Ну очень особенный мальчик

Это было неизбежно. Вергилий понимал, что рано или поздно все случится именно так. Когда Тильда и Скотт появились в его жизни, они были еще молоды, и грязь к ним почти не приставала. Можно сказать, они еще долго держались, многие их ровесники становились отвратно черны куда раньше. И все же — выхода нет. Вернее, имеется, один единственный: рассказать правду. Но одного честного разговора мало, тот, кто слушает, должен хотеть увидеть и услышать. Результат же беседы с приемными родителями Вергилий мог предсказать без труда. Так что пришлось, пусть и скрепя сердце, оставить все, как есть. Он был не против помочь, но не мог рисковать ради них всем, чего добился за эти годы. А добился Вергилий многого. – «Это сообщение от Ордена. Люди, протрите глаза, прочистите уши». Говорить в маске очень быстро становилось душно, но зато она сама по себе здорово меняла голос. Чуть-чуть доработать на микшере — и готово. Выглядело эффектно и загадочно. Вергилий тщательно проработал образ, прежде чем начать выходить в эфир. Зато теперь фигура в стильном черном плаще с синими узорами и зубастой улыбчивой маске с заклеенными крест-накрест глазницами стала настоящей легендой интернета. Большинство смеялось, Вергилий был к этому готов. Главное, что находились те, кто хотел видеть и слышать. Именно они стали основой его секретной организации, его Ордена, созданного для поисков правды, его правды. И его прошлого. Вергилий по-прежнему не помнил, кто дал ему имя, но так или иначе, этот некто был пророком. Они все живут в Аду и, как в поэме Данте Алигьери, он готов стать проводником. Только для этого жаждущий путешествия должен сам дойти до дверей с надписью «оставь надежду всяк, сюда входящий». Те, кто скрывает от людей правду, отлично умели заметать следы. Но не так хорошо, как Вергилий умел находить лазейки. В сети для него не было секретов. Обрывки переписок, записи с камер и микрофонов, случайные кадры, коды и шифры. Все думали, что эти сведения стерты безвозвратно, или спрятаны надежнее, чем за файерволами Ватикана. Но суть заключалась в том, что в интернете ничто не исчезает бесследно. По крайней мере, не для Вергилия Уоррена. Так он узнал, кем на самом деле является Кайл Райдер, чем на самом деле занимается информационное агентство «Раптор Ньюс», и чем на самом деле является любимая всеми газировка «Вирилити». Еще у Вергилия были собственные глаза. Он видел, что почти за каждым броским рекламным роликом или плакатом скрывается мощное ментальное внушение. Все они служили одной цели: не давать людскому разуму подниматься выше допустимого уровня тупости и невежества. Мало ли что может произойти, если пища догадается, что в ближайшее время ее собираются сожрать. Нет, даже более того, ее уже едят. Наконец, яростные одинокие призывы, которые Вергилий выкрикивал в пустоту цифрового пространства, тоже стали приносить первые плоды. Конечно, никто из людей не знал и не видел столько, сколько видел он, но, к счастью, часть людей знала и видела хоть что-то. И, что более важно, они были готовы поверить в то, что им открылось. С величайшими предосторожностями Вергилий стал собирать их вокруг себя, разумеется, виртуально. Он не знал их имен и лиц, они не знали его. Но они помогали друг другу. Люди — тем, что давали Вергилию полезные сведения. А он взамен давал им шанс хотя бы попробовать остаться людьми, а не едой. Он спасал их. Поэтому, когда юноша вспоминал о Тильде и Скотте, его совесть ничто не тревожило. Конечно, иногда он ходил по краю. У демонов, которые давным-давно сделали землю своим пастбищем и скотобойней, было много соглядатаев среди смертных. Все, как в сельском хозяйстве: у фермера тоже есть самые любимые, самые жирные свинки, которых он даже иногда показывает на выставках. К счастью, за прошедшие годы Вергилий не только многое узнал, но и многому научился. Не раз и не два его затягивало в странное искаженное подобие окружающей реальности. Посвященные между собой называли его Лимбом, по аналогии с первым кругом Ада. В Лимбе и правда можно было встретить затерявшиеся там души, не хорошие и не плохие — просто заблудшие. Они, как правило, опасности не представляли. Чего нельзя было сказать о демонах и их смертных приспешниках. О, они выглядели пугающе, их зубы, клыки и зазубренные лезвия несли вполне реальную смерть, пусть и находились в иллюзорном мире. Но Вергилий очень быстро понял: он сам — хищник куда более крупный и опасный. Он не умирал, при нем всегда были верные призрачные мечи и, конечно же, Ямато – катана настолько острая, что ей можно было создавать прорехи в самой ткани мироздания. Впрочем, он и сам умел двигаться быстрее ветра. Со стороны казалось, будто Вергилий превращается в туман. Пряча лицо под маской, он стал не только информационным, но и вполне реальным террористом. Вышедший из строя завод по производству чертовой газировки или хакерская атака на серверы «Раптор ньюс» в его глазах были абсолютно равноценны. Равноценны каплям в море. Вергилий отлично понимал, что теорией малых дел ничего не добьешься. Ему нужен действительно стоящий план, нечто крайне масштабное. К сожалению, юноша не ощущал в себе моральных сил совершить подобное, пока за его спиной оставалась огромная черная дыра. Честное слово, иногда это просто убивало. Он выжал всю сеть, как губку, искал, где можно и где нельзя — но ничего не выяснил о том, что он такое, откуда пришел. Мир стал больше, глубже и куда яснее, чем был. Вергилий видел зло, знал, как с ним бороться — и что с того? Какая ему от этого польза? Вот если бы он нашел хотя бы еше одного такого же, как он... Сопоставив свои знания, они точно нашли бы ответы на все вопросы, цель стала бы четкой и ясной. Увы, мечты так и оставались мечтами. Вергилий стал видеться с приемным родителями все реже и реже. Скотт теперь работал на Кайла Райдера, а это означало ровно то же, что работать на Сатану. Бедняга весь перепачкался и, похоже, непоправимо. С Тильдой все было не так плохо, к ней в принципе очень медленно приставала эта черная дрянь. Но Тильда жила в одном доме со Скоттом, а значит, не могла остаться чистой. Она стала слабее. Более глупой, нервной, плаксивой. У Вергилия попросту не было времени на все это. К сожалению, умения замедлять время не числилось среди его талантов. Молодой человек еще мог управляться с двумя параллельными жизнями: примерного студента и опасного террориста. На третью жизнь, жизнь хорошего сына, времени уже не хватало. Да и зачем? Вергилий больше ни в чем не зависел от Уорренов. Тем не менее, он откликнулся на предложение Скотта посетить центральную башню «Райдер инк». Страшно? О да! Опасно? Еще как! Но и упустить подобной возможности Вергилий, как ни крути, не мог. Шанс побывать, считай, в главной цитадели врага не каждый день выпадет. Как выяснилось в дальнейшем, даже его ума не хватило, чтобы предугадать, насколько это была плохая идея. Конечно, Вергилий уже не раз видел знаменитую «крылатую башню» издали. В конце концов, это можно было сделать из любой точки города. Но ближе, чем на пару кварталов, он никогда к ней не подходил. Как говорится, береженого бог бережет, особенно если имеешь дело с дьяволом. Всю дорогу Скотт увлеченно рассказывал о своей работе. Он даже походил на себя прежнего. Если бы только был хоть малейший шанс заставить их с Тильдой поверить... Но нет, это будет слишком долго и обойдется слишком дорого. Трудно спасать мир, если тебя пытаются засунуть в психушку. – Ты выглядишь куда представительнее меня. Даже не знаю, такая ли это хорошая идея, вдруг тебя возьмут на мое место. Скотт и раньше часто так шутил, мол, Вергилий давно уже знает о компьютерах больше него, да и сейчас он, вроде бы, говорил не всерьез. Вроде бы. Юноша улавливал в его глазах настороженность, испуганную и немного... злую? Так часто ведут себя те, кто стал зависим от демонов. Их слишком крепко привязывают к «хлебному» месту, бедняги перестают мыслить свое существование без него. Поздно, слишком поздно. – Сдается мне, сюда берут на за красивые пиджаки, – ответил Вергилий, чтобы успокоить Скотта. – Им прежде всего нужен опыт, а в этом плане я тебя никогда не догоню. Впрочем, одно Скотт подметил верно: для столь важного мероприятия Вергилий оделся со всем тщанием, и теперь действительно выглядел куда презентабельнее приемного отца. Он в принципе не разделял вкусов своих сверстников, предпочитая редкую смесь официоза и экстравагантности. Каждый день, спору нет, так наряжаться не будешь. Но для визита в такое особенное здание... На Вергилии был матово-белый костюм-тройка, черные пуговицы перекликались с рубашкой и ботинками, дань любимому цвету он отдал с помощью галстука, синего в тонкую косую светлую полоску. Белые кожаные перчатки, конечно, уже смотрелись чистым щегольством, но прийти в незнакомое место с голыми руками молодой человек попросту не мог себя заставить, а значит, пусть и они гармонируют. Выйдя из машины, Вергилий мгновенно понял, насколько промахнулся в этот раз с выбором цвета. Он почувствовал себя горностаем из притчи. Гордый зверек скорее умрет, чем ступит в грязь и перепачкает белую шкурку. Скотт бодрым шагом направился в сторону главного входа, явно ожидая того же от сына, и потому не оглядываясь. Вергилий же застыл у парковки, впервые за много лет не в силах полностью совладать с лицом и унять нервное подергиванье нижней губы. Этот уникальный в своем роде небоскреб, шедевр современной архитектуры, такой красивый издали, походил на крылья ангела. Фраза «он возвышается над городом, как небесный хранитель» давно уже стала любимейшим штампом газетчиков и телевидения. Но это если издалека. Хотя, разумеется, дело не в расстоянии. Дело в умении видеть. Едва ли кто-то из журналистов был в состоянии увидеть картину, на которую сейчас Вергилий смотрел широко распахнутыми от ужаса глазами. Небоскреб набухал от черной грязи, как гнойник. Она сочилась из окон, из сочленений стен. В глазах рябило, будто ты попал в радиационный фон. Приглядевшись, юноша мог рассмотреть силуэты людей, прижавшихся к окнам. Они колотили в стекло истончающимися, полупрозрачными черными руками. Впрочем, они уже не были людьми. Их плотские оболочки, скорее всего, давным-давно разложились, а души оказались заперты в этом страшном месте, как в тюрьме. Здание вытягивалось ввысь, на деле являясь одной огромной долговой ямой. Но хуже всего был звук. Стены небоскреба вибрировали от тоскливого навязчивого гула. Вергилий сразу понял: это стон. Это кричат и плачут те, кто заперт внутри, в Лимбе. Наружу прорываются только жалкие остатки этих воплей. – Согласен, вблизи впечатляет. Я тоже в первый рабочий день тут минут десять стоял и глаза таращил. Наверное, титан Атлас не прикладывал столько усилий, сколько приложил Вергилий, чтобы не скинуть руку Скотта со своего плеча, когда тот вернулся к нему. На белой ткани пиджака незамедлительно остался жирный черный след. – Ты в порядке? – слишком нешуточное подозрение сквозило в глазах Уоррена для доброй отцовской заботы. Молодой человек понял, что надо брать себя в руки, и немедленно. – Похоже, меня все-таки немного укачало. К тому же, чего скрывать, я ужасно волнуюсь. Это ведь такой важный день, – считая про себя, Вергилий медленно повел подбородком вправо, разминая шею. Привычный жест принес хоть какое-то успокоение. – Не бойся, папа рядом, – Скотт покровительственно похлопал Вергилия по щеке, разом сведя на нет все его попытки успокоиться. – Идем. Собрав волю в кулак, молодой человек зашагал в сторону входа. Рука Уоррена все не покидала его плеча. Как ни крути, что-то слишком уж настойчиво он его подталкивал. Так ведут то ли в ловушку, то ли на скотобойню. «– Дыши носом, дыши носом. Потерпи, это ненадолго». Высоченные двери бесшумно разошлись и, зайдя в холл, Вергилий мгновенно понял: ничего не выйдет. Ему надо бежать отсюда, как можно быстрее, а там хоть трава не расти. Плевать, что подумает Скотт, плевать, что подумают все. Плевать даже на черную грязь, плевать на эти несчастные жалкие черные силуэты. Куда важнее было другое: где-то наверху, на непостижимой высоте, Вергилий ощущал «Взгляд». Тот самый взгляд, который начинал шарить по миру всякий раз, когда его затягивало в Лимб. Тот взгляд, от малейшего присутствия которого начинало невыносимо жечь между лопаток. Кто бы там ни был, что бы там ни было, но встретиться они не должны. Не сейчас! – О-о-о, мистер Уоррен! – секретарь за стойкой расплылся в дежурной пахнущей кабинетом челюстной хирургии улыбке. – И мистер Уоррен младший, как я понимаю. Что, Скотт, хотите принести сына в жертву нашему Золотому Тельцу, как Авраам? – Вы что-то путаете, – слабым голосом отозвался Вергилий. В рот словно ледокаина напрыскали. – Авраам веровал в Яхве. Золотого Тельца построили много позже, когда Моисей поднялся на гору за заповедями, народ израильский устал его ждать и построил себе золотого тельца. Яхве покарал тех, кто поклоняется золотому тельцу. – Скотт, что я могу сказать — спасибо за такого сына! – секретарь ни капли не обиделся, улыбка лишь стала еще более широкой, уголки рта, казалось, стремились к ушам. – Мистеру Райдеру всегда нужны образованные кадры. Кстати, сейчас самое время нажать кнопку лифта и подняться вверх. Если вы понимаете, о чем я, – и молодой человек зачем-то многозначительно подмигнул Уоррену. – Либби вас проводит. – Да-да, сию секунду! – из-за стойки выпорхнула невысокая молодая девушка в безупречном красном деловом костюме. Она была вся как выточена из коралла, даже волосы были почти такого же цвета. – Юноша, мы с вами будем так красиво смотреться рядом, белое и красное, возьмите меня, пожалуйста, под руку. Не дожидаясь ответных действий, Либби обхватила руку Вергилия и кандалами повисла на ней. И это переполнило чашу. На самом деле Либби выглядела совсем не так. Ни цвета ее костюма, ни волос нельзя было разглядеть под толстым шевелящимся слоем черной грязи. Даже глаза были ею залеплены. И зубастая улыбка на измазанном жирной дрянью лице выглядела особенно пугающе. Мелодичный звоночек известил о прибытии лифта. Створки разошлись, и Вергилию почему-то казалось, что сейчас оттуда вылезет целый пучок длинных толстых скользких щупалец, схватит его, затянет в шахту и утянет вверх, где его ждет... Что? Кто? Взгляд? Кайл Райдер? И то, и другое? А может они — одно? – Я понимаю, что мы только познакомились, Вергилий. Я ведь могу звать Вас по имени? Кстати, а у Вас есть какое-нибудь милое уменьшительно-ласкательное? Верг? Просто я очень не люблю тратить время. Понимаю, я старше Вас, но Вы так серьезно выглядите. Как насчет делового обеда? Или ужина? Либби все щебетала и щебетала, неумолимо цокая каблучками в сторону лифта и таща с собой Вергилия с неожиданной для такой миниатюрной дамы прытью. – Постойте секунду... Я... мне... Сильнее всего на свете Вергилий хотел, переборов отвращение, с такой силой швырнуть ее об стену, чтоб расплющилась и лопнула. Он отчаянно пытался думать головой, сообразить какую-то отговорку, не подать вида... – Ну, вот и договорились, – Либби на секунду отпустила его руку, но только чтобы опереться о его плечо и поцеловать в щеку. – Ой, помадой испачкала. Надо ли говорить, что на самом деле она испачкала его совсем не помадой... – Хватит! – хрипло рявкнул Вергилий, отступая на шаг и прижимая перчатку к губам. Нет, пожалуйста, только не сейчас... Скользкий ком неумолимо поднимался из желудка. – Сынок, это не очень-то ве... – Скотт не смог закончить фразы, потому что скользкий ком достиг глотки, Вергилий рухнул на одно колено, и его вырвало прямо на туфли Либби всеми тремя чашками кофе, которые он выпил вместо завтрака. Определенно, больше ему здесь делать было нечего. Не глядя по сторонам, юноша чуть ли не бегом вылетел из небоскреба, исступленно вытирая губы шелковым платком из внутреннего кармана. Ужасно, ужасно, ужасно. Одно было хорошо — Взгляд пока еще не жег между лопаток. На парковке его вырвало еще раз, но уже не так внезапно, удалось вовремя добраться до плевательницы. Сначала Вергилия нагнали крики Скотта, а потом и сам Скотт. Уоррен орал не переставая, но молодой человек не удостаивал его реакцией. Сопровождаемый бурным звуковым фоном, он сел в машину, подождал, когда туда залезет приемный отец, и велел шоферу ехать домой. Вообще-то он имел в виду свою квартиру, но шофер-то работал на Скотта, и потому они поехали к Тильде. Уоррен орал, орал и орал, а Вергилий мог думать только об одном: все это пора заканчивать. Вергилий Уоррен — занятный персонаж, но он себя уже изжил. Он все реже хотел примерять эту маску. Да и кому она нужна – разве что Скотту и Тильде, с которыми, увы, их дороги уже совсем скоро разойдутся. Куда приятнее ему было надевать маску другую: зубастую, с заклеенными глазами. Маску главы Ордена. И черта-с-два он еще раз встретится с этими тварями иначе, чем с Ямато в руках, имея возможность отправить их туда, куда они сами так стремятся попасть! *** Обычно Тильда не слышала, как открывается входная дверь, если находилась на кухне. Особенно если готовила. Особенно если так увлеченно, как в этот раз. В последнее время их семья очень редко собиралась за общим столом, Тильду это печалило. Признаться честно печалило ее не только это. Никому не пожелаешь лицезреть крушение своей семьи, некогда такой любящей, счастливой и дружной. Богачка, которой делать нечего, с жиру бесится? Возможно. Но для самой Тильды ее горе было настоящим, нисколько не надуманным. Будь он неладен, этот чертов Кайл Райдер! Впрочем, сам Райдер здесь, конечно, не причем, в его корпорации работает столько народу, что он наверняка со Скоттом лично встречался от силы пару раз. Однако неоспоримый факт: все стало портиться, когда компании Скотта удалось выиграть тендер не техобслуживание «Райдер инк». Муж был тогда так счастлив! Тильда грустно улыбнулась, вымешивая тесто для лепешек с мясом королевских креветок. И даже не деньгам Скотт радовался, он никогда не умел жить, как все эти гуляки-миллионеры, и учиться не желал. Такая работа – прежде всего вызов его навыкам, интереснейшие задачи, невиданные ранее мощности и масштабы. Опять же, если все пойдет хорошо, Вергилий сможет стать соискателем на стажировку, когда закончит учебу, или даже раньше. Никакой халявы, разумеется, но Тильда и Скотт не сомневались: их сын сможет пробиться везде сам, с его-то талантами. Человек посторонний мог бы сказать, что все сложилось именно так, как хотели Уоррены. Но посторонний человек не увидел бы, с каким мрачным и усталым лицом Скотт возвращается домой вечером, а иногда и ночью. Если возвращается. Со временем он стал нередко задерживаться там сутками. На словах Скотт дорожил работой, любил ее, не мог ее потерять. Но люди, которые счастливы на работе, никогда не выглядят такими опустошенными. Это походило скорее на одержимость, а не на любимое дело. Они стали чаще ссориться. Конечно, им и раньше доводилось собачиться – идеальных пар не существует. Раньше эти ссоры огорчали Тильду, но никогда они не пугали ее, как теперь. Ей казалось, что от мужа исходит такая сильная злоба, что он сможет поднять на нее руку. Правда, такого еще не было ни разу. И после стычек Уоррен, придя в себя, горячо извинялся, ссылался на стресс, обещал исправиться. Тильда его прощала. Несмотря ни на что, любви в их отношениях еще было больше, чем злости и страха. Правда, она попросила Вергилия на время снова пожить с ними. Когда он поступил в университет, ему тут же сняли квартиру поближе к месту учёбы. Из отчего дома путь занимал больше двух часов, и потому Тильда сначала говорила лишь о выходных, не больше. Но Вергилий, как-то став свидетелем срыва Скотта, пусть и не самого бурного, рассудил иначе. В конце концов, и так шел с опережением на два курса, и потому без труда договорился с преподавателями, что самые ранние лекции будет слушать посредством видеоконференций, в автомобиле с личным водителем, по дороге в университет. О да, Вергилий определенно мог бы защитить ее от Скотта, случись что. Ростом он вымахал на полголовы выше отца, да и в плечах был уже изрядно шире. Студент-отличник, спортсмен, щеголь, вечно одетый так, словно собрался прогуляться по Стренду. Некоторое время назад он вовсе перестал брать у них деньги. Разработанные Вергилием программы начали приносить стабильный доход. Мужчина-сказка, в чье существование женщины либо не верят, либо считают чем-то вроде «Снежного Человека». Может, такое и существует, но едва ли кому-то доведется узреть подобное воочию на своем веку. А еще дамы шутят, что у таких парней уже как правило есть другие парни. Тильда была бы рада подобному раскладу. Парень, девушка, неважно. Ее беспокоило, что личная жизнь у Вергилия отсутствовала, как явление. Она даже не могла сказать наверняка, есть ли у него друзья. Тильда несколько раз бывала в его квартире. Фотография из каталога дорогой хай-тек мебели, спальня в ледяном дворце Снежной королевы, где ее мальчик упорно складывает из льдинок слово «вечность». Страхи, которые преследовали Тильду еще с детства Вергилия, никуда не делись. Что, если тайком от всех он до сих пор мылит руки до локтя, как хирург, и здоровается за руку, не снимая перчаток, пока она не видит? Было время, ей казалось, что все это позади. Жаль, теперь Вергилия уже не спросишь об этом запросто, как в детстве. С годами его глаза красивого серебристо-голубого цвета стали абсолютно непроницаемым экраном. Он улыбался, он говорил «я люблю тебя, мама, все хорошо». А потом уходил к себе. Вергилий, как кит выныривает из глубины, выбирался ненадолго в реальный мир, чтобы потом снова на долгие часы отправиться дрейфовать по мировой паутине. И вот впервые за долгое время у Тильды появилась надежда, что все еще может стать если не так, как прежде, то хотя бы по-другому, но также хорошо. Кто знает, может, это просто был неизбежный кризис, переходный период. Ребенок вырос, муж стал авторитетной фигурой. Ей же просто надо привыкнуть к новому раскладу, научиться создавать уют и в таком положении. В конце концов, глупо отрицать, что именно она всегда отвечала за это. Без Тильды Вергилий и Скотт давно бы не встречались вовсе, разве что изредка перекидывались бы сообщениям в какой-нибудь программе. Так что Тильда улучила момент, когда Скотт в кои-то веки был не то чтобы в хорошем, но хотя бы не в сердитом расположении духа, и завела разговор о том, не оставил ли он планов со временем и Вергилия устроить в «Райдер инк.». О работе Скотт мог болтать бесконечно. Он живо поддержал разговор и охотно согласился прощупать почву. Уже на следующий день Скотт позвонил Тильде с хорошими новостями: в конце недели он может устроить сыну экскурсию в головной офис. Пусть осмотрится, пообщается с коллегами отца. И, в качестве вишенки на торте, Скотт сообщил заговорщицки шепотом: Сегодня утром на брифинге я поболтал с секретарем Кайла. Милейший парень. Он настоятельно советовал в полседьмого вечера подняться на этаж, где находится кабинет босса — мол, приемную показать. Она и правда роскошная. Там он, ну, секретарь в смысле, с нами заговорит, а потом свяжется с Кайлом по какому-нибудь важному делу. У Кайла всегда есть важные дела, ты же понимаешь. И как бы, к слову, скажет, что тут, мол, гуляет ваш главный компьютерщик. Кайл любит общаться с молодыми профи, может, что и выгорит. Но только это будет сюрприз, еще ведь не факт, что вообще получится. Так что пока молчок! Разумеется, Вергилий согласился. А Тильда настояла, чтобы, независимо от итогов встречи, у них состоялся семейный ужин. Она имеет на это право, как мать семейства, в конце концов. Чтобы меньше волноваться в течение дня, Тильда развела на кухне наибурнейшую деятельность. Закуски, два вида мяса, фирменный чизкейк ее бабушки на десерт, отменно вино... Итак, она бы ни за что не услышала звук открывающейся двери, но кто-то хлопнул ей так, будто намеревался сорвать с петель. – Ах ты ублюдок хренов! Стоять, я сказал! – в последнее время Тильда, увы, имела сомнительное счастье слушать крики Скотта, но никогда на ее памяти он не орал так страшно. В мгновение ока забыв о лепешках, Тильда выбежала в коридор и налетела на Вергилия. Он шел куда-то так быстро и целеустремленно, что сбил ее с ног, но даже не замедлил шаг, чтобы помочь подняться. – Остановись и слушай меня, твою мать! Я с тобой разговариваю! - появился и Скотт, весь расхристанный, почему-то без куртки. Лицо у него было такое красное, будто с ним вот-вот случится приступ. Но Вергилий и на него никак не реагировал. Скотт догнал Вергилия у лестницы на второй этаж и схватил за ворот рубашки. Вернее, попытался схватить. – А ну убрал от меня свои руки! – Тильда с ужасом смотрела, как ее муж получил от ее сына толчок локтем в грудь такой силы, что отлетел на пару шагов и упал на пол. – Убрал от меня. Свои мерзкие. Грязные. Руки! Но куда сильнее потасовки Тильду напугало другое. Она вдруг поняла, что никогда в жизни не слышала, чтобы Вергилий на кого-то повышал голос, кроме того, самого первого раза, в ночь, когда его маленьким нашли на дороге. А теперь казалось, что это его голос, а не удар, отшвырнул Скотта. И какой голос! Не испуганный, не брезгливо взвинченный. Холодный и разгневанный, почти что осязаемый, давящий. Тильда не употребляла в обычной жизни слова «разгневанный». Слишком напыщенное, из книжек. Но сейчас оно было очень к месту. – Вергилий, сынок... – поднявшись с колен и держась за стену, Тильда пошла к нему, протянула руки, чтобы обнять. – Что... – Отойди! – нет, он не ударил. Но все тот же голос хлестнул Тильду не слабее пощечины. И его лицо, яростное, бледное, такое бледное, что жилки видны. Глаза потемнели от злости, растрепанные волосы падают на лоб, вот уж редкость. – Ты тоже вся в его грязи. Трогаете друг друга, облизываете... И все же, его гнев явно отступал. Вергилий сделал глубокий вдох, дернул подбородком вправо, хрустнул шеей. Он всегда так делал, желая сосредоточиться. Хотел было провести рукой по лицу пригладить волосы, но в последний момент отдернул ладонь, хоть она и была абсолютно чистой. – Сейчас я пойду в душ. – он заговорил снова, спокойным, отстраненным и ледяным тоном. Так говорят с провинившимися детьми или животными. – Потом заберу все самое необходимое и поеду к себе. Тильда, ты можешь поехать со мной, если хочешь. Вергилий подошел к затихшему Скотту и некоторое время смотрел на него. Тильде показалось, что сейчас он ударит Скотта ногой. К счастью, этого не произошло. Вергилий резко отвернулся и стал подниматься по лестнице. Когда он исчез из виду, Тильда на дрожащих ногах подошла к Скотту, рухнула рядом и тихонько то ли заплакала, то ли заскулила, обняв его голову и прижав к груди. Она все лежала, и все плакала, ее тело затекло. Потом Тильда услышала шаги, это спускался по лестнице Вергилий. Женщина даже не подняла головы. Шаги замерли возле нее на пару мгновений, а потом ушли дальше. На этот раз она отлично слышала, как закрывается дверь.