Ни солнце, ни смерть

      13:06 пополудни 14 января 2019 года       Третий ближневосточный отряд Первого полка спецназначения ВМС США       Разведывательно-диверсионная группа «Браво»       Город Саррин, мухафаза Халеб, север Сирии       — Будем уходить, — сказал Безумный Макс, и все — даже на мгновение прекративший огонь пулеметчик из отряда морпехов — на него оглянулись. Тайлер продолжил, читая во взглядах немой вопрос: — Мы не знаем, сколько их. Мы ведем бой уже двадцать минут, скоро проебём запасы патронов. А боевики прибывают.       Огонь по школе теперь вели сразу с трёх сторон, в том числе и с юго-запада, где к спасительным хаммерам вели тропа и мост. Тоня успела прицельно снять двоих исламистов, огневые точки остальных рассмотреть ни она, ни Дрисколл, ни кто-либо другой не смогли. Вызванный с базы «Кайова»* выдал несколько очередей по предполагаемо давшим укрытие террористам склонам, но вскоре отстрелял все боеприпасы и развернулся обратно на «Кэмп Телль-Абьяд». Под кружащей над долиной птичкой огонь по школе временно прекратился, но как только гул лопастей стих за вершинами, возобновился с удвоенной силой.       — Будем уходить группами по пять бойцов. Каждая уводит по одному инженеру. По пути в бой не вступать. Мы будем прикрывать вас отсюда, пулеметы на хаммерах — с того берега.       Что-то в этих словах — сама их черствая суть — задело Тоню до едва удержанного порыва возразить. Ей не нравилось убегать. И уж тем более не в составе «Морских котиков». Отступление не было в перечне их умений. Она оглянулась на Дрисколла и по его закушенной нижней губе и очень низко наползшим на небесные глаза бровям поняла — их мысли совпадают.       — Донелли, Тодд, Ходжес, Бенитес, Перри — в первую пятерку, — скомандовал Максимилиан, оглянулся на тесно вжавшихся в угол инженеров, опасливо — в напрасном поиске успокоения — поглаживающих повисшие на них бронежилеты, и наугад ткнул пальцем в одного из них: — И Вы. Готовьтесь к выходу.       — Нихуя я не пойду в первой пятерке, — выпалила Тоня, и по тому, как резко Безумный Макс повернул к ней голову, метнув в неё насупленный взгляд, поняла, что протест напрасный. И всё же добавила: — Отсюда мы с Дрисколлом можем ещё…       — Я сказал, — оборвал её затопившим помещение до почерневшего низкого потолка криком Максимилиан, — ты отсюда уебываешь в первой пятерке. Тут — низина, тот берег, — он махнул рукой куда-то назад, в сторону моста и оставшихся их ждать машин, — на возвышении. Оттуда и будешь прикрывать нас. Дрисколл остается здесь наводить вертушку, если она вернется достаточно быстро.       Он замолчал, и в повисшей после его слов паузе, по стенам первого этажа и земле под пустыми глазницами окон прошлась взбивающая фейерверки пыли автоматная очередь. В ответ застрекотал пулемет. Со звоном посыпались под колени пулеметчика полые гильзы.       — Готовность две минуты, — в тщетной попытке перекричать грохот Марка-48 сообщил Максимилиан. — Перезаряжаемся. И первая группа выходит.       Он крутнулся на пятках — угли старых половых досок и потолочных балок захрустели под его ногами — к Тоне и порывисто зашагал. Подхватил Тоню под локоть, поравнявшись с ней, и, не замедляясь, потянул за собой в пустой, не обстреливаемый угол.       — Прости, что возразила… — начала она в слабой надежде избежать нагоняя, но Безумный Макс коротко её заткнул:       — Ебальник захлопни! — Он оглянулся через плечо на рассредоточившихся по первому этажу бойцов, затем снова повернулся к ней и, подойдя намного ближе, чем когда-либо позволял себе в присутствии других, заговорил: — Ты должна мне кое-что пообещать. Выслушай меня очень внимательно. Если нужно, подумай. Но лучше ответить прямо сейчас.       — Сэр, о чем Вы? — Растерянно начала она, но он снова её оборвал:       — Тоня!       На звучание её имени обернулся и удивленно вскинул брови Дрисколл. Тоня перехватила его вопросительный взгляд, но спешно спрятала глаза.       — Выслушай, — с напором повторил Максимилиан и наклонился к её уху. Его пальцы сильнее сжали её локоть, будто он всерьез опасался, что она убежит. — Слушаешь?       Тоня кивнула.       — Я знаю, что не был парнем твоей мечты, — проговорил он, и неуместность смысла этих слов заставила Тоню вскинуть голову и взволнованно его осмотреть. Что это означало? Его ранили — он преждевременно решил с ней попрощаться? — И не обещаю, что когда-нибудь смогу им стать. Но…       Он снова порывисто, немного пугливо — или даже смущенно — оглянулся, и, заметив смотрящего на них Дрисколла, сделал шаг в сторону, заслоняя Тоню своей спиной. Когда он продолжил, голос звучал совсем тихо, едва различимо за выстрелами:       — Ты мне очень дорога, понятно? И если мы выберемся отсюда… Если мы оба отсюда выберемся живыми, давай поженимся у капеллана на базе.       На мгновенье Тоня зависла. Усилием воли она заставила себя моргнуть, потому что картинка перед глазами начала плыть — лицо Тайлера, сосредоточенное, со сгустившимися тенями под глазами и скулами, с наполненным страхом и убойной темнотой глазами раздвоилось. Он кивнул и сказал:       — Понимаю, это может звучать неожиданно. Подумай и…       В этот раз оборвала на полуслове Тоня:       — Ладно.       — Ладно?       — Да. Но учти: я хочу свадьбу. Платье и все дела.       Максимилиан коротко, немного боязливо — не веря — улыбнулся.       — Хорошо, — ответил он. — Свадьба — так свадьба. Будет тебе платье, когда вернемся домой. Но я хочу обвенчаться с тобой прямо сегодня. Блядь, — он поднёс руку ко рту и в заслонившую его ладонь в перчатке хохотнул. — Да просто когда приедем, сразу пойдём к капеллану. Да?       — Да, сэр, — ответила Тоня, ощущая себя совершенно оторванной от реальности. Ощущая именно ту напророченную Безумным Максом неуязвимость. Летящие в школу пули не предназначались ей. Тем более, сейчас. Она счастливо улыбнулась.       — Выходим? — раздалось сзади.       — Выходим, — отозвалась Тоня, выглядывая из-за плеча Тайлера. Собранная им пятерка состояла из трёх морпехов, Берри из их отряда и самой Тони. Она была старшей по званию, а потому, обведя собравшуюся в стороне от остальных группу, готовящуюся к отступлению, взяла слово:       — Значит, так. Мы будем бежать. И бежать мы будем быстро. Огонь открывать, только если контакт окажется в непосредственной близости. Вам лучше проверить, что всё закреплено, шнурки завязаны, каски застегнуты — если что-то упадет, замедляться, останавливаться или возвращаться мы не станем. Ясно?       Все пятеро — четверо бойцов и бледный инженер — закивали.       Первым пошёл Берри, в середине, окружив инженера и поддерживая его за руки — чтобы тянуть, не давая отстать, и удержать, если споткнется — трое морпехов. Заключала процессию Тоня, чтобы поддерживать быстрый темп, подталкивая сзади.       Триста метров, простреливаемые насквозь — и, в первую очередь, с выбранного ими направления — до моста по неровной, каменистой, порой теряющейся в сухой траве тропе и по мосту, порой трухляво проседающему под ногами старыми досками, показались для Тони вечностью. И не потому что каждое резкое движение солдат мерещилось ей попаданием в них, не потому что часть прежде сосредоточившегося на школе огня теперь была открыта по ним. Не потому, что сама не имела власти над ситуацией, ведь остановиться и попытаться прицелиться означало погибнуть. А потому что это были триста метров до хаммеров, триста метров, которые предстоит преодолеть Рори и Тайлеру. Триста метров, отделяющие её от мужчины, только что совершенно неожиданно и на свой грубый манер сделавшего ей предложение.       Коротким тревожным звоночком в её сознании повторилась мысль: вот опять это восприятие своей неприкосновенности, — но очень быстро погасла. Триста метров быстрым шагом в полном снаряжении с четырнадцатикилограммовой винтовкой наперевес помимо всей эмоциональной коннотации ещё были банальным физическим испытанием. На финишной линии в укрытии за капотом одного из хаммеров, облокотив об него «пятидесятку», Тоня зажала тангенту рации, и короткое:       — БРАВО ЭКО ШЕСТЬ, это БРАВО ЭКО ОДИН, мы на месте, — далось ей с усилием. Воздух, вдруг будто ставший разжиженным, пришлось выталкивать через колотящееся прямо в глотке сердце. За его громкой пульсацией в висках она едва разобрала ответ:       — Понял. Вторая пятерка выходит.       Ни Тайлера, ни Рори во второй пятерке — по сути шестерке с охраняемым в самом ядре инженером — не было.       Когда заключающие шестеро выбежали из школы, Тоня бросила напрасные попытки высмотреть боевиков на склонах и перевела прицел на подвижные фигуры на тропе. Огонь по той теперь не прекращался. Вертолет с базы для прикрытия вернуться не успел. И вскоре, осознав, что из школы больше не палит пулемет, всё оружие террористов обрушилось на последнюю пятерку. Тогда сглаживающая резкость пелена окончательно опала. Они все были смертные. Все. И она сама, и Западная Вирджиния, и Тайлер. Они совершенно ничем не отличались от тех, кого в багажном отделении военных бортов отправляли на родину в покрытых звездно-полосатыми флагами гробах. Просто их время ещё не пришло, но стрелки уже вращались.       Тайлер Максимилиан бежал последним. Вопреки собственному приказу он раз за разом оборачивался и наугад делал по несколько выстрелов в ответ на следующие за ними по пятам автоматные очереди и одиночные залпы. Рори Дрисколл, первый в третьей пятерке, затолкал в крайний хаммер последнего выведенного инженера и троих прикрывавших его морпехов, захлопнул за ними дверцу, и подбежал ко второму. Внутри оставалось только одно — переднее пассажирское — место, и его Западная Вирджиния оставил капитан-лейтенанту. Ему — и Тоне, опершейся о капот — остались места в первом в колоне хаммере.       Кузов слегка раскачивался по инерции от коротких, равными промежутками отстреливаемых очередей из пулемета на крыше. Внутрь салона с металлическим звоном, отскакивая от пола и пыльной тканевой обивки, сыпались гильзы.       — По машинам! — Скомандовал Максимилиан нескольким оставшимся снаружи, пробегая в середину колонны и запрыгивая на порог. — По машинам и ходу!       Тоня впрыгнула первой, Рори — за ней, почти навалившись на неё, когда водитель первого хаммера резко вжал педаль газа, и колеса, на мгновенье вхолостую прокрутившись в пыли проселочной дороги, покатились. Двигатель надсадно заревел.       Сверху, почти заглушенный, донесся голос пулеметчика:       — Гранатомёт!       И в воздухе прочертился дымный неровный след выпущенного из РПГ снаряда. Хаммер, пытаясь уйти от неожиданно близкого контакта, вильнул носом, но ракета успела его зацепить. Её попадание отдалось внутри салона сначала очень сильным толчком, бросившем задницу от реки, затем натужным металлическим гудением поврежденного корпуса и задних колёс, а затем дорога в лобовом стекле вдруг подпрыгнула вверх и перешагнула хаммер. Пыль, взбиваемая прокапывающими землю капотом и крышей, белесыми клубами пробралась внутрь. Тоня ощущала продолжающееся по инерции движение вперед отчетливо точно, хоть и оказалась вместе со всеми опрокинутой. И когда скольжение прямо сменилось креном, а затем стремительным полным переворотом, тоже разобрала это отвлеченно и ясно. Не в состоянии никак отменить происходящее, не в силах даже найти опору во вращающейся машине, она трезво оценила: они, замедляясь, скатывались по пологому, но каменистому берегу к реке. Металл продолжал устало, со скрипом, с трением, способным высечь искру, сминаться. Внутрь кроме пыли потянуло черную гарь то ли из-под капота, то ли из задымившегося бензобака. Дым превратился в ржавый язык пламени, полоснувший внутрь хаммера. Тоня, обратившаяся в исключительное сознание, лишенное всяческих физических ощущений, не разобрала боли, когда огонь лизнул её руку. Но поняла, что нужно выбираться.       Крыша — разобрать, что это была именно она, можно было лишь потому что сидения были привинчены к противоположной стороне — оказалась глубоко вмятой в середину. Круглый разъем для пулеметчика смялся и вогнулся внутрь. Тоня оглянулась в поисках стоявшего за пулеметом морпеха — в надежде, что он успел спрыгнуть в салон и не оказался зажатым между дорогой и машиной, когда ту взрывной волной опрокинуло. Но вместо него увидела откинутого между передними сидениями в проход сзади водителя. Его смотрящее вверх лицо было сплошным кровавым месивом, отдельных черт в котором Тоня различить не смогла. Рядом с ним, низко наклонившись между собственных коленей, будто потерял что-то под сидением, сидел Рори. Тоня потянулась к его спине, неспособная в сковавшем горло спазме его позвать, хоть прямо подо лбом вращалось безостановочное — Западная Вирджиния, Западная Вирджиния. И когда она почти положила руку, случился взрыв.