Ни солнце, ни смерть

      12:48 пополудни 14 января 2019 года       Третий ближневосточный отряд Первого полка спецназначения ВМС США       Разведывательно-диверсионная группа «Браво»       Город Саррин, мухафаза Халеб, север Сирии       — В какой-то момент приходит ощущение — никогда ему не доверяй! — собственной неуязвимости, — сказал как-то Тоне Безумный Макс ещё весной 2017-го, когда она спросила его о войне. — Ты не сразу его заметишь. Оно не появляется из нихуя. Оно накапливается после перестрелок, после найденных и обезвреженных взрывных устройств. После ряда идеально выполненных заданий. И лишь оглянувшись, ты замечаешь, что уже какое-то время война не кажется тебе страшной, а свистящие мимо пули — смертоносными.       Тоня вспомнила эти слова неожиданно, будто получив ими подзатыльник. И очень остро поняла — вот оно. Что-то внутри неё постепенно притупляло её бдительность, расшатывало уверенность в себе до некоторого пренебрежения базовыми правилами, усыпляло критичность мышления. Она пробыла на войне восемь месяцев кряду, и стала ощущать себя тут неуместно спокойно.       Отряд «Браво» вместе с патрулем морпехов привезли на окраину Саррина группу инженеров-архитекторов из гуманитарной миссии. Тут, на пограничной территории — как часть проекта помощи в восстановлении прифронтовых зон — планировалась реконструкция школы. Им предстояло оценить состояние здания. Объединившейся под командованием Максимилиана группе бойцов предстояло обеспечивать безопасность инженеров.       Первая и основная сложность состояла в том, что школа предполагалась открыться для девочек, а образование тех у местных исламистских радикалов вызывало решительное сопротивление. Во-вторых, местность была неспокойной, линия разграничения между исламистскими боевиками и союзными силами тут постоянно изгибалась то в одну, то в другую сторону. В-третьих, невыгодным положение было и потому, что руины готовящейся к восстановлению школы стояли особняком, находились в долине реки, со всех сторон окруженной сопками и холмами, и автомобильная дорога, ближе всего подводящая к месту, находилась в трехстах метрах на другом берегу стремительной горной реки, через которую был переброшен лишь узкий и хлипкий пешеходный мост.       Осматриваясь из-за прикрытия вооруженных пулеметами на крышах хаммеров, внимательно изучая долину прежде, чем туда отправиться вместе с отрядом, Тоня впервые ощутила неприятно царапнувшее сомнение. Они с Рори внимательно изучали пролегающую от моста тропу, кустарники, далекие одиночные строения на другой стороне долины, и в том, как напряженно молчали, Тоня считывала похожие мысли у Дрисколла. В снайперской школе инструктор говорил им:       — Снайперы — ангелы-хранители своих товарищей.       Не разделяя пафоса такого определения, Тоня, впрочем, очень чутко понимала свою ответственность перед шестью сослуживцами из «Браво», восемью морпехами, отправляющимися с ними в школу — как и тремя остающимися у пулеметов — и, безусловно, перед тремя гражданскими инженерами. Они все полагались на её — и Дрисколла — чутьё. И в то же время исключительно все отдавали себе отчёт, что в зоне боевых действий никаких гарантий быть не могло.       Первые выстрелы раздались спустя около получаса после того, как они вошли в полностью выгоревшее изнутри здание с частично провалившимися перекрытиями между первым и вторым этажами, с заваленным обгорелыми обломками старой мебели полом, с выбитыми окнами и обуглившимися, устало свисшими с петель дверями. Выстрелы в низине долины, долетавшие издалека, слышались совершенно непривычно. Без отчетливого хлопка подрываемого пороха — лишь катящееся эхо и глухое — пуф! — попадание пули в рыхлые шлакоблочные стены.       — Откуда? — раздался многоголосо логичный первый вопрос, и оттеснив инженеров в глухой непростреливаемый снаружи закуток, все рассредоточились по окнам, каждый выглядывая в своём направлении стрелка. Прислушиваясь. Им потребовалось несколько минут, чтобы точно понять направление и выделить несколько склонов с возможными огневыми точками.       Отряд морпехов был вооружен Марком-48*, и, установив его в проём окна, они открыли огонь наугад. Пока так они пытались подавить автоматные очереди и вместе с тем оттягивали внимание на себя, часть «Морских котиков» забрались по обвалившемуся, пологим трамплином осевшему перекрытию на второй этаж. Оттуда, на несколько молчаливых, наполненных только раскатистыми хлопками пулеметных очередей, катящимися вибрацией по стенам и ненадежному полу, минут замерев с биноклем в руках, Дрисколл смог различить шевеление темного силуэта за каменным насыпом на восточном холме.       Воздух, наощупь казавшийся холодным, по-зимнему царапающим пальцы, в залитой полуденным солнечным светом долине волновался, будто в жаркий день над асфальтом, искривляя все далекие предметы до танцующих, лишенных четких очертаний пятен. Когда Тоня, следуя указаниям Дрисколла, попыталась поймать увиденное им в прицел «Легкой пятидесятки», выхваченные из зелено-песочной ряби кустарников и глинистой породы тени казались миражом. Выстрелить с такого расстояния на вытянутых руках она не могла. До вражеского автоматчика от школы было не менее 1200 метров — почти предел дальнобойности её винтовки — и на таком расстоянии малейшая неточность руки или шевеление груди во время вдоха и выдоха сбивала пересечение прицельной сетки на несколько десятков метров в сторону от мишени.       — Западная Вирджиния, — окликнула Тоня. Он обернулся, кивнул и подошел к ней. Это умение понимать друг друга без слов — словно они были не снайперской парой, а двумя полушариями одного мозга стрелка — выработалось ещё в снайперской школе и за восемь месяцев активной службы отточилось до автоматизма. Тоня рукой показала на пол перед собой, где ей нужна была опора.       Они работали слажено. Дрисколл опустился на колени спиной к Тоне, подставляя под М107 своё правое плечо — чтобы из расположенного справа затвора ему в лицо не вылетела горячая отстрелянная гильза — и поднял руки, готовясь подхватить и удерживать в нужном положении сошки. Тоня оперла о него винтовку и, снова прильнув к прицелу, удерживая «Пятидесятку» одной рукой, вторую опустила на плечо Рори и, нажимая — это тоже было своеобразным, понятным исключительно им двоим языком — двигала им вверх, вниз или в сторону. Когда на пересечении прицела снова появились камни, за которыми пряталась тень их предполагаемого автоматчика, Тоня отняла руку. Это было знаком: замри.       — Кэп, — не отстраняясь от прицела, позвала она.       — Бенитес? — Отозвался Безумный Макс.       Она коротко усмехнулась звучанию своей фамилии. Всё повторялось. И в то же время менялось значительно.       С августа они так же внезапно и глубоко провалились в отношения, как в Коронадо. Они будто повзрослели — каждый по-отдельности и в своём отношении друг к другу. Возможно, значительное послабление устава и то, что выше Максимилиана в «Кэмп Телль-Абьяд» над «Морскими котиками» никого не было, а так, он и устанавливал правила и их соблюдение контролировал, или то, что вокруг была война, значительно калибрующая ценности, или то, что они уже теряли друг друга, каждый по-своему страдая от этого, — Тоня не знала наверняка, но что-то — принесло перемены. В Коронадо происходившее с ними не имело внятного определения, они не строили совместных планов, не признавались друг другу в чувствах. Теперь — это заняло у них несколько оказавшихся довольно приятными, нежно щекочущими надеждами разговоров — они договорились, что были парой. Тайлер — Тоню даже немного позабавило, насколько физически тяжелым испытанием это для него оказалось — признался ей в любви. И, когда вернутся в Штаты, они решили съездить в Сан-Франциско. Тоня хотела познакомить Тайлера с Эстер. Но при сослуживцах они оставались друг для друга Бенитес и капитан-лейтенантом Максимилианом.       — Мишень на мушке, сэр.       Тоня не поворачивала головы, но услышала, — ощутила сократившееся между ними расстояние — что он подошел и над её плечом выглянул в окно.       — Можешь подтвердить, что это автоматчик? — Спросил он сухо.       С чего бы тут ошиваться гражданскому, подумала Тоня, но вслух коротко ответила:       — Так точно, сэр.       — Тогда — огонь.       — Есть, сэр, — она сняла винтовку с предохранителя, передернула затвор, отправляя из магазина в ствол пулю, прицелилась.       Как-то не к месту ей вдруг вспомнилась Миссис Мюриэл. Одним выдавшимся не по-калифорнийски серым, затяжным дождливым утром Тоня одной из первых появилась в классе, упала за парту, открыла учебник и, просто чтобы чем-то развлечься, стала решать уравнения из ещё не пройденных разделов. Миссис Мюриэл, заметив это, улыбнулась.       — Удивительно, — сказала она тогда пятнадцатилетней Тоне.       — Что, Миссис Мюриэл?       — Твоя любовь к алгебре. Честное слово, я встречала одаренных и усердных учеников. Но искреннюю любовь… Ты хочешь связать с математикой свою будущую профессию?       Жизнь Тони тогда уже шаталась, но ещё не развалилась окончательно. И всё же она понимала, что никакой будущей профессии с высшим образованием — и уж тем более таким сложным, связанным с точными науками — ей не светит. Она лишь грустно усмехнулась в ответ и пожала плечами.       Сейчас, почти восемь лет спустя, сама того не заметив, она получила сложнейшую профессию, математика в которой была нужна постоянно. Количество переменных, необходимых к расчету правильной траектории пули, ту пятнадцатилетнюю Тоню, пусть и влюбленную в математику, напугало бы. Сейчас она делала это на автомате, будто сверялась со спидометром, чтобы не превысить скорость.       Палец соскользнул к спусковому крючку.       — И-и-и… — тихо протянула Тоня, давая команду Дрисколлу. Синхронно — когда-то это заняло у них не одну неделю, чтобы научиться — они вдохнули и задержали дыхание, чтобы не спугнуть шаткий прицел.       Спусковой крючок упруго поддался, выстрел громыхнул и размножился оглушительным эхо от обгорелых голых стен, «пятидесятку» откинуло в плечо Тони отдачей.       — Пошла, — шепнула она вслед пуле. Шевеление тени в прицеле — настоящее, не волнующийся под солнцем обманчивый мираж — продолжалось ещё долю секунды, необходимую пуле на преодоление расстояния, а затем прекратилось. Тень опала за каменистую насыпь.       На мгновенье затихающим, искривляющимся повторением выстрел катился по долине, наталкиваясь на возвышенности, а когда затих, наступила минута полнейшей тишины. Замолчал открывший по школе огонь автомат, внизу замер пулемет. Когда Тоня подхватила винтовку, а Рори встал на ровные ноги, скрип подошв и рассыпающейся под ними горелой пыли оказался неожиданно громким. А затем снова раздалось затяжное — пуф-пуф-пуф — по северному фасаду.       — Ещё один стрелок!