Совсем другая история

В жизни Дерека в последнее время происходило что-то очень странное, что ему и не нравилось, и нравилось одновременно. Эмоции и чувства сбивались в кучку, сложно поддаваясь идентификации, да и вообще младший Хейл не любил рефлексировать и копаться в глубинах своего сознания, но порой почему-то хотелось. Возможно, за последнее время произошло слишком много событий, которые требовали остановиться и подумать, проанализировать свои действия и действия других. Дерек не хотел, но это было необходимо. После смерти почти всей семьи у Дерека осталось совсем мало людей кому он мог бы – или хотел – доверять. Лора, парочка друзей Талии, которые помогли им с сестрой освоиться и зацепиться в Нью-Йорке, Питер. Дерек закончил старшую школу, закончил колледж и особо ни с кем так и не сблизился. "Проблемы с доверием", - так постоянно говорили Лоре психологи, которые с ним занимались в школе. "Проблемы с доверием", - говорил себе Дерек, вновь отказываясь от встреч и длительных отношений. В колледже Хейл получил славу холодного парня, ни с кем не заводящего романы, длящиеся дольше недели. Дереку было вообще-то всё равно, что о нём думают люди, потому что у него не только проблемы с доверием, но и эмоциональная закрытость. Первое время после пожара ему казалось, что внутри у него тоже всё сгорело, выжглось, развеялось пеплом. Он винил себя в смерти своих близких, знал, что он виноват. И Дерек просто не оправился бы, не выжил, не выплыл из того марева горя и потери, если бы не Лора. Сестра стала для него спасательным кругом, светом и маяком. Лора не винила его ни в чём и старательно залечивала его раны, залатывала его самого, чинила и вновь учила жить. У неё самой болело всё внутри, она была сломлена и подавлена, но взяла себя в руки, потому что Дереку было во сто крат хуже. Лора была прекрасной сестрой и альфой, она обернулась вокруг него защитным коконом, согрела и вытащила из бездны самообвинений и самобичеваний. Не дёрнула на ноги, но помогла встать и идти. У Лоры были тёплые руки, любящий взгляд и нежная улыбка. Лору убили, навсегда лишив Дерека её заботы и вырвав что-то у него внутри, забрав что-то невероятно важное. Наверное, душу. А дальше всё понеслось с такой скоростью, что Дереку хотелось обхватить голову руками и попросить мир замереть. Ненадолго, просто дать Хейлу возможность остановиться, глотнуть воздуха, купить Лоре цветы и самостоятельно поднять себя с колен, смиряясь с тем, что больше не будет тёплых рук, любящего взгляда и нежной улыбки сестры. Больше не будет Лоры. Больше не будет Дерека – вот что могло бы прийти на ум, но нет, этого не случится. Родители, сестра – все они учили его выживать, он просто не мог их так подвести, опустить руки, уйти, оставив всё как есть, бросить – и не вернуться. Выжженное ничто вместо души даже не болело, даже не беспокоило. Всё существо наполнялось яростью, злостью, желанием отомстить. Дерек не боялся вступить в бой с альфой, не боялся погибнуть – теперь не было никого, кто бы смог поймать его за руку, удержать от безрассудства, покачать головой и сказать, что ему есть, что терять. Дерек приходил в больницу к Питеру, говорил с ним и просил очнуться, дать совет, просто поддержать. Питер был единственным оставшимся у Дерека родственником, его помощь – любая, даже на словах – была бы неоценима. Дерек любил Питера и хотел, чтобы тот пришёл в себя, став дядей, братом и другом, как когда-то в детстве. Дерек никогда не простит дяде убийство Лоры. Дерек не смог простить себя, чего уж тут говорить о прощении Питера? Но тому и не нужно было никаких прощений. Он извинился, да, но не ждал, что племянник простит. Питер и сам не простил его, Питер вообще никого не прощает. Но несмотря ни на что Дерек чувствовал в дяде родную кровь, семью, стаю. Питер был альфой, он звал к себе, обещал силу. Дядя сказал, что отомстит Кейт – и сдержал своё слово, он вырвал ей глотку, распорол когтями горло прямо на глазах у Криса, словно демонстрируя, что будет, если охотники к нему полезут. И охотники ушли, что для волка Дерека было показателем их слабости, их неспособности противостоять альфе. Поэтому самому Дереку нужно было подчиниться, склонить голову перед более сильным – не простить, но понять. Хотя бы попытаться. Он долго думал, стоит ли приходить в стаю к Питеру. Стоит ли пытаться создать семью с тем, кто без малейших колебаний убил племянницу ради силы. Дерек не мог решить, поэтому даже пошёл к Стайлзу – хотя неделю назад даже не думал, что будет спрашивать хоть что-то у этого парня, который раздражал и нервировал. А теперь Стилински мог стать его стаей, и Хейл не знал, чего он хотел больше – чтобы это произошло или нет. С одной стороны, Стайлз не вызывал у Дерека доверия (хотя, никто не вызывал у Дерека доверия), с другой стороны, быть один на один с Питером не хотелось ещё больше. После разговора со Стилински легче, конечно, не стало. Стайлз сам не знал, что делать, его сбивал с толку Скотт, который категорически не хотел мыслить хоть сколько-нибудь логически, он явно не был в восторге от Питера, да и от Дерека тоже, что уж тут говорить, они совсем не друзья. Но Стилински оказался неожиданно взрослым, разумным, вдумчивым человеком. Он не бросался категоричными отказами, как Маккол, но и не лез радостно вперёд. Стайлз был осторожным, спрашивал совета и прислушивался к нему – показал все те качества, которые изначально Дерек в этом парне совсем не заметил. Он не перестал быть надоедливым, шумным, болтливым и неуклюжим, с вечно приоткрытым как будто в изумлении ртом и любопытными глазами. Дерек не стал ему внезапно доверять. Просто… Дерека никогда не интересовали чувства других людей, ему было плевать на то, что они думают о нём, но тот, кто должен был стать семьёй, по определению стоял вне многих рамок. Но Стайлз не мог дать ему конкретного ответа о стае, как не мог дать его и сам Хейл. Поэтому он ждал. Ждал, пока Стилински определится, решит, куда пойти – к Скотту или Питеру. Ждал и думал, решая, что сделает после того, как один из предполагаемых членов стаи сделает выбор. А после, уже приняв решение и узнав решение Стайлза, Дерек думал, кому из них и чья помощь будет нужна: ему Стайлза или Стайлзу его. Потому что они оба, судя по всему, были не в восторге от Питера. Стилински, став волком, мало чем изменился. Но почему-то с каждым днём это раздражало всё меньше и меньше, появлялись в Стайлзе какие-то черты, которые Дереку даже нравились. Волк Хейла был доволен новым членом стаи, был доволен и рад его доверию. А вот самого Дерека это слегка настораживало и даже вводило в лёгкий ступор. Он сам не мог начать кому-то доверять, поэтому доверие Стайлза стало для него неожиданностью. Стилински начал доверять ему, как будто они всю жизнь дружили. Он подсознательно искал у него поддержки и совета, готов был учиться у него и как-то сразу, совсем безоговорочно признал в Дереке старшего. И в Хейле поднялось какое-то детское, почти забытое чувство, когда ощущаешь необходимость защитить, когда несёшь за кого-то ответственность. Для Дерека это было сродни привету из прошлого, когда он присматривал за младшей сестрой и кузенами. Как же его бесило постоянно за ними таскаться. Сколько бы он отдал, чтобы сейчас хотя бы посмотреть на них. Стайлза нужно было учить. Редко кому везло так же, как Скотту с Эллисон. Дерек почти против воли вспомнил, как его самого учили контролю – глупо думать, что у врождённых оборотней всё с младенчества круче некуда. Хейл не был исключением, в своём подростковом возрасте он часто срывался, хорошо, что не на людях. Дерек прекрасно контролировал свои органы чувств, отделяя звуки и запахи, однако порой не мог удержать волка на цепи. Тогда-то и появилась у Питера идея с клубом, который должен был помочь племяннику находиться в толпе возбуждённых и адреналиновых людей, не сходя при этом с ума. Дереку в своё время помогло, но он не был уверен, поможет ли это Стайлзу. Как оказалось – это работает с большинством оборотней. Идею Питера с пополнением стаи Дерек поддержал. Пусть у него всё ещё были проблемы с доверием, дядя всё ещё вызывал желание уехать куда-нибудь подальше, а Стайлз только-только начал находить плюсы в своём обращении. Волк Дерека хотел окружить себя большой стаей, родственными волками, младшими бетами, которых нужно учить и направлять, волчицами, которые создавали бы уют, братьями и сёстрами. Хейл не мог объяснить это Стилински, у которого волчье и человеческое начала ещё не пришли к балансу. Но Стайлзу, видимо, всё объяснил Питер, и Дерек мог только догадываться, как именно проходил разговор. На самом деле, дядя собирал стаю не только и не столько для того, чтобы стать сильнее, а для того, чтобы излечиться. Физически он в норму пришёл, но вот душевно и психически – нет. Дерек чувствовал это, чувствовал, насколько волк Питера болен и до сих пор сломлен. Он был силён, но ему требовалась поддержка, требовалась стая, которая бы его любила, требовалась семья. Питер прекрасно понимал и чувствовал, что ни Дерек, ни Стайлз ему не доверяют – трудно вообще-то верить человеку, который буквально на твоих глазах убил парочку человек. Который убил собственную племянницу, а потом начал обращать подростков, совершенно без их желания. И Питер хотел собрать стаю не только для того, чтобы новые члены его любили и уважали, но и для того, чтобы Дерек и Стайлз на них отвлеклись. Хейл, несмотря ни на что, прекрасно разбирался в психологии, понимая, что племянник, являясь старшим волком после альфы, будет вынужден носиться с новообращёнными бетами, а Стилински окунётся в стайную жизнь с головой, открывая для себя новые ощущения и чувства. Дерек это тоже прекрасно понимал. Поэтому и выбрал для стаи Айзека – мальчика, которого он встретил совершенно случайно. Лейхи очень подходил для стаи – его обычную жизнь сложно было назвать хорошей или лёгкой. Его практически не замечали в школе, друзей не было, а единственный близкий человек причинял ему боль, как физическую, так и душевную. Айзек был бы благодарен Питеру за укус, благодарен Дереку за то, что привёл альфу и благодарен Стайлзу за поддержку и заботу. Это было забавно, но Стилински даже сам не понимал, что ему необходимо было окружать всех небезразличных ему людей заботой. Это явно пошло из детства, когда Стайлз был вынужден взять на себя многие обязанности матери. Однако материнский комплекс у него не развился, сверх опеки тоже не было, но вот потребность поддерживать человека, когда ему плохо, больно или одиноко, сформировалась очень хорошо. Правда, работала только с друзьями и близкими. Именно поэтому к Стайлзу потянулся Айзек, который вообще забыл, что такое поддержка. Именно поэтому Стилински привёл в стаю Эрику, нуждающуюся в заботе. Именно поэтому Скотт, категорично настроенный против Питера, пришёл вслед за другом – пока ещё не совсем в стаю, но хотя бы куда-то около. Именно поэтому Стайлз стал бы идеальной парой альфы. Разумеется, новообращённые беты мало что понимали в стайной иерархии и пока не могли точно идентифицировать все невербальные сигналы, какие замечали (а некоторые не замечали вообще). Им никто ещё не рассказывал, какие союзы могут заключаться внутри стаи и вне её, какие связи приветствовались, какие категорически запрещались, кому и как нужно поступать в определённых ситуациях. Питер должен был своим бетам всё объяснить, он ведь был альфой, так всегда поступают вожаки. Но Хейл этого не сделал, специально или нет, сложно было сказать, возможно, он просто ждал, когда в стае будет больше волков. Или делал – точнее не делал – этого для того, чтобы беты перестали полагаться только на человеческие чувства, но и начали опираться на волчьи инстинкты. Найти гармонию между человеком и волком – так всегда учила Талия. Дерек видел, как Питер относится к своим бетам. Чувствовал, как распределяет их роли. Скотт – как непослушный очень гордый щенок, бунтующий подросток, сбежавший из семьи, но который придёт обратно, потому что жить на вольных хлебах далеко не сахар; Айзек – самый младший из бет, самый ранимый и неуверенный, нуждающийся в одобрении и поддержке; Эрика – первая волчица в стае, постепенно становящаяся матерью, остро переживающая за каждого, желающая проводить со стаей как можно больше времени; Дерек – кровный родственник, самый старший бета, пока единственный, кто умеет жить инстинктами волка; Стайлз – второй после Дерека, быстро обучающийся всему волчьему и подсознательно старающийся избегать конфликтов, поэтому мгновенно принимающий в стаю всех новых, даже если изначально был против. Дерек прекрасно понимал, что Питер будет искать себе пару. Не для того, чтобы избавиться от одиночества, а для того, чтобы окончательно излечиться, исцелить своего волка, смыть грязь многолетней болезни и страданий. Альфа должен быть цельным, должен быть лидером и вести за собой стаю. Он не должен быть разбитым и больным. И пара, в данном случае, была самым лучшим и самым быстрым вариантом. Врождённые оборотни с детства знают о парах. Сейчас это больше походит на романтичную историю, где двое находят друг друга, безумно любят и доверяют, а потому решают связать себя определённым ритуалом, чтобы прожить вместе всю жизнь, ни разу не сомневаясь в чувствах и своём выборе и больше походя на сказочных героев, чем на реальных людей. Изначально же всё было совершенно не так. Пары и вообще само понятие "пар" появилось исключительно давно, когда ни у оборотней, ни у охотников не было кодексов и все друг на друга банально охотились. Союз между альфой и другим оборотнем стаи считался важным и нужным, поскольку делал стаю завершённой, сильной и намного более спокойной. К ритуалу "связывания" – так называли созданный шаманами и друидами ритуал заключения брака среди сверхъестественных существ – относились крайне уважительно и прибегали практически все стаи. Разорвать ритуал было невозможно, поэтому новоявленные супруги были только друг с другом – и никаких исключений. Измена, недоверие, неприязнь – всё это было невозможно ни физически, ни ментально. В таком состоянии стаи жили достаточно долго. И жили бы до сих пор, если бы однажды кто-то не выяснил, что есть ещё один способ стать парой – сексуальная связь, причём необязательно регулярная и частая. Главными условиями были и по сей день остались только полное и абсолютное доверие друг к другу и желание стать парой. Как выяснилось позже, любить при таком раскладе можно было кого угодно, как и спать – главное, чтобы твоя пара об этом знала и ничего не имела против. И если с любить вообще не было ограничений, то со спать оказалось сложнее – ни в коем случае объект сексуальной связи не должен быть членом своей же стаи или другим оборотнем, потому что тогда весь эффект пропадает, а стая не чувствует себя цельной и сильной, испытывая, наоборот, сильную тоску и постоянную усталость. Со временем к ритуалу "связывания" прибегали всё меньше и меньше. Это происходило по разным причинам: шаманы уходили в свои закрытые сообщества, о которых мало кто что знал, друидов тоже не всегда можно было легко найти, по личным причинам каждой отдельной стаи. Да и удобно это было – стать парой можно в любой момент. О любви же изначально речи не шло – связывание было необходимо, чтобы выжить. В такой форме пары существовали очень и очень долгое время, это было обычной практикой во многих стаях. Позднее, когда охотники и оборотни пришли к некоему соглашению и создали Кодекс, пары стали уходить в прошлое, многие заключали традиционные браки, причем не всегда избранником или избранницей альфы становился другой оборотень. Почему так происходило – сказать сложно, но в настоящее время связанных пар было очень мало. Дерек знал про пары не только потому, что ему проводили экскурс в историю, но и потому, что его родители были как раз одной из таких связанных пар. Причём, связанных ритуалом. Правда, ритуал они провели незадолго до рождения Коры, то есть уже прожив в обычном браке достаточно времени и имея двух старших детей. Так что да, Дерек прекрасно понимал, почему Питеру сейчас нужна была пара. И даже понимал, почему этой парой должен был стать Стайлз, а не, скажем, Эрика. Питер выбирал не по красоте или интеллекту, дядя выбирал исключительно по собственному восприятию. Стайлз, став волком относительно недавно, уже успел передружиться со всей стаей, успел заслужить их доверие и любовь – чисто на интуитивном уровне. И всё та же потребность защищать и помогать, заботиться и поддерживать. Стая была бы очень довольна, если бы Стилински получил статус пары альфы. Их волки были бы довольны. Поэтому Дерек и посоветовал Стайлзу согласиться на предложение Питера. К тому же, выбора у Стилински особо не было: вряд ли Питер выгнал бы его с территории, но вот выгнать из стаи мог. Это были, разумеется, крайние меры, и Дерек сомневался, что дядя действительно на это пойдёт. Но ведь Стайлзу об этом знать было вовсе необязательно, так что Хейл-младший ему ничего и не сказал – будучи бетой, Дерек хотел, чтобы их стая была сильной и цельной, чтобы альфа больше не чувствовал себя разбитым и больным. Дерек поступил так, как должен был поступить хороший старший бета ради блага всей стаи. Дерек, на самом деле, хотел совершенно и абсолютно другого, но озвучивать свои желания или хотя бы чётко оформить их в своей собственной голове он не собирался. Потому что тогда появилась бы огромная опасность совершить какой-нибудь слишком глупый поступок. Который, скорее всего, окончился бы чьей-нибудь смертью. Так что Дерек просто будет учить новых бет, поддержит Питера с идеей пары и не будет думать о всяком разном мимолётном и пока ещё совсем неощутимом. Просто не будет. Им нужна сильная и дружная стая – всё остальное решить можно потом. Дерек сделает всё возможное, чтобы их стая была сильной и дружной. Даже если его собственный волк отчего-то не находит себе места и хочет выть.