Ни солнце, ни смерть

      07:34 утра 6 октября 2017 года       День выпуска класса 266 зимнего набора из основного подготовительного курса «Морских котиков»       Военно-морская база в Коронадо, штат Калифорния, США       К некоторым из четырнадцати курсантов уже приехали первые ранние гости: родители, жены, девушки, племянники, дети, друзья. На самой дальней, сразу за КПП парковкой начинали собираться их машины. До торжественной церемонии выпуска оставалось больше двух часов, но соскучившиеся за несколько месяцев с последнего увольнительного домой близкие спешили повидаться до официального начала.       Тоня, как и остальные из класса, уже была в белой парадной морской форме — для неё та имела особое значение, ведь во флоте ознаменовывала возвращение домой; именно в ней экипаж «Стокдейла» в прошлом августе входил в порт Сан-Диего после семимесячного плаванья. И сейчас, с нетерпением выглядывая Эстер, Тоня испытывала то же приятное чувство облегчения. С её приемной семьёй она договорилась, что сестру привезут в Коронадо к церемонии и позволят той остаться с Тоней в Лос-Анджелесе на несколько дней. Для Эстер это предполагалось сюрпризом, и Тоня не могла дождаться, когда увидит её удивленное родное лицо.       А пока сидела на верхнем ряду трибун перед футбольным полем, наблюдая за проходившими внизу приготовлениями.       Одиннадцать месяцев тут, в каждом отдельном моменте казавшиеся бесконечными, недостижимыми, невыносимыми, теперь виделись быстро пролетевшей мимо маленькой жизнью. С раннего ноябрьского утра почти год назад сюда добралась уже совершенно другая Тоня Бенитес. И самым очевидным изменением было то, что эти минуты бездельничества не были заняты сигаретой. Она бросила курить как-то резко, не столько ощутив в этом необходимость по состоянию здоровья, сколько вдруг осознав, что перекуры стали прочно ассоциироваться у неё с Тайлером. А тот снова превратился для неё лишь в инструктора Максимилиана. Вторым заметным изменением стало её тело. Из приземистой и жилистой она превратилась в коренастую, с литой твердостью мышц и рельефностью пресса, которому продолжала удивляться, опуская на него взгляд в душе. Третьей, не видимой глазу, но точно ощутимой переменной стала её внутренняя организация. Она лишилась многих установок о том, что не может чего-то. Она притупила страхи. Возможно, впервые в своей жизни она отчетливо чувствовала, что была на своём месте. Тоня ещё не могла понять, тянуло ли её на войну, но точно знала, что в «Морских котиках» ей значительно лучше, чем во флоте.       На краю хорошо просматриваемой с трибун парковки для посетителей Рори Дрисколл вышел из круга своей семьи и двинулся в сторону поля. С его родителями и младшим братом, познакомиться с которыми Тоня успела летом, отправившись вместе с Дрисколлом в его родную Западную Вирджинию на несколькодневный дикий хайк в горах, она ещё не здоровалась. И теперь встала, различив, что Рори идёт именно к ней. Но, когда она спустилась ему навстречу, Дрисколл сказал:       — Пошли к капитану Бёрнсу. Готовы наши распределения.       Заявки на курс индивидуальной специализации класс 266 подавал ещё в середине весны, и с тех пор Тоня пыталась заранее подготовить утешительные причины, почему ей не достанется снайперская школа. Стрелков требовалось мало, особенно в виду малочисленности подразделения, и шансов на то, что ей откажут, было достаточно.       — Уже? — Спросила Тоня, малодушно пытаясь найти хоть какой-то повод оттянуть разочарование. Она обожала оружие и знала, что, куда бы не попала в «Морских котиках», будет иметь дело с их обширным арсеналом, но к прежде недоступным снайперским винтовкам её тянуло невыносимо сильно.       — В смысле — уже? — Возмутился Дрисколл. — Мы сегодня выпускаемся. Алё! Нам же надо знать, куда дальше.       И вот это «нам» было второй причиной не хотеть получать своё распределение. В снайперскую школу они подавались вдвоём с Рори. Они срослись и хотели продолжить подготовку, служить и воевать тоже вместе. И если снайперу точно нужен был наводчик, ведь в «Морских котиках» они всегда работали в стрелковых парах, то в любой другой квалификационной программе их запросто могли рассоединить. Личные предпочтения не учитывались.       Тоня со вздохом кивнула.       Они отправились к административному зданию, Тоня шла на полшага сзади за Рори, смотрела в его мощную спину и к своему удивлению не чувствовала ничего. Будто зависла в ожидании. С Западной Вирджинией она сдружилась так, как, казалось, неспособна была сблизиться с другим человеком в принципе своём. Доверие к нему стало безусловным. И, может быть, в этом совершала ошибку, — до июня так же всецело она доверяла Тайлеру Максимилиану и поплатилась за это тремя с лишним месяцами холодной твёрдости — но ей безумно нравилось знать, что она не одна. Это чувство — надолго исчезнувшее из её жизни и, наверное, никогда не присутствовавшее в ней в той же абсолютной степени — было приятным. От мысли о том, что она может его потерять, начинало жалобно скрестить за ребрами.       — Капитан Бёрнс, сэр? — Постучавшись в его дверь и осторожно заглянув в кабинет, позвал Рори. Изнутри донеслось неразборчивое короткое восклицание.       — Дрисколл и Бенитес, сэр. Мы можем войти? — Продолжил Рори, а потом оглянулся на Тоню и кивнул, приглашая войти за собой.       В кабинете, таком же небольшом, пусть и не настолько напичканном мебелью, в котором случилось первое относительно близкое знакомство Тони с капитаном Бёрнсом, было заметно более жарко и душно, чем на ещё хранившей ночную свежесть улице. Капитан сидел за простым серым столом, на нём покоилась парадная фуражка. В углу за креслом на деревянном флагштоке висел большой, уронивший тяжело повисший край на пол, флаг с золотым трезубцем «Морских котиков»: орел, сидящий на якоре и удерживающий в остром клюве обрезанный карабин. На стене висели обрамленные рамками темного дерева групповые фотографии классов предыдущих выпусков и одиночные снимки, похоже, особо отличившихся бывших учеников.       — Дрисколл и Бенитес, — протяжно повторил капитан Бёрнс, придвигая к себе невысокую стопу из папок и спешно перебирая их в поисках нужных. Найдя одну из них, Бёрнс заглянул внутрь, нахмурился увиденному — Тоня с силой сжала кулаки — и принялся искать вторую. С ней проделал то же: сверился с содержимым и сдвинул брови. А потом поднял голову.       — Бенитес и Дрисколл. А вы двое прям не разлей вода.       — Так точно, сэр, — настороженно отозвался Рори с невнятной вопросительной интонацией.       — Ну, что ж, — коротко разведя руками над бумагами, капитан Бёрнс вздохнул. — Что я могу сказать. Капитан-лейтенант Максимилиан воспитал себе отличных бойцов.       Что-то прострелило Тоню навылет из пят в голову, она едва сдержалась, чтобы не дёрнуться.       — Простите, сэр, — заговорила она. — Я правильно понимаю: мы попали в отряд под командованием инструктора Максимилиана?       — Да, — кивнул Бёрнс и снова, будто успел забыть, заглянул в их личные дела с подшитыми к ним распоряжениями о распределении. — Именно. Третий ближневосточный первого полка. Там как раз нуждаются в снайпере.       Он взял из папок по листку в каждую руку и, снова сверившись с ними, протянул над столом. Рори подтолкнул застывшую Тоню локтем, и она подошла, чтобы забрать заверенный документ, определяющий её дальнейшую судьбу. Между внезапно онемевших пальцев тот почти не чувствовался.       Тоне впору было радоваться, — куда больше, чем подпрыгнувшему и взмахнувшему руками Дрисколлу, когда они вышли от капитана — но она чувствовала себя оглушенной и растерянной. Когда Рори сгрёб её в объятия, она даже не подняла рук, чтобы обнять его в ответ, просто уткнулась лицом куда-то в плечо и сперто ответила «ага» на пролетевший мимо её понимания вопрос.       — «Морские котики» — очень тесное товарищество, — сказал ей когда-то Безумный Макс. — Все со всеми когда-то служили.       Слушая его тогда, ещё не представляя, что так без памяти в него влюбится и потом окажется разбитой вдребезги, не зная, дойдёт ли когда-нибудь до конца, она даже не догадывалась, сколько пророческой правды окажется в его словах.       — Извини, я… отойду, — пробормотала Тоня, отступая от Дрисколла.       — Ты чего? — Удивился тот. — Не рада, что ли?       — Рада, но… — она заставила себя поднять ему в лицо взгляд и проговорила ровно то, что было у неё на душе: — Мы будем служить у Безумного Макса.       — Это да, конечно, — поведя плечами, ответил Рори. — Но, с другой стороны, мы его уже знаем, как облупленного.       — Да… — задумчиво протянула Тоня и оглянулась. — Пойду проверю, не приехала ли Эстер.       — Тебе разве не позвонят?       — Я пойду, — с напором повторила она и действительно пошла. Сначала в сторону парковки, но оттуда за жилыми бараками описала круг и вернулась к административным строениям. Ей позарез нужно было найти Тайлера. Она ещё не осознала, зачем, но ощущала это таким бескомпромиссным порывом, будто нужду в туалет, что не могла сопротивляться. У служебных кабинетов инструкторов она увидела Джесси Хикса.       — Сэр, Вы не знаете, где я могу найти инструктора Максимилиана?       Он окинул её любопытным взглядом, криво усмехнулся и качнул головой.       — Не-а. Может, я могу быть тебе полезен?       — Простите, сэр, — несвязно ответила Тоня и поспешила дальше. За шесть месяцев отношений — и месяц взаимной примагничивающей их друг к другу симпатии — она научилась находить Тайлера на базе в любое время, даже вне его рабочих смен. За три месяца после расставания Безумный Макс научился исчезать из её поля зрения даже на проводимых им занятиях. Она подумала над тем, чтобы пройтись по всем курилкам и даже наведаться в его комнату, впрочем, без особой надежды его там найти — всё сегодня жило совершенно иной жизнью. И как раз когда почти свернула к столовой, увидела его на футбольном поле рядом с одним из учеников их класса и немолодой женщиной, заламывавшей руки и изгибающей линию рта в рыданиях. Тоня направилась туда растянутым, выжидающим шагом, а затем остановилась и несколько минут ждала, пока мама одноклассника выскажет Тайлеру всё, что ей так болело. Она не разбирала слов и даже из любопытства не хотела подходить ближе, нарушая эту некоторую приватность, но неотрывно следила за тем, как Безумный Макс кивал, слушая, и несколько раз мягко касался плеча женщины.       В белоснежной офицерской форме — рубашка с коротким рукавом, черные погоны, золотистые шевроны, белые брюки, белые носки и даже белые форменные туфли — он выглядел таким непривычным, что Тоне потребовалось несколько раз всмотреться в почти полностью отвернутое от неё лицо, чтобы удостовериться, что это действительно был он.       — Инспектор Максимилиан, сэр! — Окликнула она, когда, кое-как успокоив слёзы матери выпускника, то ли им гордящейся, то ли боящейся отправить на войну, он повернулся.       — Бенитес, — со вздохом отозвался он. Поднял руку — на кисти блеснул отражением стремительно поднимающегося солнца циферблат часов — и провел по бровям под низко опущенной форменной фуражкой.       — Можно с Вами поговорить?       — Попробуй.       Они оба — с неохотой, предвкушая, пусть ещё и не понимая сути, неприятный разговор — оглянулись. Рядом никого не оказалось, но Тоня всё равно сделала большой шаг вперёд и спросила вполголоса:       — Поэтому?       Она взмахнула перед собой распределением. Максимилиан вскинул брови.       — Поэтому — что?       — Ты меня бросил поэтому? Из-за того, что меня назначили в твоё командование?       — Так, не бери на себя лишнего, Бенитес. Перегрелась, что ли? — Со строгостью, присущей его голосу лишь в первый месяц их знакомства, ответил он. — Не заебывай меня, иди займись чем-то полезным.       И повернулся, чтобы уйти, но Тоня неотрывно двинулась следом.       — Почему ты не можешь объяснить?       — Три месяца прошло, Бенитес. Отпусти уже ситуацию.       Она вскипела:       — Я отпустила ситуацию! И я не пытаюсь тебя вернуть, предъявить тебе претензии или… что-то. Но в отношениях нас было двое, а причину, по которой они закончились, знаешь только ты один. Я тоже заслуживаю её узнать. Что было не так?       — Всё было не так! — Резко приблизив к ней скривившееся лицо, выплюнул Безумный Макс. — Это было не по уставу. Раз. А это, — он ткнул пальцем в документ, — всё ещё больше усложняло. Это два. Я не смогу быть эффективным командиром, если это будет продолжаться.       — Нечему продолжаться, — тем же ядовитым тоном парировала Тоня. — Закончилось уже три месяца назад, помнишь? А может, никогда и не начиналось по-настоящему!       — Ебальник завали, — сквозь сжатые зубы процедил он.       — И бонусная новость, сэр: следующие 26 недель Вы этот ебальник не увидите. Успейте насладиться этим временем. Потом Вам придется быть мне эффективным командиром.       И, крутнувшись на пятках, она зашагала прочь.       — Допиздишься ты, — донеслось злобное ей в спину, но она не стала оборачиваться, чтоб ответить или узнать, до чего могла допиздеться.