Ни солнце, ни смерть

      14:50 дня 23 ноября 2016 года       10-й день базовой ориентации, нулевой фазы курса подготовки «Морских котиков»       Класс 266 зимнего набора       Военно-морская база в Коронадо, штат Калифорния, США       Солнце висело высоко над пляжем, но гонящий по нему песок ветер был холодным. Холодной была и вода. Командир класса хмуро сообщил перед построением — всего 11°С. Сегодня, посередине второй недели, практически в экваторе нулевой фазы, все 44 курсанта вместе с сразу двумя заступившими на работу сменами инструкторов собрались на пляже с восточной части базы. Пляж здесь был узким, но ровным. Вода, набегающая на него, была светлее и спокойнее открытого океана. Для заплыва на 1 милю использовали обнесенный буйками и патрулируемый служащими базы участок залива между Коронадо и Сан-Диего. Слева вдалеке виднелся изгибающийся змеей мост, справа у противоположного берега белыми айсбергами в гражданском порту стояли круизные лайнеры.       У кромки воды выстроились надувные лодки с поднятыми над задницами моторами. Между ними, раскладывая внутрь каждой стопки полотенец и пледов, сновали инструктора. К одному из пикапов, из кузова которого разбирали ласты, выстроилась нестройная очередь.       — Прикидываю, что морякам холодная вода не страшна, — сказал, подступив к Тоне, Рори Дрисколл. Она оглянулась на него, смерила его взглядом — мускулистое тело в тесно облегающих его футболке и черных плавках, с небольшим серым жилетом на груди, туго застегнутым на лопатках, свисающие вокруг шеи очки-маска.       — Мы выходим в плаванье не своим ходом, Западная Вирджиния, — наигранно поучительным тоном отозвалась Тоня. — Мы выходим на суднах.       После первой недели ориентации выбывать начали не только потому, что сдавались ментально, но и по медицинским показателям. У нескольких новобранцев из-за постоянного нахождения в холодной океанической воде началось воспаление легких, у кого-то открылась давняя травма, кто-то травмировался сам во время упражнения по причаливанию в штормовой воде к высокому каменистому берегу. Класс сократился вдвое, и Тоня, одна из самых низких и единственная оставшаяся девушка, начавшая курс в составе самой невысокой лодочной команды, прозванной классом «Смурфиками», теперь оказалась присоединенной к следующей по росту группе, в которой был Рори Дрисколл. Общие предельные усилия в командных заплывах или марш-бросках с лодкой над головами сплачивали людей. Прибытие на берег или финишную линию первыми и получение в награду десяти минут отдыха сидя заставляли ощущать уверенность в товарищах и благодарность за то, что они не сдаются. Особенно когда все остальные команды порой из-за действий всего одного человека оказывались наказанными. В эти десять минут блаженного расслабления команде выпадало друг с другом поговорить, и всего двое суток спустя Тоня знала о них всех — и они о ней — многое.       Днём десятого дня, когда для заплыва классу нужно было разделиться на связки по двое или трое, чтобы приглядывать друг за другом в открытой воде, то, что Тоня и Рори Дрисколл встали в пару, ощущалось для неё весьма естественно. Вся их лодочная команда разделилась на несколько уже сработавшихся пар.       После инструктажа, в котором объяснили, что заплыв не будет засчитан, если на преодоление 1 мили потребуется больше часа, если новобранец сам захочет его прекратить и быть эвакуированным на лодке, и если такое решение примут инструктора из-за явных признаков сильного переохлаждения, класс выстроился у воды. Лодки столкнули, и они расплылись по заливу. До той, что обозначала собой финиш 1-й мили, казалось, было рукой подать. Но Тоня знала, в воде — тем более такой холодной, вплавь — расстояния очень обманчивы. В 15:00 был дан сигнал, и 44 новобранца, высоко выкидывая ноги в черных широких ластах, начали входить в залив, падать вперед и грести.       С Дрисколлом они договорились плыть на средней скорости. Заплыв, в отличие от многих других занятий, не был спринтом, первый финишировавший ничем не поощрялся. Выбиться из сил означало устать, остановиться и замерзнуть. Замерзнув, легко было начать жалеть себя, а жалость была прямой дорогой к тому, чтобы сдаться.       Западную Вирджинию Тоня ещё не знала достаточно хорошо, чтобы понимать, какие поставленные в будущее цели двигали им. Но для неё самой лучшей мотивацией было её прошлое. То, куда она не хотела возвращаться. Несмотря на то, что в классе 266 получила кличку Флотская, обратно во флот она не хотела. Как не хотела обратно в Мид-Сити, в скользкое, вонючее окружение папиных «друзей», от одного воспоминания о которых её начинало трясти. Она не хотела возвращаться в свои страх и непонимание, каким выдастся завтрашний день. Пока не сможет добиться достойной жизни, она не хотела даже обратно к Эстер.       Свою жизнь до армии, до случайного попадания в рекрутинговый центр, Тоня бросила без каких-либо сожалений. Сбежав в августе 2013-го, она не смела потыкаться в Мид-Сити даже за своими вещами и зарядкой для телефона. Все два месяца между знакомством с рекрутером ВМС и вылетом в Чикаго для поступления на подготовку в Грейт Лейкс она проводила на полу служебных или складских помещений магазинов, забегаловок и ларька проката велосипедов, где ей удавалось выхватить немного временной работы. То, чего ей не хватало из одежды и белья, она находила в самых дешевых развалах секонд-хендов или на распродажах. То, в чем она нуждалась из средств гигиены и косметики, она брала с рекламных стендов или пробников. Добиралась куда-либо зайцем на автобусах, автостопом или банально пешком. И в это своё существование она возвращаться тоже не хотела.       Она представляла, что всё то, от чего она бежала, плыло на моторной лодке за ней, и это придавало ей сил плыть безустанно. Не обращая внимания на судороги в ногах.       Где-то в середине заплыва к ним подплыла проверяющая лодка. Стоящий на носу Безумный Макс заглянул в папку в руках и крикнул:       — Номер?       — Вторая пара пловцов, сэр, — ответил Рори.       — Имена?       — Дрисколл и Бенитес, сэр.       Отметив что-то карандашом в бумагах, инструктор Максимилиан опустил папку, приспустил на носу черные солнцезащитные очки и поверх них посмотрел сначала на Рори и — похоже, оставшись довольным увиденным — перевел взгляд на Тоню.       — Ну, а ты чего молчишь, Бенитес?       — Сэр?       — Плыви-ка сюда поближе, — приказал Безумный Макс. Тоня коротко оглянулась на Западную Вирджинию, тот едва заметно пожал выглянувшими над водой плечами, и поплыла к лодке. Когда она оказалась у правого борта, инструктор наклонился, внимательно в неё всматриваясь, и добавил: — Сними маску.       Её лицо ему не понравилось — наверное, у неё был странный взгляд или посиневшие губы — и он, убеждаясь, что её молчание и вид — не первые признаки гипотермии, спросил:       — Бенитес, а сколько будет шестью шесть?       Выражение его длинного веснушчатого лица под тенью козырька кепки развеселило Тоню своей необычностью — не то волнение, не то подозрение, будто не верил, что это действительно она. Едва чувствуя онемевший подбородок и пытаясь держать голову достаточно высоко, чтобы в рот на каждом слове на затекала вода, она отозвалась:       — П-простите, сэр. У ме-меня плохо с математикой ещё со шк-школы. З-задайте мне во-вопрос по английскому языку и ли-литературе.       Тонкие губы плотно сжались, Безумный Макс снова вскинул папку и подытожил:       — Бенитес в норме, — а затем, оглянувшись на стоявшего за штурвалом солдата, скомандовал: — Разворачивай.       Когда загудел двигатель и забурлила взбиваемая его пропеллером вода, Тоня оглянулась и увидела, что Рори смеется.