В погоне за скоростью

Парни не спали всю ночь. За несколько часов никто не произнёс ни слова, квартира была погружена в мёртвую тишину. Да и они сами были похожи на безжизненных статуй, которым уже нечего терять. Лишь к утру, когда вся комната начала заполняться светом восходящего солнца, все вырубились, как убитые. Саша свалился на постель, Виталик уснул прямо на стуле, а Дима, сам того не заметив, упал с кровати, поскольку прилёг на самый край и теперь спал на полу. Все трое проспали до обеда, только тогда постепенно приходя в себя. Хуже всех пришлось Гандже, у того занемели руки и ноги. Спать на жёстком полу, при том ещё и вытирая собой пыль, было явно не лучшим занятием. Быстрее всех ожил Виталя, в то время как остальные всё ещё выглядели мрачными и унылыми. — У нас теперь реально мало времени, чтобы тратить его на бездействие. Поплачем когда.. — он осёкся, не договорив до конца. Ходит по тонкому льду. — Неважно. Сейчас надо сделать всё, чтобы Саша был счастливым. Я где-то читал что это помогает отсрочить.. — никто до сих пор не решался произносить подобные слова вслух. — В общем, мы должны исполнить его семь желаний. — Тогда вот тебе первое. Мы сегодня не идём на стадион. — вяло отозвался Бузе откуда-то из-за Димы, следом подняв одну руку. Что поделать, теперь его слово — закон. Да и не скажешь, что хоть кто-то был опечален таким решением. Вторым желанием стало нормально поесть, причём далеко не здоровой пищи. Раньше это запрещала диета, ведь гонщику нужно было строго следить за собственным здоровьем, весом и калориями. А сейчас в этом нет смысла. Казалось, еда подняла Смирнову настроение. Но буквально на пару минут, пролетевших в одно мгновение. Утолив голод, тот снова погрузился в свои угрюмые бесцветные мысли. Однако, сдаваться просто так никто не хотел. По крайней мере, зеленоволосый уж точно. Дима же практически не разделял его энтузиазма, становясь всё больше похожим на своего учителя. Третье желание стало банальным — Бузе захотел воздушный шарик. Спорить никто не стал, как минимум не видя в этом смысла, и теперь парень сидел на лавочке в парке, дёргая за верёвку красный шар. А потом он лопнул. Эта совершенно маленькая неудача вызвала у него огромный поток слёз. Удивительно, как он ещё смог держаться так долго. — Если вы не хотите слушать мои крики на всю улицу, то, пожалуйста, отвезите меня в лес. — Саша вытер оставшиеся слёзы, уставившись на Виталика. — Только не говори что в тот самый. — тот тяжело вздохнул. — Раз уж я пообещал и это поможет тебе.. Ладно. Всю дорогу Виталя твердил, что ни за что бы не сделал этого, что это опасно и ещё много чего. По правде говоря, никто его не слушал. Понятное дело, у человека уже просто сдают нервы, поэтому обижаться на него было бессмысленно и даже неблагодарно. Ведь, несмотря на этот мозговой штурм, он таки довёз всех в целости и сохранности. Бузе выскочил из машины первым, схватившись за голову и зажав уши руками. Создавалось ощущение, что на парня давит даже воздух. Не успел Дима пройти и пару шагов, как по лесу эхом раздался продолжительный крик. Оперевшись на древнее, массивное дерево, тот слушал рыдания Саши, непонятно откуда доносившиеся. — Знаете, каким будет моё пятое желание? — послышалось то ли совсем рядом, то ли уже далеко. — Сдохнуть в этом грёбаном лесу нахер! Просто лечь, уснуть. И никогда больше не проснуться. Сердце сжималось от таких слов. Ганджа понимал, ему сейчас плохо. Но ещё больше огорчало то, что он не в силах понять, насколько. — Блять. — Диму как током ударило. — Он же там совсем один.. А если.. — Поверь мне, не сможет. — Виталик подошёл ближе, устраиваясь рядом. Отдалялся крик, хруст веток. Вскоре стало почти тихо. Это пугало, но в то же время давало надежду. Уже не знаешь что думать и чему верить. Всё, что ощущали парни, это разбитость, словно по тебе проехали катком, а потом сбросили с пятого этажа. Выхода просто нет. Светловолосый поднял голову кверху, в небо, еле различимое среди громоздких, уходящих ввысь деревьев. Еловые лапы покачивались под напором ветра, который, видимо, выше был порядком сильнее. И, что самое странное, в воздухе висела абсолютная тишина. Ни звонкой трели птиц, ни раздражающего кваканья лягушек, ни ритмичного стука дятла о засохший ствол не слышалось. — А у Саши есть семья, родственники? — Ганджа повернулся к Витале, смахнув с правой ноги жука, усердно ползшего вверх уже несколько минут. — Про отца никто не слышал, он пропал когда Саше был год, а мать умерла четыре года назад. Больше, насколько я знаю, никого. — тот вздохнул, отводя взгляд. — Теперь, Дим, мы — его единственная опора. Как бы тяжело ни было нам, ему сейчас ещё хуже. Дима молча похлопал глазами, тут же отвернувшись. В них неожиданно заблестели слёзы, которые нужно во что бы то ни стало не пустить наружу. Часто моргая и жмурясь, он смог остановить их поток, уронив всего пару. Не сейчас. Нельзя. Из дебрей леса, обессиленный и истощённый очередной истерикой, с исцарапанным острыми ветками лицом показался Бузе. Упав на поваленный ствол дерева, он умоляюще покосился на Виталика, будто хотел сказать что-то глазами. Последний кивнул и быстрым шагом направился к машине, достав из багажника большого плюшевого мишку. Парень, сидя спиной к друзьям, благодарно принял игрушку, сжав в своих руках. Таким способом он имитирует человеческие объятия, тепла которых ему так не хватает. Эта привычка у него ещё с глубокого детства. Когда Смирнову было страшно, например, ночью в тёмной комнате, он прижимал к себе плюшевую игрушку и чувствовал себя в безопасности. Шепнув что-то про шестое желание, Дима слушал негромкие рассказы зеленоволосого о детстве и прошлом друга. Оказалось, то время было не таким уж радостным и беззаботным. В голове начинал складываться единый пазл, многое объясняющий. — А после аварии.. Из него будто вышла вся прежняя энергия. В общем, так он и стал таким резким, грубым и требовательным. Я знал его другим, но похоже больше никогда не увижу ту мягкую сторону. Признаться, я скучаю по тем временам. — Виталя, закончив своё повествование, лишь натянуто улыбнулся, следом уходя за машину. Кажется, из их компании исчез последний человек, не терявший надежды. — У тебя осталось одно желание. — Дима, решившись нарушить хрупкий покой Саши, медленно сел рядом с ним. — Я знаю. — промямлил Бузе, словно не обращая никакого внимания на присутствие парня, тут же возвращаясь в пелену своих мыслей. Лес был мрачен, даже в редких лучах закатного солнца, с трудом пробивающихся сквозь плотные шторы из веток. Но, имея при себе эту атмосферу, он был и до безумия интересен. Особенно для таких немногочисленных людей, как Александр. Запутанные и почти незаметные дорожки, не всегда обычные на первый взгляд сосны и ели. Всё это таило в себе что-то явно не такое простое, как казалось. Однако, непонятно, что именно. Может что-то пугающее, а может наоборот — этот тёмный старый лес хранил в себе что-то прекрасное, даже эстетичное, но сокрытое от посторонних глаз? Это останется ещё одной тайной, которую парень, по понятным причинам, никогда в жизни не разгадает. Неясно почему, это место считают проклятым. Существует множество легенд, от нелепого Водяного, до призрака мальчика. Последнюю, к слову, считают самой правдивой. Оно и понятно, почему никто не рискнул зайти глубже. Хотя даже сам гонщик был на грани интереса, что неудивительно. В его духе. — Почему именно этот лес? Есть же другой, ближе к городу. Саша слегка улыбнулся, кажется, впервые за несколько дней, но тут же погрустнел опять. — Всегда мечтал здесь побывать. Это место — сборник легенд. Некоторые я слышал от мамы, ещё когда был ребёнком. Из-за них, собственно, меня сюда и не пускали. Что, наверное, правильно. А то мало ли что натворил бы я, лазая по деревьям или прыгая по кочкам в болоте. Дима мимолётно поднял края губ вверх, искажая их в лёгкой улыбке. Ему это показалось милым. С таким наставником было приятно общаться и слушать. Но всё же Ганджа скучал по вечно кричащему и до красных щёк недовольному Бузе, по его довольно агрессивным и резким фразам, от которых сам не раз лил слёзы и по его почти всегда то нахмуренному, то сосредоточенному лицу. Старый образ прочно засел в памяти и теперь видеть его совсем потерянным и отчаившимся — непривычно, будто у тебя отняли что-то настолько обыденное, как чай по утрам. — Я знаю, каким будет моё последнее желание. — Смирнов слегка повернул голову на парня, устремляя на него свои глубокие, некогда сверкающие глаза. — Каким же? — Обними меня. Дима немного замялся, неожиданно для самого себя ощутимо покраснев. — Что-то не так? — тут же забеспокоился Бузе. После недолгого молчания ответ всё же появился: — Всё так. Уже через несколько секунд тот крепко обнял Сашу, прижимая его к себе как самое ценное сокровище в жизни. Хотелось дать понять, что он не один и никогда таковым не останется, и что теперь Ганджа — его новая поддержка и опора, которая будет с ним до самого конца, каким бы близким он ни был, и после тоже. Было тепло. Чужие ослабшие руки прошлись по спине. Теперь оба чувствовали себя в безопасности. Это можно назвать их маленькой совместной победой. — Если вы хотите остаться в этом лесу на всю ночь.. Не успел Виталик договорить, как Дима обернулся, приложив палец к губам, намекая замолчать. Проведя глазами в сторону, указал влево. На его плече мирно спал утомлённый последними днями Саша. Хотелось верить, что ему снится что-то хорошее.