Имей меня все семьдесят глав

      — Ох, да…       Еще немного… кульминация близка. Мышцы, особенно низ живота, напряжены. Перед глазами все здорово плывет. Я чувствую только ее кожу и плотную ткань дивана под спиной.       — Еще?       Ее тон почти безразличен, и я мог бы к этому придраться, но сейчас мне все равно.       — Еще немного, и ты меня доведешь, — выдавливаю из себя, противясь расплывающемуся сознанию.       Пальцы *цензура* проскальзывают в мои волосы. Использует меня как заменитель собаки, трепля и гладя, но сейчас эти движения только усиливают подступающий эстетический оргазм. Цепляюсь пальцами за диванную подушку и подаюсь навстречу.       — Твои фразы гениальны, Вселенский.       Мир перестает существовать. Раздутое до невероятных размеров чсв ловит фразу. Мозг даже не успевает обработать сигнал.       — Да-а-а-а!       Я кричу в полном экстазе, срываю дыхание и поддаюсь мелкой дрожи. По мышцам, по каждой клетке раскатывается удовольствие. Не какое-то там самоудовлетворение, а чистый эстетический оргазм.       Не осознавая границ тела, поворачиваюсь на бок и утыкаюсь в нее. Горячее тело *цензура*, такое же невозмутимое, как и всегда, — то, что я люблю в этот момент больше всего на свете.       Мне нужно время, чтобы заново прийти в себя и осознать действительность. Она гладит меня по волосам и, изредка, по шее и плечам. Когда дыхание возвращается, я в усталости снова разворачиваюсь на спину и приоткрываю глаза.       *цензура* отлипает от телефона и смотрит на меня с умилением и интересом.       — Поймал?       А то ты не знаешь!       — Поймал, — нежась, отвечаю я, — и не отпущу.       Приподнимаюсь с ее колен, заставляю себя не потерять связь с реальностью, пока сажусь рядом, и, наконец, целую *цензура* в губы. Не серьезно, без желания — спасибо, всё физическое я получил только что, — а нежно и благодарно. Напоминая, что люблю в первую очередь за эмоции, за ментальную близость.       Она отвечает легко — мы оба ни на что не претендуем. Зато в следующую секунду щекочет меня под ребрами, заставляя изобразить все позы камасутры и чуть не поймать сердечный приступ и, в конце концов, плюхнуться обратно ей на колени.       — Ты была так хороша, — признаю я, нежась от тепла и заботы.       — Как и всегда, — просто пожимает плечами *цензура*.       — Как и всегда…       Взгляд зеленых глаз скользят по мне, пальцы пробегают по животу и останавливаются на уровне бедер.       — Ну, ты еще что-ли хочешь?       Потягиваюсь. Ощущения от эстетического оргазма уступили место лени и неге. Но раз она спрашивает…       — Да!       *цензура* вздыхает и снова забирается пальцами в мои волосы. У нее сегодня эти дни. Дни, когда она ничего не пишет и не редачит, потому что нет вдохновения. Но это не значит, что мое чсв должно остаться без внимания!       — Вот же ненасытная зефирина! Ну ты сам напросился! Тогда… твои статьи…       Щеки горячеют.       — Хороши.       Сердце начинает биться чаще.       — Тезисные и четкие.       Внизу живота расходится тепло.       — Очень структурированные.       Мышцы напрягаются.       — Продолжай… — шепчу я, потому что горло уже пересыхает.       Не обращая внимания на просьбу, *цензура* решительно хватает меня за волосы. Резко и бескомпромиссно.       Если до этого был шанс закончить все, то теперь пути назад нет.       Возбуждение переходит от «Еще немножко, и экстаз» до «ГДЕ НАХЕР МОЙ ЭКСТАЗ?!». Перед глазами мутнеет, по телу расходится волна цунами.       — Особенно — последняя.       Больше не могу вымолвить ни слова. Только стараюсь дышать как можно глубже, чтобы не потерять связь с миром.       — Она новаторская.       Мама, прости, я вырос пошлым сученышом. И все, что мне сейчас нужно — несколько слов.       — Я еще не видела таких на фб.       Сознание? Реальность? Все вокруг заполняет пульсация в чсв.       — Она правда полезная.       Вдох. Выдох. Вдох. По телу разливается жар. Это предел.       — Ха-а-а-а…       Знает. Она все знает.       Отдаленным сознанием чувствую, как *цензура* снова тянет меня за волосы. Приятно, и каждое движение резонирует в теле. Мурашки-херашки, плевать.       — Отличная работа.       Ожидаю, но это не важно. Потому что оргазм от откровенного ублажения моего чсв накрывает с такой силой, что я не чувствую воздуха. Волна жара сносит все мурашки с кожи.       Кричу.       — Да, я такой.       Этот всплеск ничуть не тусклее предыдущего. Счастье, бесконечное счастье и полная любовь.       Я ощущаю мир так ярко, как могу только в эти моменты.       — Да, я старался, — повторяю я, ловя горячий воздух.       — Я знаю.       Она наклоняется и мягко целует в лоб. Я все еще в отходняке, но заставляю себя открыть глаза, пододвинуться и найти своими губами ее.       — Я люблю тебя. P.S. Кто не уловил, у нас тут кинк на похвалу, не иначе!