Тайны богинь

      Охота наполняла её бессмертную жизнь смыслом. Проворная Артемида подобна изворотливой изящной хищнице, что грацией схожа со смертоносными представителями семейства кошачьих — львицами и тигрицами. Стройная и быстрая, она никогда не упускала добычу, иногда охотясь вместе со своей верной свитой. А иногда предпочитая преследовать дичь в гордом одиночестве.       Сейчас ей хотелось побыть одной.       А потому тихо, под покровом тёплой ночи, которая совсем скоро придёт на смену сумеречному вечеру, богиня бесшумной тенью следует за могучим оленем. Силуэт стройной Артемиды сливается с высокими деревьями — и лишь грозно сверкающие сапфирами глаза отсвечивают в свете восходящей луны.       Луна — её стихия. Артемида охотится вечером-ночью, когда власть её несносного братца Аполлона — солнечного ловеласа-бога — ослабевает. И на землю опускается блаженная прохлада и тишь, словно бы наполняющая каждую частичку её тела, каждую мышцу силой, что может двигать горы.       Но ей это ни к чему.       Артемида замечает его ещё издали, но в ход охоты не вмешивается. Азарт кровь обжигает, а в голове настойчиво бьётся мысль — поймать, убить оленя до того, как столь ценный трофей достанется незнакомцу. Она — богиня, она — охотница. А охотники просто так от добычи не отказываются.       Незнакомец опережает её, к негодованию Артемиды, и олень с пронзительным предсмертным воплем бездыханно на землю падает, опавшую листву взметая. Артемида тихо ворчит проклятья, поднимаясь из своего укрытия, — глаза дочери Зевса молнии мечут — но лук не убирает, держит стрелу наготове.       — Вообще-то это был мой олень, — сухо произносит богиня, тщательно скрывая досаду на грани острой зависти… и небольшую толику восхищения.       Незнакомец беззлобно усмехается, подходя ближе к ней, из-за чего Артемида подозрительно щурится и крепче сжимает в покрытых мозолями руках серебряный лук. Кажется, что его светлые локоны переливаются в робком свете луны, в полутьме густого леса до неуловимого серебристого. В сильных руках незнакомца, который отличался спортивным телосложением и лёгкой поступью охотника, так же лук и стрелы — пусть и сделаны они, как подмечает зорким взглядом богиня, иначе и, вероятно, из другого материала, нежели её оружие.       — Не любишь проигрывать? — спрашивает вместо приветствия незнакомец, но близко не подходит, держась на почтительном расстоянии из уважения личного пространства. Артемида насмешливо фыркает, убирая стрелу в колчан и пряча лук за спину:       — Никто и никогда не мог превзойти меня в охоте.       — Как и меня, — незнакомец спокойно плечами пожимает, без страха взирая на атлетически сложенную девушку, чёрные волосы которой по сильным плечам струятся, а глаза грозно сверкают в полутьме, как у тигрицы. Он чувствует в ней сильную и грозную соперницу, с которой шутки закончатся плохо и которую лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Соперница, которая не потерпит похотливых взглядов и глупых заигрываний, которая одним своим видом требует уважать её — и воспринимать как равную. Мужчина коротко кивает, сильную ладонь протягивая: — Я Улль, бог охоты и игр, — он самодовольно ухмыляется уголком рта, с хорошо скрываемой гордостью добавляя: — Никогда не проигрываю.       Артемида хмуро смотрит на лучника, никак не реагируя на его хвастовство. Никто и сравниться не мог с ней в охоте, кроме, разве что, неугомонного брата. Её распирает возмущение — для этого Улля охота просто очередная игра (в которой он всё равно выиграет). Но вместе с тем… что уж греха таить, Артемида чувствовала в отношении нового знакомого зреющее уважение — не каждый может обставить её в родной охотничьей стихии. Ни одному смертному это точно не под силу. Она слышала, что на далёком-далёком севере живут свои боги… но никогда не думала, что встретит одного из них.       Тем более, своеобразного коллегу.       — Артемида, — некоторое время погодя, побеждая сомнения, девушка нехотя пожимает протянутую руку — и с удивлением отмечает, как сильно и, тем не менее, бережно сжимает Улль тонкую ладонь. — Богиня охоты и луны, защитница женщин. И для меня охота — не игра.       Последнее предложение богиня чеканит с особым презрением, почти что фыркая, но Улль, казалось, не заметил пассивной агрессии со стороны лучницы — или сделал вид, что не заметил. Улль светит ей добродушной улыбкой с ноткой снисхождения — бог, который никогда не проигрывает, выиграл даже у чужой богини. Он совершенно не ищет с ней ссоры — напротив, Артемида ему интересна. Артемида другая, не такая, как большинство греческих богинь.       Улль плечами пожимает, указывая на бездыханную тушу оленя вдалеке:       — Он твой, — к его удивлению, Артемида с неодобрением фыркает, отворачиваясь и почти что намереваясь уходить:       — Мне не нужны подачки от мужчин!       Горделивая осанка и взгляд свысока выдают в ней сильную духом богиню. Ту, которая не потерпит в свой адрес щедрых подарков влюблённых поклонников, от которых легкомысленная Афродита уже давно бы потеряла голову и довольно щебетала с новым избранником. Улль удивлённо брови взметает, не сразу осознав, что этим хотела сказать новая знакомая, но после, чертыхнувшись, спешно добавляет:       — Это не подачка, — Артемида тормозит и вопросительно хмурится, на что Улль с неподдельным уважением кивает: — Дружеский подарок. В честь нового знакомства. Как-никак, ты тоже его преследовала, так что имеешь полное право забрать добычу.       Девушка застывает в задумчивом молчании, тщательно скрывая в глубине пронзительно-синих глаз неприкрытое удивление. Почти все мужчины, встречавшиеся ей на пути, — даже родной отец — оказывались теми ещё подонками, лелеющими мысль затащить неприступную красотку в постель. Но заканчивали весьма плачевно, путая суровую охотницу с любвеобильной стервой Афродитой. Или же просто надеясь на благосклонность Артемиды.       Гордость душит Артемиду, мнительность и подозрительность борются в ней с попыткой довериться и желанием познакомиться ближе с этим проворным охотником. Улль не казался таким мужчиной, как тысячи других — нет, по взгляду видно, что это искренний порыв души.       И дружеский знак, без какого-либо похотливого подтекста.       Богиня благодарно кивает, поднимая взор к тёмному, усеянному холодно сверкающими звёздами небу.       — Ночь — моё время, — она лукаво щурится, а в уголках тонких губ играет ехидная полуусмешка. Одним ловким движением Артемида снова берёт в руки излюбленное оружие, натягивая тетиву. — Я успею ещё отыграться, — дочь Зевса добавляет с угрозой, практически рыча. — Но если будешь приставать, пущу стрелу между ног!       Улль в примирительном жесте ладони поднимает, показывая, что согласен на условия новой знакомой:       — Я даже и не думал об этом, — Артемида плотно губы поджимает — почему-то она верит ему. Верит в искренность его намерений. Улль кивает на примостившуюся на ветке белку, беспечно грызущую орех. — А вот насчёт «отыграться»…       Миг — разрезающий воздух свист пущенной стрелы — и белка падает замертво, наконечник стрелы бога охоты попадает прямо в мелкую бусинку-глаз. Азарт кровь будоражит, а потому Улль, не знающий горечи поражения бог, победно ухмыляется приятно удивлённой Артемиде.       — Я бы поспорил, что у тебя выйдет, — он улыбается совершенно беззлобно, но с толикой хитрости и некоторым снисхождением. Артемида фырчит:       — Даже не смей поддаваться.       Их связала одна страсть, которая кипела в венах вместо крови, — подлунная охота. В их отношениях нет даже и намёка на что-то большее, чем дружеское соперничество.       Артемида знает, что ей никогда не победить Улля в его же игре. Но попыток никогда не оставит.