Here comes the sun

nothing but thieves — if i get high \\i'll meet you at the divide to break the spell a point where two worlds collide, yeah we'll rebel and we run and we run and we run and we run until we break through if i get high enough, will i see you again? // Я встречу тебя на границе, чтобы разрушить чары. Место, где два мира сталкиваются, да, мы ещё побунтуем. И мы бежим Пока не прорвёмся Если меня достаточно вштырит, увижу ли я тебя снова? *

Тяжесть реальности давила на плечи Питера, пока он плакал, свернувшись в этом мокром переулке, испытывая одновременно непередаваемое потрясение и огромное облегчение. Предложение помощи стало глотком свежего воздуха для его ноющих легких. Он не знал, что думать, что чувствовать, что говорить. Он думал, спасибо. Он ощущал огромную благодарность. Благодарность и полное осознание того, что он этого не достоин. — Спасибо, — выдавил он сквозь слезы, когда Тони опустился на корточки рядом с ним, успокаивающе поглаживая его по спине, удерживая его на земле, несмотря на то, что героин, который он принял всего несколько минут назад, угрожал утянуть его за собой, все выше и выше, до самой стратосферы. — Спасибо. Я не… вы просто… спасибо. Голос Тони, когда он заговорил, был тихим, едва различимым на фоне бушующего ливня. — Не благодари меня. В тебе столько потенциала, ребенок. Ты заслуживаешь лучшего. И кто-то давным-давно должен был сказать тебе об этом. Они говорили. Дело не в том, что никто никогда не любил его, просто все, кто когда-либо любил его, были мертвы. Питеру так хотелось прокричать со всех крыш, на которых он когда-либо спал, с каждой чертовой крыши Квинса: бегите, мистер Старк, бегите, пока ваше сердце еще бьется, ведь все, кто близок мне, умирают. — Спасибо, — повторил он вместо этого. — Ты заслуживаешь помощь, ПиДжей. Правда. Он не заслуживал. Но именно эта мысль, как ему казалось, и имела значение. *** Как только Питер окончательно успокоился, Тони отправил костюм Железного Человека домой, а сам позвонил кому-то по имени Хэппи, чтобы тот забрал их на машине. Питер поспешил возразить: — Нет, это… не нужно меня везти, все нормально. У меня есть костюм. Я могу добраться на паутине. — Не переживай, я не собираюсь сам тебя везти. А Хэппи не против. Я ему, вообще-то, плачу именно за это, — Тони устало провел рукой по лицу и вздохнул. — И, нет, ты не можешь сейчас пользоваться паутиной. Тут дождь льет как из ведра, а ты под кайфом. — Да я постоянно так делаю. Это было, очевидно, не то, что стоило сейчас говорить. Питер не понимал этого, пока слова не вырвались наружу, а затем было уже поздно. Лицо Тони помрачнело. — Это… не лучшая идея, — он прищурился. — Ты был под кайфом, когда сражался с нами на прошлой неделе? На прошлой неделе? Это больше было похоже на смутное воспоминание из прошлой жизни. — Нет, — честно сказал Питер, радуясь, что ему не придется лгать, потому что что-то подсказывало ему, что эти измученные глаза видели его насквозь. — Нет, я был… я собирался за… Он резко дернул плечом и замолчал, не встречаясь с Тони взглядом. Тот, казалось, все понял и просто кивнул. Они погрузились в молчание. Питер с тревогой смотрел на дорогу, и желудок его каждый раз сжимался, когда он видел приближающиеся фары, и успокаивался, стоило тем промчаться мимо. А Тони тем временем смотрел на него. Питер чувствовал, как его взгляд изучал его в поисках черт знает чего. Наблюдал. Оценивал. Наконец, у входа в переулок остановилась черная машина. Тони пропустил его вперед, отмахнувшись от его неловких извинений за то, что дождевая вода закапает всю идеальную обивку, и коротко поприветствовал Хэппи. Мужчина, которого звали Хэппи, лишь отрывисто кивнул и повез их вперед, не задавая никаких вопросов о незнакомце, которого его босс только что подобрал с улицы. Питер едва подавил в себе порыв поблагодарить его за это. Тони продолжил молча разглядывать его. Питер продолжил подчеркнуто игнорировать его взгляд, наблюдая за дождем за окном, постукивая пальцами по креслу и нервно подергивая ногой. — Ты замерз? — спросил Тони. Питер резко развернулся и посмотрел на него круглыми глазами, только сейчас обратив внимание на озабоченность, запечатлевшуюся в морщинах на лице Старка. Так вот почему его пристальный взгляд был прикован к Питеру в течение последних десяти минут? — Угу, — сказал он тихо. Он не обращал на это внимания, пока Тони не заговорил об этом, но он действительно жутко продрог. Одного взгляда на себя было достаточно, чтобы понять, что он дрожит с ног до головы. Он просто сумел отключить эти ощущения. Он привык к тому, что ему холодно. — Это просто недостаток. Ну, вы поняли… моих способностей. Пауки не обладают терморегуляцией. Боже, какой же он задрот. Несколько секунд Тони продолжал пристально разглядывать его, и Питер робко посмотрел на него в ответ. Если честно, он немного завидовал тому, что сначала Тони защищала от дождя его броня, а потом и крыши переулка. Сейчас он выглядел таким сухим и теплым. Тони кивнул и неожиданно начал стягивать свою выцветшую толстовку с логотипом МТИ. — Хэпс, включи, пожалуйста, печку на полную. На Хэппи был строгий костюм, и ему совершенно точно было совсем не холодно, и все же он ответил: — Конечно, босс. Питер понял, что именно делает Тони, лишь за полсекунды до того, как в него бросили толстовку. Он поймал ее, и его лицо покраснело, как свекла. — Оу, — воскликнул Питер испуганно, — нет, мистер Старк, я не могу… — Можешь и будешь. Я не собираюсь тащить в медицинское крыло подростка с симптомами переохлаждения. Тамошние медсестры и так меня побаиваются. — Потому что каждый раз, когда они видят тебя, ты заливаешь их своей кровью, — вставил Хэппи. — И правда, — согласился с ним Тони. Питер отчаянно хотел возразить, потому что, черт возьми, это же толстовка Тони Старка — но двое мужчин перевели разговор на другие темы быстрее, чем он успел моргнуть. Нарочно, предположил он, потому что, если бы он попытался вернуть толстовку сейчас, это выглядело бы нелепо и невежливо. Так что вместо этого Питер просто надел ее. — Спасибо, — прошептал он, уткнувшись взглядом в колени. Он совершенно утонул в предложенном одеянии, рукава почти полностью закрывали руки. Тепло от печки смогло вернуть немного жизни в его окоченевшие пальцы. Он на пробу несколько раз согнул их. Тони снова посмотрел на него, на этот раз ласковее. Доброжелательнее. — Не за что. *** Питер ожидал, что, когда они войдут в медицинское крыло, их встретит незнакомое лицо: строгий и суровый доктор, который отчитает его за употребление наркотиков, а затем начнет бессердечно втыкать в него еще больше игл. Но вместо него там стоял тихий, улыбающийся Брюс Беннер (который, формально, все еще был ему незнаком, но и незнакомым лицом отнюдь не являлся). — Привет, Человек-паук, — сказал доктор Беннер, протягивая руку для рукопожатия. Питер машинально ответил на него. — Я тут слышал, тебе нужна небольшая помощь с детоксикацией. — Я читал все ваши работы, — выпалил совершенно ошеломленный Питер прежде, чем успел остановить себя. — Я про научные работы в смысле. И делал о вас доклады в школе. Вы гений. Улыбка доктора стала слегка застенчивой. — Ну, я бы не назвал себя гением. Но спасибо, мистер…? И внезапно до Питера дошло, что он находится в настоящей Башне Мстителей, где вышеупомянутые Мстители собираются бесплатно или на определенных условиях вывести наркотики из его организма — и при этом никто из них до сих пор не знает его настоящего имени. Они собирались спасти ему жизнь без каких-либо на то причин, а он даже не удосужился сообщить им свое имя. — Паркер, — сказал он просто. — Питер Паркер. — Блин, а я так надеялся, что фамилия будет на «J», — сокрушался Тони. — Тогда ПиДжей было бы особенно актуально. Питер проигнорировал колкость, которая, он точно знал, была всего лишь попыткой разрядить обстановку. Он совсем не ощущал облегчения, переводя взгляд с одного на второго. — Доктор Беннер, вы не… я знаю, что вы не врач. Вы не обязаны заниматься этим, правда… — Но я хочу, — сказал доктор Беннер. Он кинул на Тони настороженный взгляд, словно спрашивая разрешения. Увидев его едва заметный кивок, он продолжил: — Когда в тот день Пятница просканировала твой организм после сражения, она обнаружила в твоей крови героин, но не сообщала об этом Тони до тех пор, пока ты не сбежал. После этого мы несколько раз обсуждали план лечения, в надежде, что Тони сможет найти тебя… и что ты захочешь, чтобы мы вылечили тебя. Я предположил, что ты будешь чувствовать себя комфортнее рядом с членом команды, а не с врачом, которого ты никогда до этого не встречал. Сегодня я просто буду наблюдать за твоими показателями и считывать данные твоих суперспособностей. А завтра мы пригласим доктора Патель, и все вместе мы сможем обсудить… — Детоксикацию, — закончил за него Питер. Его плечи поникли, стоило ему вспомнить о мрачной причине его пребывания здесь. — Да… звучит неплохо. Спасибо, доктор Беннер. — Пожалуйста, зови меня Брюс. Питер устало улыбнулся. — Брюс. — О, значит его ты зовешь Брюсом, а я так и остался мистером Старком? — фыркнул Тони, скрестив руки на груди. — Ну и ладно. Я все понял. Фаворитизм. Улыбка Питера стала чуть шире, чуть более настоящей. Он уже и не помнил, когда в последний раз так улыбался, искренне и безудержно, когда маленькая искорка счастья заставляла его по собственной воле растягивать лицевые мышцы. Это было приятно. *** Пока все не закончилось. Питер очнулся посреди ночи. В его горле застрял крик, а взгляд его забегал по темному помещению медицинского крыла. Мониторы рядом с его кроватью начали выходить из строя. Все болело. Питер начал метаться по кровати, скидывая с ног одеяло. — Мистер Старк, — кричал он в пустоту комнаты. — Мистер Старк, пожалуйста, помогите… доктор Беннер… пожалуйста… Откуда-то сверху раздался спокойный бестелесный голос. — Здравствуй, Питер. Кажется, ты расстроен. Мне предупредить дежурный медицинский персонал? Питер всхлипнул, едва сдерживая рвотные позывы. — Да. Да. Боже, пожалуйста. — Они оповещены. Прошло всего несколько минут, прежде чем Брюс ворвался в комнату, но Питеру показалось, что прошла целая вечность. Он посмотрел на вошедшего затуманенными от слез глазами. Тот был босиком, в мятой рубашке и спортивных штанах, но глаза его были широко раскрыты, а на лице застыла тревога. — Питер, — выдохнул он. — Пожалуйста, помогите. Мне больно, больно, помогите, пожалуйста. — Пятница, свет на двадцать процентов, — сказал Брюс, опуская твердую руку на совершенно нетвердое плечо Питера и просматривая информацию с мониторов. В помещении зажегся тусклый свет. Спина Питера выгнулась дугой, когда по его телу прокатилась особенно тошнотворная волна агонии. — Блядь! Боже, Брюс, доктор Беннер, пожалуйста, больно. Больно. Очень больно. Брюс опустился на корточки возле кровати и вперил в него мертвенно-серьезный взгляд. — Питер. Ты должен быть со мной предельно откровенен. Как именно ты употреблял наркотики в последние несколько дней? Ты увеличил дозу? Частоту? Питер вспомнил об этом. Он вспомнил о том, что после битвы стал обслуживать больше клиентов, зарабатывать больше денег, чем когда-либо, и все равно этих денег было недостаточно, чтобы питаться чем-то, кроме объедков из мусорного ведра. Вспомнил о двух десятках различных дилеров, чьи контакты были у него в телефоне, и которых он менял каждые три-четыре дня, чтобы никто из них не начал задавать вопросов о том, почему он покупает почти летальные дозы. Вспомнил о настороженных взглядах, которые они все равно искоса бросали на него, и о девчонке, что отказалась продавать ему, посчитав его конкурентом, который перепродает ее товар за большую цену. Вспомнил о том, как сам он начинал принимать героин, чтобы почувствовать себя хорошо, а теперь же он даже не получал настоящего кайфа, теперь он нуждался в нем, чтобы просто чувствовать себя нормально, чтобы продолжать жить… — Да, на все да, — всхлипнул Питер, постанывая и снова начиная закашливаться. — Сколько ты принимал, Питер? Как часто? — Пять… пятьдесят миллиграмм, где-то, четыре или пять раз в день… иногда шесть… мой метаболизм… Брюс изумленно уставился на него. Судорожно вздохнул. — Господи, Питер. Незнакомая женщина в пижаме и с растрепанными волосами стремительно вбежала в комнату. При виде ее, на лице Брюса проступило облегчение. — Сестра Болтон, — произнес он напускным спокойствием. — Не могли бы вы позвонить доктору Патель? Извините за беспокойство, но у нас чрезвычайная ситуация. Как закончите — переодевайтесь. Мне понадобится ваша помощь. — Да, доктор Беннер, — сказала она, прежде чем испариться. Брюс снова повернулся к нему, и Питера как прорвало: — Простите, Брюс, м-мне так жаль… — Стоп, — перебил его Брюс, — это мне жаль, Питер. Я… просчитался. Я предположил, что ты принимал нормальную дозу. Я ошибся. Если бы я сразу спросил тебя об этом, если бы я знал о твоем метаболизме — о чем я, собственно, мог и сам догадаться, я же знал, что у тебя тоже есть суперсилы, как у Стива — мы бы смогли подготовиться к этому. Прости, что мы не сделали этого. Питер прикусил себе язык, чтобы не ляпнуть, что в случае героина «нормальная» доза должна равняться нулю. Он и так понял, что именно Брюс имел в виду. — Я д-должен был — боже, ауч — должен был сказать вам. Я идиот. — Нет, это не так, — Брюс глубоко вздохнул, опуская успокаивающую руку на плечо Питера, когда тот снова застонал. — Я не собираюсь лгать тебе, Питер. Хорошая новость в том, что благодаря твоему метаболизму, твоему телу потребуется всего несколько часов, чтобы избавиться от наркотика. Плохая новость в том, что из-за него же я никак не смогу облегчить твою боль, а боль будет страшной. Тебе будет становиться все хуже, пока не станет лучше. А разве с ним не всегда так? *** Прошло совсем немного времени (благодаря беспрестанным мольбам Питера «пожалуйста, мне нужен мистер Старк, ну пожалуйста»), прежде чем Брюс попросил Пятницу разбудить Тони и рассказать ему о том, что происходит. Через громкую связь Тони скованно сообщил, что он не спал и будет через пять минут. Он ворвался в палату через две. — Привет, ПиДжей, — прошептал он, присаживаясь на корточки рядом с кроватью. Он поднял руку, на мгновение замявшись, прежде чем опустить ее на лоб Питера. И когда Питер не выказал никаких признаков недовольства — скорее наоборот с жадностью откликнулся на ласку — он провел пальцами по влажным от пота волосам. — Мне больно, — всхлипывал Питер, мотая головой по подушке. — Мистер Старк, пожалуйста, так больно. — Я знаю, малыш. Знаю. Я рядом. Ты не один, хорошо? Я рядом с тобой. Еще никогда в жизни Питер не испытывал подобных мук, и он был уверен — или, по крайней мере, надеялся, — что никогда больше не испытает, но обещание Тони немного успокоило его. Он принял это. Сейчас он готов был принять любой крошечный проблеск надежды, какой только сможет получить. — Останься? — Питер потянулся к свободной руке Тони, но вместо этого схватился за его рукав и крепко сжал его в кулаке, словно это был его якорь. — Доктор Беннер сказал, что мне будет хуже. Пожалуйста, останься. Тони обхватил рукой его плечо и сжал. — Я никуда не уйду. *** Питеру пять, и он улыбается от уха до уха. Тетя Мэй кидает взгляд на тарелку с печеньем и со вздохом поворачивается к нему лицом. Ее лицо изображает строгость, но по тому, как слегка приподнимаются уголки ее рта, Питер понимает, что она изо всех сил борется с собственной улыбкой. — Эй, Коржик, — произносит она. — Разве я не говорила тебе, что никаких сладостей до ужина? — Я ничего не ел! — визгливо возражает Питер. — Может это был дядя Бен? — Дяди Бена нет дома. — …. Оу. — И если ты не ел печенье, тогда что же это? Она проводит кончиком пальца по его щеке. Когда она убирает его, на нем остаются следы расплавленного шоколада. Питер притворно удивляется. — Эй! Кто это измазал мое лицо шоколадом?! — Ты же помнишь, кто главный враг Коржика, верно, Питер? — Мэй выразительно шевелит пальцами. — Это… — Неееееет! — … Монстр-Щекотун! Вот такими их и находит Бен, когда возвращается с едой для ужина, которую он брал для них навынос: покрасневшего, задыхающегося от смеха Питера и безжалостно щекочущую его Мэй. И они смеются, смеются, смеются. *** Тени танцевали по стенам, поддразнивая его, а он все кричал, стонал и плакал. Они кружили над ним по потолку, угрожая поглотить его целиком. — Пожалуйста, пожалуйста, нет, ну пожалуйста… Рука прижалась к его щеке. Что-то мокрое и прохладное коснулось его лба. — Это все не по-настоящему, ребенок. Что бы ты ни видел — это неправда. У тебя температура. Это все галлюцинации. Они выглядели настоящими — они ощущались настоящими. Как могут они быть ненастоящими? — Мистер Старк. Не отдавайте меня им. Не уходите. — Я уже говорил тебе, ПиДжей, я никуда не уйду. Я рядом. И Питер снова уплыл. *** Питер лежит на животе на нижней кровати, уткнувшись лицом в плоскую подушку, и старается не плакать. Дядя Бен сидит на краю его матраса, успокаивающе поглаживая его по спине. — Ненавижу Мэйси Эвергрин, — сообщает Питер угрюмо со всей страстью и обреченностью, на какую только способен тринадцатилетний ребенок. — Как же я ее ненавижу. Бену, хотя бы, хватает такта посочувствовать ему. — Я понимаю, приятель. Расставания — это всегда тяжело. Эй… а хочешь посмотреть Империя Наносит Ответный Удар? Это всегда поднимает тебе настроение. — Ни один фильм не сможет поднять мне настроение, дядя Бен. Она целовалась с Флэшем Томпсоном прямо у меня на глазах. Она разбила мне сердце. — Питер, вы встречались неделю. Питер лишь еще глубже зарывается лицом в подушку и кричит. Бен обреченно вздыхает и несколько раз неловко хлопает его по спине. — Понимаю. Мороженку? — … да, пожалуйста. *** Питер свесился с края кровати, выблевывая свои внутренности в протянутое ему ведро. На дне остаются лишь вода и желчь. — Мистер Старк, — выдохнул он, откидываясь на подушки. — Пожалуйста, мне нужно совсем немного. Еще разочек, в последний раз, только один раз. — Ты же понимаешь, что я не могу, шкет. — Вы должны были помочь мне. Вы сказали, что поможете. Пожалуйста. — Мы помогаем тебе, Питер. Возможно, сейчас тебе так не кажется, но я клянусь тебе, что это так, — перебил его Брюс. — Ненавижу вас. Ненавижу. Тони провел прохладной салфеткой по его лицу и спокойно сказал: — Нет, не ненавидишь. Питер лишь сильнее зарылся лицом в подушку и закричал. *** Ему пятнадцать. Все лицо и рубашка забрызганы кровью. Его сухие и пустые глаза смотрят в никуда. Его руки дрожат. В два часа ночи в вестибюле полицейского участка перед жестким пластиковым креслом, которое занимает Питер, на корточках сидит офицер. Он выглядит опустошенным. — Я очень сочувствую твоей утрате, сынок. Ты… у тебя есть кто-то, кому ты хотел бы позвонить? Другие члены семьи? Кто-то, с кем ты мог бы остаться? Его семья мертва. Питер качает головой, медленно и машинально. — Нет, — говорит он голосом, лишенным всяких эмоций, и закрывает глаза. — У меня никого нет. ***  — Убейте меня. Я больше не могу, не могу, просто убейте меня. Рука Тони, до этого момента крепко сжимавшая его ладонь, напряглась. — Не могу. Я пацифист. Из уст привычного к насилию Мстителя это была совершенно неудачная шутка, которая не возымела никакого эффекта. Питер лишь громко захныкал в ответ. — Тони, — вздохнул Брюс, обращаясь затем к Питеру: — Ты отлично справляешься. Мы почти закончили, слышишь? Тебя уже не рвет. Это хороший знак. Еще часик, максимум. — Мистер Старк, — Питер взглянул на Тони широко распахнутыми глазами. Он уже не знал, чего именно так жаждал в этот момент. Героина. Смерти. Объятий. Он не смог произнести ничего из этого вслух. Это чувство было слишком велико, чтобы выразить его словами. Как бы то ни было, Тони, похоже, все понял. — Я здесь, — просто сказал он. — Я рядом. И пока, решил для себя Питер, ему этого достаточно. *** Температура спала где-то ближе к полудню. А вскоре после этого наступила ясность. Некоторая остаточная боль и спазм в мышцах еще остались, но по сравнению с тем, что было раньше, это казалось раем. Самой большой проблемой Питера в данный момент была вина, смущение и стыд, которые заполнили его грудную клетку, затопили его легкие, как вода. Его лицо горело от скудных воспоминаний о том, как он вел себя последние несколько часов, какие ужасные вещи говорил. — Ну, это было весело, — Тони откинулся на спинку стула, сжимая пальцами переносицу. Брюс, который в этот момент менял Питеру капельницу, выглядел гораздо более собранным, но столь же измученным. — Простите, — пробормотал Питер ни к кому конкретно не обращаясь, беспорядочно заламывая пальцы. — За то, что со мной было так трудно. И за то… что сказал, что ненавижу вас. Я не ненавижу вас. Тони в ту же секунду сел ровнее. — Эй, нет. Ты не будешь извиняться за это. У тебя была горячка. Случается и с лучшими из нас. — Что, лучшие из нас тоже подсаживаются на героин? — спросил Питер сухо. — Шкет, ты сейчас разговариваешь с бывшим алкоголиком. Ты думаешь, я никогда не говорил ужасные вещи? Которые я совершенно не имел в виду? И черт возьми, половину из них я говорил прямо в микрофон. И все равно эти люди продолжают шнырять по моей Башне — хотя, должен признать, возможно причина в том, что я подкармливаю их. Уголки губ Брюса дернулись в намеке на улыбку. — Мы не стая бродячих кошек, Тони. — Да что ты говоришь. — И все равно это не нормально, — настойчиво продолжил Питер. — То, как я оказался здесь. То, как я жил все это время. Тони без колебаний согласился с этим. — Ты прав, не нормально. Совсем не нормально. Но в этом-то и смысл, ПиДжей: ты жил. В прошедшем времени. Ты упал, принял несколько хреновых решений, но ты снова поднялся на ноги. А это уже что-то, понимаешь? Очко в твою пользу. Это победа. Питер медленно кивнул и, мгновение спустя, сказал: — Да. Да, наверное. Эм… доктор Беннер? — Да, Питер? — Не подумайте, что я не, ну, благодарен за то, что вы помогли мне, потому что я очень благодарен, но что случилось с…? Брюс понимающе улыбнулся. — С доктором Патель? Она провела здесь максимум пять минут. Я отправил ее домой. Питер моргнул. — Почему? — Ты не подпускал к себе никого, кроме меня и Тони, ближе, чем на пять футов. Сестре Болтон я тоже дал выходной. Какой смысл держать их здесь, если они не смогут эффективно лечить тебя. Тони закатил глаза. — Не льсти себе, Брюси. «Меня и Тони». Да пацан тянулся ко мне, словно я чертов мессия. Питер покраснел сильнее, чем когда-либо в своей жизни. — Мистер Старк, мне так… — Не вздумай… — Тони выставил палец, — … говорить, что тебе жаль, или я отменю заказ на яблочное пюре и крекеры, который я только что сделал Роджерсу. Неуверенно, едва-едва, Питер все же улыбнулся. — Да, сэр. — Я Тони. Не «сэр», не «мистер Старк». Т-О-Н-И. Тони. — Я понял, мистер Старк. Тони раздраженно откинулся на спинку и со стоном запрокинул голову. Проходя мимо него, Брюс с сочувствием похлопал его по плечу. На этот раз улыбка Питера была настоящей. Он даже подумал, что мог бы привыкнуть к Башне и людям, что населяют ее. Жаль только, что скоро придется покинуть ее. *** Вскоре после заката, Брюс официально «выписал» Питера, но только после того, как кратко расписал ему все остаточные явления, которые могут возникнуть у него из-за пост-абстинентного синдрома — или ПАС (аббревиатура, услышав которую Тони насмешливо фыркнул). — Я присмотрю за ним, — предложил он. Брюс улыбнулся и пожал Питеру руку. — Пока, Питер. Позаботься о себе. Питер, уже полностью одетый в новую одежду и обувь, которые купил ему Тони, поспешил подняться на ноги. Он заставил себя улыбнуться, стараясь сдержать слезы. — Спасибо вам. За все. — Не за что. И пока Тони вел его по длинным коридорам к лифту, Питер лихорадочно соображал. Куда он пойдет? Что он будет делать? Наверное, снова будет спать на крышах. Это не идеальный вариант, но он уже полгода мирился с этим. А что делать? Скорее всего, ему придется и дальше работать на своих старых клиентов — только на этот раз все деньги пойдут на еду и, в конечном итоге, на какое-то жилье, а не на кайф. Он справится. Ему восемнадцать с половиной. Он уже взрослый. С ним все будет хорошо. Он надеется. — Итак, ПиДжей, мы пришли, — сказал Тони, когда лифт звякнул и… И Тони, должно быть, ошибся. Они поднялись с третьего этажа на пятнадцатый, вместо того, чтобы спуститься на первый. Очевидно же, что он нажал не на ту кнопку. Но Тони просто вышел из лифта и продолжил: — Моя комната справа по коридору, если тебе что-нибудь понадобится. А если потеряешься — обратись к Пятнице, и она подскажет тебе дорогу. Кухня на следующем этаже: бери все, что хочешь, а если чего-то не хватает, просто попроси Ницу добавить это в список. Питер, нахмурившись, вышел из лифта следом за ним. — Эм… мистер Старк? Я кажется не… Тони со вздохом отмахнулся от него. — Да-да, я понимаю, никто не хочет комнату рядом с лифтами. Но только поэтому она все еще свободна. Прости, малыш, ты вытянул короткую соломинку… — Что вы делаете? Тони моргнул от столь внезапного крика. — Я… показываю тебе твою комнату? Учитывая, что ты спал на улице, я просто подумал, что тебе некуда идти. Питер, выпучив глаза, уставился на него. О. О. Осознание обрушилось на него подобно приливной волне. И в тысячный раз за этот день он почувствовал, что начинает плакать. Вот только в отличие от тех раз, когда он плакал от боли, сейчас Питер не чувствовал ни капли печали. А Тони запаниковал. Питер видел это по его лицу, даже несмотря на то, что слезы застилали ему обзор. — Блядь, — ругнулся Тони, осторожно опуская ладони на плечи Питера. — Я знаю, что не очень хорошо умею формулировать свои мысли, но ты должен помочь мне разобраться. Где я ошибся на этот р… Речь Тони грубо была прервана, когда Питер со всей страстью бросился к нему в каком-то подобии объятия, выбивая из него весь дух. — Спасибо, — всхлипнул Питер. — Спасибо. Медленно руки Тони обвились вокруг него в ответ — и вот теперь это было настоящее объятие. — Ты решил, что я отправлю тебя обратно на улицу, — сказал Тони. Это был не вопрос. Питер кивнул ему в плечо. — Я же сказал тебе, что я рядом, Пит. И не один раз. Я говорил это не смеха ради. Я действительно имел это в виду. И я не раскидываюсь подобными обещаниями направо и налево, так что, когда ты слышишь что-то подобное от меня, уж лучше бы тебе поверить в это. И Питер поверил.