоть какую-то пользу в качестве ингредиентов для зелий. Я ясно выразился, мистер? — последнее слово было ядовито брошено прямо в лицо собеседнику, и Кафф так резко откинулся на спинку стула, что чуть не вылетел в окно. — Н-нет необходимости так спешить… — редактор съежился, задаваясь вопросом, не следовало ли ему позаботиться заблаговременно о своих похоронах, потому что Снейп выглядел так, словно собирался прямо сейчас изрыгать пламя, подобно взбесившемуся пендрагону. Северус больше ничего не сказал, просто позволил выражению своего лица говорить само за себя. Кафф быстро озвучил просьбу, — Позвольте мне посмотреть, кто написал копию для этого заголовка, — пробормотал он и начал быстро просматривать корректуры на своем столе. Невидимый, жучок юркнул в угол, чтобы спрятаться, мысленно вознося благодарственные молитвы Мерлину за то, что не она оказалась одной из тех репортеров, назначенных освещать конкретно этот случай. Северус терпеливо и спокойно, как неумолимый Ангел Смерти, ждал, пока Кафф найдёт имена четырех журналистов. Затем Барнабас вызвал свою помощницу и попросил позвать: Критчнера, Скандала, Мрака и Тайгера в офис. Все четверо, вразвалочку, вошли в офис, выглядя как ленивые собаки, разбуженные после долгого сна. Снейп узнал их всех еще со времен, когда они были его учениками, и вынужден был признать, что пять лет не изменили их к лучшему. «Два гриффиндорца, хаффлпаффец и равенкловец», — с усмешкой вспомнил Северус, — «все лживые сопляки, неоднократно пытавшиеся прогулять мои уроки и бесконечно придумывали всевозможные оправдания, лишь бы не делать домашних заданий. Одна бабушка Критчнера, помнится, умирала дважды каждый семестр, призрак Мерлина!» — Вы хотели нас видеть, босс? — протянул Мрак. — У вас есть для нас ещё задания? — спросил Критчнер. У них отвисла челюсть, когда они услышали, чего хочет Кафф. — Это какая-то шутка? — пробормотал Тайгер, почесывая в затылке. — Я что, похож на шутника? — Северус зарычал, уставившись на неряшливого репортера одним из своих знаменитых свирепых взглядов. Сейчас это работало также хорошо, как и в бытность Тайгера школьником. — Упс! Нет, сэр, профессор Снейп! — репортер побелел как рыба и начал заикаться. — Так нечестно, босс! — заныл Критчнер. — Мы написали то, что видели! Снейп внезапно навис над ним, весь черный и угрожающий, как предвестник рока: — Избавьте меня от своих жалких оправданий, Критчнер! Мы оба знаем, что вы всегда предпочитаете перевирать события как вам удобно. Не думайте, что я забыл, как ваши родственники имели склонность умирать дважды от двух разных болезней, оставляя вас в скорби и печали от горя! — его сарказм был таким острым, что можно было бы порезаться. Критчнер попытался выдержать этот взгляд, но с треском провалился: — Я… я не могу поверить, что вы до сих пор помните это… ты, Проклятая Летучая Мышь из Подземелий! — Я помню все, что делали на моих занятиях такие тупицы, как ты, Критчнер! — рявкнул Снейп. — Вы все были ленивыми лодырями даже тогда. Вижу, что вы совсем не изменились с тех пор. До сих пор попытаешься сыграть на жалости, чтобы уйти от ответственности, не так ли? И как и раньше вы все вместе терроризируете детей младшего возраста. — Критчнер, заткнись и делай, что сказано! — велел Кафф. — Или можешь писать прогноз погоды с Мэвис Контреллой! При этих словах репортер заткнулся, ворча себе под нос. — Надеюсь, это удовлетворит вас, профессор Снейп? — спросил Барнабас. — Я дам знать, когда прочитаю новый выпуск газеты, — ответил Северус. — Полагаю, что вопрос исчерпан. С этими словами он стремительно покинул кабинет, впрочем, не раньше, чем незаметно взмахнул палочкой над перьями и блокнотами, которые держали на тот момент репортеры. Школа Хогвартс Совы прилетели с вечерним выпуском «Ежедневного пророка», скидывая экземпляры газет почти всем учителям за преподавательским столом, а также очень многим школьникам. Гарри взял свою газету у Хедвиг и в награду скормил ей немного ростбифа со своей тарелки, прежде чем развернуть передовицу и прочитать первую страницу. Его глаза широко открылись, когда он увидел заголовок первой статьи. — Святой Мерлин! Рон, взгляни на это! — он сунул газету другу. Рон уставился в неё, его глаза буквально на лоб полезли от удивления: — Ну ничего себе, Гарри! Похоже, Снейп и правда хорошенько взгрел им задницы! Заголовок статья гласил: «Мальчик-Которого-Преследовали- Репортеры — итог: почти смертельный полет!» Далее в статье подробно говорилось о том, как четверо репортеров преследовали Гарри, Рона и Данте на Кингс-Кросс. Также были напечатаны извинения за это и заявление, что все четверо сейчас находятся на испытательном сроке за «поведение, неподобающее профессиональным журналистам». Гарри обменялся улыбками с Роном и Данте, затем повернулся, чтобы посмотреть на преподавательский стол. Он поймал удовлетворенный взгляд профессора Снейпа, и его отец незаметно подмигнул ему и ухмыльнулся в ответ на поднятую бровь Гарри. «Спасибо, папа!» Затем мальчик повернулся к своим друзьям и кузену как раз вовремя, чтобы услышать, как Невилл сказал: — Думаю, это — правда, никто не может стоять на пути Снейпа. — Да уж, если только не желаешь, чтобы тебя пустили на ингредиенты для зелий, — засмеялся Драко. — Эта известная истина, которую знает каждая змейка. — И не говори! — усмехнулся Гарри, затем вновь сосредоточился на собственном ростбифе, картофельном пюре, брокколи и хлебу с маслом. Дети и не подозревали, что Снейп сделал нечто большее, чем просто поговорил с папарацци. Несколько дней спустя, когда Критчнер писал статью для нового репортажа, то обнаружил, что, как бы ни старался исказить факты, чтобы все выглядело замечательно, его перо отказывалось писать что-либо, кроме неприглядной правды и (как будто этого было мало) оно писало правду и о других статьях, которые он написал ещё раньше, но впервые журналист узнал об этом, когда Барнабас вызвал его в свой кабинет. Критчнер, как и Мрак, Скандал и Тайгер, часто просто позволяли своим перьям слепо копировать то, что наговаривалось, даже не утруждая себя проверкой. Редактор ударил кулаком по столу, когда увидел, что вошел Критчнер. — Не хочешь объясниться, Критчнер? — он сердито указал на копию, которую только что проверял. — В чем дело, босс? Я только что написал это, — ответил репортер. — Что?! Решил разоблачить всех?! — зарычал Кафф. — Хм? Босс, я не понимаю. Я только что написал о пособии Фаджа. — Прочти это, идиот! — рявкнул Кафф и подтолкнул к нему копию через стол. Озадаченный Критчнер поднял её, и у него отвисла челюсть. Ибо в дополнение к фактам о выгоде, которую организовал себе министр, статья перемежалась содержательными, но правдивыми комментариями обо всех важных людях на банкете, секретах, которые влиятельные и власть придержащие чистокровные и их семьи ни за что бы не захотели раскрывать широкой публике, о том, как Критчнер шантажировал их. — Босс… я… я… не знаю, как… — заикаясь, пробормотал Критчнер, его глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. — Ах ты не знаешь?! Ты только что признался мне, что написал это! — заорал Кафф. — Я написал… но… не так! — заблеял репортер, внезапно увидев, что его работа превращается в дым. — Ты хоть представляешь, чего бы мне эта статья стоила, напечатай я это? — Кафф зарычал. — Идиот! Затем он проревел: — Эмили, позови Тайгера, Скандала и Мрака! Как только остальная часть квартета оказалась в офисе, Барнабас принялся размазывать и их, во многом по тем же причинам, по которой вызвал на ковёр Критчнера. — Что, черт возьми, с вами не так?! У всех вас неконтролируемый словесный понос? — язвительно воскликнул редактор. — Или вы по ошибке глотнули Веритасерум?! Он указал на статьи других репортеров, каждая из которых содержали прямую неприглядную правду о событиях и людях, а также о недобросовестных методах, которые они использовали, чтобы узнать упомянутые секреты. — Вам чертовски повезло, что я прочитал это перед отправкой в печать, иначе наша жизнь была бы уже кончена! — Барнабас встал, его глаза метали молнии. — Снейп был прав насчет вас, четверых тупиц! У флоббер червя и то больше мозгов, чем у вас, кучка дегенератов! Невероятно! — Босс, это не мы! — заскулил Мрак. — Да, это всё Снейп, проклятый ублюдок! — взвыл Критчнер. — Хватит, Критчнер, избавь меня от жалких оправданий! — заорал Кафф. — Ты сам признался, что написал это, и теперь обвиняешь Снейпа? За дурака меня держишь?! — Сэр, нас застали врасплох! — пробормотал Тайдж. — Это — ваш почерк или нет? — потребовал Кафф, показывая репортеру его статью. — Да, но… — Тогда вам больше не о чем говорить! — прогремел редактор. — Доказательство прямо здесь, черным по белому. Какую игру вы здесь затеяли?! Пытаетесь скомпрометировать мою газету?! — Нет! — Я такого не писал! — Босс, это всё Летучая Мышь из Подземелий! — Пергамент проклят! — воскликнул Скандал. — В самом деле? — Кафф вытащил палочку и постучал по статьям. — Проклят, как же! Как моя задница! Они чисты от любых проклятий! А вы, бездари, ищите другую работу! — Что? — дал петуха Критчнер. — Позвольте мне выразиться яснее, так, чтобы даже вы смогли понять… — Кафф наклонился над своим столом и сплюнул: — Вы уволены! Все четверо выскользнули из офиса, как побитые щенки, перешептываясь между собой о том, как несправедливо это было и что это не их вина, но никто из них так и не смог понять, как Снейп сумел заколдовать их, что они даже не заметили, что он что-то скастовал, пока находился в кабинете редактора. — Всегда знал, что Летучая Мышь из Подземелья-темный маг! — злобно бормотал Критчнер. — Скорее всего, так и есть, Эрни, — прорычал Мрак. — Нет, я знаю, как он это сделал! — захныкал Тайгер. — Как, Паркер? — Снейп читает мысли! Все это знают! — воскликнул Тайгер. — Ты и правда так думаешь? — пробормотал Скандал. — Проклятый шпион! — Критчнер нахмурился. Они так спешили уйти, что Тайгер обронил перо на пол по пути к двери. Заинтригованная, Рита Скитер подняла его и осмотрела. Она вспомнила, как Снейп взмахнул палочкой в тот день, и заподозрила, что он что-то наколдовал на четырех олухов. Она прошептала заклинание-определителя на перо. Увидя результат, Рита фыркнула от смеха: — Вот придурки! Чертовски остроумно, Снейп! Ибо заклинание показало, что перо несло на себе следы заклятья истины. — Всё тайное станет явным, — пробормотала Рита. — Бедные глупцы! Никогда не связывайтесь со Снейпом или будете сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь!