Глава Одиннадцатая
Бабочки в животе
POV: Джагхед
Утром в понедельник зазвонил будильник. Мне предстояло вернуться на работу после больничного, хотя всё у меня по-прежнему болело. Но волновало меня не это. Меня волновала Бетти. Я не знаю, как назвать то, что было между нами. Мы были… родственными душами?.. Именно. Я пришёл на работу рано впервые в жизни. Я должен был убедиться, что ничего там не сгорело и не разрушилось. Всё было на месте. — А вы рано, мистер Джонс. — послышался голос Элис. — Да, — я повернулся к ней, — автобус пришёл вовремя. Её лицо изменилось, когда она увидела меня. Я прекрасно знал, что выгляжу не лучшим образом, что левая рука у меня была в поддерживающей повязке, что на лбу у меня шрам, что кожа бледновата и что лицо покрыто щетиной, которую сегодня утром я не успел сбрить. — Как вы себя чувствуете? — спросила она. — Ничего, ничего, спасибо. — ответил я. Она посмотрела на меня взглядом, подозревающим во всех известных криминалистике преступлениях. — Ну… скажите, если понадобится помощь. — сказала она. Я нахмурился и кивнул. Она молча вышла. Что это было?.. Я не успел выдохнуть, как в кабинет снова кто-то вошёл. Это была Бетти. Она, как всегда, пришла точно по расписанию. Когда она увидела меня, она явно удивилась тому, что я пришёл рано. Но затем она улыбнулась. — Привет… — сказала она. Это маленькое «Привет» значило для меня невероятно много. Оно из боязливого «Здравствуйте» или «Доброе утро» превратилось во что-то нежное, согревающее моё сердце. Девушка неспешно подошла к своему месту напротив моего стола. По моему телу пронеслась дрожь. Я облокотился на стол. — Мы могли бы увидеться после школы. — шепнул я. — Нас могут увидеть… — опасливо сказала она. Я вздохнул. Она была права. — Можно встретиться на пруду, — сказала она, — когда ты закончишь. Я немного улыбнулся. — А теперь готовься к уроку. — сказала она серьёзно. Это было довольно забавно. — Ты милая, когда серьёзная. — сказал я. Она растянулась в улыбке, которую тут же принялась подавлять. У неё была прекрасная улыбка. Она была такой светлой и настоящей. Жаль, что улыбалась Бетти редко. Когда получалось развеселить её, весь мир вокруг начинал светиться. Весь мой мир. В класс стали входить другие ученики. Мы с Бетти сделали невозмутимые выражения лиц. Я увидел, как Арчи помахал Бетти. Арчи всё время смотрел на неё более заинтересованно, чем должен смотреть просто друг. Я изначально видел, что она ему нравится. А он нравится Веронике. Вот такой забавный у них был треугольник, который и треугольником-то было сложно назвать, ведь Бетти ни к кому особого интереса не проявляла. Она сидела передо мной. Её глаза были всё такими же глубокими. Стоило нашим взглядам встретиться, по спине у меня бежала дрожь. Это не было неприятно. Мне это нравилось. Конечно, поначалу это меня отвлекало, но затем я научился совладать с собой. Так прошла ещё одна неделя. Встречаться было сложно, потому что Элис постоянно контролировала Бетти. Я видел пару раз, как Бетти уходит после уроков с рыжеволосым Арчи. И мне это не нравилось… Я почувствовал в груди жгучую ревность. Я едва дождался вечера субботы. Я снова ждал её на том пруду. — Опаздываешь. — сказал я, завидев её. Она улыбнулась и стала стремительно приближаться ко мне. Подойдя, она схватила меня за лицо, притянула к себе и нежно поцеловала. Меня как будто бы ударило током. — Вау… — прошептал я. — Я скучала. — сказала она. Мы пошли гулять вокруг пруда, робко держась за руки. Она наполняла меня жизнью. — Ты так нравишься мне, Джагхед. — прервала она эту громкую тишину. На самом деле, она впервые назвала меня так. Шёл ноябрь, близилась зима, воздух на улице остывал, а я первый раз в жизни почувствовал настоящее тепло всего лишь от того, что услышал своё имя. — Нет, не просто нравишься… — продолжала она, эмоционально, — Ты заставляешь меня жить… — словно устав, она опустила руки и посмотрела мне в глаза. — Из-за тебя у меня бабочки в животе… Она повернулась ко мне лицом, и мы некоторое время молчали. — Скажи мне, что ты не сделаешь мне больно, как он… — произнесла она голосом, который начал дрожать, — Скажи, что я не игрушка для тебя… Ведь мне всего семнадцать лет, а тебе двадцать четыре. Зачем тебе я?.. На глазах у неё появились слёзы. Моё сердце задрожало. — Ты нужна мне, потому что… — я вздохнул, — … потому что у меня тоже бабочки в животе, Бетти. — после недолгой паузы я снова заговорил, — Ты — всё, что у меня есть. У меня нет ни семьи, ни друзей. Каждый день я возвращаюсь в пустую квартиру и понимаю, что мне некому даже позвонить. Мой отец исчез, моей маме нет до меня дела. И всё, что мне остаётся — вспоминать о наших разговорах, в которых я мог быть честным, открытым, искренним… Она посмотрела на меня блестящими от слёз глазами. Бетти было всего семнадцать лет, но она казалась мне очень взрослой. Весь этот разговор был взрослым, как и сама ситуация. — Всё очень плохо, Бетти… Всё очень-очень плохо. — сказал я и приблизился к ней. Я думаю, она могла услышать, как колотится моё сердце. Её глаза стали суматошно бегать. — Я думаю, я влюбился в тебя. Мы стояли молча несколько минут. Затем раздался её тихий голос: — И что же нам теперь делать?.. Я вопросительно посмотрел на неё, а она аккуратно взяла меня за руку. — Как нам скрыть любовь?.. — спросила она. Конечно, вопрос был скорее риторическим. Я стоял и думал, смотря на неё, когда же я влюбился?.. Как я сумел упустить этот момент? А влюбился я в неё тогда после урока, когда кротко и боязливо она сказала: «Вы не плохой учитель.» Она набралась смелости и сказала это, чтобы подбодрить. Бетти было не всё равно, что происходит со мной. Она была единственной, кто пытался отыскать меня, когда я попал в аварию, и она нашла меня. Уже тогда я почувствовал бабочек в животе. Я уверен, она всегда найдёт меня, где бы я не был. Я нерешительно приблизился к ней и прикоснулся губами к её лбу. Она обмякла, её глаза закрылись, она прижалась ко мне всем телом. — Мы будем осторожны… — сказала она. — Это мой последний год в школе. Осталось немного… Я ничего не ответил. Мне было просто хорошо стоять вот так, обнимая её, слушая, как стучится её сердце. Мне просто было хорошо…