Приговор Персефоны

Анубис и Кейт ушли сразу, как покинули аудиторию. Разумеется, в противоположные направления. Персефона не могла винить подругу за бегство: присутствие трех Богов оказалось бы слишком большой нагрузкой для любого смертного, особенно для атеиста. Анубис же объявил, что должен присутствовать на другой лекции. Он едва попрощался с Аидом, бросив на него многозначительный взгляд. И поэтому Персефона осталась наедине с Владыкой Подземного Мира, когда они вышли из университета, спустились по ступеням и направились на улицу. Как и в лекционном зале, никто не осмелился приблизиться к ним, и Персефона впервые за утро почувствовала, что может свободно дышать и ощущать себя в покое. И она совсем не нервничала. А должна была? Она не была уверена. Но по правде говоря, Аид показывал себя очень спокойным человеком. Даже когда ничего не говорил, а это случалось часто, он не навязывал другим тяжелое или смущенное молчание. Бог Мертвых молчал, потому что ему нечего было сказать. И держался совершенно спокойно, даже безмятежно. Дышал медленно, казалось, не испытывая ни малейшего беспокойства в этом мире, и передавал свою ауру покоя окружающим. Ну, по крайней мере, Персефоне. На людей Бог Мертвых, конечно, действовал несколько иначе. Возможно, в этом была виновата его темная слава. Но Персефона дала ему большой кредит доверия. Пока они шли к первому попавшемуся кафе, девушка задержалась на мгновение, чтобы вновь посмотреть на своего спутника, уже при свете дня. Увидела высокого, широкоплечего, темноволосого, бледного мужчину. Его строгий профиль контрастировал с небом. Персефону осенило: Аид совсем не приспособлен ни к климату, ни к яркому свету. Возможно, именно поэтому он не снимал очки. - Должно быть, это очень раздражает – выходить на поверхность, - сказала девушка. Аид ничуть не удивился и не расстроился. Персефоне показалось, что он вообще ничего не услышал, но потом он ответил. Значит, всему было свое время. - Говори, как хочешь. У меня это просто древняя привычка. - Вообще-то я не большой любитель формализма. Она вдруг почувствовала, что недостойна разговора с ним. Ей хотелось говорить спокойно и расслабленно и получать то же самое от него. Но по тому, как Аид повернул голову, Персефона поняла, что этот Бог Непреклонности не собирается её развлекать. - Я уже догадался об этом, - проскрипел Аид. И оглядел девушку с головы до ног. У Персефоны возникло впечатление, что он оценивает ее простое белое платье и слегка растрепанную косу, и, возможно, не особо благородный загар. Но она продолжала держать подбородок высоко поднятым, стараясь выглядеть чуть менее низкорослой и бесполезной, чуть менее похожей на гнома по сравнению с древним Кронидом. - В любом случае, - продолжал Аид, снова глядя вперёд и держа руки в карманах брюк, - я отвечу на твой вопрос: да, поверхность - это серьезная проблема для меня. Как и следовало ожидать, он продолжал вести свою тему, и Персефона с радостью закатила бы глаза. Но она старалась не настаивать. - Это свет раздражает? Поэтому ты носишь очки? - Свет – одна из причин. «Одна из причин» Что же это был за ответ? Звучал, как таинственная фраза, которая подразумевала дальнейшее объяснение, но оно так и не выплыло. В этот момент Персефоне не хотелось слишком много расспрашивать, но она уже предполагала, что Аид – тот, кто любит давать частичные ответы. Персефона продолжала смеяться над собственной мысленной шуткой и сожалела, что не была достаточно уверена в себе, чтобы выразить ее. В этот момент они вошли в кафе, и Аид, который чувствовал себя непринужденно на открытом воздухе и в университетских комнатах с высокими потолками, казалось, стал еще выше в этой тесной обстановке и занял все пространство. Он слегка наклонил голову, боясь ударить ее о полку бара, на которой болтались пивные кружки. Все присутствующие отреагировали на Бога Мертвых напуганным изумлением. Те, что были ближе к выходу, тут же выскользнули наружу, даже не скрывая ужаса. - Иногда люди не сдержаны и грубы, - пошутила Персефона, пытаясь избавить Аида от смущения. Но, возможно, она недооценивала его: он вовсе не казался смущенным. Он казался нейтральным, как обычно. - Это не имеет значения, я привык. Персефона прислонилась к стойке, ободряюще улыбаясь: - Вообще-то я тоже хотела бы внушать им страх. Ну хотя бы немного. Они сделали заказ трясущемуся бармену. Аид выбрал простой черный кофе без сахара. Скучный. Персефона, напротив, заказала кофе с ореховым сиропом и взбитыми сливками. - Во всяком случае, я правдив, - уточнил Аид в какой-то момент таким глубоким голосом, будто ему стало почти стыдно, - я и не думал вызывать такую реакцию у всех этих людей. Я очень огорчен. Я не хотел подвергать тебя опасности. Но Персефона покачала головой, улыбаясь и думая, что, возможно, он слишком сильно старается, со всеми этими извинениями. - Никаких проблем, правда. Мне все равно придется к этому привыкнуть. Аид с облегчением кивнул. Он вздохнул, откинул назад свои черные кудри и наконец выпил кофе. Когда поставил чашку на стол, Персефона заметила, что у него большие, белые, покрытые голубыми венами руки, красивой формы. Она быстро сравнила их со своими, и единственное, что пришло в голову, пока она держала чашку, было то, что её лапки можно назвать маленькими и пухлыми. Что за идиотизм – стыдиться рук. Но сейчас Богиня Весны не могла думать ни о чем другом, поэтому поспешила допить кофе, чтобы потом сунуть руки за спиной и спрятать. Еще у неё возник вопрос: есть ли упражнения, чтобы заставить их похудеть. Руки. Как будто все остальное тело в этом не нуждалось. Она несколько раз моргнула и попыталась собраться с мыслями. Откашлялась и снова заговорила: - Однако, получилась крутая лекция. Я хотела сказать это лично. Аид искренне улыбнулся во второй раз за это утро: - Благодарю. А также за то, что задала свои вопросы. Я это оценил. Значит, он все-таки заметил. Персефона почувствовала, как ее щеки начинают краснеть, и решила пошутить: - Ну, скажу правдиво: я могла бы придумать лучших ход. Но получился хороший спор, правда? Мы произвели хорошее впечатление. - Больше ты, чем я. - Скорее мы оба, а не бедная Хель. И в этот момент Аид усмехнулся. Вау! Это было так странно с его стороны... Несколько часов он упорно держался в холодном и нейтральном настроении. А потом вдруг раздался легкий смешок – из-за глупой шутки Персефоны. Ладно, Бог Мертвых должен любить сарказм. Хорошо. Аид вернулся к своему спокойному поведению. Бросил на девушку веселый взгляд, или взгляд, который Персефона истолковала веселым. За очками все равно ничего не было видно. - По правде говоря, мы с Хель не подходим для подобных мероприятий. Это Анубис уговорил нас прийти. Он же лютый экстраверт. - Никогда бы не подумала. Еще один сарказм Персефоны – и еще одна улыбка со стороны Владыки Мертвых. - Но все же, это был полезный опыт, - признался он. У Персефоны возникло ощущение, что это признание было гораздо более важным, чем казалось на первый взгляд. - Даже для меня! - весело подтвердила она, радуясь, что хоть немного согрела этого бледного и холодного парня. Потому что это действительно должно было быть трудно... Должно быть, ему было очень тяжело выбраться из Подземного Мира после столь долгого пребывания там, вынести эти жару и солнце, прийти и выступить перед людьми, полными ужаса, ненависти и суеверия. В этот момент Бог Мертвых вздохнул. Снова сунул руки в карманы и позволил себе первый непринужденный жест, слегка облокотившись на стойку. Пристально посмотрел на Персефону, потом заговорил, и показалось, что это была точка опоры разговора, точка, к которой он стремился с тех пор, как согласился пойти с девушкой в кофе: - Завтра состоится заключительное событие Священной недели. Ты там будешь? Персефона была ошеломлена. Что это, приглашение на свидание? Она задохнулась на мгновение, смущенная уже в сотый раз за день, но потом пожала плечами. - Благотворительный аукцион? Ну, вообще-то... у меня нет приглашения... Она признала это с отвращением. Бесполезная, юная, второстепенная Богиня. Этот статус преследовал ее повсюду. Персефону все равно преследовали папараци, но в то же время это не делало ее настолько важной персоной, чтобы заслужить приглашение на торжественный ужин. Она взяла все минусы своего положения и ни одного плюса. И она представила себе, как скучно это должно было звучать для ушей великого Бога, одного из шести Кронидов, одного из трех королей их Пантеона. О Боги, теперь, когда она думала об этом... Аид же был королем... может быть, ей следовало называть его «Ваше Величество»? Или «твое величество», или как-то там еще? Она даже не подумала об этом. Это заставляло Персефону все больше и больше чувствовать себя идиоткой. Пока она стояла, опустив глаза и размышляя о своей неполноценности, со стороны Аида послышался удивленный тон. Даже почти обиженный: - Что это значит? Они тебя не пригласили? - Ну да... я новая богиня... они не очень-то меня уважают, ни олимпийцы, ни другие пантеоны. - Значит, у нас есть что-то общее. Но он ведь точно получил приглашение. Аид всегда их получал, хотя почти никогда не принимал участия в подобных мероприятиях. Он получал их только ради удовольствия порвать, как представляла себе Персефона. И если бы однажды другие боги позволили себе не пригласить его, он бы разжег новую войну. Чтобы выдрать себе приглашение, прочитать, а потом порвать. Разве не очевидно? - Но ведь там будет Деметра, - сказал Аид все еще скептически. – Как так? Она не затребовала приглашение для своей дочери? - Я не хочу, чтобы моя мама постоянно опекала меня. И это было то, что Аид мог понять и даже уважать. На самом деле он серьезно кивнул. - Это справедливо, - сказал, а затем осмелился еще немного, - я не знаю, уместно ли с моей стороны давать советы, но на твоем месте я бы все равно пришел. - Не думаю, что они меня впустят. - Ты Богиня. Они должны впустить тебя. Ты действительно имеешь право. В этот момент, когда Персефона мысленно прикинула все возможные варианты и заметила, насколько отличается её образ мыслей от мыслей Аида, их прервал звук мобильного телефона. Звонило у Владыки Мертвых. Он вытащил из кармана смартфон и рассеянно посмотрел на дисплей, стал читать сообщение. В общем, он оказался более современен, чем можно было подумать. - Я огорчен… - Кажется, ты часто таким бываешь... Он выключил смартфон и одарил Персефону едва заметной улыбкой, которая для остальных присутствующих должна была выглядеть, как его стандартное выражение лица. - Это вежливость, - объяснил Аид, а затем продолжил с обычной любезностью. - Я сказал, что огорчен, потому что дела меня требуют. Я должен покинуть тебя. - И ты вернешься?.. Вниз? - Нет, я буду работать в отеле. До Эреба далеко, и мне придется остаться здесь, чтоб попасть на аукцион завтра вечером. Он не выглядел взволнованным. Возможно, если бы звонили по очень срочному делу, Аид предпочел бы вернуться в Подземный Мир через любой канализационный люк. - Тогда я тебя отпускаю, - улыбнулась Персефона. Она взяла свою сумку, достала бумажник. Но Аид тут же остановил девушку, на этот раз явно потрясенный. - Пожалуйста, позволь мне заплатить. - Ну, как так? Я же пригласила тебя, так что всё - за мой счет. Последовала пауза. Аид неподвижно смотрел на девушку: - Значит, ты хочешь заставить меня снова чувствовать себя униженным, Божественная Персефона. - Но почему? Потому что я женщина? Эй, на дворе 21-й век! Она улыбнулась и попыталась так выразить свой энтузиазм, но ничего не вышло. Бог Мертвых остался смертельно бесстрастным. - Позволь мне, - наконец повторил он, и на этот раз это прозвучало, как строгий вердикт, не допускающий отказа. И Персефона позволила ему это, думая, что, в конце концов, старомодный человек может иметь право поддерживать свои обычаи. Но она не была бы так снисходительна, если бы заранее узнала, как Аид собирается расплачиваться. Он сунул руку в карман пиджака и с обычным своим кошачьим безразличием высыпал на стол бриллианты. Бриллианты... Настоящие, сверкающие. Персефона поблагодарила всех Богов за то, что уже проглотила кофе, иначе она бы его выплюнула. - Ой! Что это такое?! - Новорожденные алмазы, - опять был тот же тон, каким Аид говорил, когда чувствовал, что должен объяснить что-то очевидное. - Да, я вижу! Но... но как насчет кофе? Одного евро вполне достаточно, а тут такая куча... этих… этих… Услышав их беседу, бармен заинтересовался. Он подошел посмотреть, что происходит, а потом широко раскрыл глаза при виде камней на прилавке. И подумал о какой-то шутке. - Хорошо... вы хотите этим заплатить? - Но ведь этого достаточно, не так ли? - спросил Аид, искренне удивленный. Бармен, должно быть, почувствовал себя обманутым, потому что посмотрел на Персефону так, будто просил подтверждения, что у него не было галлюцинаций. - Мы... не принимаем бриллианты... - Вы не принимаете один из самых драгоценных материалов на земле, а вместо этого приняли бы тривиальный кусок сплава металлов? – спросил Аид, перегнувшись через стойку с обиженным видом. Бармену пришлось заметить возмущенный тон Бога и он поспешил ретироваться: - Нет, я имею в виду, да... хорошо, я возьму их. Но разве я должен это делать? Уф... вам нужен чек? А как же сдача? Бармен, добрая душа, был еще более растерян, чем когда-либо. Но Аиду было все равно. - Ну, не знаю. Меня не интересует ваша запутанная бюрократия, смертный. Если алмазы доставляют тебе столько хлопот, я могу взять их обратно. - Нет! Нет, я их как-нибудь обналичу. Спасибо! Бармен поспешил собрать бриллианты. Пробормотал несколько слов благодарности. Аид остался совершенно равнодушным. В этот момент Персефона подумала, не сделал ли он это, чтобы покрасоваться, и это почти обеспокоило ее. Только позже она поняла, что нет. Аид никогда не стал бы так откровенно хвастаться перед человеком, потому что не считал бы его таким достойным. Он даже не стал бы хвастаться перед Богиней Весны, потому что никогда не думал, что она так впечатлительна. Нет, Аид заплатил алмазами, потому что помимо Владыки Мира Мертвых он был Плутоном, Богом Богатства, и для него драгоценные материалы, в самом деле, не имели никакой ценности. Ему принадлежали все драгоценности земных недр, и они прибывали день за днем. А он не мог бы их потратить и за вечность. Поэтому Аид не тратил время на подсчет своих богатств или на размышления о том, насколько бриллианты дороже чашки кофе. Для самого богатого из Богов, как это ни парадоксально, алмазы действительно имели ту же ценность, что и крошки. - Благодарю за кофе и компанию, Божественная Персефона, - заключил он с вежливой улыбкой. - Надеюсь увидеть тебя завтра вечером на аукционе. Даже это приглашение больше, чем что-либо другое, казалось строгим приказом. Приказом, который Персефона испытывала искушение исполнить…