Приговор Персефоны

Колесо... Что бы делали люди и Боги, если бы Колеса не существовало? Всё зависло бы неподвижно, ничто бы не двигалось вперёд. Смертные оставались бы смертными и не становились изобретательнее с каждым новым поколением, а Богам нечем было бы управлять. Колесо думает обо всём. Колесо заставляет историю течь. И в жизни Персефоны оно решило, что пришёл час закончить один период. И начать новый, в зависимости от точки зрения. Вот почему в то время Колесо казалось особенно приверженным тому, чтобы двигать судьбы, переплетать нити, завязывать и распускать узлы. И в самом деле, последнее событие извне должно было снова перевернуть все судьбы, на этот раз через письмо. Маленький полупрозрачный конверт из пергамента, который нимфа-служанка опустила на стол на следующее утро после разговора Аида и Персефоны. Оба они завтракали после почти бессонной ночи и сразу обратили внимание на конверт. Теперь даже во дворце Аида, столь приверженном старым традициям, редко можно было получить бумажную почту: обычно Владыка Мира Мёртвых общался по e-mail, даже с другими Богами. Аид и Персефона посмотрели друг на друга, на мгновение забыв о своих секретах. Аид поставил чашку на стол и несколько раз повернул письмо между пальцами: отправителя не значилось, но восковая печать с изображением крылатого кадуцея с двойной змеей заставила их понять, что сообщение пришло с Олимпа. Персефона выпрямилась в кресле, смахнула крошки с ладоней. Ей стало интересно. Аид, бросив на Богиню Весны удивленный взгляд, вскрыл письмо со скептицизмом, будто догадался, что это такое. Более того, извлек лист бумаги и раздраженно сморщил нос. Персефона вытянула шею, и Бог Мёртвых был так добр, что не заставил её слишком страдать и протянул ей письмо. Она поняла: это – приглашение. Ее глаза расширились. Нарциссы в волосах расцвели еще ярче, после того как закрылись из-за беспокойной ночи. - О, Аид! Это же вечеринка! Бог Мертвых хихикнул, прихлебывая кофе из чашки. - Ура! - пошутил, отмечая свой отсутствующий энтузиазм. Персефона впервые с тех пор, как они вернулись из Луксора, расплылась в искренней, веселой улыбке. - Вот и мое имя тут есть! Они вспомнили обо мне! В этот последний момент Аид был очень счастлив: он искренне улыбался, потягивая кофе. Конечно, он не был в восторге от того, что ему придется являться на пир олимпийцев, даже отказ от него был для него пустой тратой времени. Но он искренне гордился тем, что на этот раз официальное приглашение пришло и для Персефоны. Он пожал голыми плечами, еще не одетый для рабочего дня. То, что сказал, казалось, стоило ему больших усилий. - Ты хочешь пойти? - С удовольствием! Энтузиазм появился, но потом быстро исчез. Персефона заставила себя вести себя по-взрослому. Она положила приглашение на стол и заговорила очень серьезно: - Сейчас не самое подходящее время. Слишком много работы в Эребе. И потом, ты ненавидишь вечеринки. - Больше них я ненавижу видеть тебя несчастной, Кора. Но Персефона очень хорошо помнила, как Аиду было плохо в Луксоре, когда он не мог работать. Поездка на симпозий на Олимп означала бы поездку в Грецию, по крайней мере, на пару дней. Аид много страдал и не делал из этого тайны, молча осуждая. Персефона понимала, что энтузиазма у нее поубавилось, но делала это не нарочно. Это просто случилось, и ей казалось, что все разваливается на части. И потом, Неумолимый не мог ожидать, что она будет вести себя так же, как в прошлые месяцы, теперь, когда он стал так часто называть её королевой. Больше они ничего друг другу не сказали, только позавтракали. Когда закончили, Аид взял приглашение, положил его обратно в конверт и унес. Вопрос казался закрытым. День прошел как обычно, и Персефона представила себе, что пригласительный выброшен на помойку или, возможно, прямо в лаву Флагетона. Она пробыла в Суде весь день, вместе с Аидом, поддерживала его на слушаниях. Не физически: она не могла и не хотела быть на центральной трибуне, поэтому она осталась на том же месте, что и обычно, на месте стажеров. Но их уже не было: шесть месяцев прошли, Богиня Весны осталась одна. Единственной, кто присутствовал на слушаниях в середине зала Суда, ни на стороне судей, ни на стороне умерших. И все потому, что титул королевы еще не позволял ей понять, каково ее настоящее место в этом зале. Как Персефона и говорила, она ненавидела переходные периоды. Даже при том, что она знала, что этот застой был главным образом ее ошибкой. В тот вечер она вернулась домой усталая и молчаливая. Аид устроился в кабинете, и у Персефоны не хватило сил подойти к нему слишком близко. На мгновение, когда она вошла в их комнату, раздвинув пурпурные портьеры, то подумала об этой секретарше, Минте. Речная нимфа наверняка сейчас была в лучшем настроении, и ее общество должно было принести больше приятных ощущений Владыке Подземного Мира. Войдя в комнату, Богиня Весны закрыла глаза, стараясь не вызвать в себе еще большей ненависти, чтобы заглушить дурные предчувствия. Она не хотела ревновать, потому что знала, что для этого нет причин. Но время от времени она ничего не могла с собой поделать и начинала задаваться вопросом, скучает ли Аид по своим наложницам или по своему прежнему образу жизни, по крайней мере, так же сильно, как она – по своему. Аид оказался прав. Наконец-то Персефона чувствовала ту ностальгию, которую он предвидел и которой боялся. Персефона удивилась, как глупый узел может испортить всем настроение. И задавала себе вопрос: как возможно, что одно-единственное, крохотное событие в прошлом могло так её напугать. И точно так же она задавалась вопросом: правильно ли она сделала, оставшись в Эребе? Не слишком ли поспешно выпросила разрешения жить при дворе... в этот самый момент что-то остановило ход ее мыслей. На их кровати что-то лежало. Персефона с любопытством приблизилась. Платье. Лежало безупречно, без единой морщинки. Длинное, элегантное и, конечно, очень дорогое. Современное вечернее платье, для торжественного ужина. Легкое и простое, с тонкой юбкой из органзы. У него был только один плечевой ремень, который, если бы его носили, свисал бы на спину длинной красивой драпировкой. Богиня Весны остановилась, чтобы рассмотреть наряд, восхищенная и даже удивленная тем, что он ей так понравился. По покрою и цвету это платье сильно отличалось от одежды, которую она носила в мире людей и которую обычно выбирала для себя. И все же оно было великолепно. Персефоне понравился его царственный, и в то же время важный вид: оно не имело никаких украшений, кроме нескольких бриллиантов на плече. И особенно ей нравился цвет, чёрный, как Эреб, с фиолетовым оттенком по низу юбки. Такого же цвета, как виноградники осенью, как занавески в комнате, как первый пеплос, который Аид ей подарил. Девушка улыбнулась, заметив записку рядом с платьем. Написанную от руки изящным курсивом. Так галантно. «Ради тебя я бы ходил на все симпозии, до конца Мира. Покажи всем, как следует носить пурпур, любимая» Персефона прижала ладонь ко рту, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. Она была такой... счастливой. Внезапно почувствовала себя глупо, думая, что ошиблась, когда решила жить с ним. Аид был таким упрямым Богом, таким бесстрастным иногда, но он всегда умел удивлять. А теперь он назвал ее «любимая» - ласковым прозвищем, которое, по его словам, было преуменьшением. В конце концов, он написал его на листке бумаги, столь же романтично и галантно, сколь и застенчиво, не имея возможности произнести его лично. Персефона была благодарна Аиду и одновременно гордилась им. Её тронул его жест. Разные люди выражали эмоции по-разному. Богиня Весны всегда знала, что Аид никогда бы не сказал ей, что любит ее, так открыто, но с другой стороны, она даже не ожидала, что он про это напишет, просто чтобы сделать ее счастливой. Особенно в те мрачные дни. Персефона вытерла слезы и подумала, что в те дни она была слишком далеко. Затем прошла к столу, взяла ручку, перевернула записку и оставила на ней своё сообщение. После положила листик на кровать, на сторону Аида, вместе с маленьким пурпурным нарциссом: «На этот раз не забудь украсить петлицу, любимый» Затем Персефона убежала из покоев, чтобы не столкнуться с Богом Мертвых. Она захватила платье, собираясь примерить его в одной из других комнат. Она скользила по коридору с улыбкой на лице и колотящимся сердцем, боясь сейчас встретить Аида. И именно в этот момент, впервые, она тоже почувствовала всем своим существом, что, возможно, это была судьба. Может быть, Богине Весны и Владыке Мира Мертвых суждено быть вместе. Может быть, Колесо этого хотело, а несчастный узел, в конце концов, ничего не значил… * - О, Божественная Персефона! Прекрасное платье! – таковы были первые дерзкие и игривые слова Аида, когда Богиня Весны встретила его у дверей их покоев. Он сам уже был облачен в безупречный смокинг. Персефона вызывающе улыбнулась. Позволила ему помочь ей надеть пальто, темное, длинное, с высоким воротом. Она чувствовала себя царицей. - Спасибо, мой король. Но ты не был бы так счастлив, если бы узнал, откуда оно взялось. Он легко согласился играть в её игру: - Что ты говоришь? И откуда же оно? - Я не знаю. Я нашла его на нашей кровати. Должно быть, тайный поклонник. Кто-то, кто был так храбр, чтобы назвать меня любимой. Это же не ты, верно? На лице Бога Мертвых появилась дерзкая и зловещая улыбка, когда он предложил Персефоне руку. Затем они направились во двор, где их ждала машина. - Это должен быть кто-то очень человеческий, Божественная. Как и та прекрасна дама, которая подарила мне это, - Аид указал на пурпурный нарцисс в петлице пиджака. – Подозреваю, что это была Минта. Надо поблагодарить ее потом… По крайней мере, у него хватило порядочности принять два небольших удара Персефоны по его бицепсу, не жалуясь. Так началось их второй дипломатический выезд, на этот раз в Святую Землю – в Грецию. Персефона никогда там не бывала, и ей не терпелось увидеть эту страну, увидеть Олимп, возможно, даже Афины. Особенно ей не терпелось принять участие в своем первом симпозии. Ведь на этот раз она могла похвастаться приглашением с печатью Гермеса и своим собственным именем. С тех пор как Аид подарил ей платье, отношения между ними, казалось, наладились. Не то чтобы они портились, но Персефона вновь обрела (или заставила себя вновь обрести) хорошее настроение. Она не забыла узел, который все еще интриговал и пугал ее; она даже не забыла про титул Королевы, но решила подумать об этом после симпозия. В конце концов, это было ее первое официальное мероприятие. Персефона мечтала об этом всю свою жизнь. Теперь пришло время, и она хотела этим наслаждаться. Она задумчиво сидела в машине рядом со своим спутником, прижималась к нему плечом. Авто двигалось по северо-восточному туннелю. Персефона настроилась провести приятный вечер. К несчастью для нее, у Колеса были другие планы. Персефона еще не знала этого, но все, что могло пойти не так в ту ночь, должно было пойти не так…