Приговор Персефоны

Еда была одним из самых неопределенных и податливых понятий для Богов. Они не нуждались в ней, чтобы выжить, некоторые даже не чувствовали потребности есть. Еда была больше похожа на социальную норму: Боги использовали ее для банкетов, для мероприятий, для чистого удовольствия от дегустации разных блюд. Аид был таким же, как и многие другие: он обычно не ел, за исключением тех случаев, когда принимал у себя гостей. Излишне говорить, что Персефона была полной его противоположностью. Богиня Весны любила поесть. Она любила изучать ингредиенты, готовить, экспериментировать с рецептами, пробовать и даже облизывать ложки и тарелки. И да, она любила регулярно питаться, потому что научилась этому у людей и других смертных существ. Это был еще способ отключиться от дел в течение дня. Иногда, из-за своей грубости, люди спрашивали, была ли ее любовь к еде причиной ее округлых форм тела. И Персефона любила отвечать "да", потому что ей нравилась идея, что, если бы она захотела, то могла бы похудеть. На самом деле она боялась, что ее широкие бедра и пышные груди были больше связаны с ролью Богини Плодородия, чем с едой. В любом случае, какова бы ни была причина ее полноты и каковы бы ни были стоические привычки Бога Мертвых, Персефона не собиралась отказываться от обеда. Она рассказала об этом Аиду и спросила, не хочет ли он присоединиться к ней. - Прошу меня простить, - сказал Бог Мертвых, бросив мимолетный взгляд на большие часы над дверью кабинета, - у меня сейчас неотложных дел больше, чем обычно. Скоро переговоры с Анубисом. - О, это не имеет значения, не волнуйся. Я прогуляюсь по окрестностям. Аид слегка опустил голову, раскаиваясь, всегда безупречный в своем поведении: - Чтобы загладить свою вину, я хотел бы пригласить тебя на ужин. Персефона, все еще в пурпурном наряде, расплылась в ослепительной улыбке: - Оу, это здорово! - И я приму во внимание твою диету, обещаю. Но тут у Богини Весны возникла идея. Она не знала, уместно ли это, но на самом деле ничего из того, что она предлагала Аиду с тех пор, как узнала его, не было неуместным. - Почему бы тебе не поужинать у меня? Мы можем торжественно отметить моё новоселье. Я сама что-нибудь приготовлю! Он довольно улыбнулся. Персефона подумала, что такой старомодный человек, как Аид, мог бы по достоинству оценить эту маленькую хозяйственную сторону ее натуры... Единственное, что она могла ему предложить, к сожалению. - Ты умеешь готовить? – спросил Бог Мертвых. - Я обожаю готовить! Но я не люблю хвалить себя. Что тебе нравится? Аид поднял руку со спокойным безразличием, как делал это на слушаниях, и прищурил глаза в спокойной гримасе, лишенной тревожных мыслей: - У тебя – полная свобода действий. Разумеется, всегда нейтральный. Для него выражение предпочтений было почти святотатством. Персефона потакала его потребности в беспристрастности. Поэтому они улыбнулись, официально попрощались, и Богиня Весны оставила его наедине с кучей работы... * Остаток обеденного перерыва Персефона провела в одиночестве, прогуливаясь по двору и поедая кусок пиццы. Потому что да, в Дисe была пицца, и хорошая! Ведь многие души, обращенные в классический Пантеон, благодаря культурной близости, были именно итальянцами. Их рестораны, воспоминания о земной жизни, были в Дисе почти всюду, наряду с греческими, иногда турецкими или арабскими. Ирландские пабы встречались гораздо реже, к великому неудовольствию Персефоны. Когда перерыв закончился, она вернулась во дворец, как и утром, переполненный серыми, растерянными, испуганными душами. Смерть делала людей очень похожими, как по внешнему виду, так и по поведению. Очень мало осталось от того веселого разнообразия, которое Персефона любила в мире живых… И вдруг её ударила ужасная мысль: когда-нибудь Катерина может так сюда явиться. Что ж... может быть, не совсем так: Катерина была атеисткой. Она не верила, что Боги - на самом деле Боги, и поэтому она никому не поклонялась. Души, подобные ей, которые не выбрали Пантеон, случайным образом распределялись меж различными Подземными Мирами. С Божественной точки зрения они считались самыми ненавистными душами, потому что походили на налоги: они занимали время, пространство и не отвечали взаимностью даже на слабую похвалу. Однажды Персефона спросила Катерину о причине её атеизма: - Почему ты никому не молишься? Боги явили себя нарочно, чтобы больше не было религиозных войн, чтобы помешать людям убивать друг друга, а ты все еще не веришь? - Я верю в ваше существование, но не думаю, что вы Боги. Вы – фантастические существа, просто высшая ступень эволюции, и ничего больше. Без обид. - Хорошо, но разве ты не боишься, что твоя душа отправится в обычный подземный мир? Ты можешь оказаться в ужасном месте, которое тебе совершенно не понравится. - Разве жизнь не случайна? Я не могу выбрать, как умру, так что не мне выбирать свою загробную жизнь. После этого признания Персефона не настаивала на продолжении беседы. Не потому, что мнение подруги её оскорбило, напротив: она была очень заинтригована, ведь это был один из аспектов, из-за которых она не до конца понимала еще людей. Но она знала, что Катерине трудно говорить об этом, потому что она боялась проявить неуважение к Богине, и поэтому Персефона уважала ее выбор. Она пришла к выводу, что, возможно, людям нужна тайна. Они не могут жить с убеждением, что знают всё. Вот почему даже в мире вышедших из тайны Божеств продолжали существовать атеисты, агностики и даже некоторые ложные и новые религии. Размышляя об этом, Персефона размышляла и о том, сколько атеистов было среди тех душ, которые судил Аид, сколько агностиков, сколько монотеистов, сколько нерешительных... она задавалась вопросом, не было ли это уже несправедливостью. Стараясь не перегружать мозг в первый же день, она нашла в зале группу стажеров, скорее по слуху, чем по зрению: Орфани громко сплетничала. Персефона подошла к нимфе и улыбнулась, все еще не зная, что о думать о нимфе. Орфани, в свою очередь, не дала Персефоне усомниться в её подозрениях: увидев Богиню Весны в пурпурном пеплосе, она неодобрительно на неё посмотрела. - Этот наряд немного претенциозен, не так ли? Нимфы обычно не стеснялись в выражениях. Даже Аид был таким, но, по крайней мере, он не критиковал кого-то ради забавы. А вот нимфы... они могли быть либо лучшими друзьями, либо супер-занозой в заднице. Персефона пожала плечами, прежде всего потому, что сама высказывала Аиду те же сомнения по поводу претенциозности. Но она все равно не хотела, чтобы нимфа обращалась с ней неподобающе. - Боюсь, я не представила себя. Приятно познакомиться, я Персефона, Богиня весны и цветения. Она сделала еще больший акцент на своей божественности. Это был один из первых случаев, когда Персефона решилась на это, и все же она не была уверена, подходит ли ей такое поведение. Но она не могла отрицать, что реакция Орфани ей понравилась: нимфа покорно опустила свои длинные уши. - О, Божественная... прости меня, мне очень жаль. - Нет проблем, мы просто обе встали не с той ноги. - Персефона улыбнулась, потому что да, она послушалась Аида и увидела пользу. Орфани же застенчиво улыбнулась и подняла ухо, только одно, в нерешительности: - Пожалуйста, не говори Владыке, что я о нем болтала. Персефона покачала головой, и нимфа расслабилась. - Я Богиня Весны, а не болтовни. На самом деле Аид уже знал, что стажеры говорят о нем, и ему было все равно. Но Персефона не сказала Орфани, потому что нимфа бы точно запаниковала. Поэтому Богиня Весны просто позволила себе хихикнуть, почувствовав первую искру бледной дружбы… * Во второй половине дня, как полагала Персефона, должны были проходить другие слушания. Но нет: внезапно к стажерам подошла одна из Мойр – Клото – и увела группу с собой. Она сообщила, что будет лично преподавать курс по компьютерной системе, используемой нижестоящими судами. Клото была младшей Мойрой, выглядела, как женщина средних лет. Как обычно, носила черно-белый наряд, вполне современный. Когда Мойры присутствовали на Суде, то одевались в черно-белые пеплосы. Их все всегда узнавали. Персефона думала, что Клото похожа на современную леди, без детей, любящую путешествовать, читать, с тысячью научных степеней и таким же числом историй, чтобы рассказывать всем встречным. Клото провела стажеров в большое открытое пространство первого подземного этажа Дворца. Только тогда Персефона обнаружила, что дворец Аида не только высок, но и довольно глубок, и там гораздо более рабочая среда, чем она предполагала. В большом помещении находились несколько столов с компьютерами, и Клото объявила, что через несколько недель это будет их офис. Аид, несомненно, эффективно модернизировал своё хозяйство. - Следующие две недели вы будете просто присутствовать на слушаниях, - объяснила Клото, приглашая стажеров сесть. – Но после вы будете работать здесь. Вам будут даны простые случаи, и вы будете выносить по ним решение. Не волнуйтесь: каждое ваше предложение будет проверено куратором. И если возникнут проблемы с каким-либо делом, помните, что вы можете обратиться в вышестоящий суд. Орфани, сидевшая рядом с Богиней Весны, многозначительно посмотрела на неё. - Сегодня у меня есть свободное время, и я покажу вам наш телематический ткацкий станок: он будет очень полезен, когда вам придется работать самостоятельно, - продолжила Клото, выглядя очень гордой тем, что она собиралась показать. Она приказала всем включить компьютеры. Бедные Фейри едва справились, ведь они были не больше банки. Им помогали другие стажеры, но Клото пообещала, что в ближайшие дни в помещении установят столы и компьютеры, более подходящие Фейри по размеру. - Программное обеспечение установлено и должно быть на вашем рабочем столе, откройте его. Персефона сразу же нашла - иконку с двумя переплетенными нитями, белой и черной, называвшаяся ТЕЛЛУМ. - Телематический ткацкий станок, или Теллум - это программное обеспечение моего изобретения, которое нам очень и очень помогло. Мои сестры сначала были против прогресса, ну, они любят всё старое. Но я их убедила в том, что нам нужно идти в ногу со временем, - продолжала Клото, мило улыбаясь. - С помощью Теллум вы можете получить доступ ко всем нитям жизни. Можете найти любое смертное или бессмертное существо, живое или мертвое, независимо от того, молится оно нашему Пантеону или нет. Это не имеет значения, мы видим всех. Мы - преследователи судеб. Стажеры дружно посмеялись. Затем одна из сильфид, тонкая, полупрозрачная девушка робко подняла руку. - Простите, мэм, - смущенно заговорила она с сильным северным акцентом. - Мы пока плохо разбираемся в этом. Вы, Мойры, похожи на Норн? Клото мягко улыбнулась и поправила заколку, которая держала её седые волосы в строгой прическе. - Да, дорогая, мы и Норны выполняем одну и ту же функцию. У каждого существа на этой земле есть нить жизни, судьбы, если хотите это так называть. Я плету нить, Лахесис свивает ее и внимательно изучает, Атропос перерезает ее, когда приходит конец жизни. Норны, наши высокочтимые коллеги, делают то же самое, помогают нам в работе. Но прошло уже много времени с тех пор, как мы с ними договорились и соединили наши нити в одну систему. Вопросов больше не было, и стажеры смотрели на дисплеи, заинтригованные программой. Персефона сделала то же самое и на самом деле нашла её очень простой: бежевый экран с текстовым полем и ключом поиска. - Все, что вам надо сделать, это ввести нужное имя в поле поиска. В случаях омонимии вы можете сделать поиск более конкретным, введя другие данные, такие как дата рождения, физическая внешность или даже отпечаток пальца. Да, я действительно обо всем подумала, когда создавала Теллум. Снова раздался смех, но никто не успел оторваться от дисплея, все были слишком увлечены своим экспериментом. Честно говоря, Персефона не знала, чье имя набрать. - Вы можете искать кого угодно, друга или родственника. Не беспокойтесь о конфиденциальности, конфиденциальная информация требует двух подтверждений, чтобы вы не увидели что-то ненужное, по ошибке. Единственное, что я могу посоветовать, - это не искать себя. Вы можете это сделать, но оно того не стоит. Персефона не хотела набрать имена других Богов, потому что не была уверена, что для них судьба – это реальная вещь, и, конечно же, все нити Богов оказались бы очень длинными. Затем написала имя Катерины. Внезапно появилась огромная история. Вся жизнь девушки была разделена на годы, от рождения до настоящего дня. Можно было щелкать по годам, открывать месяцы, дни и так далее до самых секунд. Все, что Катерина делала, делала или собиралась сделать в будущем, было записано в Теллум, представлено на воображаемой виртуальной нити: иногда о событии сообщалось в письменном документе, иногда – в фото или видео, как будто некие камеры следили за жизнью смертного. И всякий раз, когда нить жизни одного встречалась с нитью жизни другого, возникали пересечения, изгибы, узлы, деления в огромном узоре, непостижимом для человеческого глаза. Персефона не слишком интересовалась жизнью Катерины, она не хотела ничего вынюхивать. И ей не разрешалось выходить за рамки текущей даты. Потому что, действительно, Клото все продумала: будущее было скрыто. Чтобы его раскрыть, требовалось нажать на специальную кнопку. - После некоторых экспериментов, - говорила Клото более серьезным тоном, - Мы с сестрами решили скрыть будущее, как и другие частные события, чтобы вы не увидели это по ошибке. Оказалось, что видение будущего может дать, как бы это сказать... некоторые этические проблемы для многих наших работников. Ну, на самом деле, это создает проблемы для всех тех, кто не является Мойрами. Итак, выбор за вами, но знайте, что то, что вы видите, не может быть невидимым. Она могла бы это сделать… Персефона… Могла бы прочесть будущее. По доброй воле, конечно... просто чтобы знать. Потому что с тех пор, как она познакомилась с Аидом, смертность ее друзей-людей стала гораздо более серьезной проблемой, чем ей хотелось бы признать. Вот почему даже Боги вступали в брак почти исключительно между собой: потому что смерть причиняла боль всем, особенно тем, кто обречен не встретиться с ней лицом к лицу. Она могла бы это увидеть: узнать о смерти Катерины, и, прежде всего, о ее загробной жизни. Но каков бы ни был ответ, даже самый красивый и хороший (возможно, о смерти в девяносто пять лет и об удаче оказаться в Эребе), Персефона уже знала, что это было бы болезненно. Потому что эфемерность жизни никогда не поражала ее так глубоко, её, которая будет выглядеть двадцатипятилетней целую вечность. Но ведь жизнь – это череда случайностей, не так ли? В это верила Катерина. Она не верила в написанную судьбу и не желала быть похожей на нитку в ткани. И, возможно, это было справедливо. Персефона закрыла историю подруги и больше не смотрела. Впервые, отчасти, она смогла понять эту человеческую потребность в тайне. Потому что, может быть, жизнь – это просто нить, в большой Вселенной, которая на самом деле – просто кусок тканой ткани. Но Персефона не была ткачихой и не собиралась лезть не в своё дело...