***
Можно начать с того, что Чимин хочет выброситься. И желательно в окно, которое удобно находится напротив. Услышанное от Сокджин-хёна минутой ранее заявление, что он беременный, первые десять секунд просто не воспринималось его подуставшим мозгом. Чиминовское сознание всеми силами пыталось противоречить сказанному, надеясь, что это всё вовсе неправда. Ведь невозможно, чтобы это произошло именно с ним… Его взгляд, который был устремлён в окно, казался уж слишком пустым, но только до того момента, пока он не вспомнил про последнюю течку со своим альфой. Резкая паника накатила на него. Сознание подкидывало отрывки с трёхнедельной давности их постельных кувырканий. Его глаза расширились, а влага в них постепенно набиралась, намереваясь сорваться по щекам. У него с Юнги была сцепка. Что страшнее, наверное, не одна, увеличивая риск сказанных слов Кима. Омега знал, что благодаря этому можно с большей вероятностью зачать ребёнка. Но также в большинстве случаев в период первой течки очень маленький шанс заделать ребёнка. И он поверил, с чистой совестью позволил альфе делать с ним, что тот хочет, совсем не переживая о залете. Оказалось, что это же не первая его течка. Чимин совсем забылся. Дыхание светловолосого резко сбилось от сознания того, что он сильно облажался. Первая и самая болезненная течка-то и была той самой с разовым лимитом, без беременности. Его плечи мелко задрожали. Он не хотел видеть счастливую улыбку Сокджина, потому уставился на свои колени, роняя крупные слёзы на собственные сцепленные руки. Улыбка доктора быстро сошла с красивого лица, услышав тихий всхлип парня. Ким подорвался со своего кресла и быстро оббежал рабочий стол, садясь на диван и крепко обнимая уже вовсю плачущего ребёнка. — Ну тише, тише, — мягко шепчет мужчина. Его пальцы зарылись в чужие волосы и ласково стали поглаживать. — Ты чего так расстроился? — Мн-не даже восемнадцати нет… А школ-ла? Что мне с ней дела-ать? — у Чимина не получалось не заикаться, в рыданиях пуская слёзы на рубашку хёна. — Юнги меня убьет… — Прекрати ныть, — совсем по-доброму говорит старший, — Да и с чего ты решил, что он тебя жизни лишит? Его вопрос остался без ответа. — Ты пойми, то, что я сказал — только возможное предположение. Мы ведь ещё точно не знаем, беременный ты или нет. Тело в его объятиях постепенно расслаблялось. Шёлковистый голос хёна и вправду успокаивал Пака, даже получше колыбельной. Этот ребёнок ходит к нему уже вторую неделю и, в первый день их знакомства, младший сильно смущался и боялся выговориться. Но чуть позже Ким всё же смог вытянуть подробности и выслушал чужие переживания, делясь советами и успокаивая тем, что для Чимина такой гормональный сбой — естественен, конечно, для первого времени. Потом же всё обязательно наладится. То, что требовалось от него, он сделал. Но этот парнишка такой очаровательный, что простыми звонками по телефону тут было невозможно обойтись. Потому Ким всегда его ждал к себе в гости, хоть и обстановка была рабочая, в его кабинете. Чимин никогда не возражал и с радостью врывался к нему со счастливым «Хён!», прыгая в объятья. Младший ему очень полюбился за такой короткий срок. И видеть, как слёзы юного друга текут по пухлым щекам, до ужаса неприятно, что самому трудно сдерживать поток накопившихся чувств. Это же не первый раз, когда тот плачет в его руках. После недели их первой встречи, Сокджин поделился секретом с Чимином, сказав, что он тоже омега. Долгое время сидит на блокаторах в попытках прятаться. Только некоторые коллеги знают его тайну. На лице младшего тогда отобразился разный спектр эмоций от удивления и искреннего счастья, что теперь у него есть такой же друг, который всегда сможет поддержать его и понять, до нескрываемой печали. Хорошо они тогда вместе поплакали, стиснувшись в объятьях друг друга. Омегам ведь это не запрещено. От старшего даже стали слышаться нотки душистых роз. Этот аромат хёну очень идет. Как профессионал своего дела, Джину было нетрудно догадаться, что младший теперь носит ребёночка своего истинного, но без теста утверждать точно не может. Все симптомы, что испытывал его, так сказать, пациент, только подтверждали его догадки. Чимин-и жаловался, что его часто тошнит в последние недели, а порой бывает сильный аппетит и настроение поминутно меняется. И, спустя каких-то пару дней, Ким решился поделиться своими доводами, о которых младший и вовсе не подозревал, искренне радуясь за Чимина. Это же ведь так чудесно носить итог сильной любви под сердцем. Ничего страшного, что тот ещё молодой. У Пака же есть любящий альфа, который обязательно поможет. Он в этом уверен. Юнги и вправду отличный альфа, самое главное обожает Чимина и вовсе этого не скрывает. Но, видя разочарование в глазах напротив, он растерялся. Конечно, он понимал, что тот ещё сам ребёнок, да ещё и без родителей, которые оставили маленького мальчика какой-то неясной женщине. Но теперь у Чимина есть Джин, который тоже будет рядом. Это же не настолько ужасно, чтобы так в слезах утапливаться. — Пообещай мне ты, моя земляничка, что сделаешь тест и самолично точно узнаешь? — старший омега поцеловал чужую макушку. — А потом, главное не волнуйся, поговори об этом с Юнги. И не расстраивайся, всё обязательно хорошо будет. Тихое угуканье в его шее Ким принял как за согласие.***
Чимин давненько не испытывал такой стыд. Покупая этот тест на беременность, ему всё время казалось, что кассир как будто знал для кого он, ехидненько разглядывая сжавшуюся фигуру. Он себя снова накручивал. Пряча свой взгляд и делая себя более подозрительным, он не улучшал неловкую ситуацию. Только щёки сильнее раскраснелись. По прибытии домой он понёсся в спальню, так и не раздевшись, плюхнулся на кровать, пряча лицо в простыни. Несчастная коробочка лежит недалеко от его головы. Ужасно страшно. Ужасно стыдно. Но пролежав достаточно времени, он все же направился в ванную. Хоть чуть-чуть, но собраться с мыслями у него получилось. — Чимин-и! Я дома, — с порога прокричал Юнги с пакетом в руках. — Я купил твои любимые батончики с орешками. Обычно после его подработки в кафе, когда он только заходит в квартиру, его встречает быстрый топот, слышимый в коридоре, и крепкие объятья его персонального чуда. Но настораживающая тишина уже начинает немного беспокоить мужчину. Он сразу у себя в голове прокрутил, вспоминая, что танцев у младшего сегодня быть не должно. — Малыш, ты где? — тихо спрашивает Мин, ступая по тёмному коридору. Все та же самая тишина. Вот это уже не смешно. Заметив, что дверь в ванную заперта, он не раздумывая рванул к ней. — Чимин? — его костяшки пару раз постучали по дереву. — Что случилось? Ни единого звука по ту сторону, как будто там вовсе никого нет, хотя слабенький любимый запах чувствуется. Юнги и не знает, что думать, но стало очень страшно за младшего. — Малыш, открой дверь, пожалуйста. Молчание сильно затянулось, а альфа только сильнее разнервничался. Ему пару каких-то минут не отвечали, а его ладони уже во всю молотили по двери. Всё-таки Юнги срывается. — Открой, я тебе говорю! — рычит и пинает дверь. Он злится, но не на его малыша. Просто очень сильно беспокоится, а, когда с ним такое происходит, он не контролирует себя. Вдруг омега сейчас без сознания лежит там. От таких мыслей альфа пугается пуще прежнего. — Я сейчас дверь выломаю, — громко оповещает он и по-настоящему собирается сломать прочный замок. Но вдруг слышится с той стороны звонкий щелчок, который отрезвляет альфу. Не успевает дверь полностью открыться, как он врывается в небольшую комнатку и припечатывает к стене Чимина, крепко обнимая. Сердце в его груди постепенно успокаивается, когда чувствует горячее тело своим, пропитанное запахом земляники. — Ты почему не отвечал? Знаешь, как я испугался?.. Хэ-эй, — альфа сразу перестал напирать на младшего, увидев распухшее лицо от пролитых слёз. В сердце снова больно кольнуло. — Ты чего это? Тебя кто-то обидел, или снова грустных фильмов насмотрелся? — Юнги попытался пошутить, но что-то не очень получилось. Он ласково поцеловал красные, искусанные от переживания губы. — Прости меня, пожалуйста… Хорошо?.. Прости… — шепчет Чимин и часто кивает самому себе. Слёзы новым потоком потекли по щекам, а сам юноша несдержанно всхлипывает. Трудно сказать то, что хочется, ком в горле так и давит, не позволяя нормально всё высказать. Юнги большими пальцами собирал влагу с лица омеги, которая непрерывно текла из красных глаз. Он сам пытался мыслить трезво. Чимину стоит успокоиться, а слушая то, что тот ему щебечет, в любом случае будет трудно понять. Альфа даже предполагать не станет, что случилось, пока самолично не услышит. Вот такое вот недопонимание обычно и происходит между парами, надумывая себе всякую чушь вместо того, чтобы нормально выслушать. Но то, что у него мелькнуло в голове страшное предположение, что младший ему изменил, вызвало к себе неприязнь. Чимин-и на такое не способен. Значит, что хочет сказать ему младший совсем не страшно… он надеется. — Успокоился? — тихо шепчет в чужое ухо, когда тело в его руках перестало содрогаться. — А теперь спокойно объясни. Чимин не смотрел в хёновские глаза. Его взгляд был устремлён на полку недалеко от его головы. Альфа проследил за младшим, а пальцы схватили ту самую непонятную палочку. — Ох… — это всё, что срывается с миновских губ, когда увидел две полоски. Нетрудно догадаться. — Юнги, я могу сделать аборт, — внезапно зашептал омега. — Мы сможем найти больницу, где это делают таким, как я, и… Вместо потерянности в глазах альфы, которая немного сбила его с толку, сверкнул гнев, что не смог сдержать, и Мин грубо впился в чиминоские пухлые губы, специально затыкая тот бред, что омега нёс. — Если посмеешь о таком снова думать, выпорю тебя и не пожалею, — цедит свозь зубы, упираясь в чужой лоб своим. Глаза младшего испуганно расширились и снова стали слезиться, только уже от облегчения. Он пылко впечатывается обратно к тонким губам, возвращая их поцелуй. То есть Юнги совсем не злится и так быстро принял факт о, скорее всего, их будущем ребёнке? Чимин сам не хотел бы лишать себя маленькой жизни, растущей в себе. Та ужасная идея просто нечаянно вырвалась. Всё же он считает себя глуповатой омегой. Им удалось нормально поговорить, тиская друг друга в объятьях. Младший успокоился, но несильная припухлость ещё с лица не сошла. Альфа дал точно понять, что ребёнок останется. Конечно, незапланированная беременность в его планы сейчас не входила, но он любил детей, хоть и не показывал этого. Он готов воспитывать хоть четверняшек за раз, главное, чтобы Чимин был рядом. А обеспечить свою семью он сможет, добросовестно приняв всю ответственность на себя. Необдуманные слова Чимина об аборте, альфа просто так не оставил, расцеловав и обкусав всего омегу, что на щеке теперь красуется небольшой след от его зубов. Младший чувствует распирающее счастье в груди и ненадолго забывает о предстоящих трудностях.***
Юнги окончил школу и выпустился, что неожиданно для некоторых, с отличными оценками. Как он и хотел, поступил в университет искусств, развивать свой прирожденный дар в музыке. Прошлую подработку в кафе пришлось бросить. Все равно мало платили. Сейчас же с обеда и до поздней ночи работает в клубе барменом, иногда даже может руководить музыкальной аппаратурой, добавляя в кошелёк ещё хорошие деньги. В целом, удачно устроился. Родители, которые делают вид, что не наплевать на сына, присылают в подарок достаточно большую сумму. Да чего скрывать. Им откровенно на него насрать. Свалили, чёрт знает куда, за границу. Да и альфе уже попросту по барабану. Только вот эти два месяца монотонных дней изнурили его, но альфа даже жаловаться не думал. Единственное, что ему не нравилось — возвращаться домой, где царит тишина. Чимин в это время уже сладко спит, оставив любимому ужин в холодильнике. И за такую заботу своего чуда, он, убрав после себя на кухне и приняв душ, тулится к тёплой спине, пробираясь своей ладонью под чужую футболку, оглаживая ею небольшой живот. Его нос зарывается в затылок, и благодарно целует. Чимин в такие моменты не просыпается, продолжая сопеть в подушку крепким сном. Уже скоро третий месяц пойдёт, как в омеге живёт вторая жизнь. Самочувствие просто прекрасное, и ничего не тревожит, только вот Джин запретил блокаторы принимать, и теперь Пак ходит в школу без них, чувствуя постоянные взгляды, к которым он уже привык. Но, по крайней мере, его не обижают и совсем не догадываются, что он в положении. Только вот хёна рядом нет, из-за чего грустно немного. Обидно вдобавок, что Чимин видит альфу только по утрам, и то, тот часто в спешке собирается, быстро чмокнув его, и отправляется в университет, а приходит очень поздно вечером. У него не получалось, хоть очень и старался, дождаться, только вот проваливаясь в сон каждый раз. Омега скучает. Но он пытался лишний раз не мельтешить перед носом занятого Мина, проводя много времени в одиночестве. Единственный выходной, а Юнги засел за ноутбуком, готовясь к музыкальному конкурсу. Зря он вообще согласился, и так уже неимоверно устал. Он трёт пальцами глаза, которые болят от долго просиживания за экраном, а после обращает внимание на заботливо нарезанные ему фрукты Чимином. Как же он любит своё сокровище. Так заработался, что не заметил своего омегу, который поддерживает даже на расстоянии и, наверное, хотел бы побыть со своим альфой. Зная Чимина, тот может посчитать себя слишком назойливым, и будет стараться не отвлекать кого-либо, даже если самому одиноко. На альфу вдруг чувство совести накатило от сознания того, что сам не помнит из-за навалившихся важных дел, когда он уделял своё внимание любимому омеге, который носит его ребёнка. В такой период беременные, наоборот, требуют к себе больше ласки, а Чимин помалкивает и скрывает собственное желание быть обтисканным альфой. Закончив то, что альфа на сегодня планировал в работе, он направился к своему омеге, а по пути положил в рот виноградинку, лежавшую в той самой мисочке. — Хён? — вздрогнув, удивляется младший, отвлекаясь от учебника. Домашнее задание никто не отменял. Юнги молча подходит к сидящей фигуре за столом и неожиданно подхватывает того под бёдра. Чимин послушно сложил ладошки на чужой шее, не понимая, что происходит. Только вот ещё сильнее удивляется, когда его уложили на постель и поцеловали. Его губы попадают в плен чужих, которые нежно сминают и обсасывают. А потом юноша чувствует что-то сладкое во рту, что неаккуратно потекло по его подбородку. Он несдержанно заулыбался в сладостном поцелуе, после чувствуя, как язык хёна слизывает липкость, выходящуя за контур чиминовских губ. — Я такой плохой, совсем не уделял внимание моим малышам, — шепчет Юнги, покусывая ароматную шею. Запах младшего стал ярче. Ему это так нравится. — Ничего страшного… Я всё понимаю. — Нет, это очень страшно, — альфа влажными поцелуями спускался по горячей шее, — Поэтому мне стоит извиниться. Его ладони задрали полы свободной белой футболки, в которой омега казался совсем крошечным, а миновская голова почти залезла под лёгкую ткань, слабо засасывая нежную кожу груди, постепенно спускаясь вниз. Тело под ним не сопротивлялось и задрожало от приятных действий хёна. Нос Юнги вёл по животику и уткнулся чуть ниже пупка, вдыхая любимый запах. Чувствуются ещё какие-то новые нотки, но сейчас трудно понять, однако в груди от счастья щемит, что это там его второй малыш. Три месяца маленький срок, но небольшая выпуклость уже видна, которую он пару раз нежно целует. Он так соскучился по аппетитному телу Чимина, что друг в штанах уже бодрячком стоит, только сейчас самое главное не собственное удовольствие. Его пальцы ловко стянули короткие шорты и боксеры, откидывая одежду в сторону. Попытка младшего свести ноги потерпела неудачу, когда ладони хёна легли на его сочные ляжки, разводя шире. Вроде бы родной человек, любимый альфа, но всё равно чувствуется адское смущение. Щёки предательски заалели, но глаза, не отрываясь, смотрели на альфу, который устроился между его ног, что чужое горячее дыхание коснулось его возбуждения. Бросив исподлобья хитрый взгляд на младшего, миновские губы обхватили упругую и влажную головку, принимаясь посасывать. Чимин просто ходячий сахарок. Хочется вылизать всё омежье тело и наблюдать, как оно станет извиваться в его руках. А, хотя, альфа это же и делает, уже слыша тихие поскуливания сверху. Чужие коленки пытались свестись снова, что плотные бёдра стиснули голову альфы. Но Мин с напором вернул их обратно, прижимая к постели и широко разводя, попутно вбирая аккуратный член глубже себе в рот. Он не стеснялся откровенно играться с горячей плотью омеги и языком пробираться в чувствительные места, обводя дырочку уретры и оттягивая губами нежную кожицу. И вдруг он резко отстранился. Его лицо неожиданно скользнуло ниже, а потом Чимин сильно дёрнулся. Язык хёна широкой полосой прошёлся по его отверстию. Пальцы альфы сжали дрожащие бёдра, а сам мужчина продолжил вылизывать и зацеловывать мокрое местечко, чувствуя вкус восхитительной смазки Чимина. Омега такой возбуждённый и влажный. Ещё такой вкусный и ласковый в его руках. Язык, откровенно говоря, имел дырочку младшего, которая судорожно сжималась, желая почувствовать горячее движение в себе ещё глубже. Чиминовы бёдра невольно чуть приподнялись, и, что стыдно, не знал куда деть свои руки, жмуря веки, и одной ладошкой пробрался к своему напряжённому соску под футболкой, перекатывая горошинку пухлыми пальцами. Так приятно, но хочется большего. И альфа чувствует состояние омеги и отстраняется, облизывая блестящие губы. Он собирается принести удовольствие только массированием чувствительного бугорка, наблюдая, как немного красненькое колечко мышц принимают две фаланги, которые плавно стали двигать в тесноте тугих и влажных стенок. Рот альфы не бездействовал, вбирая мягкие яички и бесстыдно посасывая. После он резко коснулся простаты, а губами ловит дёрнувшийся член, глубоко вбирая, что чужая головка упирается ему в горло. Чимин захныкал и пытался сдерживать свои стоны, что не очень-то хорошо и получалось. Но дальше хёновские пальцы стали резче долбиться по одному и тому же месту, попутно вытворяя потрясающие вещи своими губами и языком, что омега не мог лежать смирно, невольно вырываясь, только свободная рука хёна на его боку не позволяла. Чимин недолго продержался. Мин почувствовал, как сперма младшего стрельнула ему в нёбо, а собственный язык перекатывал немного солоноватую жидкость во рту, с радостью её проглатывая. Его чудо тяжело дышит, а губы, как у выброшенной рыбки на сушу, пытались ловить недостающий в лёгких воздух. Мин навис напротив сонного после оргазма лица и нагло припустил свои штаны. Хочется тоже разрядки, и приступил водить по своему налитому кровью члену и одновременно мягко целовать омегу. Только его ловко опрокинули на спину, и чужие упругие ягодицы уместились на его возбуждении, без проникновения. Юнги сложил ладони на талии любимого, любуясь как тот, с приоткрытым ртом и закрытыми глазами, покачивался на нём, помогая своему альфе тоже получить удовольствие трением тёплой кожи о кожу. И альфа в скором времени, с хриплым стоном, изливается себе на живот, целуя чиминовскую ключицу. Юнги этой ночью просто завалил омегу своей любовью, которая накопилась после столь долгих недель. Расцеловывал гладкую кожу чужого животика, шепча всякие пожелания и милости своему будущему ребёнку. Со счастливой улыбкой на губах, Чимин уснул в объятьях любимого альфы. Юнги стал больше времени проводить со своей парой. Альфа решил, что трёх дней работы в неделю будет достаточно, чтобы иметь больше свободного времени на Чимина, окутывая того своим теплом. Потому теперь он не упускал и дня, чтобы уделить внимание своему омеге и ребёнку. Даже частенько стали выпадать минеты, подаренные от альфы младшему. А тот же, как лампочка, светился от счастья и не отклеивался от хёна, повисая на нём коалой. Месяца шли, а миновские задания в учёбе увеличивались, как и их ребёночек. Пять месяцев, и уже труднее скрывать округлившийся живот. Потому, не без помощи Сокджина, Пак перешёл на домашнее обучение по состоянию здоровья, что очень подозрительно и неудобно, ведь у того последний год в школе, и скоро экзамены, к которым всё-таки тоже надо будет готовиться. К тому времени уже и малыш на свет появится. Юнги всегда считал, что омеги, в период беременности, настоящая катастрофа. Только вот Чимин, даже в этом плане, душка. Тот как был ласковым и понимающим, так и остался. Его всегда украшала счастливая и такая нежная улыбка адресованная альфе. Но иногда омега жаловался, что стало труднее ходить, умиляя альфу своей неряшливой походкой с милыми кряхтениями. Только вот ему немного обидно, что Чимин иногда скрывает своё желание и не просит у него помощи. Как-то было, когда он спал, ему что-то чувствительно в бок заехало, помогая в испуге раскрыть глаза. — Прости… Я нечаянно. Это что-то была чужая пятка. Альфа сразу подорвался и забеспокоился, когда понял, что это его Чимин. — Ты чего не спишь? Болит где-нибудь? — сон как рукой сняло от волнения. Младший сидит на постели укутанный по нос в одеяле, лупая глазами на альфу в темноте. Только свет фонарей из окна падал на милое гнездо из чиминовых волос, а на вопрос Юнги он отрицательно закачал головой. Мин где-то читал, что у омег ночью часто появляется желание съесть что-нибудь вкусное, чего обязательно нет дома в холодильнике. — Кушать хочешь? — догадывается он, и его ладонь легла на пухлую щеку, пальцем поглаживая её. Младший слабо в ответ кивнул ему. — Что именно? — Консервированные ананасы… и оливки, — смущённо шепчет омега. Юнги улыбнулся и чмокнул того в надутые губы. Если бы не неуклюжесть Чимина, сам бы младший разбудил бы и попросил хёна купить ему то, что он хочет? — Я постараюсь не задерживаться. И плевать, что он тащился в четыре часа ночи по городу, в поисках круглосуточного супермаркета. И совсем ничего страшного, что, по возвращению домой, омега сладко спал, обняв его подушку. Он будет делать это с радостью и бесконечно, если Чимину этого хочется.***
Как ранее и говорилось, на счастье всем, беременность проходила очень хорошо и безболезненно для слишком молодого организма. Джин помогал и контролировал все действия его юного друга, а потом всё же предложил красивой паре сделать узи и посмотреть, кто у них родится. Чимин долго не мог согласиться, но, когда узнал, что процедура будет проведена его любимым другом-омегой, решился. Ведь с Джин-хёном совсем не страшно и будет нечего стесняться. А было страшновато и щекотно, но присутствие своего альфы, который стискивал его ладошку в таком же волнении, его успокаивало. Все трое тогда уставились на монитор, где паре было совсем ничего не видно. Только вот удивлённая реакция Джина, когда он, не переставая, водил непонятной штукой по скользкому животу, заставило сильно испугаться родителей. Но Ким их успокоил, оправдывая тем, что просто «показалось». По окончанию, Джин что-то писал на листочке в напряжённой тишине, после с улыбкой на губах вручил конверт альфе, попросив их открыть его дома. — Готов? — шепчет Чимин, держа пока ещё закрытую бумажку. Юнги угукнул, подбородком устроившись на чужом плече. Сам же он сидит позади младшего, а руки поглаживали круглый живот омеги. У обоих дыхание задерживается от волнения, когда пухлые пальцы раскрывали лист. И сразу же повисла тишина, пока оба вчитывались в красивый почерк Джина. Юнги счастливо заулыбался, приобнимая плюшевое тело к себе ближе. Однако младший не разделял радость с альфой, когда Мин услышал тихий всхлип. Чимин так давно не плакал, а сейчас эти звуки, как ножом, режут по груди альфы. — Я что-то не понял, это не слёзы радости? — интонация альфы была шутливой. — Солнце, если ты думаешь, что мы не справимся, то это сильно меня обижает. Да я хоть на ещё одну пару малышей готов, — восклицает старший и обнимает парня рядом, заставляя омегу улыбнуться. Пропадая в объятьях любимого, у Чимина выпал из рук тот самый долгожданный конверт. «Два мальчика-омежки. Целые и здоровенькие. Я искренне вас поздравляю, мои любимые. А ты, Чимин-и, только посмей заплакать».***
Юнги ненавидит сейчас всё и всех. Бесит эта пробка. Бесят эти медленные пешеходы, которые, как на зло, передвигаются как улитки. Сердце продолжает сильно биться в груди, а пот не переставал течь ручьём по вискам, после звонка Джина. Его малыш сейчас в больнице. По словам старшего, с ним всё в порядке. Что уж там, всего лишь-то парень рожает. Но ещё немного бесится, что его омега в первую очередь позвонил Сокджину, а не своему альфе. В итоге он сидит в пробке, стискивая с силой руль, что ещё чуть-чуть, и тот треснет. Он врывается в больницу весь запыханный и потерянный. Альфа давно так много не двигался, что в лёгких жжётся от недостатка воздуха, но его отвлекает ладонь на собственном плече. Джин провёл его к двери, где и находится его бедный Чимин, которому предстоит родить двойню для него. — Сильно не переживай. Анализы Чимина очень хорошие, он у нас молодец и сможет справиться. И если тебя это немного успокоит, то с ним мои знакомые люди, которые не раз практиковали такие роды, — голос Джина оставался ровным, хотя тоже очень волнуется за своего маленького друга. — Можно мне к нему? — тихо шепчет альфа и всё так же смотрит на ту самую закрытую дверь. — К сожалению, нельзя, — губы омеги грустно поджались. Дыхание у Юнги снова сбилось, когда до его ушей донеслись крики его любимого солнышка. Альфа всегда смеялся с молодых отцов, которые теряли сознания в такой ситуации, как будто не его пара рожает, а они сами. Но после очередного болезненного крика Чимина, его глаза стали закатываться, намереваясь откинуться всем телом на больничный кафель. Джин не дал этому случиться, слабо похлопывая по его щекам. Это были самые ужасные семь часов в жизни альфы. Было страшно слышать, как Чимину больно, но всё и вправду закончилось хорошо. Спустя долгую тишину, вышел альфа из палаты. Юнги усмирил свой рык, и после разрешения того самого доктора, залетел в яркое помещение. Бледное личико его омеги поблескивало от пота, но немного радовал слабый румянец на щеках. Чимин задремал. Из-за сильного волнения за здоровье истинного, он не сразу обратил внимание на два крохотных спящих кулечка с обеих сторон молодого папы. Просто настоящие маленькие копии Чимина. Альфа не дал влаге от счастья сорваться с глаз и поцеловал каждого в потные лбы. Сейчас у Юнги есть своя семья из самых прекрасных омег, которых он будет оберегать и окутывать своей любовью, что сполна хватит каждому сокровищу. Осталось только попросить руки и сердца Чимина, и официально стать мужем и… мужем. А тот уж точно не откажется. Они справились, а всё самое тяжелое закончилось.