Имей меня все семьдесят глав

Давай, давай, давай, давай, жги, Я ныряю в адские круги, Давай, давай, давай, давай, жги, Все твои друзья — мои враги. ©

      Сначала я не придал этому значения. Комментарии — это круто. И если ее комментируют, я только рад. Эх, мне бы количество ее комментаторов.       В следующий раз мой глаз зацепился. Но я же не истеричка, нет. К тому же, только моим пальцам она позволяет залезать в ее текст. Так что я не стал волноваться и разводить скандал.       Но в тот день ей не повезло, ибо Вселенскому хотелось драмы. А если Моисей хочет драмы, он устроит ее непременно.       — Ты играешь со мной, да? Ха-ха, думаешь, это смешно?       На моих щеках играет румянец. Я решил, что буду просто вне себя от такой откровенной насмешки.       Она спокойно треплет свою собаку за мохнатым ухом, кидает ей какую-то игрушку, и, только когда животное теряет к хозяйке интерес, поворачивается ко мне.       — Что??? Что ты имеешь в виду?       Придуряешься, значит? Делаешь вид, что ничего не заметила? Ага, а то как же. Так я и поверил, что ты на отзывы не смотришь.       — Там, в твоих отзывах на «Трудности», — отправляю сообщение и поднимаю бровь.       — Что там?       — Ты смеешься надо мной? О, или ты попросила меня оставить отзыв для того, чтобы подразнить?!       *цензура* цокает языком.       — Или ты мне сейчас скажешь, в чем дело, или пойдешь на/цензура/.       Ладно. Ну ладно. Хорошо. Я все равно выиграю этот бой.       — Там в комментах парень косит под меня.       Поднимаю бровь и складываю руки на груди. Шах и мат, солнышко.       Но она только удивленно на меня таращится. Я даже слегка приспускаю уровень пафоса, потому что она ну очень уж смешная.       — О чем ты говоришь?       Весело ей! Посмотрите на нее, ей весело! Обхохочешься. А вот мое эго в ярости.       — Иди и посмотри, — скрежечу я зубами.       Личка пустует минуту или две, а потом в нее врывается:       — АХАХАХАХАХА.       Ахаха, *цензура*! /цензура/.       — Там. Парень. С. Розовыми. Волосами.       У меня дергается глаз, но сообщение я отправляю. Думаешь, можно играть со мной? Ты думаешь, я такой же? Буду оставлять тебе отзывы под работами, восхищаться твоими сюжетами только потому, что в тебе какая-то магия?       — Да, ты прав, это интересно. Так забавно.       Интересно? Интересно?!       — Он косит под меня.       Она хмыкает. Не веришь? Или не хочешь признавать?       — У тебя паранойя.       — У меня нет паранойи. Потому что под «Трудностями» тебя тоже комментит какой-то розововолосый хер!       Отличная драма получается! Почти Шекспировская, только слегка дебильнее. Все как я люблю.       — АХАХАХАХА, — снова присылает она мне. Иногда эта привычка смеяться капсом дико бесит.       Глаз дергается. Ну подыграй мне, *цензура*, чтоб тебя!       — Я серьезно! Ты — магнит для таких аватарок, да?!       — Только если ты магнит для всяких извращенцев, — она встает с дивана и подходит ко мне. Я изо всех сил изображаю кусок дерьма. Хоть и знаю, что я — ее единственный, лучше не становится. Какой-то парень откомментил ее работу совершенно так же, как я! И у него были РоЗоВыЕ вОлОсЫ. Это попадос, чел!       — Ты дурачок что-ли?       Ее совершенно не страшит мой закос под йуного аффтора, и она заключает меня в объятия. Я не поддаюсь и тявкаю дальше:       — Я почекал. У тебя три таких подписчика. Три! Это 14% всех твоих людей. А если брать еще в расчет тех, что с оранжевыми, вообще получается 28%. Это почти треть, *цензура*! И я не хочу быть одним из твоих мальчиков для комментов!       Она вздыхает, расцепляет руки и проводит ногтями по моей спине, вызывая мурашки. Могу поспорить, *цензура* сейчас думает о том, что я слежу за ее подписчиками лучше, чем она сама. Ей, вот незадача, обычно плевать на других людей. И уж она точно не чекает их аватарки. Зато я чекаю!       — Закончил свою драму?       — Почти, — нехотя признаю я.       — Ну, ты же мой единственный, — шепчет она мне на ухо, — и ты это знаешь. Никто мне больше сообщения в личку фб не пишет. Ну, почти.       — Они катят к тебе яйца?       Не то что бы я и правда в это верю, потому что *цензура* хватает своих, но не поддеть ее я не могу.       — Ага, а то как же. Как подкатятся так и откатятся. Я всегда хорошо играла в футбол. Если ты понимаешь, о чем я.       Н-да, ангел во плоти.       Да, я окончательно успокаиваюсь, так что приходится отступить. Она тянет меня за собой на диван, и я нехотя сваливаюсь ей на колени. *цензура* проводит пальцами по моим розовым волосам совершенно так же, как трепала минуту назад свою собаку.       — Я — твоя бета, ты — моя гамма. Так что не надо ревновашек.       — Но ты редачишь и другие тексты! — хочется побыть ребенком.       — Ты тоже. — парирует она. — Да и у тебя каждой бете по паре, или ты забыл? Я ревную между прочим.       Я морщусь. Ну вот всегда она так! Любит стрелки переводить.       — Но редактушки только со мной?       — Но редактушки только с тобой, вселенная.       Она наклоняется и целует меня в лоб. Я расплываюсь в лужу, и мне нужно время, чтобы закристаллизоваться назад. Обожаю, когда она так зовет меня! Ловлю мини-экстаз каждый раз.       — Знаешь, я убью их. Убью их всех, — подумав, отправляю сообщение.       — Не трогай мое мясо!       — Ладно, — и правда, что-то я загнул, — тогда только розововолосых.       — Они фанаты «Наруто».       Я дергаюсь как кот, которого закинули в ванную.       — Почему ты их так не любишь? — смеется она, продолжая использовать меня как заменитель собаки.       — Должны же у меня быть какие-то дебильные и бессмысленные принципы?       — Резонно.       Я удовлетворенно потягиваюсь. Отличный скандальчик! Так, ладно, еще куча дел. Собираюсь уже встать, но она резко хватает меня за невнимательность так, что у меня глаза почти выскакивают из орбит.       — Куда собрался, дорогой?       — Пусти, — верещу я. Еще секунда, и я просто подохну. Что ж так резко?!       Она милуется совсем чуть-чуть и приотпускает невнимательность.       — Я видела, — она наклоняется к уху и сладостно произносит, — ты исправлял ошибки от ПБ.       Ну все, мне /цензура/!       — Ошибки? В ПБ? — время невероятного идиота, — Не понимаю, о чем ты говоришь. Какие ошибки, какая ПБ? Я тут всего два месяца, еще не до конца разобрался…       — Ты, /цензура/, из меня дуру не делай.       Она явно хочет меня убить. И непременно сделает это, непременно! Так что если уж умирать, то хоть с осознанием, что сделал в жизни все возможное.       — Это ничего серьезного, честное слово! Никакой перестройки абзацев, и я об этом не просил! Да, не просил, так что нечего!       Новая попытка отправить меня в ад раньше срока — удивительно, а ведь всего минуту назад все было отлично! —, но я успеваю увернуться и даже вскочить с дивана. Как же вовремя!       — Ты хоть проверял партнеров своих? — орет *цензура*.       — Да какие партнеры?! — искренне оправдываюсь я. — Там всего одна запятая, честно!       В меня летит подушка.       — Запятая, говоришь? А ты ее проверял? Мало ли она неверная?! Еще и домой явился. От тебя воняет публичной бетой!       — Да ладно, это же нормально! У нас прогрессивное общество.       — Это ты мне решил напомнить, что у тебя есть беты кроме меня?!       Да что за приступы ревновашек?! Мне, главное, к розововолосым парням ее нельзя, а ей меня к бетам можно? Как-то неравноценно! Но открыть рот и начать тявкать я не решаюсь.       — Иди прими орфографическую ванну, от тебя тащит ошибками, — разочарованно и зло бросает она, но не делает попытки добить меня.       — Но я же не… — в ПБ ни одной орфографии не было, между прочим!       — Пошел живо!       Лучше повиноваться, а то стекла из окон повылетают.       Вода струится по моему телу, и я с содроганием вспоминаю утренние сюрпризы. Как меня раздели, хоть я им поначалу это и позволил, привязали к стене и начали лупить. Кидаться кривым синтаксисом и нарушением логики. Мне кажется, у меня вся кровь тогда из мозга перетекла в щеки. Не мог соображать, получалось только краснеть и стыдиться. Хотелось куда-то спрятаться, убежать от всех и сказать: «Моисея нет, он в домике». Но получалось только всеми силами прикрывать чсв, чтобы оно не сдулось в ничто.       Так я вылезаю из ванны и вытираю волосы. Смотрю на побитое тело и лежащее трупом чсв. Спасибо, что ты все еще со мной, друг.       В гостиную возвращаюсь осторожно. Знаю, что разговор еще не окончен, но искренне надеюсь, что еще хуже мне не будет.       — Больше не воняет? — саркастически спрашиваю я. Ну давай, скажи, что прет публичной бетой, давай, после того, как я помылся с гелем для душа «Райское яблоко с корицей».       *цензура* пристально смотрит на меня. В глазах какая-то херь, не могу разобрать.       — Много их было? — вдруг спрашивает она.       Ах, вот как мы заговорили!       Но я только устало вздыхаю и сажусь рядом с ней на диван.       — Нет, всего двое.       Мыслями я возвращаюсь туда, где мне в эгоизм засовывали пропущенные запятые. О Боже, лишние переносы строк! К щекам приливает кровь, глаза распахиваются. Они же огромные… о-гро-мны-е. Тело бьет легкая судорога.       Вдруг я чувствую какое-то тепло на своей шее. Неуверенно поворачиваюсь на *цензура*. Она приобнимает меня и слегка улыбается. Потом ласково целует в щеку и снова кладет к себе на колени.       — Было больно?       Вздыхаю и позволяю себе признаться:       — Да. Но не так, как в прошлый раз. В прошлый раз было вообще жестко. А в этот… они просто поймали мою детку и начали редактировать. Никаких редактушек. Они просто редактировали меня, редактировали, и редактировали…       Я больше не могу говорить, снова погружаясь в реалии ПБ.       — Ладно, ладно, я верю. И без чсв?       — Какое чсв?! — резко встаю и смотрю прямо в ее глаза. — Меня просто редактировали! Оно не то что раздулось, оно, /цензура/, сжалось до размеров кварка! А потом они ушли, а я ползал на коленях и исправлял. И один из них даже не поставил «Нравится»! Представляешь?! Уредоктировал меня до полусознательного состояния, и ему еще не понравилось!       Меня снова начинает трясти, и *цензура* обнимает мои плечи.       — Ну что ты, котик, от ПБ никто не застрахован, даже беты со стопроцентной грамотностью. Так что все в порядке.       — Я — идиот!       — Нет, это не так.       Но я вспоминаю, как мне прислали слово «будите» вместо «будете» и искренне не соглашаюсь с *цензура*.       — Ты не злишься? — поднимаю я на нее глаза.       — Если ты проверяешь их перед редактированием, то я все понимаю. Но не хотелось бы, чтобы ты подцепил что-то в ПБ, а потом притащил в дом!       — Не, я только если уверен, честно!       — Ну и хорошо. Редактируй с кем хочешь, потому что от меня тебе все равно не сбежать! Зато ты, кажется, стал еще чуточку стилистически привлекательнее.       Я смотрю на *цензура* и, недолго думая, целую ее в щеку в ответ. Ну какая же ты у меня понимающая.       — А теперь, раз уж ты воняешь яблоками с корицей, не пойти бы нам и всласть не поредактировать?       Ее пальцы легко оказываются под моей майкой и начинают пробираться вверх по животу и груди. Но я аккуратно ловлю ее запястья возле своих плеч и осаживаю ее пыл.       — Я устал. Редактуры мне на сегодня хватит. Да и я уже неплохо поимел тебе мозги, — меня передергивает, — так что, может аниме обсудим?       Она несколько секунд смотрит на меня, будто решая, стоит ли остановиться или тоже поредактировать меня жестко и почти насильно. И все же оставляет мою майку и облокачивается на плечо.       — Давай. Я начну: Fate! P. S. Спасибо каждому, кто присылает ошибки через публичную бету. Вы делаете огромную работу и помогаете авторам развиваться. Это дорогого стоит. Мы с *цензура* как авторы благодарим вас от всей души. И огромное, просто безграничное спасибо всем, кто добавляет авторов в избранное. Как оридж-автор, я признаюсь, что вы спасаете меня от суицидальных мыслей при выкладке новых произведений на фб. P. P. S. Все, кто оставляет отзывы! Думаете, мы про вас забыли? Не дождетесь! Ловим новые главы «Глав». Это - только начало нашего порноключения приключения. Будет жарко. И жизненно.