Приговор Персефоны

Гнев богов может быть ужасен. Некоторые Боги более мстительны, чем другие. Одни требуют человеческие жертвы, другие проповедуют лишь любовь. Некоторые безумны, живут в войнах и страданиях, как Морриган, танцующая на телах мертвых и питающаяся их мясом, или Арес, который делал плащи из кож своих врагов. Но какова бы ни была природа человека, яростная или спокойная, если Бог решит преподать человечеству урок, весь мир перестанет вращаться. Так было во время Великого Потопа, так было во время Великой Чумы, и так было бы и той зимой, когда Деметра, Богиня Урожая, Земледелия, Покровительница Полей и Плодородия, решила отказать в своем благословении смертным Средиземноморья. Это было бы ужасно, все знали. Люди знали, Зевс, весь Олимп знал, другие Боги иных Пантеонов знали это, и, конечно, Аид и Персефона всё знали, застряв перед телевизором, неспособные сказать ни слова. Они молча смотрели на экран, слушая рассказы двух профессоров, приглашенных на ток-шоу, теолога и биолога. Пока «Новости» не уступили место другим программам о других проблемах, и всё исчезло, как будто люди забыли об угрозах Деметры. Персефона повернулась к Аиду, подняла голову и посмотрела на него в изумлении и шоке. - Думаю: в этот раз она точно даст всем просраться, - это было все, что она могла сказать. Бог Мертвых стоически поджал губы и кивнул. Трудно было сказать, действительно ли его это волновало. Конечно, он не слишком заботился о благополучии смертных, но он прекрасно понимал опасность того, что Деметра может нарушить равновесие, и, возможно, его раздражало, что это касается Персефоны, хотя бы косвенно. Разумеется, все это были лишь предположения. Аид ничего не сказал, лишь искоса взглянул на Богиню Весны с бледной улыбкой, указывающей на неизбежную шутку: - Твои грубости всегда очень описательны, Божественная. - Извини, но слова соответствуют ситуации, - Персефона ответила без всякого усилия, просто потому, что знала, что Аид не любит ругательства, а потом покачала головой. - Может быть, будет лучше, если я позвоню маме. Можно воспользоваться твоим компом? Я бы хотела увидеть ее, я постараюсь её успокоить. - Деметра не успокоится. Я знаю свою сестру. - Я тоже ее знаю, и она никогда не делала ничего подобного. Аид скептически поднял брови: - Она уже делала что-то подобное, очень давно. У неё нет злого умысла, она хочет преподать людям урок. И она не может передумать, ведь она уже дала обещание и должна его сдержать. Если бы Деметра этого не сделала, мы бы все потеряли доверие. И она это знает. Персефона вздохнула, обеспокоенная ужасной судьбой, которая ждала людей в будущем, и прежде всего - чувством вины из-за того, что она - всему причина. Пусть даже она и не желала людям зла. Более того, Аид, который видел проблему так прагматично, вообще никак не собирался помогать. Персефона решила не обращать на него внимания, не отвечать, потому что знала, что он прав. Но ей все равно хотелось позвонить матери. Поэтому она заняла письменный стол Бога Мертвых, усевшись в кресло, слишком большое для нее. И снова почувствовала себя ребенком. Персефона включила компьютер, скайп и стала ждать ответа Деметры. Ей пришлось подождать минуту. Аид попытался отойти в сторону, чтобы не попасть в поле зрения веб-камеры. Но Персефона не дала ему сбежать: схватила мужчину за пояс хитона и подтащила к себе, так, чтоб он стоял рядом с креслом. Как раз в этот момент Деметра ответила на звонок. На экране появилась усталая женщина с золотистыми волосами, собранными в беспорядочный пучок. Она держала бокал с красным вином и пила его сердитыми глотками. Мать, разочарованная своими смертными детьми, и поэтому единственная бессмертная дочь внутренне благодарила Олимп за то, что онa не стала объектом ее гнева. Хотя, всё могло маячить впереди. Персефона попыталась улыбнуться, но цветы в её волосах оставались закрытыми и испуганными. Деметра ничего не ответила, только мрачно поздоровалась. - Кора, милая моя, рада тебя видеть, - затем перевела взгляд на брата. – Аид. Он, казалось, на мгновение заколебался - какое приветствие выбрать - учитывая, что Деметра не давала намеков на какие-либо предпочтения. Персефона подумала, что Аид собирается выдать формальное греческое приветствие, с обычной нейтральной грацией, но вместо этого Бог Мертвых расслабил плечи: - Привет, Деми. Губы Деметры сжались, глаза сузились. Она выглядела как разъяренный тигр, но не сделала ничего, чтобы показать больше агрессии. Вновь отпила вино из бокала и потянула вены на шее: - Вы, наверное, уже видели новости? - Мама, - покаянно начала Персефона, - мне... прости… - Нет, милая, нет. Не извиняйся. Смертных иногда надо наказывать. Ты тут ни при чем. Но у Персефоны было отчетливое ощущение, что она имеет к этому отношение. Она сглотнула, стараясь не слишком увлекаться эмоциями, в то время как цветы в её волосах, увядшие и окрашенные в темный цвет, выдавали состояние девушки. Аид не мог это не заметить и бросил встревоженный взгляд на Богиню Весны. - Мама, пожалуйста, ты… ты уверена, что это надо делать? Это была всего лишь одна глупая журналистка, всего лишь одна… Но Деметра сделала еще глоток вина, приподняв одну бровь и издав саркастический звук сомкнутыми губами. В то же время Аид вздохнул. Он молчал, но вздохнул. Персефона знала, что оба Кронида думают об одном и том же: как наивна юная Богиня. Девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но тут же смахнула их. Как бы трудно ни было находиться между Кронидами, какой бы неопытной они её ни считали, ей нельзя было плакать, иначе они сочли бы её ещё менее достойной. - Дорогая, эта журналистка - не единственная, - объяснила Деметра. – Она не первая, кто поднимает эти вопросы с тех пор, как мы раскрылись. Человечество делает ошибку, обвиняя Богов во всём, и этому должен быть положен конец. - Я знаю, но... - Никаких «но», Кора, - и когда Деметра заговорила, так прагматично и жестко, она говорила, как ее брат, - как я решила, так и будет. Самая суровая зима, которую когда-либо видела эта область мира. Ничего не вырастет, не родятся дети, скот станет бесплодным, как и земля. По сравнению с этим соль в Карфагене покажется им глупой вечеринкой. Персефона была глубоко встревожена таким суровым, почти жестоким тоном. Она никогда не слышала подобного от своей матери. Она знала, что Деметра была вспыльчивой богиней, но люди всегда её любили и почитали, и она всегда готова была делиться с ними своими секретами... теперь же Богиня Урожая казалась ужаснее Неумолимого. Конечно, она могла причинить людям гораздо больше вреда. Только тогда Аид вмешался: положил одну руку на спинку кресла и потер пальцами другой свой выбритый подбородок: - Умрет много людей. - Тебя это огорчает? - Деметра остро, пристально посмотрела на него. Аид, чувствуя, что она все еще взвинчена, невероятно отступил назад: поднял руку, спокойный и незаинтересованный: - Это твои таинства, сестра. Я не могу указывать тебе, что делать. - Хорошо. - Но Зевс будет недоволен, а ты находишься под его юрисдикцией, - холодно заметил Аид. Столь же холодным был ответ хмурой Деметры: - Тебе не нужно напоминать мне об этом, Айдоней. Поскольку это ты виноват, что я действую в его юрисдикции. Они обменялись огненными взглядами, золотые радужки впились в серебряные, и больше ничего не было сказано. Они прекратили разговор, и Деметра снова принялась пить маленькими глотками своё вино. Персефона расстроилась еще больше, чем прежде. Она чувствовала, что ничего не понимает в том, что происходит, особенно когда она оказалась между двумя Кронидами, ненавидящими друг друга. А потом все эти смертные, выкрикивающие ее имя и обвиняющие ее в своих несчастьях, возможно, вызывающие гнев Зевса... Она не знала, что делать, даже не знала, как спросить совета у главных Богов, которые были сейчас рядом, но казались такими далекими от ее образа мыслей... Все это, в конце концов, легло ей на плечи, как небосклон на спину Атланта. Богиня Весны нервно сглотнула, стараясь не думать о той ответственности, которая свалилась на нее, и о том, что и Аиду, и Деметре, казалось, было всё равно. Они даже не осознавали этого. Глупые старые Боги, привыкшие всё делать сами, не принимая во внимание существование второстепенных. И вот, по глупости, ей вновь захотелось плакать. Персефона чувствовала себя виноватой во всем. В том, что уехала, в том, что думала, что украшения Елисейских полей достаточно, чтобы сделать мир лучше, в том, что бросила маму, человечество, Катерину, в том, что скоро много-много смертных переполнят Подземный Мир, если Деметра не успокоится. И все эти бедствия не носили имени Аида, даже имени Деметры. Они носили имя Прозерпины, ее имя. Всё это, на самом деле... было слишком… Богиня Весны заплакала, но постаралась не показать этого. Слегка повернула голову и вытерла первые слезы. Закрыла глаза и попыталась принять какую-то особую позу. Глупые, глупые чувства. Персефона захотела стать Кронидом… К несчастью, Аид первым всё заметил. Он не мог не заметить, потому что из всех очевидных вещей, которые он видел, были ещё и настроения Персефоны, и он не мог игнорировать их, даже если бы захотел. Юная Богиня была готова принять жалость, если не от него, то от своей матери. Но этого не случилось: она почувствовала на своем плече чью-то большую руку и почувствовала, как Аид опустился на одно колено. Бог Мертвых повернул кресло, и Персефона оказалась перед ним. Он выглядел серьезным, спокойным. И мирным. - Кора, почему ты плачешь? - Аид казался удивленным. - Милая? – Деметра тоже заволновалась, опустила бокал. Персефона покачала головой, опустила подбородок и попыталась спрятать лицо за волосами или за пеплосом. Цветы в её венке умерли. - Это же... это моя вина... люди теперь ненавидят меня... - Нет! Нет, Кора, лапочка моя! - заворковала Деметра. - Послушай, я не хотела тебя расстраивать! Но Персефона не смотрела ни на экран компьютера, ни на Аида, стоявшего перед ней на коленях. Она отвела взгляд в сторону, к телевизору, где вновь шел блок новостей. Ее глаза наполнились тяжелыми слезами вины. Она испортила жизнь многим всего через два месяца после своего дебюта. и теперь ей очень хотелось всё вернуть на круг своя и вновь жить, притворяясь обычной смертной девушкой. Деметра попыталась еще как-то утешить ее, но Персефона была поглощена своим горем и даже не слышала ее. Затем, внезапно, Аид положил холодную руку ей на щеку и заставил повернуться к нему, применив ту тонкую силу, которая была его фирменным знаком: - Посмотри на меня, Персефона. Такой властный и в то же время такой ласковый, в своей манере внушать спокойствие. Персефона не могла не подчиниться, потому что не хотела закатывать истерику ни перед ним, ни перед матерью. Как раз тогда, когда она посмотрела ему в глаза, как в первый раз, с уверенностью. Уверенность в мире, в неизбежности, в судьбе. Смотреть на него было все равно, что смотреть в окно на жизнь, неумолимо идущую своей дорогой. - Кора, - Аид выдохнул ее имя с такой безмятежностью, что Земля могла бы замереть на своей орбите. - Посмотри на меня. Я очень много работаю, не ем, не сплю, может быть, не уделяю должного внимания моей любимой женщине. Но всё равно смертным этого не достаточно. Они не молятся мне. Не произносят моё имя. За триста тысяч лет они принесли мне в жертву не больше дюжины быков, отворачивая головы из страха. Они думают, что я появлюсь и перережу им глотки. Каждый раз, когда происходит землетрясение или извержение вулкана, или любая другая катастрофа, они обвиняют меня. Они обвинили меня в похищении тебя, потому что я всего лишь подвез тебя домой. Если бы я наказывал смертных всякий раз, когда они лживо обвиняли меня или произносили моё имя всуе, я бы уничтожил всё человечество… Последнее замечание заставило Персефону усмехнуться и шмыгнуть носом. Странно, но девушка заметила, что у Деметры была такая же реакция. Даже Аид расплылся в легкой, ободряющей улыбке. - Ты не должна чувствовать себя плохо из-за этого, малышка, - ответил Бог Мертвых, вытирая её слезы большим пальцем. – Теперь, когда мы раскрылись людям, они обвиняют нас еще больше. Так будет всегда. Деми права, что хочет поставить их на место, но это ее дело. Она – древняя Богиня, она знает, как обращаться со смертными, и, насколько я её знаю, она не причинит вреда больше, чем необходимо. Деметра начала отчаянно кивать: - Конечно, дорогая, это временно. Не бойся. Иногда родителям приходится ругать своих детей, но это для их же блага. Чем скорее люди поймут истинную причину своих проблем, тем скорее они их решат. - Видишь? Она мудрая Богиня, - продолжал Аид. Персефона перестала плакать и только в этот момент поняла, что Аид и Деметра впервые о чем-то договорились. Это казалось нереальным. Она чувствовала себя любимой двумя равными потоками, которые больше не пытались стегать друг друга. Она поднесла руку к губам, не совсем уверенная, что Крониды понимают, как она благодарна им за то, что они ладят с ней. - Так ты говоришь... я могу остаться здесь? Я имею в виду... Я знаю, что должна была бы явиться на поверхность, но мне там нечего делать, там я всегда чувствовала себя бесполезной и... Я не хотела убегать, я просто хотела найти свой путь… Она снова забеспокоилась, и оба Кронида это заметили. Они вздохнули. Деметра удобнее устроилась в своём кресле. И заговорила с потрясающей честностью: - Дорогая, послушай меня очень внимательно. Я совершенно не понимаю твоих вкусов и никогда не пойму, почему ты захотела в Подземный Мир, но это твой выбор. Я знаю, что я заноза в заднице, - она рассмеялась, вызвав смех у Персефоны и Аида, - я знаю, что защищаю тебя, но теперь, когда ты в Эребе, всё в порядке. Если это то, что тебе нравится, просто делай это. Ты молодец, я знаю, ты справишься. - Да, - подтвердил Аид, спокойный, честный, и, как все его комплименты, это казалось только высказываемым фактом. - Она весьма хороша в Суде, но я не часто говорю ей это. Так что, прошу прощения. Деметра бросила на него недовольный взгляд из-под полуопущенных век: - Да, Кора, я знаю, что мой брат не особо расточает комплименты. Но если это может тебя утешить, знай, что он бы уже выгнал тебя, если бы ему не понравилось, как ты работаешь. Персефона рассмеялась, забыв обо всех своих тревогах, успокоенная тем, что впервые Крониды выглядели настоящей семьей. Тем временем Аид, должно быть, почувствовал шутливую обиду от последнего заявления Деметры, потому что встал и вновь стал выглядеть Неумолимым: откинул волосы со лба и скрестил руки на груди, его глаза сузились: - Я требую, Деми. Вот именно так я поддерживаю эффективность работ в Эребе. - Может быть, именно поэтому смертные тебя ненавидят. Ты когда-нибудь думал об этом? - Ты тоже находишь творческие способы заставить людей ненавидеть тебя. Так что это семейный недостаток. Они снова начали препираться, но уже как-то по-другому. Смотрели друг на друга, стараясь не рассмеяться, как два вредных подростка. Персефона рассмеялась и покачала головой: - Ладно, ребята, на сегодня хватит, - вмешалась она, вновь обретая самообладание. - И хорошо... спасибо. Вам обоим. Извините, если я такая неуверенная, но... сейчас всё так... запутанно. Но Деметра покачала головой, и движение ее было немного размытым из-за проблем со связью: - Кора, не волнуйся: Колесо повернется. Πάντα ῥεῖ. Персефона напряженно кивнула, приглаживая свои волосы. Ей хотелось в это верить. Она доверяла Деметре: Богиня Урожая все еще была ее матерью, и в своей роли она была великолепна. Защитная, да, но не давящая. Если она вела себя так со смертными, то, возможно, знала, что делает. В конце концов, Деметра знала людей гораздо дольше, чем Богиня Весны. Персефона бросила взгляд на Аида и увидела, что он смотрит нейтрально и спокойно. Потом она снова уставилась на экран и подумала, не рассказать ли ей какую-нибудь новость: - Я сейчас работаю над сложным делом, мам. - Ах да? Деметра притворилась заинтересованной. Возможно, так оно и было. Не в самом деле, а в том, что должна была сказать ее дочь. - Да. И Аид позволил мне вырастить несколько растений на Елисейских Полях. Я бы хотела, чтобы ты когда-нибудь их увидела. Еще я вырастила вишневый сад! - Молодец, дорогая. Конечно, теперь эти поля кажутся более реальными. Аид не ответил на провокацию, возможно, потому, что он был первым, кто подумал, что Элизиум был раньше слишком простым. Поэтому он просто опустил глаза и слегка нахмурился, раздраженный, но не способный отрицать. Затем, внезапно, вспыхнул вопрос Деметры, слишком откровенный: - Кора, он хорошо относится? К тебе? Персефона была ошеломлена. Под давлением момента она даже не заметила, что какой-то жест Аида по отношению к ней, в присутствии Деметры, выдал, насколько они сблизились. Не говоря уже о том, что, увидев их вместе во дворце утром в воскресенье, Деметра явно не сомневалась, что они были вместе и ночью. На мгновение Богиня Весны испугалась, но затем, проанализировав выражение лица матери, не нашла в нем никакого инквизиторского обвинения. Это был искренний вопрос. Так что, она честно ответила: - Да, он очень хорошо ко мне относится. Заботится о том, чтобы у меня было всё необходимое. И он добрый. Правда. Деметра опустила веки, украшенные тенями, и серьезно кивнула: - Отлично. Я очень рада за тебя. В этот момент, произнеся эти простые слова, Деметра доказала, что знает всё. Возможно, она всегда знала, что всё закончится именно так, с тех пор как Аид поклялся на Стиксе, или даже с лекции в университете. Она пыталась остановить его, но Персефона знала, что Деметра делала это из любви и страха, что сильный и опасный мужчина может использовать или ввести в заблуждение её дочь. Но Деметра не была жестокой и не стала бы делать Персефону несчастной, мешая ей жить своей жизнью. Сейчас она видела уверенность в счастье в глазах дочери. Возможно, она видела любовь и в глазах Аида. И она передумала. Аид и Деметра на мгновение смотрели друг на друга: казалось, они всегда заглядывают в мысли друг друга. В конце концов Крониды кивнули и подняли подбородки, ничего не говоря, но Персефона знала, что они положили конец своим разногласиям. С этого момента Деметра дала свое окончательное согласие на роль Персефоны в Подземном Мире. Молодая Богиня почувствовала облегчение, какого не испытывала с тех пор, как познакомилась с Аидом. Она всегда боялась, что между ним и ее мамой всегда будет острый нож, и вместо этого теперь они мирно беседовали, шутили, одобряли сценарии, которые всего несколько месяцев назад казались бы невообразимыми. И Персефона чувствовала благодарность, да, но также и некоторую гордость, потому что в конце концов это была и ее заслуга: она заставила их поговорить. В конце концов ее потребность в поддержке, пусть даже пассивной и непроизвольной, свела вместе древних Богов. Она примирила двух непримиримых Кронидов. Это казалось Персефоне самым большим успехом в ее жизни…