Приговор Персефоны

«Божественная Персефона» Он ведь не упустил ни одной детали, не так ли? Ни ее характер, ни ее имя. Юная Богиня, которая была уверена, что ее не узнали, почувствовала, как вспыхнули ее щеки, а сердце упало в желудок. Очень человеческая эмоциональная реакция, сказала бы Деметра. Персефона почувствовала, что комната оживает: теперь все ученики вытягивали шеи, чтобы посмотреть на нее. Фотографы и журналисты сзади, ранее интересовавшиеся только гостями, начали снимать её со вспышкой. Парень, сидевший рядом, смотрел с широко раскрытым ртом и не заметил, что ручка выпала у него из рук. Наконец, Кейт расстроилась. Она посмотрела на Персефону снизу с испуганным выражением лица. - Он же тебя знает! - она изобразила улыбку губами. Персефона бросила на нее саркастический взгляд. И ответила с таким же красноречивым и сардоническим молчанием: - О, неужели? А я и не заметила. Затем, когда почувствовала, что цветы, которыми она украсила свои волосы, меняют цвет, превращаясь в смущенно-красный, она улыбнулась Аиду. - Да... простите. Персефона чопорно села, сжав губы, чтобы сдержать истерическое хихиканье. Она удивлялась, почему так всегда бывает: почему она смеется, когда ей неловко? И почему эти проклятые цветы всегда её предают? Это была очень жестокая судьба. Ей бы хотелось быть более нейтральной, вот как Аид. Что ж... может быть, чуть меньше, чем Аид. На самом деле, она не возражала оказаться в центре внимания, она была общительной девушкой. Но ей это нравилось на вечеринках, среди друзей. Не тогда, когда были агрессивные, пронырливые журналисты. А она, с другой стороны, не обладала ни жутким поведением, ни физическими особенностями Титана, чтобы избежать их в случае слишком сильного нападения. Ей нравилось быть в шкуре смертной девушки. По крайней мере, она могла ходить по улицам без лишних соглядатаев. На мгновение присутствующие застыли в неподвижности, но затем все прошло: профессор возобновил свою речь со странной, но вежливой манерой, поблагодарив Персефону и Аида за беседу. Еще он сказал, что всего на одно утро произошло достаточно и следует закончит лекцию, поприветствовав выступающих и подстрекая аудиторию к долгим аплодисментам каждому из Богов. Когда все закончилось, Персефона одной из первых вскочила с места. Ей не терпелось скорее выбраться наружу, чтобы не попасть в лапы журналистов или тех людей, которые хотели бы автограф. Но почему? Почему они просили автограф только тогда, когда поняли, кто она такая? Никто ей не молился, никто не знал ее, но как только они услышали, что она Богиня, вуаля! Персефона вдруг превратилась в Бритни Спирс. Она извинилась по меньшей мере дюжину раз, чтобы добраться до выхода из аудитории. Оказавшись в коридоре, взяла Кейт за руку и буквально пустилась в бегство, прокладывая себе путь плечами. На самом деле, удрать в толпе далеко не удалось. Люди и журналисты образовали перед девушкой стену. Персефона видела множество объективов камер, угрожающе уставившихся на нее, словно чудовищные глаза. Вспышки ослепили ее и заставили остановиться. Затем она улыбнулась, солнечно, пытаясь хотя бы внешне соблюсти приличия. Они спросили ее, не могут ли они задать ей несколько вопросов, все вместе, голоса путались. Некоторые даже не знали, перед кем они стоят, и быстро кричали вопросы коллегам. Персефона отступила на шаг назад, но Кейт сказала, что и позади полно студентов, которые хотят встретиться с ней. И Богине Весны пришлось стоять неподвижно, улыбаясь и кивая. - Я была бы счастлива ответить на все ваши вопросы, но ... .. У меня есть дела... Мне нужно идти на занятия, серьезно… Но толпа уже настроилась на другое. Персефона уже представила себе вспышку гнева матери, когда та узнала о случившемся. Как бы Деметра ни была за самостоятельность, она заставила бы после этого всегда ходить в университет с телохранителями. А тем временем вопросы накапливались, путались: - Вы учитесь в этом университете? Богиня? - А на каком факультете? - Пантеон? - Кто твои родственники? - Еще раз, как тебя зовут? - По... По... Про... - Проспера? - Прозерпина? «Прозерпина! Клянусь Олимпом, какое отвратительное имя! Как они не могут отличить Прозерпину от Персефоны?» - Божественная Прозерпина, скажи что-нибудь для публики. Она попыталась сказать, что ее зовут не Прозерпина, но журналисты так хотели заставить ее говорить, что не слушали. Парадокс. Люди часто умели быть странными. Персефона уже собиралась сдаться и посвятить некоторое время их любопытству, но вдруг все успокоились: журналисты стали менее настойчивыми, студенты замолчали, многие из них ушли. Толпа мгновенно стала менее плотной и смертельно молчаливой. Смертельно? Персефона обернулась и увидела, что к ней приближается Аид: спокойный, но решительный шаг, руки в карманах, непонятный взгляд за тёмными стеклами очков. Ему даже не нужно было ничего говорить, потому что люди отступили назад и повернулись к нему спиной. Они относились к нему как к суеверию, как к черному коту, переходящему улицу. Они ускользнули, пораженные его ростом и аурой, как будто он мог сразу же увести их всех в Подземный Мир. Когда Владыка Мертвых подошел к ней, Персефона почувствовала, как дрожь пробежала по ее спине, и задалась вопросом: может, Аид, в самом деле, носил с собой этот холод. Кронид остановился рядом с ней, и Персефоне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Обычный жест, поскольку она привыкла жить с Деметрой. Но Аид был выше ее матери, и идея превосходства, которую он выражал, была более суровой. Он ничего не сказал ни журналистам, ни студентам, потому что его присутствия было достаточно. Более того, как уже заметила Персефона, он был не из тех, кто увлекается болтовней. Поэтому он просто позволил пелене ужаса упасть на всех, глядя на толпу из-за своих солнцезащитных очков. Это не заняло много времени: всего несколько взглядов, и все разошлись, испуганные и разочарованные одновременно. Журналисты, обычно такие решительные, повернулись к нему и Персефоне спинами, и все покинули класс. Внезапно из переполненного зал превратился в полупустыню. Там остались только Персефона, Кейт, Аид, Анубис, который шел к ним, и какая-то группа людей в дальнем углу. - Оу... спасибо вам, - вежливо прошептала Персефона, не очень уверенная, что это правильно. Она даже не знала, шел ли Аид к ней: возможно, он просто проходил мимо, чтобы добраться до выхода. Богиня Весны широко улыбнулась, пытаясь передать ему положительные чувства. И тут услышала, как Кейт вцепилась в ее руку. Персефона посмотрела на подругу, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, но обнаружила, что та ужасно напугана. Она явно хотела удрать, как и все остальные, но осталась только потому, чтоб быть с подругой. Аид действительно плохо влиял на души. Бедняжка Кейт. - Я должен извиниться, - начал Бог Мертвых, дыша тихо, ровно и глубоко, как метроном. - За что же? - В мои намерения не входило разрушать твое инкогнито. Персефона отрицательно покачала головой и, махнув рукой, продолжила игру. - О, нет проблем, это иногда случается. Это не ваша вина... э-э, не твоя вина... В этот момент к ним присоединился Анубис и встал рядом с Аидом. Он тоже был высоким, но, честно говоря, уши ему очень помогали. Он посмотрел сначала на Кронида, потом на Персефону, потом на Кейт, которая осталась одна рядом с тремя Богами и выглядела еще более потерянной, чем когда-либо. Персефона попыталась разрядить обстановку. - Однако нас не представили друг другу должным образом. Я Персефона, как теперь ясно. Богиня цветения и весны. А это Кейт… - Богиня «Не на своем месте», - закончила ее подруга, все еще с потерянным видом. Эта шутка вызвала громкий смех у Анубиса, который задрал нос кверху. Затряслись все его безделушки. Затем он без всякого изящества прошел между Аидом и Персефоной, чтобы подойти к смертной женщине, которая так сильно его рассмешила. Он обнял ее за плечи с явным намерением успокоить, но в то же время был слишком возбужден. - Смертная! А ты веселая, знаешь? - Правда? Кейт широко раскрыла глаза и смущенно улыбнулась, когда Анубис слишком энергично потряс ее за плечи. Тем временем Аид оставался невыразительным, настолько невыразительным, что Персефона начала думать, что он окаменел. Она чувствовала настоятельную потребность поговорить с ним, вывести его из состояния полной отключки. - Впрочем, на самом деле никаких проблем с именем нет. Это я должна извиниться за свои настойчивые вопросы. И в этот момент, наконец, Бог Подземного Мира разморозился и наклонил свою голову на дюйм. Персефона была готова поклясться, что заметила робкую улыбку в уголках его красивых губ. - Это оказалось хорошей темой. Но я не мог говорить об этом при всех этих живых людях. В последнем слове он вложил такое нейтральное презрение, что Персефона почувствовала, как цветы замерзли у нее на голове. Этот Бог явно не очень любил смертных. Впрочем, как и они его. Однако, как вскоре узнала Персефона, Аид был, конечно, Богом, презирающим смертных, но в первую очередь он был джентльменом. Он никогда бы не позволил себе так грубо оскорбить женщину, даже смертную. Вот почему он сразу же повернулся к Кейт, которая все еще пребывала в шоке от объятий Анубиса, и поспешно извинился: - Надеюсь, вы не обиделись. - Э-э... всё в порядке. А еще он сделал девушке огромное одолжение, многозначительно взглянув на Анубиса, как будто между ними существовало неписаное правило, что Аид его предупреждает, если тот превышает социально приемлемый предел экспансивности. Бог-шакал, действительно, выпрямился, улыбнулся, отпустил Кейт и поправил воротник рубашки, притворяясь отстраненным. Персефона снова ощутила настоятельную необходимость завести разговор, потому что, казалось, ни у кого из троих других не было ни малейшего намерения это делать. - Может быть, нам лучше извиниться друг перед другом за чашечкой кофе? Это прозвучало спонтанно, импульсивно, так же спонтанно и импульсивно, как вопрос о реке Стикс. Она тут же задалась вопросом, с какой радости ей пришло в голову пригласить Владыку в кофейню, но подумала, что молчать было бы еще хуже и еще более неловко. В этот момент Персефона ожидала, что в конце концов Аид, как бы галантно он ни поступал, откажется от приглашения. Она была уверена, что он воспользуется возможностью, чтобы попрощаться. Что-то вроде: «Большое спасибо, но мое время вышло, розы красные, фиалки синие, а я должен идти и мучить души отцеубийц». Но нет. Бог Подземного Мира, которого Деметра назвала скучным, был способен удивлять собеседников, и он впервые за этот день продемонстрировал это Персефоне. - Для меня это будет большим удовольствием. И он даже улыбнулся. Это была первая искренняя улыбка, которую Персефона увидела на лице Неумолимого. И она должна была признать, что это получилась прекрасная улыбка. Тонкая, элегантная, даже довольно широкая. Пусть это было большой редкостью, но из-за этого улыбка Аида являлась и большой ценностью…