***
Большая часть одиноких людей мечтают найти своего человека, свою родственную душу и прожить с ней яркую жизнь, как в доброй и глупой по сюжету дораме со счастливым концом. Даже Юнги, с виду мрачный и ворчливый альфа, хотел бы встретить истинную, что было не очень свойственно для человека, который никогда не показывал себя в роли прекрасного парня. Но всё же он представлял рядом с собой симпатичную девушку с большими и глубокими глазами, с тёмными, как смоль, волосами и тонкими губами. Его привлекал тот типаж девушек, который сейчас непросто встретить. Ему нравились омеги, которые смогли бы постоять за себя, может даже дерзнуть наглому альфе, и его это вовсе бы не отталкивало. Да и, по правде говоря, хочется связать жизнь с человеком, с которым никогда не будет скучно. Интересно ведь понаблюдать, как бы два гордых человека сошлись вместе, ведь такую волевую девушку Мин и представлял под своим боком, и альфа наивно верил, что когда-нибудь он встретит ту самую. Но все обошлось именно так, как он за всю свою жизнь не смог бы даже предположить. Он встретил истинного. За все его полных восемнадцать лет он не видел наяву парня-омегу, не говоря о том, что ни разу не слышал про них. Однако Юнги мельком что-то читал про таких, но в подробности никогда не вдавался, зная только, что сейчас такой тип крайняя редкость. Встреча со своим соулмейтом была неожиданной и весьма драматичной на первый взгляд. Юнги как всегда отсыпался лишние полчаса на столе в заполненной школьной столовой, не обращая внимание на щебечущих друзей рядом. Тогда-то и ударил в нос резкий, выделяющийся от всех других, запах. Аромат ягод дикой земляники заставил удивлённо раскрыть веки и отклеить голову от твёрдой поверхности. Хосок вздрогнул от его резкости, а вопрос друга «Что это с тобой?» Мин проигнорировал, настороженным взглядом выискивая источник его прерванного сна. Его глаза устремились на паренька в лёгком свитере, который в одиночестве почитывал какую-то книгу. Это точно от него веет ягодами. Но почему тот продолжает сидеть, как ни в чём не бывало? Альфа может чем угодно поклясться, что этот парень обычный бета. По крайней мере, все так считали, когда тот впервые появился в дверях их школы, если память Юнги не подводит, около года назад, ведь запаха у того никогда не было. Возможно, это сильные блокаторы, которые скрывают его естество, но тогда это говорит, что он… омега. — Парень-омега? — Такое всё ещё возможно? Подобные перешёптывания тихой волной разнеслись в толпе. Парень в голубом свитере привлёк теперь не только внимание Юнги, но и половину находящихся в столовой. Бета отвлёкся только, когда помещение окутала подозрительная тишина, и поднял светловолосую макушку. Странное внимание к собственной персоне его смутило, но, когда он повёл своим носом, заметно вздрогнул. Юнги наблюдал за смятением светловолосого, а у самого сердце непонятно почему сильно колотится под рёбрами. Он видел, как глаза паренька забегали по чужим лицам, которые не переставая разглядывали его, как будто он какой-то непонятный зверёк в контактном зоопарке. Чимин, вроде так его зовут, всё-таки неловко собрался и выбежал под звуки удивлённого шёпота. Альфа подавил в себе сильное желание броситься за ним. По личным обстоятельствам, как на зло, Юнги на следующий день нужно было оставить школу на небольшой срок, уехав в другой город. Но Чимин, не переставая, всплывал в сознании альфы, каждый раз напоминая о своём душистом аромате. Земляника всегда была его любимой. У дедушки в деревне, когда альфа был еще ребёнком, он эти ягоды ел тоннами, собирая с поляны, где ему нравилось сидеть в приятном одиночестве, разглядывая пейзаж природы. Мин сам себе признаёт, что его собственный аромат кедровых орехов просто идеально сочетается с дикой земляникой, напоминая идиллию леса, который как раз находился неподалеку от его любимого места на поляне. Это и есть та истинность, о которой он мечтал? Юнги в интернете досконально изучил физиологию омег мужского пола за те десять дней его отсутствия в школе. Как и ожидалось, сохранился только какой-то маленький их процент по точно никому непонятным причинам. Предположений было куча. Но, что интересно, его всё же тянет к парню в милом свитере, с милыми глазами с неестественными для парня пухлыми губами. Он никогда особо не обращал внимание на него, так как нечасто пересекались, но сейчас хочется снова ощутить будоражащий его чувства феромон. После приезда он, как никогда раньше, торопился в нелюбимую ему школу. По прибытии альфа чувствовал колющее волнение, что не было привычным для него. Он пытался найти в толпе виновника его неспокойных мыслей. Удивительно, но это не заняло много времени. Только вот миновские кулаки от накатившей злости, сжались, когда какая-то бета толкнула его омегу в шкафчики, а его дружочки рядышком похихикивали, как стайка противных гиен. Поток школьников тупо проходил мимо, ничего не предпринимая, только бросая ехидные улыбки в сторону Чимина, а тот молча слушал колкие словечки обидчиков, прижимая рюкзак к груди. — Как долго это продолжается? — тихо цедит Юнги. Намджун с Хосоком, которые только подошли к Мину, проследили за взглядом друга. — Ты про Пака? — безразлично уточнил Хо, возвращая внимание своему телефону, — Ну… с тех пор, как прознали, что он омега. А что? Всё-таки омега… С этим он обязательно разберётся позже и, под непонимающие взгляды друзей, Юнги резко сорвался за Чимином, который сам смог уйти от задир. Он следом за светловолосым залетел в туалет, ощущая шлейф сочных ягод, в котором так и хочется бесследно утонуть, только вот сталкивается с плачущим омегой. Он не знает, как долго слушал тихие всхлипы, но Чимин его заметил и испуганно уставился на альфу. Крылья милых ноздрей зашевелились от частого дыхания, которое жадно пыталось втянуть резкий и такой приятный запах лесного ореха. Юнги не смог сдержать свой порыв и, оказавшись близко к заплаканному, вытер большими пальцами слёзы на щеках замершего парня и заглянул в напуганные и распухшие глаза напротив. Слишком ванильно для него, но даже такие омеги любят, когда к ним относятся бережно, а самому сильно хочется утешить этого ребёнка. Альфа молча прижал к груди чужую голову и аккуратно обнял. Чимин какое-то время по-настоящему был растерян, но позже поддался теплу, в котором он так нуждался, и сложил ладони на тёплой спине малознакомого парня.***
Юнги был счастлив встретить своего истинного, хоть тот и вовсе не был схож с его ожиданиями. Вот прям ни один пункт не совпадает с его былыми предпочтениями. Чимин очаровательный, очень прелестный, и ему это до чёртиков, оказывается, нравится. То, что тот постоянно смущается и часто выглядит таким беззащитным, вызывает у альфы непреодолимое желание оберегать его, чего он никогда не замечал за собой. Как Юнги и обещал, он разобрался с теми недоумками, которые обижали его омегу. Мин никогда не любил влезать в какие-либо потасовки, больше предпочитая задевать колкими словами. Но эта ситуация вывела его из себя. Костяшки неприятно пощипывали после того, как он пару раз вмазал в наглое рыло того парня. Честно, Юнги хотел разобраться по-хорошему, но тот бета сам нарвался, когда назвал Чимина смазливым пидором, этим оправдывая своё обращение к омеге. Младший ещё безумно заботливый. Альфа хоть и не видел себя со стороны, но в его глазах плясали сердечки, как в детских мультфильмах, когда смущённый Чимин бережно обрабатывал его руку, бубня себе под нос, что не стоило за него заступаться. Со стороны Мина было неправильно, но он сгоряча наехал даже на своих друзей, что те не пытались помочь Паку. Джун с Хосоком тогда удивлённо переглянулись, не понимая такой нервозности друга. Для них проблемы Чимина не были их проблемами. Они просто оставались в стороне, лишний раз пытаясь не нарываться на неприятности. После слов друзей, Юнги разочарованно вздохнул. Вместо того, чтобы беречь такую редкость, тупоголовые подростки пытались окончательно добить её, только из-за каких-то глупых предрассудков. Но альфа добился своего, когда заявился в школу под ручку со своим омегой. Чимина больше не смели трогать. Отношения Пака и Мина развивались не то, чтобы медленно, просто им нужно было немного свыкнуться со сложившейся ситуацией. Но альфа сразу убедил омегу принимать блокаторы, когда тот куда-либо собирается идти без него, беспокоясь за его безопасность. Много отбитых и неадекватных бет, которые посмеют позариться на его чудо и сделать тому больно, не говоря уже об альфах. От этого Мина не на шутку воротит. Чимин же с пониманием отнёсся к просьбе хёна, мысленно радуясь, что за него переживают. А так они маленькими шажками сближались и проводили достаточно много времени вместе, узнавая больше друг о друге. Для них это было необычно, но они приняли свою истинность. Все равно, от судьбы глупо убегать. Может, для Чимина его первый поцелуй и был неловким, ведь своей неопытностью он не мог похвастаться, но вот Юнги, по правде говоря, чуть было не распрощался со своей душой. Получилось всё это как-то спонтанно, за вечерним просмотром фильма в комнате альфы. Младший сидел под боком, и этот этап неловких касаний они сумели пережить, позволяя друг другу греться в объятьях, например, как сейчас. Со своей периодичностью, стараясь не отвлекаться от сюжета, Юнги зарывался носом в чужую макушку и вдыхал любимый запах земляники, после возвращая внимание экрану. И на какой-то момент, когда он попытался нюхнуть волосюшки ещё раз, он случайно уткнулся в нос Чимина своим, когда тот неожиданно приподнял голову. Юнги уверен, что младший мог слышать стук его бешено колотящегося сердца, ведь как тут не заволноваться, когда желанные губы находятся так близко от его собственных. Только чуть наклонись и уже коснешься их. И альфа не удержался. Целовать пухлые губы Чимина, как мягкий зефир облизывать, только этот зефир намного приятнее и вкуснее всего того, что он когда-либо ел из сладкого. Омега сначала неуверенно повторял за хёном, робко отвечая и пытаясь обхватить чужие губы, но получалось всё так неуклюже с его стороны, когда он стукнулся зубами о хёновские, из-за чего щёки стали краснеть. Он так растерялся, что неловко протолкнул свой язык в рот альфы, чувствуя, как Юнги стискивает его в руках, усаживая на свои бёдра. Мин жадно обсасывал мягкие губы, проникая своим скользким языком в рот младшего и сплетался с чужим. Он пытался сдерживать себя. Очень старался. Но руки непроизвольно скользнули под тонкую кофту Чимина, оглаживая теплую кожу лопаток, спускаясь ладонями на тонкую талию. Младший сам не заметил, как увлёкся, что стал жадно целовать хёна, стискивая его шею и нечаянно дергая миновские волосы пальцами. Уже было попросту наплевать на смущение, когда все равно так приятно. С этого самого момента Юнги не смел упускать возможности чмокнуть или пообнимать Чимина, говорить тому всякие милости и наблюдать, как ушки омеги розовеют. Альфе нравилось это, и ему откровенно насрать, что думают о нём другие. Он пойдёт против своих принципов и будет дальше нежиться со своим омегой. Плюнуть в глаз тому, кто лезет не в свое дело, он еще успеет.***
Чимин последнее время не может найти себе места, чувствуя липкий страх, который противно расползается под кожей. У него никак не получается нормально поспать эти два дня. Все, что ему оставалось — лежать в объятьях альфы и беречь хёновский сон. Его глаза бегали по красивому лицу напротив, а пальцы осторожно обводили контур чужих губ, которые он порывался нежно целовать, пока тот спал. У него должна быть скоро течка. Не сложно это понять. Чимин так сильно боится после того несчастного раза. Он знал, что родился омегой, только вот омежья сущность никогда не проявлялась. Сам не имел запах и чужих не чувствовал. Чимин даже не понимал радоваться ему или нет, ведь знал, что таких не воспринимают в обществе и его ситуация даёт возможность притвориться бетой, оставаться пустышкой. Только вот долгое отсутствие своей сущности сильно бы отразилось на его здоровье. Он столько всего начитался и пугал себя этим. С раннего детства у него не было родителей, которые смогли бы поделиться советом и поддержкой. А у бабушки, которой совсем наплевать на парня, спрашивать такое… Самая первая течка, которая началась неожиданно в школьной столовой, запомнилась ему на всю жизнь. Наверное, это одно из самый ненавистных воспоминаний. Резкая какофония чужих феромонов была ему сильно омерзительна и так необычна для человека, который никогда не мог их чувствовать. Дома выворачивало наизнанку до сильных спазмов, прощаясь с завтраком и обедом, а собственный приторный аромат земляники вызывал слёзы, которые трудно было сдерживать, позволяя им течь по пухлым щекам. Потом же начался самый ад. Ниже живота стало нещадно болеть и колоть, как будто точенный нож использовали вместо ложки, скручивая его внутренности. Было нестерпимо больно, что приходилось глушить крики подушкой. Вдобавок что-то тёплое стекало по бёдрам, вызывая сильный дискомфорт в смущающем месте, делая его постель грязной. В интернете писали, что будет непреодолимое желание засунуть что-то в себя. Но все, что он мог чувствовать — выворачивающую наизнанку боль и никакого чувства возбуждения. Хрупкий омега всё же умудрился пережить эти муки, хоть было и трудно. Глотая только обычное обезболивающее, он пытался провалиться в сон, в котором время текло значительно быстрее.***
Весенний, немного прохладный ветер, никак не мог пробраться под куртку Чимина, которая была заботливо надета на него альфой. Если бы не Юнги, наверное, сейчас бы отбивал чечётку своими зубами за эти десять минут их недолгой прогулки. Старший умудрился напялить на него зимнюю шапку с глупым бубенцом, когда у самого лёгкое чёрное пальто и беретка, которая совсем не прикрывает уши. Но вот ладошка старшего всё равно остается горячей. Юнги стискивает руку Чимина своей, молча гуляя по парку, где вовсю щебечет детвора. По правде, омега считал, что свежий воздух поможет ему отвлечься от настораживающих мыслей, потому и был инициатором их совместной прогулки. Однако это никак не помогает, и он умудряется неожиданно споткнуться и чувствительно упасть на колени, сильно стискивая чужую ладонь в надежде найти опору. Ноги предательски подкосились от очередных страшных воспоминаний. Юнги не успел его удержать. — Хэ-эй, Чимин-а, — старший помог ему аккуратно подняться, усаживая недалеко на скамейку, а сам присел на корточки. — Сильно ушибся? — его пальцы невесомо касаются коленки. Младший отрицательно кивает, но губы поджимает, когда понимает, что любимые джинсы испорчены. Чимин догадывается, что альфа знает, почему он такой рассеянный в последнее время, но старший походу не собирается обсуждать этот вопрос. А раз так, то стоит начать ему первым. — Ты же тоже это чувствуешь, да? — тихо шепчет, прерывая Юнги от заботливого подувания на ушибленное место. Старший что-то неразборчиво мычит. Трудно не заметить, когда его квартиру стал окутывать сильный аромат любимой ягоды. — Не беспокойся ты так, — ласково говорит Мин, поглаживая чужую коленку. — Я уже договорился с Джуном перекантоваться у него, и ты можешь спокойно провести течку у меня в квартире. — Хён, нет-нет, я не хочу! — громко завопил Чимин, что какие-то беты обратили внимание на странную парочку. Его ладони легли на щёки хёна, притягивая к себе ближе, что губы старшего смешно сложились бантиком. В другой ситуации Чимин бы умилился. — Хорошо, конечно, ты можешь остаться и у себя дома. Я просто думал, что тебе будет комфортнее в моей квартире, — бубнит Юнги, удивившись такой неожиданной реакции. Он и вправду считал, что младшему будет лучше у него, ведь тот почти живет вместе с ним эти пару месяцев. — Нет, я совсем не это имел в виду, — тихо шепчет Чимин, немного краснея. Выяснять такое в общественном месте немного не то, как он себе представлял. — А что тогда? — Я хочу, чтобы ты был рядом… — большие пальцы нервно поглаживали чужие скулы, а глаза бегали по напряжённому лицу напротив. — Хочу провести её вместе с тобой… хочу, чтобы ты помог мне. Миновская хватка на спинке скамейки стала сильнее по бокам от головы омеги, а сам он громко сглатывает, что в ушах отдаётся звонкий гул. Как-то очень душновато стало. У альфы в голове, как заевшая пластинка, крутилось это глупое «что делать, что делать?!», заставляя мозг сильно напрячься, как и нервишки. Он совсем не готов. Он вообще не ожидал такой просьбы от Чимина. — Пожалуйста, — умоляюще шепчет младший и утыкается в его плечо. Необычно страшно видеть сомнение в глазах альфы. Неужели ему снова предстоит перетерпеть те мучения одному? Мин дал себе мысленно затрещину, приводя себя в порядок, и, немного помолчав, альфа всё-таки поддаётся жалостливой просьбе и шепчет тихое «хорошо», обнимая в ответ хрупкое тельце, продрогшее больше от волнения, нежели от холода. За всю свою взрослую жизнь, когда альфа только стал созревать как мужчина, никогда не было сильного влечения к омегам. Он хотел себе найти одну единственную и на всю жизнь, как в подростковых фантазиях, но иногда позволял себе развлечься только с бетами-девушками, чисто из-за физиологической потребности. Но Юнги всегда чувствовал какое-то детское превосходство, что он может контролировать своего внутреннего волка. Но, чёрт его возьми, Чимин так легко ломает его выдержку. Это самые, просто до ужаса трудные дни пребывания рядом с предтечным омегой. Они этот период были всё время вместе —спасибо каникулам — сидя дома и тупо ожидая, когда у обоих может сорвать крышу. Боже, альфа задыхался, ему не хватало желанного воздуха в лёгких, и все из-за того, что он самолично его себе перекрывал, лишний раз не вдыхая такой возбуждающий запах Чимина. Но он смог не сорваться и не вонзиться зубами в нежную шею, где больше всего чувствовался аромат любимого, и грубо не трахнуть, что точно не понравилось бы младшему. Им обоим было неловко, но альфа обязательно должен откинуть все глупые переживания и позаботиться о своём омеге с предстоящей течкой. Сейчас это самое главное.***
Юнги просыпается от очень горячего тела в своих руках и тяжелого дыхания на своей ключице. Альфа резко приподнимается и сразу же чувствует густой, такой восхитительный земляничный запах, окутавший всю комнату. В темноте трудно было бы разобрать, но в его глазах сверкнула накатившая пелена резкого возбуждения. Но младший такой горячий, как будто у того сильная лихорадка, что очень пугает. — Малыш, Чимин-и, тебе сильно плохо? — свет от ночника, который Юнги успел включить, падает на нахмуренные брови младшего, а чужие глаза сильно жмурятся. Ему настолько больно? Что делать? Нужно принести те таблетки? Или... что? На Мина так не вовремя нахлынула паника от незнания и сильного переживания за омегу. — Так, я сейчас, — растерянно проговорил альфа, целуя в мокрый лоб. Ему срочно нужна аптечка. Она вроде лежит где-то в туалете. — Нет, хён, не уходи, — хнычет Чимин, не давая тому оставить его одного, и резко возвращает старшего, укладывая на себя. Альфа так вкусно пахнет. Сейчас всё значительно по-другому. Ему совсем не больно, как это было раньше. Скорее всего, присутствие истинного альфы повлияло на это. Только вот там все смущающее зудит и мокро, а ещё сильно хочется ощутить Юнги ближе. Желательно в себе. — Я тебя так сильно хочу сейчас, — шепчет омега. Приоткрытые губы нежно водят по напряжённой миновской шее. — Пожалуйста, сделай что-нибудь, — и судорожно выдыхает, когда почувствовал, что из него снова густо вытекает смазка. — Я… да-да… конечно… хорошо, — старший заволновался, а ведь только недавно его внутренний зверь желал страстно иметь омегу. Волк внутри него испуганно поскуливает, видя такого хрупкого Чимина, ведь ни в коем случае нельзя сделать больно, неся большую ответственность за его самочувствие. — Давай снимем с тебя футболку, — собираясь мыслями, заботливо, с ноткой волнения, всё же просит альфа и помогает тому избавиться от вещи. Гладкая кожа на груди младшего поблескивает от пота в свете ночника. Чимин выгибается, когда Мин слабо дует на разгорячённую кожу, остужая прохладным воздухом, видя, как та покрывается мурашками, а аккуратные соски затвердевают. Сладкие похныкивания доносятся до его ушей, и он прерывает их, обхватывая влажные губы своими, вовлекая в нежный поцелуй. Тело под ним стало извиваться сильнее, а хёновский язык уже решительнее опускался ниже к изящной шее, осыпая кожу нежными касаниями. Зубы альфы прикусили горошинку тёмного соска, языком обводя его по ореолу, а ладони несдержанно гладили омежью тонкую талию и бёдра, не сильно стискивая пальцами горячее тело. Чимин в его руках такой ласковый и до невозможности податливый, что в миновском сердце щемит от неконтролируемой любви к этому парнишке и сильного желания пометить его, присвоить, но он старательно действует осторожно, сдерживая себя. Приносить удовольствие своему же полу он никогда не практиковал, но внутренние инстинкты очень хорошо помогают. — Хён, — томно выдыхает младший, когда чувствует слабый укус недалеко от кромки мешающих боксеров. — Я хочу… — у него не получилось договорить, и его бёдра подались вверх за повторным поцелуем, который коснулся через ткань влажных боксеров его напряжённого члена. Из-за помутневшего от желания сознания, Чимин совсем не заметил, как голова хёна оказалась между его ног, но пальцы всё же вплелись в тёмные волосы, и, с тихим сорвавшимся с губ «ещё», бесстыдно направил лицо альфы к своему возбуждению и звонко стонет. Кончик чужого языка пробовал на вкус парнишку через ткань тонких боксеров, увлажняя её сильнее, когда он губами обхватил контур сочащейся и сладковатой головки. Он не стал долго играться и мучить, хоть и хочется, и аккуратно перевернул обессиленного омегу, попутно подложив свою подушку тому под живот. Взору альфы раскрылся превосходный вид желанного тела. Лицо Чимина спряталось в стиснутой в собственных объятьях подушке, что изящные лопатки красиво сместились под кожей. Большие ладони плавно вели вниз по узкой талии, губы зацеловывали спину притихшего омеги, а пальцы уже подцепили за края нижнего белья, которое обильно пропиталось выделившейся чиминовой смазкой, снимая их с ягодиц. Младший послушно приподнял бёдра, но смущение всё же дало о себе знать, и тихий писк вырвался в пустоту. Ладони альфы легли на упругие ягодицы, которые сразу же напряглись от приятной тяжести горячих рук. Глупо указывать на очевидные факты того, что у альфы колом стоит или же шутить, что у него палатка между ног, но оно так и есть, и это чувство вовсе не из приятных, потому что сдерживаться становится сложнее. Большие пальцы обеих рук поглаживали тёплую округлость, наслаждаясь её мягкостью. После, с губ альфы срывается тихий рык. Пальцы сильно сжали разведённые им ягодицы, крепко стискивая зубы до слышимого скрежета, когда его внимание привлекла влажная дырочка. Юнги со свистом втянул воздух, усмиряя себя, чтобы не накинуться на неподготовленного Чимина, но всё же проводит двумя пальцами по ложбинке, касаясь подушечками сжавшихся мышц, массируя мокрое местечко. Бедра омеги подрагивали, а ноги попытались свестись вместе, только вот фигура хёна между ними не давала этого сделать. Чимин в подушку протяжно замычал, чувствуя долгожданную наполненность в себе, невольно сжимая сразу два пальца альфы, которые плавно толкались, растягивая тугие стенки. Юнги был очень нежен, осторожно сгибал фаланги, слушая тихие хлюпанья естественной смазки, которая обильно вытекала от напора пальцев. Уже труднее терпеть сильное давление в паху, но Мин не переставал трахать парня пальцами, также аккуратно проталкивая и третий, наблюдая, как младший послушно принимает их. Свободная ладонь мяла ягодицы хныкающего омеги, гладила поясницу, обводя очаровательные ямочки на ней, а губы оставляли влажные дорожки на всевозможных доступных местах чиминовской горячей кожи. Старший успел много начитаться, как приносить удовольствие таким омегам, и знает о заветном бугорке, но пальцами не касается, планируя сделать это своим изнывающим от возбуждения членом. Футболка полетела куда-то вверх, как и спальные шорты. Судорожный вздох все же громко вырвался с губ альфы, когда он пару раз провёл по своему твёрдому члену и размазал чужую смазку, но про омежку в его постели не забыл, вернув всё внимание своему сокровищу. — Приподнимись, — ласково хрипит Мин, потянув за бока младшего, намекая встать на колени, что тот покорно выполнил, уткнувшись носом в изгиб локтя, скрывая свои заалевшие щёки. Было смущающе видеть, как собственный член истекает смазкой, которая капает на хёновскую подушку, но это не отнимает сильного желания быть оттраханным любимым альфой, хоть это и до чёртиков стыдно. Нежно чмокнув в вспотевший затылок Чимина, Юнги выпрямился. От мысли, что он сейчас, наконец, возьмёт омегу, сердце заколотилось так сильно, что как будто вот-вот разломит его рёбра изнутри, но продолжает начатое, направляя большим пальцем свой член в сокращающуюся дырочку. Младший же снова пискнул, когда горячая плоть соскользнула, но сразу попытался расслабиться, что у него неплохо получилось, чувствуя, как крупная головка проникает в него. Очень жарко. Они не успели ничего толком-то сделать, но все равно ноги предательски разъезжаются в стороны, пока хён плавно продолжал постепенно входить. И омега сдался, бёдра плюхнулись на подушку, а сам парень протяжно и так сладостно для ушей альфы застонал, когда хён оказался полностью в нём, неожиданно попадая по чувствительной простате, заставляя сильно выгибаться в пояснице. Распирающее чувство дискомфорта быстро заменилось на ленивое, но такое яркое удовольствие. Течка притупляла чувство боли. Грудью Юнги улёгся на горячую спину парнишки, давая возможность обоим привыкнуть. Чимин такой горячий и влажный, ещё немного узкий, даже после долгой растяжки. Трудно не сойти с ума, и не начать сразу же грубо вбивать хрупкое тело в матрас, но делать этого, конечно же, он не станет, по крайней мере, сейчас. Положив свою большую ладонь на маленькую руку, он крепко переплёл их пальцы, а второй сильно сжал тонкую талию, совершая первый и полноценный толчок. По сравнению с младшим, Юнги постарался заглушить свой хриплый стон, покусывая острое плечо и оставляя розовые пятнышки, которые на утро примут цвет его любимых ягод дикой земляники. Он толкался и сразу попадал по заветному бугорочку, наслаждаясь влажной теснотой и мягким похрипыванием любимого. Юнги уже отпустил собственный страх и ускорил свои фрикции, шлепаясь своими бёдрами о мясистые ягодицы, имея силы держать опору на двух руках. Альфа хочет впиться в ароматную шею, оставить там свою метку, и уже тяжело сдерживается, покусывая чужие лопатки. Чимин его, только его, и никого больше. В альфе проснулось чувство ревности ещё с момента их недельных отношений, но на Чимине это никак плохо не отражалось. Наоборот, Юнги рычал на тех, кто имел наглость обидеть или посмотреть не так на его чудо. Если он это сделает — поставит метку, никто же не посмеет позариться на его омегу? — Чимин, — рычит альфа в земляничную шею, продолжая двигаться. — Можно… позволь мне сделать тебя своим, — хрипит он, а его зубы несильно вонзились в кожу. Парнишка под ним испуганно вздрогнул. — Нет… стой… Юнги послушно отстранился и раздосадованно уткнулся лбом в потную спину омеги. Альфа не станет делать это против воли. Всё, что угодно, но он не сделает того, что не понравилось бы младшему. Чимин неловко заёрзался и, найдя в себе силы, развернулся к альфе лицом, при этом выглядя очаровательно милым и немного затраханным. Стройные ноги призывно раздвинулись шире, позволяя Мину снова войти в расслабленное тело и сразу вдалбливать того в кровать. — А-ах… теп-перь… мо-ожно, — обрывками стонет омега и притягивает голову непонимающего хёна, прижимая к своей шее. Комнату на секунду заполнил болезненный вскрик Пака. Веки омеги сильно зажмурились до появления белых и красных пятен, когда зубы альфы прокусили кожу, которая под натиском клыков лопнула. Юнги словно снесло последние остатки трезвого разума, зализав свежие раны и почувствовав сладкий вкус крови, он взял бешенный темп, выбивая чиминовские стоны. Чувствуя приближающуюся разрядку, он примкнул к пухлым губам для страстного поцелуя, стискивая в объятьях дрожащее тело, содрогающееся в оргазменном удовольствии. Омежка сладко кончил между их животами, продолжая преданно принимать финальные толчки хёна в себе, который вскоре за ним излился глубоко в тело Пака. Прошли доли секунды, как Чимин взволнованно залепетал, несильно царапая короткими ногтями спину альфы. — Ай-ай! Больно… — Чимин испуганно захныкал, когда почувствовал, что плоть Юнги стала больше, больно растягивая изнутри, и до старшего доходит, что он и вовсе забыл про возможную сцепку. — Не двигайся, сейчас всё само пройдёт… потерпи, пожалуйста — тихо шепчет он. Его пальцы заботливо убирали влажные пряди с зажмуренного личика, пока Чимин наслаждался необычными микрооргазмами, которые затрагивали всё напрягшееся тело в удовольствие. В то время, пока узел спадал, Юнги усыпал расслабленное лицо младшего поцелуями, вылизывая собственную метку, под тихое возмущенное «щиплет». Теперь Чимин только его. Немного удивительно, но течка продлилась от силы дня два, только вот они были оба ненасытны друг дружкой, трахаясь где и как только можно. У омеги было постоянное желание чувствовать член альфы в себе. Маленький срок течки должен, по идее, беспокоить пару, но только как можно тут вообще думать даже о простой погоде за окном, когда его любимый Чимин активно прыгает на его бёдрах и сладко постанывает. Пальцы сжимают чиминовские бока, на которых уже красовались красные пятна, и вовремя приподнимают чужие бёдра, выскальзывая из чужой теплоты, одновременно с омегой изливаясь на свой живот. Очередной заход и, наверное, уже последний. Течка, по словам младшего, прошла, но все равно тому захотелось почувствовать альфу в себе снова, только в трезвом состоянии, без влияния течки, которая пудрила и так расфокусированное сознание. Чимин с тихим выдохом упал на часто вздымающуюся грудь хёна, ныряя в крепкие объятья. Животом чувствуется липкость их спермы, но это после стольких раз никого не смущает. При каждой их такой близости, метка на шее омеги жжётся, как сейчас, и напоминает, что теперь он полностью принадлежит своему истинному. От этого тело так и бросает в приятную дрожь, одновременно ощущая отголоски недавнего оргазма. Юнги счастливо улыбается в чужую шею и жмурит веки, наслаждаясь присутствием своего голого омеги и его запахом. Только вот вопрос младшего заставляет оставить свои мечтательные мысли и поднапрячься. — Сходишь со мной в больницу? — тихий шёпот обжигает его ухо. — Это ещё зачем? — серьёзно спрашивает альфа. — Я просто боюсь один туда хо… — Я не про это. Зачем тебе в больницу? Волнение за здоровье его малыша моментально расползлось под кожей. Чимин тихо вздохнул и уложил щеку на его грудь. — Давно нашёл доктора, который многое знает про таких, как я, — его палец невольно стал обводить контур хёновского соска. Юнги бы улыбнулся от несильной щекотки, только вот совсем неподходящее время для шуток. — Я каждый раз откладывал визит к нему, хотя Сокджин и сказал, приходить, когда буду готов. По телефону он показался мне очень добрым и знающим своё дело, — старший сильнее стиснул омегу в своих руках, который заметно волнуется. — В интернете мало что говорится про таких омег. Но прошлая течка, да и эта… так же точно не должно быть, и меня это беспокоит, — Чимин быстро закончил делиться своими переживаниями и разочарованно выдохнул. — Глупышка, — ласково шепчет хён, поглаживая того по пояснице. — Конечно, я пойду с тобой. И вообще, перестань накручивать себя раньше времени, — он шутливо завозмущался, слабо шлёпнув по ягодице. — Ты же ведь знаешь, что я очень сильно люблю тебя, и мы вместе со всем справимся, — и целует светловолосую макушку. — Главное ничего от меня не скрывай. Чимин резко оказался напротив хёновского лица. У него всё же не получилось сдержать слёзы счастья и он жадно целует альфу с тихим лепетом «я тоже сильно-пресильно люблю тебя», стиснув миновскую шею в крепких объятьях. Вместе они справятся.