Приговор Персефоны

Путь домой был трудным, эмоционально. Персефона сердито смотрела в окно. Она чувствовала себя опустошенной, молчала и проводила пальцами по шелку золотого платья, которое ей подарила Гера. Королева Богов впервые была очень мила: после эксцесса отвела Богиню Весны в свои покои и заставила выбрать платье из личного гардероба. Затем вытерла шею девушки мокрым полотенцем и предложила сигарету. - Спасибо, но я не курю. Это вредит моим цветам, - сказала Персефона гордо и серьезно, указывая на нарциссы в своей прическе. Гера расплылась в царственной улыбке: - Они всё равно мертвы, милая, от стресса. Возьми сигарету, поверь мне… А лично я привыкла к Зевсу и его очеловеченным сперматозоидам. И сунула Богине Весны сигарету с золотым мундштуком. Персефоне не хотелось отказываться во второй раз, и она согласилась. И вот ее первая официальная встреча с Царицей Богов прошла в спальне Геры, в платье Геры, с сигаретой Геры и в полной тишине. В конце концов, когда дамы накурились, Гера положила руку на плечо Персефоны, сурово и сочувственно одновременно. Она смотрела ей прямо в глаза своими золотистыми радужками, которые были очень похожи на глаза Деметры: - Пиритус обидел не только тебя, дорогая племянница. Я лично прослежу, что он будет сидеть там, где ты его оставила. И я буду дымить ему в лицо каждый день. Всё для тебя. В конце концов, это была приятная встреча. Персефона сожалела, что всё произошло после неудачного вечера, но, по крайней мере, Гера оказалась добра. Всегда сухая, с выражением отвращения на лице, но добрая и понимающая. Возможно, Персефона никогда бы и не узнала эту сторону Богини Семьи и Брака, если бы не мерзкий Пиритус. Вот почему Персефона вышла из Дворца Зевса в новом платье и с сухими легкими, более спокойная снаружи, но всё же сердитая. Теперь сидела в машине с Аидом и не знала, что ему сказать. Рядом лежало пурпурное платье: оно было испачкано ихором, смято и порвано, вероятно, безнадёжно. Девушка вздохнула и глянула на этот подарок Аида. Обиженно погладила шелк: - Паршивый ублюдок испортил мне наряд. Это было единственное, что она могла сказать, стиснув зубы из-за всей той грязи, которую чувствовала. Она сейчас хотела кинуться в горячую ванну и не вылезать никогда. Но в любом случае, росло ощущение, что этого будет недостаточно, чтобы почувствовать себя чистой. Богиня Весны вздрогнула, отказываясь стыдиться этого смертного. - Кора, - вдруг пробормотал Аид, робко и испуганно. - Кора, это просто... платье. Персефона бросила на него взгляд и увидела, что он смущен и раскаивается. Он не знал, что сказать, хотя понимал, что разорванное платье – не настоящая проблема. Возможно, его древний менталитет заставлял его чувствовать себя неловко, говоря с женщиной о таком предмете, как сексуальное насилие. - Платье – твой подарок. Оно того стоит, - Богиня Весны повторила те же самые слова, что он сказал ей несколько месяцев назад – про нарцисс, и наконец ей удалось заставить Аида улыбнуться. Его темные глаза сузились, и в уголках век появились маленькие морщинки: он казался нестареющим. Ребенок и древний, одновременно. Однако с этого момента он обрел некоторую уверенность и потянулся к девушке. Коснулся её шеи сзади, медленно, очень осторожно, чтобы убедиться, что рана уже не кровоточит. Вздохнул с облегчением, обнаружив, что пальцы чисты. - Он сделал тебе больно? Персефона пожала плечами: - Да, но было бы хуже, если бы я оказалась смертной. Как это случилось с Эвридикой. Они оба вздохнули, потому что это была горячая тема, - они знали. Персефона облизнула губы и не стала настаивать. Она предпочитала просто наслаждаться прикосновениями своего любимого, такими легкими, что воспринимала их как нечто неосязаемое. Походило это на северный ветер. - Прости, - осмелился сказать Неумолимый, действительно извиняясь, в одном из своих очень редких случаев. - Я должен был быть рядом. - Аид, ты мне не сторож. Ты не можешь ходить со мной в женский туалет. Это была вечеринка, было много народа, и никто не мог представить, что случится такое, в доме Зевса. Иногда ситуация нам не подвластна. Но чувство ответственности Аида за свою даму было огромным, своего рода древним наследием древних обязанностей, и его нельзя было искоренить с помощью пары заверений. - Нет, я должен был знать, - забормотал Бог Мёртвых. – Зевс ослепил меня. Я следил, чтоб его не было рядом с тобой, я отвлекся, не подумал о других мужчинах. Я совершил ошибку. Этого не должно было случиться. - Не тебе решать, что должно произойти, а Судьбе, - ответила Богиня Весны. - Ты можешь обманывать себя, думая, что всё у тебя под контролем, но это не так, даже если ты Бог. И вообще, мне удалось довольно успешно защититься. - Да, это правда. Ты явила... ужас. Это была и шутка, и правда, и Персефона не смогла сдержать горькой улыбки, услышав, что Аид искренне удивлен её способностями. Он всегда считал Богиню Весны намного слабее, ну, как и все остальные. Кто бы мог подумать, что Повелительница Цветов сможет прирастить человека к стулу? - В фильмах ужасов много хороших идей. Тебе следует чаще смотреть телевизор, мой король. Аид улыбнулся, и, наконец, атмосфера разрядилась. Возможно, так, как не было уже несколько дней, между ними. Впервые с тех пор, как она познакомилась с ним, и с тех пор, как они привыкли путешествовать вместе, Бог Мертвых подвинулся к ней первым. Сел в центре салона и вздохнул, молча обнял Персефону, крепко сжал и бережно поцеловал в лоб. Она чувствовала, что адреналин утомляет ее разум и мышцы, заставляя чувствовать себя усталой, сонной. Возможно, еще и рана в голову ослабляла. Поэтому Богиня Весны расслабилась, легла на ноги Аида, положив голову ему на бедро. Жесткое, неудобное, но она почувствовала себя дома. - Ты была удивительно прекрасна сегодня, Божественная Персефона, - раздался голос Владыки Подземного Мира, и это прозвучало, как торжественное заявление, а не комплимент. – Ты вернула меня и Зевса на наши места, хотя это было не твоей проблемой. Я должен извиниться. Иногда мы бываем очень глупы. - Вы не глупы, - пошутила Богиня Весны, глядя на черную кожу противоположного сиденья, - вы мужчины. - Ну, поэтому я все больше и больше убеждаюсь, что хочу иметь рядом с собой такую женщину, как ты. Ты была справедливее, чем я. Ты готова? С этими последними словами он, вероятно, имел в виду трон Эреба, но у Персефоны это вызвало совершенно другую мысль: узел. Она больше не боялась спрашивать. После всего, что она сделала, не было смысла бояться такой глупости. Правильное время может уменьшить многие страхи и изменить приоритеты. - Аид, - твердо сказала она ему, - ты должен мне кое-что сказать. - Спрашивай. Она не заставила его больше ждать: - Я видела узел на наших нитях в Теллуме. Мы встретились задолго до лекции в университете. Я была ребенком. А ты помнишь? Персефона выдохнула, чувствуя себя так, словно освободилась от огромного комка в горле. На самом деле, злоба – это зверь, который всегда голоден, и она кормила его в течение многих дней. Конечно, это была не та яростная ненависть, которую она испытывала к Пиритусу, а просто пассивная горечь, досада, но все же зверь, и его слишком долго кормили. В доказательство того, что проблема слишком долго тяготела между ними, заставляя их обоих чувствовать себя неловко, на этот раз колебался Аид. Он подождал немного и, чтобы выиграть время, погладил пальцами щеку девушки, начал рисовать пальцем круги на её виске. - Да, я помню. Ты была ребенком, необычным. Я не мог тебя забыть. - Почему же ты держал это в секрете? - Я не держал это в секрете, я просто ждал подходящего момента. Мне нужно было убедиться, что ты хочешь всё знать. У Персефоны возникло ощущение, что Аид не выполняет свою часть соглашения, потому что он все еще колебался. Но Бог Мертвых почувствовал ее разочарование и поспешил добавить: - Давай просто скажем, что ты – одна из причин, по которой мы с Деметрой поссорились. - Ну же, расскажи мне, что случилось. Он усмехнулся, но в его голосе не было веселья, только страдание: - Боюсь, я никогда не был хорошим рассказчиком. Но я тебе покажу, в Теллуме. Ты можешь подождать? Что ж, Персефона научилась ждать, имея рядом такого парня, как Аид, вынужденная приспосабливаться к его медленной рутине. Она сказала, что согласна, и Бог Мёртвых, тихо обняв ее, попросил ее отдохнуть, поспать и подождать, пока не восстановится утерянный ихор. Он поклялся ей, что она почувствует себя лучше, как только они приедут домой. Однако когда они прибыли во дворец, Персефоне показалось, что она не отдыхала ни секунды. Богиня Весны чувствовала себя такой же усталой и напряженной, как и прежде, и она знала, что это потому, что ей нужно узнать правду и обрести покой. Аид сдержал свое обещание: как только они вошли в его полутемный кабинет, он пригласил Персефону сесть за письменный стол. Включил компьютер, открыл Теллум. Нашел свою собственную нить, черную, как воды Стикса, отобрал лишь несколько нужных событий. Он вернулся в своё прошлое. Гораздо дальше, чем просила Персефона. Триста тысяч лет назад. - Начни отсюда…