Глава Восьмая
Настоящая
POV: Бетти
Мне это нравилось. Мне нравился вкус его губ, нравилось чувствовать его дыхание, нравилось, как он трогает моё лицо. Мне нравилось, что мы были вдвоём на всей планете. Это было так неправильно, но мне было совершенно всё равно. Только вот я испугалась, а вдруг ему не всё равно?.. Я отпрянула. — Простите… — тихо прошептала я. — Нет, ты меня прости… — сказал он тихо. — Нет, нет… — я покачала головой и снова посмотрела ему в глаза, — Нет, к чёрту. Я взяла его за плечо и притянула его к себе. Я снова поцеловала его, он уже увереннее взял меня за шею. Что мы делали? И почему мне было так хорошо?.. Мы услышали, как скрипнула дверь в палату, почти отпрыгнули друг от друга. У входа в комнату я увидела доктора. Мне стало стыдно настолько, что руки и ноги онемели. Я поспешно вскочила на ноги и выбежала из комнаты, желая как можно быстрее скрыться от чьих-либо глаз. Я бежала по улице. Мне было стыдно, но я была счастлива. Я не знала, как мне отныне нужно себя вести. Я не знала, стоит ли мне возвращаться. Это всё было совершенно неправильно, и с каждой секундой стыд пожирал меня всё больше. Я испугалась. Я испугалась, что всё испортила. Он мой учитель, он старше меня, разве я могу делать такие вещи?.. Нет, нет, я не имею права! С этими мыслями я не заметила, как оказалась у школы. — Бетти? — я очнулась только через несколько часов за обедом. Голос Арчи словно ущипнул меня, и мысли разлетелись в разные стороны. Я почувствовала его руку на своём плече. Он сидел рядом со мной за столом, а с другой стороны сидела Вероника Лодж — моя вроде как подруга, которая слишком любила парней, алкоголь и тусовки. — Ты какая-то странная сегодня, Бетти… Всё хорошо? — спросил Арчи. — Я плохо спала сегодня. — ответила я отстранённо. — Ты немного опоздала сегодня. Что случилось? — полюбопытствовала Вероника. — Да ничего не случилось. Мне что, уже и опоздать нельзя? — буркнула я. — Да нет, просто… — Вероника и Арчи вопросительно уставились на мои волосы, и я поняла, что мой конский хвост ужасно растрёпан. Я встала из-за стола, почти переступила через Арчи, чуть слышно извинилась и ушла. Шагая по коридору, я стянула с волос резинку, и они упали на мои плечи. Это было непривычное ощущение, я на секунду будто почувствовала себя голой. Я быстро скользнула в туалет. Там было пусто. Облокотившись на раковину, я посмотрела на себя в зеркало. У меня внутри было какое-то отчаяние, страх, сердце колотилось так сильно, словно я три раза обежала наш маленький городок. Я услышала голос в своей голове, который твердил мне, что я всё разрушила… От этой мысли, такой убедительной и, скорее всего, близкой к правде, руки стали трястись. Мои эмоции вышли из-под контроля, меня колотило, меня словно лихорадило. Из груди вырвался всхлип, и я разрыдалась. Горькие слёзы отчаяния покатились по щекам, портя давно застывшую и ставшую частью моего лица и моей души маску спокойствия и безразличия. Я снова бросила взгляд на своё отражение в зеркале и вдруг перестала плакать. Я увидела там человека. Настоящего. Я думала, что во мне не осталось ничего живого. Мне казалось, что вот уже давным-давно я превратилась в фарфоровую куклу, которая, хоть и, должно быть, имела чувства, переживала их где-то так глубоко внутри, что усомнилась в их наличии. Но я оказалась живой. А, может быть, меня вернули к жизни… Я немного отстранилась от раковины. Моё сердце понемногу стало успокаиваться, и я смогла сделать глубокий вдох. Я открыла кран, и смыла слёзы вместе с макияжем. Потом я достала косметику из портфеля, которую я носила с собой, чтобы краситься поярче в тайне от мамы. Я немного привела в порядок своё лицо, а волосы не тронула. Мне показалось, что они придали мне свежести. Я снова задумалась. Я рассматривала себя в зеркале, и взгляд мой постоянно падал на губы. Эти губы сегодня утром занимались чем-то непристойным. А что, если я все эти дни занималась непристойностями? Я не просто навещала своего учителя в больнице и помогала ему восстанавливаться: я открывала ему свою душу, а это, порой, более рискованно, чем открыть своё тело; я выслушивала то, что он не рассказывал прежде никому; а самое главное — я скрывала всё это. Но всё это заставило меня, как я уже говорила, почувствовать себя живой. Меня прервал смех и болтовня вошедших в туалет девушек. Они покосились на меня, ухмыльнувшись, и продолжили разговор. Я взяла портфель и вышла из туалета. И буквально через полминуты столкнулась с мамой. У неё был очень суровый взгляд. Когда она увидела мои распущенные волосы, он стал ещё более твёрдым. — Элизабет. Где ты была этим утром? — спросила она строгим голосом. — Я говорила тебе, что мне нужно было встретиться с Арчи перед школой. — выдала я, не задумываясь. Она замолчала и осмотрела на меня с ног до головы. — Ты врёшь мне, Элизабет. — сказала она, — Арчи пришёл раньше тебя с той темноволосой девушкой. Я опустила глаза. — Я подозреваю, что и последние две недели ты вовсе не с Арчи гуляла после школы. — мама скрестила на груди руки. — Итак? — Мне пора на урок. Поговорим позже. — сказала я, услышав звонок. Боже. Как же я попала… Я очень надеялась сбежать. Я подумала, может быть, мама задержится после уроков, и мне удастся сбежать. Я схватила куртку и побежала на улицу. Я вышла из школы и быстрыми шагами стала удаляться. — Куда это ты собралась, юная леди? — остановил меня голос. Нет, мне не удалось сбежать. Я обернулась, моя мама стояла в грозной позе с нахмуренными бровями и испепеляла меня взглядом. — Ну что ж, теперь ты расскажешь? — спросила она. Я ответила молчанием. Несколько мгновений я смотрела в пол, но затем я набралась смелости. — Я ходила к мистеру Джонсу в больницу. — выпалила я. Её лицо исказила судорога. — Я подумала, ему не помешает помощь… — попыталась объясниться я. — У него есть своя семья! Он же… — Нет, мама! — громко перебила её я. — Нет! У него нет людей, которые могли бы ему помочь! Ты работаешь с ним уже несколько лет, но не знаешь, что он один! — Глупости, я слышала, что у него есть отец! — возразила она. — Есть! — я продолжила, — Только он пьяница. Мама вздохнула. Мы обе молчали. — Ты больше не пойдёшь туда, Элизабет. — сказала мама твёрдо. Я застыла. — И убери волосы в хвост! Тебе не идёт! — как будто бы приказала она. — Нет! — я резко отпрянула, — Я не хочу, мама. Ты раздала мне все возможные указания? Ну вот теперь пойдём домой. Я развернулась к ней спиной и пошла вперёд. Теперь мне было запрещено идти в больницу. Я и сама не знала, нужно ли. Мне всё ещё было страшно, что всё уже не будет так, как прежде. Спойлер: не будет. Наступили выходные. Я вырвалась из дома, я гуляла по длинной аллее. Мне нужно было обдумать всё. Я сидела на скамейке и смотрела вдаль. — Привет, Бетти. — послышался голос у меня за спиной. Я обернулась. Я увидела его.