🦋🦋🦋
Как и ожидалось, после ночи с Чимином я не могла себе простить того, что полностью ему отдалась, но при этом представляла Чонгука, думала о нем. Мерзкое чувство начинало меня грызть и поедать изнутри новую дыру. Отражение в зеркале вызывало отвращение. Стала чужая сама себе… Я много думала о словах Пака «Такого, как он, находят повешенным на следующее утро». Он оказался прав во многом, к моему сожалению. Теперь я постоянно прокручивать его слова в голове и каждый раз убеждаюсь, как чертовски он прав «Значит душа… Но скоро и у него ее не станет… ты заберёшь ее… растопчешь… и выбросишь на помойку!», «Впрочем, счастье это длится недолго, любовь-страсть — товар скоропортящийся». Как бы не хотелось, но отрицать очевидное слишком трудно. Но вот только я все еще не могу забыть чувств, которые испытываю к Чону, не могу выкинуть их из головы… из сердца. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслью о нем. Лежа в постели вслушивалась в тиканье настенных часов. Впервые за долгое время, я могла слышать движение стрелок на циферблате. А все дело в том, что стадо совсем пусто. Теперь я тут одна… А где Тэхен? Ким Тэхен теперь свободен! Этот человек начал новую жизнь, как и Чон Хосок. Каждый из них нашёл свой путь в жизнь. Тэ ушел от Намджуна тихо и мирно, как такового конфликта не возникло между ними. Чем он занимается теперь? Тэхен устроился в пекарню. Это очень уютный магазинчик, где всегда пахнет свежим и вкусным хлебом и лёгкими нотками кофе. Это место действительно очень атмосферное, почему-то мне кажется, что эта пекарня была создана именно для Ким Тэхена, он чувствует себя в ней, как рыба в воде. Он не забыл про меня пишет и звонит каждый день, постоянно общается с Юнги, который все еще в больнице проходит реабилитацию. Я вижу как Тэ просто светится от счастья, он стал воплощением эстетики. Мне нравится наблюдать за чашечкой кофе, как он в своем кофейной форме и белоснежной рубашке выносит на подносе хлеб, выкладывает его на витрину, его волосы немного неопрятны. Всю свою работу он проделывает так аккуратно и красиво. Я не вру, весь этот процесс выглядит такими изящным и красивым, особенно, когда заметив меня, следящей за каждым его движением, начинает улыбаться своей фирменной квадратной улыбкой. Как же давно я не видела, таким счастливым… — Тебя считают сумасшедшей, ты это знала, Мин Мирэ? — Тэхен подходит ко мне и начинает натирать соседний столик тряпкой. — И почему же? — на самом деле даже не интересно почему, я уже давно выжила из ума и чьё-то мнение о моем психическом состоянии меня так же давно не заботит. Есть множество куда более важных вещей, которые действительно должны меня интересовать и волновать. — Мы еще не успеваем открыться, а ты уже на пороге, и постоянно за мной наблюдаешь, это заметили не только коллеги, но и посетители. И все бы ничего, но ты хоть раз себя со стороны видела? — Тэ улыбается и начинает чесать в затылке — испугался, что эти слова могут меня обидеть. — И какой же у меня вид? — на душе как-то тепло. Не знаю, что это за тёплое чувство, на грани непреодолимой горечи, почему оно начало во мне каждый раз появляться, когда я прихожу к Тэхену. Я сидела опершись на локти и внимательно следила за парнем. — Ну… ты всегда делаешь так! — Тэ присел за соседний столик, повернулся в мою сторону, нахмурил брови, отклячил нижнюю губу. — это могло выглядеть забавным, если бы через несколько минут ты не начинала играть бровями, они словно танцуют танго! — теперь он принялся мне это показывать. — Но только твой взгляд остается неизменным, таким же тяжёлым. Иногда ты превосходить сама себя, никогда не замечала как надуваешь щеки и начинаешь перебирать по ним пальцами. Хочу напомнить, а взгляд остается таким же убийственным. Знаешь, это все же выглядит странным… — Я так правда делаю? — честное слово, не замечала, что я проделываю что-то подобное… — Да, это выглядит, как минимум странно. — квадратная улыбка собеседника пробуждает щемящее чувство в груди. Джин был бы счастлив знать, что у ребят так круто изменилась жизнь и они действительно счастливы. Он всегда хотел, чтобы все были счастливы… — Знаешь, Мирэ, иногда мне так стыдно перед тобой… стыдно, за то что я так беззаботно улыбаюсь, когда тебе так плохо. Я миллиарды раз проворачивал в голове, то через что тебе пришлось пройти, и даже малейшего понятия не имею, как это больно и не справедливо… — Тебе не должно быть стыдно за собственное счастье. Я- это я… если у меня все плохо, это не значит, что другим должно быть также. Вот сейчас я смотрю на тебя и мне становится легче на душе. — Скажи, а было больно бить татуировки? — Тэхен переводит тему разговора, заранее зная, что кто-то из нас не выдержит и заплачет, если продолжим в том же духе. — Смотря где… на шее было почти не больно, а вот под грудью было очень неприятно… и заживало хуже… я ты решил себе что-то набить? — если честно, то даже представить себе не могла, что Тэ захочет татуировку, а тем более не могла представить на его теле чернильные узоры. — Да, хочу… — улыбка сменяется смущением. — Если не секрет, то что? — Бабочку. — Бабочка? — бровь сама собой изогнулась. — Почему? — Для меня это очень много значит. Бабочки — это лёгкие и воздушные создания — эйфория, это первое слово, которое ассоциируется с бабочкой. Вторая ассоциация — ты. Мирэ, ты самый сильный человек, которого я только знал, ты прошла через самый настоящий ад, но добилась своей заветной мечты. Плевать, что думают другие, но для меня Фантомная бабочка пример для подражания — мой герой. — Тэхен должно быть действительно много об этом думал. Но я бы не назвала себя героем… скорее — антигерой.🦋🦋🦋
Настал тот день, когда Джонхена судили за все его злодеяния. Впервые я была на суде, собственными глазами видела этого ублюдка за решёткой, в тюремной форме. Но увы, я не чувствовала облегчения, не стало дышать легче. Раньше я думала, что этот день сделает меня более счастливой, если так можно сказать — даст надежду на лучшее. Но вместо этого бесконечное разочарование и пустота… Я смотрела в испуганные глаза Чон Джонхена, который боялся даже смотреть в мою сторону. Его бросили, ни отец, ни брат, ни мать… никто не пришел в суд. Брошенный всеми на растерзание закону. Всего десять лет… не так много, но мне уже горячо плевать на его судьбу. Я уже разрушила его жизнь, парень больше никогда не сможет заняться бизнесом, у него больше нет семьи, нет дома. Вся его уверенность в себе куда-то испарилась. Больше не было того наглого Джонхена, который был уверен, что сможет поставить весь мир на колени. Я убила в нем все, чем он так дорожит, все что было для него так важно. Рушить… наверное, это все что я могу… — Я сделал большую ошибку связавшись с тобой. Позволив Чонгуку общаться с тобой я тоже промахнулся. Я недооценил Фантомную бабочку… — это были последние слова Джонхена, когда его уволили из зала суда. Он совсем погас…🦋🦋🦋
— Знаешь, мне совсем не хочется возвращаться в Пусан. А знаешь почему? — Юнги стоит напротив меня и улыбается. Подходит к столику, где стоит стакан с водой, делает большой глоток. — Хочу покончить со всем, что было! Я разговаривал с Чонгуком, он сказал, что теперь будет заканчивать учебный год в Сеуле, его семья переехала сюда раньше, чем планировала. Так что я не буду тут одинок, к меня будет верный друг и моя сестра… Мирэ, только подумай, тут намного больше возможностей, жизнь продолжается и мы должны жить тоже. В мире столько прекрасного и все это ждет нас с тобой. Я могу поступить на бюджет в университет и работать, тоже самое можешь сделать и ты. — удивительно, но в этих словах, я узнавала мысли Чонгука. Могу предположить, что именно он и навязал брату эту идею. — Ведь я помню, как ты хотела учиться дальше, добиться больших успехов и в конечном итоге открыть свой бизнес. Тут — в Сеуле, мы можем с тобой это сделать. Никто не говорит, что это так просто, но ведь, нас уже ничем не испугать, жизнь нас потерпела. Нам нечего бояться, нечего терять… так почему не рискнуть? — Воодушевляющая речь… Давай так… в Пусане к меня есть еще незаконченные дела. Мне надо со всем этим разобраться. Как только все это разгребу, то обязательно приеду сюда и начну новую жизнь… — на самом деле не хочется никакой новой жизни… ничего уже не хочется. Я совсем перегорела к жизни… я много чего хотела, но теперь мне ничего не нужно. Юнги ходит на своих ногах, медленно и неуверенно, но у него все впереди, а у меня все позади… — Хорошо, я буду тебя ждать. Мирэ…. — Да? — Помнишь Джессику? — щеки брата стали красными, он смущается, кажется, я знаю к чему ведётся этот разговор… — Да, твоя медсестра, она помогает тебе с реабилитацией. — Именно… и знаешь, мне кажется, что у нас что-то получится. Мы любим друг друга… она приняла меня таким какой я есть, поддерживает и всегда рядом… она мне нравится — я люблю ее. — Это прекрасно. Мой брат нашёл свою вторую половинку, она хоть знает об этом, ты признался ей? — Да, у нас все взаимно. Я никогда не думал, что меня кто-то сможет полюбить. В ней уверен как ни к ком другом, она была тогда, когда я был совершенно беспомощным, тем более я точно могу сказать, что она любит меня не из-за денег! — я вижу, как счастлив Юнги, когда говорит и думает о Джессике. Это прекрасно, что хоть кто-то счастлив в нашей семье, что мой брат счастлив сейчас, в это мгновение, он самый счастливый человек на свете и это должно делать меня счастливой… должно… но не делает… — Мой брат вырос! — А что у тебя за дела в Пусане, просто собери вещи и вали от туда, там нам уже нечего делать, там старая жизнь, которую мы не просто должны, а обязаны отпустить! Тем более это должна сделать ты, ведь помнишь свое обещание, которое тогда дала мне? — умеет надавить на больное. — Думаешь, что тут меня ждут с распростёртыми руками? — Мирэ, ты моя сестра или нет? Ты же всегда топила за лучшее будущее, а теперь назад пятками, с чего это вдруг? — Юнги мило морщит нос и пристально смотрит на меня. Хочет узнать, что сейчас творится в моей голове, но при всем желании я просто не могу ему все это дерьмо выложить. — Жизненные приоритеты и цели с возрастом меняются. Я помню про свое обещание и я его выполню, но на данный момент, я не могу просто так взять и сорваться с места, так не делается. У меня правда есть важные недоделанные дела, и я не могу их вот так бросить. Хорошо? — изо всех сил старалась звучать как можно убедительнее. — Хорошо, я верю тебе, я всегда тебе верю и ты никогда меня еще не обманывала… — Юнги делает подозрительную паузу, замечаю перемены в его взгляде, это непроизвольно начинает напрягать. — Вы ведь с Чонгуком больше не общаетесь? — эти слова подобны выстрелу в сердце. — Нет… — Все из-за твоего занятия, ведь так? — Так, но разве это имеет сейчас значение? — внутри начинает что-то скрежетать, сердце сжимается и кажется, что сейчас заплачу, но вот слез уже не осталось, только что-то глубоко в душе кричит… — Не знаю, как для тебя, но для меня имеет огромное значение твое счастье! — Юнги, я счастлива, посмотри, ты ходишь, твоя жизнь налаживается, а Тэ, ты видел, как он сейчас счастлив, а Хосок… — он не дает меня договорить… — А что насчёт тебя? А что я… разве это имеет значение, мои родные и близкие люди счастливы, так что все остальное не имеет никакого значения. — Скажи, разве тебе не важно, чтобы и в твоей жизни были приятные перемены, нельзя постоянно радоваться за других и забывать про себя… это неправильно! Ты ведь любишь его? Любишь до сих пор… и не пробуй мне врать, я это вижу, ты любишь его, как никого другого… — Здорова! Слышал, у тебя с каждым днем дела все лу… — в дверях палаты стоит Чон. Закрываю глаза, делаю медленный вдох, остатки сил в кулак… — Ладно, я пойду, общайтесь. — к горлу подступает ком. — Я выполню свое обещание, просто верь мне… тогда я буду счастлива… — Мирэ… Стоило выйти из палаты, как тело пронзает боль, хочется кричать… мне не становится легче, я не могу забыть, не могу отпустить, эта рана всегда будет кровоточащей. Стоя за дверью, я слышу их голоса, хочется еще немного послушать голос Чонгука, хочется узнать, как у него дела, хорошо ли учится, а как кушает, как он живёт, надеюсь лучше, чем я… надеюсь, он забыл… хотя мое предательство нельзя забыть, нельзя простить. — Гук, я может не в свое дело лезу, но все же… — Что? — я слышу настороженный голос Чонгука. — Ты ведь больше не с моей сестрой, вы даже не общаетесь… и скажем так, каждый из нас знает причину всему этому… — Давай лучше не будем начинать эту тему. — Ты можешь, мне ничего не говорить, но просто выслушай меня всего один чертов раз. Я не хочу сейчас оправдывать Мирэ, то чем она занимается ужасно, я никогда этого не одобрял, и то как у вас все вышло тоже ужасно. Конечно, я не знаю подробностей, но не думаю что вы просто так перестали общаться и избегаете встреч. Знаешь, Мирэ… она на самом деле невероятно сильный человек… когда родители от меня отказались, то ей пришлось забрать меня к себе. У нас не было денег, нам никто не помогал, а лекарства стоили очень дорого. Мы с сестрой голодали, но она всегда старалась отдать мне свою порцию. Я так сильно ненавидел свою жизнь, что пытался покончить с собой… — Хен… — Не перебивай! В один день, я закрылся в ванной, взял лезвие и начал вскрывать вены, начал глотать таблетки, все что были… Мирэ — хрупкая девушка выломала дверь, вызывала у меня рвоту, забинтовала мне руки. Весь остаток дня я провел в постели, в тот день она не проронила при мне ни одной слезинки, выслушала все мое нытье, и сказала мне только одну вещь «Ты все что у меня есть, если не станет тебя — не станет меня». Но ночью, я проснулся от рыданий за стеной… Она плакала, впервые в жизни я слышал, чтобы так плакали. Я понял, что так нельзя… Денег становилось все меньше и меньше… а мне все хуже и хуже. Мирэ пошла на подработки, днем и ночью, она не знала, что такое отдых. Я был бесполезен, тащил на дно. Из-за меня мы переехали туда, где сейчас живем. Я не знал, кем она на самом деле работает… Сестра говорила, что теперь она официантка в ночную смену. Я верил… Меня беспокоило, то что ее одногрупницы с ней так жестоко обращались. Знаешь, что они с ней делали? — брат сделал паузу, по дрожащему голосу, я поняла, что он плачет. — Она возвращалась домой вся в синяках, сбитые колени, губы в кровь, опухший нос, ссадины по всему телу. Они узнали, чем она занимается и решили ее за это унижать и избивать. Один раз я заметил на ее теле ожоги, думаю, они гасили о ее руки бычки сигарет. Она мне не жаловалась и только каждый раз звонко смеялась придумывая находу очередную лживую историю, как она подралась, никогда, моя сестра не хотела показывать, как ей больно, улыбалась сквозь слезы. А утром, после ее ночных смен… я снова слышал как она плачет… Знаешь, как больно осознавать, что я ничего не могу с этим сделать. Я не мог за нее заступиться и был слишком труслив, чтобы зайти в комнату и хорошенько ее обнять. И все это происходило только по моей вине. У нее должно было быть блестящее будущее… Я узнал, кем она работает и понимал, что все это только из-за меня. Знаешь, она мечтала о совершенно другой жизни, в Мирэ столько амбиций, она очень умная… я пытался с ней говорить на эту тему, но каждый раз мы только ругались и ничего хорошего из этого не выходило. Сестра всегда старалась сделать жизнь каждого из нас лучше… Джин — безнадежный наркоман… но даже в нем она видела надежду на лучшее. Все его ломки она была рядом, выхаживала и поддерживала, она заботилась о каждом из нас и всегда забывала о себе, температура под сорок, но она продолжает делать вид, что все хорошо, готовит завтрак и строит грандиознае планы. Такой она старалась быть... Каждый год она ходит на могилу родителей. Всегда говорит, что приходит, чтобы рассказать надгробиям, что нам хорошо живётся без них… но я то знаю, я был там и видел, что на самом деле она плачет, кричит о том, что устала, винит родителей… Мирэ плачет от безысходности. Я знаю, что она скучает по старым временам, когда мы были счастливы, были полноценной семьем, когда нас любили...Никогда не говорил ей, что почти каждый год я тоже бывал на кладбище. Когда я узнал, о том что вы вместе — я был счастлив. Она светилась от счастья после встреч с тобой. Никогда в жизни я не видел более искренних чувств. Для нее ты, Чон Чонгук, был эталоном совершенства. Когда ты писал ей она загорелась от счастья. А ночами горько плакала. Ты был единственным ее счастьем в этой жизни. Она всегда страдает… ты не должен ее ненавидеть, ты должен ненавидеть меня, ведь именно из-за меня, Мирэ является тем кем она есть. Я разрушил все ее мечты. Чувак, просто знай, она чертовски тебя любит и сильно страдает без тебя. Сейчас она сломлена, хоть и пытается скрыть это. Сломлена бесконечной чередой потерь. И ее главная потеря — ТЫ! Ты не обязан ее прощать, бежать за ней и как бывает в фильмах- больше никогда не отпускать. Но пойми одну вещь - Мин Мирэ никогда не хотела делать тебе больно, ее чувства самые искренние. Не хотелось слышать ответы Чонгука, вся в слезах, выбежала из больницы, первое такси и на поезд, в Пусан… бежать и только бежать… не оглядываться, не думать, просто бежать как можно дальше.