Понимание

Друг? Похоже, Акутагава пропустил тот момент, когда соглашался водиться с ним. И ведь возразить уже не получится: парень ушел, а бежать за ним не было толку. Хотя бы потому, что он не знал, что сказать. Акутагаве не нужны были друзья, ему и одному вполне комфортно и прекрасно. Зачем ему кто-то, он давно привык быть один. Да, когда-то он хотел иметь много друзей, знакомых, хотел общения, но все изменилось, и сейчас ему никто не нужен. Никто, совсем, разве что он, но это лишь несбыточная мечта. Этот человек явно дал понять, что не интересуется Акутагавой. И вновь где-то на задворках разума промелькнула мысль проверить на себе высоту этого здания, но она быстро ушла. Брюнет не хочет доставлять неприятностей школе. Поэтому он лишь медленно спускается в класс, дожидаясь окончания уроков. А они, как назло, медленно тянутся, заставляя чуть ли не засыпать за столом. Наконец весь этот кошмар закончен, и он может спокойно уйти домой, а там уже делать всё, что ему вздумается. Идя по одному из коридоров школы, брюнет замечает большое количество листовок, что развешаны по всей стене. Неужели вновь открыли набор в клубы? От этих мыслей он слегка вжимает голову в плечи, прочитывая объявления одно за другим. Разве шахматный турнир так скоро — всего семь учебных дней осталось? Хотя, какая разница, он всё равно исключён из него. Тяжело вздыхая, он делает шаг в сторону и случайно сталкивается с прохожим. — Простите, — лепечет Акутагава, не поднимая взгляда на человека. — Аку-тян, какая встреча, — наигранно сладко тянет парень. Акутагава везде узнает этот голос. — Решил записаться в новый клуб? Ты ведь помнишь, что дорога в клуб шахматистов тебе закрыта? — Интонация меняется, постепенно, становясь зловещей. По спине парня бегут мурашки. Какой же он везучий, неужели из всей школы ему удалось столкнуться именно с этим человеком? Парень делает несколько шагов назад, отходя от него, старается не поднимать взгляд. — П-простите, — тихо-тихо говорит он, а после мотает головой. — Я не могу ослушаться вашего приказа, Дазай-сан. Шатен рядом морщится от чужого обращения к себе, но всё же натягивает фальшивую улыбку. Отходя, он разворачивается и молча уходит, помахав на прощание. А Акутагава лишь вздрагивает и чуть трясётся. Вновь он разозлил его, но чем? Что он опять сделал не так, где разозлил? Правильно ему говорят: не стоило вообще рождаться. Еле сдерживая слёзы, он уходит из школы, крупно дрожа и обхватывая руками плечи в попытке хоть немного согреться. Дойдя до дома, сразу падает на кровать. Вновь, раз за разом он не видит в глазах семпая даже намёка на непритворное хотя бы дружелюбие. Почему он так его ненавидит? Акутагава ведь даже ничего не сделал ему, ничего не сказал против его воли, делает всё, о чём его попросят, так где же он провинился? Больно, очень больно внутри, больно снаружи, порезы кровоточат, но вновь недостаточно глубоки: не хватает сил, он слишком слаб, чтобы сделать это самому. Вновь крики матери о том, что вся ванна в крови, уже всё равно. Да, он не первый раз пытается умереть, вот только не хватает сил довести дело до конца, а когда силы появляются, обязательно появляется кто-то, кто не даст ему покончить с этим. В классе пахнет лекарствами, сильно пахнет — Ацуши сразу это заметил. Может, это тот парень, может, это из-за него здесь такой запах? Тихий скрип двери выводит Ацуши из раздумий. Он уже пришёл. На входе стоит Акутагава, чуть удивленно смотря на парня, а после чуть нерешительно подходит, садясь на свое место. — А поздороваться? — выгибая вопросительно бровь и поворачиваясь к нему, спрашивает Накаджима. — Утро, — чуть раздражённо отвечает Рюноскэ, доставая из сумки принадлежности. — Грубо, — наигранно обижается парень, смотря на него. — Слышал, скоро будет турнир по шахматам, хочу выиграть его, — задумчиво говорит он. — Научишь играть? Тут даже брюнет не удержался от смеха. — Чего ты смеешься? — как-то даже слишком громко вскрикивает он, наблюдая за смеющимся одноклассником, у которого от смеха, кажется, уже текут слёзы. — Ты серьёзно собрался выиграть турнир по шахматам, победа в котором почти всегда достаётся Дазай-сану. С младшей школы он проиграл всего один раз. Тем более ты не умеешь играть, смешной ты, — наконец успокоившись, говорит он, вновь становясь серьёзным. — Но ведь я прекрасно знаю, что выиграл его ты, в прошлом году ты разгромил Дазая. Думаешь, я бы пошел к тебе, не зная этого? — Блондин нагло улыбнулся, продолжая говорить. Он явно был настроен решительно, а Акутагава находился в ступоре. Он не знал, что это так известно. — Научи меня играть, я выиграю и разрешу тебе вернуться в клуб. А предложение и вправду заманчивое, даже очень, но научить человека играть за такой короткий период времени очень сложно. Можно даже сказать, почти невозможно, тем более его. За вчерашний день он произвёл впечатление не самого усидчивого и умного человека, но кто не рискует — не пьёт шампанского, кто знает, вдруг у него получится хоть до четвертьфинала добраться. А по правилам все, кто попал в четвертьфинал, поступают в клуб шахматистов. Проблема лишь в том, что играют не только новички, желающие попасть туда, но и члены клуба, чтобы самоутвердиться. — Я не обещаю, что у меня получится, да и шахматы выбросил давно, — в последний раз пытается отказаться Акутагава. — У меня есть шахматы. — Ацуши вытащил из сумки доску с фигурами. — Но я ничего о них не знаю. — Он пожимает плечами, ставя всё это на парту брюнета. — Хорошо, но давай потом, сейчас придут остальные. — Рюноскэ осмотрел весьма недорогой набор, отодвигая от себя. — И что? У нас есть ещё много времени до звонка, объясни мне, что успеешь. — Он, похоже, довольно возбуждён этой идеей и не желает отодвигать процесс на потом. Брюнет лишь тяжело вздыхает и начинает показывать расстановку фигур на доске, заставляя его повторять. А он не такой плохой учитель, как могло показаться. Удивляет и тот факт, что новенький не обратил никакого внимания на остальных учеников, отмахиваясь от них, а ведь он наверняка знал, что за общение с изгоем, если так его можно назвать, к нему лучше относиться не будут, а скорее наоборот. Но, кажется, его это не так уж и сильно интересовало.