Глава Третья
Неожиданное неизбежное
POV: Джагхед
Я проснулся утром из-за грохота на кухне. Солнце уже встало, но явно недавно. Я бросил взгляд на часы, было половина шестого, и я мог бы спать ещё целый час. Но моя кухня начала внезапно рушиться. Не сам, конечно. Я уже прекрасно знал, что там происходит. Наверное, всё было нормально, как обычно, но я должен был пойти и проверить. Как я и думал, на кухне стоял мой отец. Пол был усыпан прозрачными осколками, но заметил я это, только когда один из них вонзился мне в ногу. Я грязно выругался сквозь зубы. Папа обернулся. Выглядел он так, словно не спал целую ночь, а ведь, я уверен, так и было. — Прости, что разбудил тебя… — сказал он невнятно. Он еле держался на ногах, спиртом от него несло за три метра, а может быть это я был так чувствителен к запахам. — Да ничего. — сказал я максимально холодно. Если б я дал волю чувствам, я бы избил его, наверное. Я уже давно научился снисходительности. Отец пил всегда, но окончательно спился он, когда мама ушла. Она не хотела этого терпеть, хотя и сама не была идеальна. Идеальная бы не оставила сына с пьющим отцом. Возможно, у неё тогда кто-то появился, а, возможно, она сочла, что пятнадцатилетний мальчик это уже почти мужчина, так что он справится и сам. Ну, вот я и справлялся. Папа гулял, приводил женщин, пил, не просыхая и вечно говорил, что учитель — не мужская профессия. — Ты опять идёшь на работу?.. — Сейчас я собираю осколки, папа… Он сидел на диване, пока я подметал. — А потом на работу?.. — Да, папа, — осколки из совка посыпались в пакет, звучно ударяясь друг о друга, — я иду на работу, потому что все люди ходят на работу… Он ничего не ответил. Тем же лучше. Собрав стёкла, я зашёл в комнату и громко захлопнул за собой дверь. Это тяжело. Тяжело, когда человек, который должен заботиться о тебе, сам нуждается в твоей заботе, причём постоянно. Он часто приходит домой в абсолютно невменяемом состоянии где-нибудь ближе к двум часам ночи. А иногда он может исчезнуть на сутки, а я как ужаленный звоню ему, звоню его друзьям, ищу его по городу, боясь, не сбила ли его машина, не спит ли он с кустах на холоде, не влез ли он в драку, а утром же я, отыскав его целым, невредимым и счастливым, как обычно иду на работу, где большинство детей меня ненавидит. Я сидел в своей комнате на полу, прижавшись спиной к стене. Мне казалось, что я задыхаюсь, но наверняка это были самые обычные слёзы. Я давно не плакал. Может, я разучился, может, просто удачно прячу чувства так глубоко, что самому сложно достучаться. Но иногда накатывает так сильно, что хочется умереть. Я провёл так где-то минут сорок, столько, сколько я мог бы проспать, вообще-то. В этот день всё было немножечко иначе. Я знал, что мне придётся идти на работу с какой-то тяжёлой пустотой в груди и натянутой улыбкой. На улице осень всё крепчала, ветер становился холодным, а небо было более хмурым, чем я. Я как всегда немного опоздал, и вдруг понял, что вчера забыл закрыть кабинет. Дверь была приоткрыта, и я побоялся, что мне влетит. Я потянул дверь и заглянул в кабинет. И увидел там Бетти. — Бетти? Она сидела на своём месте и читала. Услышав меня, она повернулась и взглянула на меня. — Простите, кабинет был открыт, — сказала она и неловко отвела глаза, — я подумала, вы здесь, просто отошли. Я вошёл и поставил портфель на стол. — Всё нормально. Не беспокойся. — сказал я и снял пальто. Я принялся вытаскивать на стол свои книги, свою тетрадь с планами уроков. Я смотрел в стену и заметил, как мои руки трясутся. Так бывало иногда, когда мой отец доводил меня уже с утра, когда я был вынужден скрывать свои чувства. — Мистер Джонс.? — услышал я. — Вам нехорошо? Я опёрся одной рукой на стол. — Да. Да, здесь просто душно. Урок прошёл для меня, словно в тумане. И второй, и третий. Эмоции с утра испортили мне весь день. — Можно я присяду? — проснулся я из-за голоса, когда курил на лавке возле школы. Вообще-то я редко курю, особенно во дворе школы. Передо мной стояла Бетти. — Моя мама собирается выйти попить кофе, — сказала девушка, — я подумала, что ей не стоит видеть, как вы курите. Пару секунд мне понадобилось на осознание, затем я выбросил сигарету. Мы стояли вдвоём и смотрели на детскую площадку перед школой. — Ты всегда так рано приходишь? — спросил я и взглянул на неё. — Я приезжаю с мамой, а она приходит рано. — ответила она, — Раньше, чем вы. Я усмехнулся. Мисс Купер же была сегодня была строга, словно это она была учителем. С первого учебного дня прошло полтора месяца, и, честно говоря, она общалась со мной чаще, чем мои коллеги. Учителя в основном женщины, поэтому их общение со мной делится на две категории: либо они кокетничают, либо выясняют что-то, чтобы сделать это предметом для сплетен позже. — У вас на портфеле значок группы PinkFloyd, вам нравится она? — Да, я удивлен, что ты знаешь эту группу. — обсуждали мы однажды, когда шли по коридору. — Ты читала «Прощай оружие!» Хемингуэйя? — Да, конечно. — И что думаешь о главном герое? Я имею в виду, их любовь с Кэтрин Баркли начиналась довольно странно. — могли заговорить мы, пока она доставала учебники из портфеля, а я готовился к уроку. Но сейчас она была сурова. — Ты сегодня на что-то злишься? — спросил я. Она немного как бы вздёрнула голову. Естественно, этот вопрос был довольно личный. Как и её «Вы хороший учитель». Не знаю, может быть, мы с ней могли поговорить о чём-то более важном, чем литература. — Я не злюсь. — сказала она с некой обидой, которая может возникать в голосе только у женщин. Она немного поёжилась. — Ты сказала, что у тебя появились друзья. Почему ты здесь одна? — спросил я, и она бросила на меня такой испепеляющий взгляд, что я пожалел о содеянном. — Я могу уйти, если я мешаю вам. — сказала она и, махнув хвостом, развернулась. — Постой, мисс Купер… — остановил я её, — Что-то случилось? — Нет, это у вас что-то случилось. Вы сегодня… Грубы. Я поднял брови. Только сейчас я понял, что был холоден сегодня, хотя обычно я был добр к школьникам. Не знаю, почему-то сегодня я не особо обращал внимание на то, как веду себя. — Бетти, я же человек. Я тоже устаю. — сказал я. — Почему вы хромаете? — спросила она, и я усмехнулся. — Мисс Купер, у меня всё нормально, я просто подвернул ногу. — ответил я. Она вздохнула. — Простите. — опустила она глаза. — Спасибо, что спросила. — сказал я ей и взглянул ей в глаза. Она улыбнулась. — Каждый должен бы. Я пойду, здесь холодно. Она обняла себя руками и пошла ко входу в здание. Я остался стоять на улице. Через некоторое время я вернулся в кабинет и обнаружил пропущенные звонки от отца, а затем сообщения с просьбой дать ему денег. На душе стало ещё более мерзко. После работы мне захотелось пройтись. Папа продолжал писать мне сообщения, потихоньку они становились агрессивными, но я продолжал их игнорировать. Уже начинало темнеть, я и не заметил, что прогулял часа три. Я переходил дорогу, когда услышал, как скрипят колёса, меня почти ослепил свет фар. Машина неслась прямо на меня, а я даже не успел среагировать. Я не сумел предотвратить неизбежное…