милый мальчик, живущий в моей голове

      — Ты мог промолчать. Ты мог хотя бы обернуться и показать, что тебе не похуй на меня. Ты не сделал ни одного, ни другого. Значит, вся проблема во мне, — Толя встал перед Кириллом, смотря ему в глаза, еле сдерживая слёзы, потому что ему было противно от себя, что из-за своего поведения даже хост в нём больше не нуждается. Ему было больно от того, что он оказался отвергнут в очередной раз из-за своего отсутствия самоконтроля. – Тульпы не преобретают новую черту характера и не принимают решение его менять без веской на то причины, пойми это. Ты создал прекрасную, светлую личность, которых в твоём мире очень мало, а сейчас ты сам же рушишь то, что построил. Дай, мне вернуться в вондер, я не хочу опять заставлять тебя чувствовать себя неловко или неуютно рядом со мной.       Борисов уже почти плакал, отвернувшись от Аюева, не хотя, чтобы тот видел, как он плачет, ведь у него всё ещё не получается держать эмоции при себе. Хоть он и мужчина, а как всем известно, мужики не плачут, он не мог держать всё в себе, он максимально искренен, ведь у него есть только хост, от которого, как оказалось, следует скрывать эмоции. Всё же Толя слишком эмоционален, что может не понравиться Кириллу, и эту черту характера он будет менять в себе в первую очередь.       — Толь, кто тебе такое сказал? Я не говорил, что мне всё равно на тебя. Я не рушу эту личность, я не знал, что это так влияет на тебя. Прости, умоляю, — Кирилл уже забыл про то, что ему наговорил, он чувствует, как в его сердце вонзается тысячи ножей, что он так поступает с этим хрупким парнем, он даже не пытается напоминать ему о запрете так делать. — Чего ты, родной.       Видит, как он трясётся, мало того, что от слёз и ощущения ненужности, так ещё и от холода. Аюев старается всё исправить, пока не поздно, пока он не ушёл и не загнался окончательно, посыпая солью раны в своём вондере.       Кирилл аккуратно разворачивает его к себе, обеими руками обнимает и прижимает к себе, привставая вместе с ним, чтобы обнять его сильнее. Слышит эти всхлипы в своё худи, чувствует, как от неопределённой боли Толя сжимает кулачками ткань на ней, как тому больно, что его добивает в сотни раз сильнее. Поглаживает его по волосам, одной рукой держа его около себя, нашептывая, что всё хорошо, что он самый обаятельный, замечательный и идеальный.       – Почему ты так делаешь? Почему ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым, а потом извиняешься и говоришь, что я идеальный? Я тебя очень сильно люблю во всех смыслах, не делай так больше, я ещё не устоялся полностью, я могу сам себя разрушить в любой момент. Пожалуйста, не делай так больше, — Говорит Толя, прижавшись щекой к худи мужчины, принимая его извинения, поглаживания и обнимая, стараясь успокоиться и вдолбить себе в голову, что всё хорошо, и он нужен своему хосту, что тот его тоже любит, как создатель своё творение и не сделает больше ему больно. — Мне холодно, Кирь. Пошли домой?       Для Толика Кирилл навсегда останется самым хорошим, самым идеальным и самым прекрасным человеком во вселенной, ведь он не может ненавидеть того, кто его создал, он может кардинально поменяться, лишь бы Аюев его любил и чувствовал себя комфортно в присутствии своей тульпы.       — Тише, ну. Неужели тебе так важно? Я не делал тебя виноватым, ты сам себя таковым посчитал. Я не буду так с тобой делать, хорошо, я хочу, чтобы ты тоже оставался счастливым ещё очень-очень долго. Всегда, — Кирилл напоследок сильнее стиснул Толика в своих объятиях, и если бы у него были рабочие органы, ему бы всё сдавило, поднимает его на ноги и отряхивает его тело от снега, немного ухаживая за ним. — Раз тебе холодно, пошли. В следующий раз погуляем. Ты как, пойдёшь? Или поедешь?       Кирилл тонко намекнул, что может сгладить ситуацию, покатав этого парнишку на ручках, пока они идут домой в тепло.       – Поедешь, — Толя улыбнулся после такого предложения, вытер последние слезинки и уже был готов запрыгнуть Кириллу на спину, чтобы тот его покатал до дома.       Когда Аюев немного присел, дабы тульпе было проще на него запрыгнуть, парень махом оказался на его спине и крепко обнял его за плечи, чтобы не упасть. Теперь он чувствует себя нужным и счастливым, а ведь это всё что ему нужно, ему нужны только положительные эмоции в его адрес и внимание, вот и весь секрет его счастья.       Кирилл выпрямился и направился прочь из степи, не планируя устраивать каких-либо сюрпризов наподобие внезапного резкого бросания в снег иди беспощадного закапывания, хочет просто в целости и сохранности донести Толю хотя бы дороги. Сегодня он узнал, что тот очень восприимчив к чему угодно, поэтому очень опасно что-то говорить, нужно подбирать слова, чтобы его не задеть.       — Ты правда хотел меняться, чтобы мне угодить? Неужели у меня настолько плохие характер и коммуникабельность, что даже тульпа ушла от меня, пусть и не на долгий отрывок времени.       – Да, хотел меняться, чтобы ты не чувствовал себя дискомфортно в моём присутствии. Просто я подумал, что моя излишняя эмоциональность и отсутствие самоконтроля влияют на твое отношение ко мне, — Толю задевает только то, что Кирилл редко когда думает прежде, чем сказать или сделать, теперь же он будет подбирать слова и думать прежде чем что-то говорить и делать, ведь в некоторых случаях лучше даже промолчать, чтобы не ругаться на ровном месте.       — И насколько бы сильно ты изменился? Просто, я знаю, что на решения тульпы невозможно появлиять прямым вмешательством, только, если ты можешь её убедить. Я не представляю тебя без твоих сентиментов и тёплых слов, которые ты готов говорить даже в хуевейшей ситуации, ты бы реально предстал передо мной без этого? — спросил Кирилл, ведь немного оторопел от того, что если бы он его не призвал вновь против воли, то он стал бы абсолютно другим.       Холодные пальцы Анатолия впивались ему в плечи, от чего он неспециально шипел, хотелось, чтобы Толик обнял его за шею, как раз выполняя роль теплого кашемирового шарфика.       Толику не хотелось говорить, он рад, что сложилось так, как сложилось, а так как он умеет читать мысли Кирилла, он обнял его за шею и положил голову на плечо, продолжая улыбаться.       – Я не могу представить, как бы выглядело наше общение, если бы я поменялся, но думаю, что ничего хорошего из этого бы не вышло. Спасибо, что остановил меня.       Кирилл лишь укоризненно ухмыльнулся, когда Толик повис на его шее, поняв, что это существо полезло в его голову читать мысли, хотя, наверное, он для этого и подумал про шарф, чтобы тульпу сию секунду исполнила эту маленькую прихоть.       — Не за что. Моя задача — останавливать такую дурашку, как ты. Мне очень нравится твой характер без лишних изменений, но увы, ты можешь поменяться и я даже не замечу, — он уже дошёл до шоссе, так же в неположенном месте перешёл дорогу и по тротуару пошёл к своей новостройке. — Я хотел с тобой покататься на метро первым рейсом. Ты не представляешь, как там атмосферно, пустые вагоны, безлюдные станции...       – Это будет не сегодня. Я не думал, что тульпы тоже могут хотеть спать, — Сказал Толя, уже видя недалеко их дом, а это значило, что они скоро будут в тепле и будут радоваться, только вот Борисов будет следить, чтобы Кирилл переоделся, повесил сушиться мокрую одежду, а сам сделал себе чай и сидел согревался после таких прогулок.       — Так, слушай, а ты разве можешь хотеть спать? У тебя просто вроде бы нет нужды к человеческим потребностям, сон — что-то иное? — спросил Кирилл, ведь нигде никто не писал, что тульпы хотят спать, но видимо его чудо действительно чудо и больше таких тульп в этой теме нет.       Кирилл не думал о том, чтобы согреть себя, в первую очередь надо отогреть Толика и растопить его и так чувствительное сердечко, но это случится дома, только тогда они смогут попробовать такую безумщину.       Двор, как и полагался, был пустым, какие дети в такое время. Только такие, как Толик, наверное, которые есть у таких же 'сумасшедших', как Аюев.       – Если я смог попасть неосознанно в твой сон, то я могу сделать вывод, что сон — это переход сознания из обычного мира в вондер, в котором ты не можешь управлять тем, что происходит вокруг, потому что ты попал туда, просто потому что вырубился неосознанно. В обычном мире твоё тело просто лежит с закрытием глазами и дышит, а ты, получается, живёшь какое-то время в вондерланде, а он бывает разный, как сон, в зависимости от эмоционального состояния человека, когда он засыпал, и я в этом убеждаюсь каждый раз, — Толя сам не понимает, что с ним происходит, видимо он настолько сильно хочет быть человеком, что развил в себе потребность во сне, либо он настолько морально измотан, что сон на него сработает, как лечение, но этого никто знать не может. – Я не знаю почему я хочу спать, наверное у меня безумное желание вернуться в вондер смешалось с более безумным желанием остаться здесь с тобой, и сон — единственный выход в этой ситуации.       — Ты хочешь парить между двумя реальностями, находясь у меня во сне? Получается, когда сегодня я заснул, ты спал вместе со мной, но находясь в вондере? — у Кирилла вся эта схема в голове не укладывалась, что Толя настолько крепко въелся в его подсознание, что теперь находится буквально везде, кажется, впади Кирилл в кому, его видениями станет Анатолий.       – Я просто был в твоём сне, хотя не планировал даже там появляться, — Толя уже просто почти лёг на Кирилла, пока тот его несёт, до дома, но прежде чем заснуть, Борисов проследит, чтобы Кирилл высох, чтобы потом не заболел, а потом уже можно будет и поспать.       — Не засыпай на мне сейчас, нам хотя бы до двери дойти надо, — Кирилл уже стоял в подъезде, ожидая лифт, хотя по идее должен был стоять на первом, но нет, не постоянно катается между этажами, пока кто-то его не вызовет. — Пригнись на этот раз, хорошо?       – Ты мне скажи, когда разогнуться, а то прямо так засну, — Толя пригнулся сразу же после просьбы Кирилла и будет ждать слов о том, что может разгибаться и продолжать обнимать его.       — Ты же исчезнешь, если заснёшь, и не сможешь побыть со мной, потому что я пока что спать не собираюсь, — сказал Кирилл, уже зайдя в лифт нажав на кнопку четырнадцатогл этажа. Он сообщил, что можно разогнуться.       – Я не исчезну. Если только ты заснешь, я исчезну, а так я буду спать либо рядом, либо на тебе, — Толя разогнулся, ожидая, пока они с ним не доедут до квартиры, а после отогреются и встретят это зимнее утро вместе.       — И что ты будешь видеть во сне? — лифт медленно ехал, одолевая этажи один за одним. Кирилл смотрел на экранчик с изменяющимися этажами, упорно держа свою тульпу на спине.       – Не знаю, ты тоже не знаешь что тебе приснится, вот и я не знаю, — Через какое-то время, они приехали на четырнадцатый этаж, Толя опять пригнулся и разогнулся только тогда, когда они с Кириллом вошли в квартиру, и тот закрыл дверь. – А теперь, иди сушись, ты весь мокрый, я-то ладно, а вот ты заболеть можешь. Я тебя лечить не смогу.       — А тебя тоже можно высушить что-ли? Слушай, а ты ведь чувствуешь воздух. Давай тебя феном посушим? Я не хочу, чтоб ты тоже мокрый ходил, одежда, ещё и на теле, долго сохнет. Я-то посушусь, может и душ приму, чаю попью, согреюсь, а ты этого сделать не можешь, — Кирилл снял Толю с рук и поставил, садясь на пол и доставая сушилку для обуви. — Как тебе идея?       – Кирь, я тульпа, я не могу промокнуть. Потрогай одежду и волос, – действительно, Толя, хоть и лежал на снегу, но он был весь сухой, но холодный, как мертвец, хотя он по жизни холодный, он же не человек и теплоте взяться неоткуда. – А вот ты иди сушись и грейся, ты весь мокрый, красный и холодный.       — А я что по-твоему делаю? — Встав с пола и оставив обувь сушится вроде стены, Кирилл снял куртку и прошёл на кухню, смотря в окно и замечая, что небо слегка посветлело. На часах было уже начало шестого, настолько долго они гуляли.       Кирилл набрал воду в чайник и поставил её кипятится, садясь за стол, опираясь щекой на ладонь.       — У меня такие печеньки вкусные есть. Жаль, что ты их не можешь попробовать.       – А я и вкусов не чувствую. Ешь сам. Иди переодевайся, пока чайник кипит, а шмотки эти повесь сушиться, — Толику было немного досадно, что он не может многого, что могут люди, но он всё равно продолжает переживать и заботиться о Кирилле, ведь даже сделать ему чай или подать лекарства он не сможет.       — Пока чайник кипит, я и в душ схожу, — Кирилл принял идею Толи, чтобы переодеться, а заодно сходить в душ.       Он пошёл в спальню, снимая с себя всю одежду до трусов, вешая её на батарею. Со шкафа берёт новую футболку и шорты с кровати, идя в ванную, не запирая двери. Кидает вещи на пол и снимает трусы. Залезает в ванную и включает воду, решая помыть голову, чтобы хотя бы внешне не оставаться отбросом.