Мудрый человек однажды сказал: «Семья общей кровью не заканчивается». Но и не начинается. Семье дорог ты сам, а не то, что ты для неё делаешь. Семья всегда рядом, когда хорошо, плохо, всё время. Они помогают тебе даже когда это больно. Вот это семья!
И кажется каждый из этих ребят, смог обрести эту семью. — Пора! — произносит Палермо и незамедлительно сел в грузовик, как и остальные. — Дай мне свою руку, — с улыбкой проговаривает Берлин, садясь рядом и обвивая пальцы жены своими. — Мне страшно, — тихо, совсем тихо говорит Афина. — Страх, это неотъемлемая часть нашей сущности. Возьми свой страх за руку и иди, несмотря ни на что, — он нежно обнимает девушку за плечи и прижав к себе, целует в макушку, — а я буду идти рядом, словно Марк Антоний, который столь сильно влюблен в Клеопатру, — сладко шепчет Андрес. — Ты меня сейчас сравнил с жестокой правительницей, которая решала проблемы сексом? Даже думать об этом не смей, — усмехается Маркиза, как всегда следуя своей логике. Ведь она услышала лишь то, что ее сравнили с Клеопатрой, а не то, что Марк Антоний умер за свою любовь к ней. Или же она все-таки поняла это? — Ты всегда слышишь только одно, — ухмыляется Берлин и заметив взгляд Палермо, встает и надевает маску, а после и шлем. — Господа, да начнется представление! — улыбается он и выходя из грузовика вместе с Палермо и Найроби, уверенно направляется в сторону Банка, где их уже ждали недовольные лица солдат.O partigiano, portami via O bella, ciao! bella, ciao! bella, ciao, ciao, ciao! O partigiano, portami via Ché mi sento di morir
Страх. Адреналин. Интерес. И снова Страх. Эти эмоции сливались воедино, сообщая, что назад пути уже нет. И вот Берлин, Найроби Палермо уже отдают честь командиру, что неохотно отдает приказ пропустить машину. Улыбка Берлина, которую он послал командиру казалась безобидной, но значение ее было плачевным: « Идиот, ты сам дал нам пропуск, теперь терпи последствия. » И вот Палермо собирает всех в зале, а Токио и Найроби направились за главной добычей. Денвер и Рио наконец-то вошли и можно было спокойно закрывать двери за первой группой потенциальных заложников. Как же не повезло группе под номером 2. Все шло идеально, не было никаких нарушений…кроме одного. Найроби и Токио не справились. Но Палермо зря времени не терял. Команда окружила телохранителя и у него практически не было выхода. — Крысы, опустили оружие! — кричит Мартин, целясь в голову идиотов, — позвольте представиться. Меня зовут Палермо и лучше бы вам сдаться нам по-хорошему, никому не нужны трупы, — — Я бы посоветовал вам прислушаться к моему другу. Будь хорошим мальчиком Гандия…киллер, которого я нанял для твоей изумительной женушки, ждёт моего звонка. Ты же не хочешь, чтобы такая красота пропала? — усмехается Берлин и прикусывая нижнюю губу, беззаботно прислоняется к колонне, складывая руки на груди и поднеся палец к подбородку, — я даже без оружия, будь джентльменом и сними с прицела милых дам, — ирония в голосе будто отравляет разум Гандии и он выполняет просьбу, но не успевает одуматься, как подскакивает Денвер и ударяет его рукояткой оружия. — Вашу ж мать! Какую хрень вы устроили? Как можно было упустить управляющего? — не с держав давления, кричит Денвер, явно удивленный тем, что девушки с его стороны повели себя безответственно. — Успокойся, истеричка! Это тебе не заложники, его охраняют лучшие из лучших убийц! Нельзя было исключать и то, что они могли упустить Управляющего! Главное, что мы смогли все уладить вовремя, — парирует Палермо, на повышенном тоне отстаивая честь Найроби и Токио, хотя скорее по большей части честь своей девушки. Найроби же просто улыбнулась Палермо и кивнув, направилась переодеваться, ибо бронежилет явно сжимал ее грудь, о чем она сказала уже раз пятьдесят, пока они ехали в этот Банк. — Прими успокоительное, — с сарказмом проговаривает Токио и направляется в кабинет, толкая в плечо Денвера, который попросту переживал из-за плана. В зале были собраны около сотни человек… Хельсинки, Осло и Денвер присматривали за ними, пока остальные готовились. На лестнице стояли двое статных мужчин, один из которых поднялся и улыбнувшись, осмотрел всех. — Сеньоры и Сеньориты, меня зовут Палермо и у меня для вас две новости: хорошая и плохая. Плохая заключается в том, что банк Испании подвергся ограблению, — с улыбкой произносит он, снимая с себя куртку и одев красный капюшон, усмехается, — а хорошая новость… Мы те, кто его атаковали, — смеется психопат, наблюдая за ними, как за муравьями, что пытаются поскорее скрыться, однако путь им перекрывают Хельсинки и Осло, заставляя идти назад. По истечении пары минут все уже стоят с повязками на глазах, сдерживая страх. Они начинают бояться еще больше, когда слышат чьи-то шаги. Девица облаченая в красный костюм, поднимается по лестнице и остановившись посреди пути, оборачивается к «зрителям». — Дамы и господа! Мы покажем вам традиционное шоу Дикого Запада, вы о нем наслышаны. Оно называется «ограбление». Сохраняйте спокойствие и все пройдет хорошо! — громко и уверено произносит девица, — меня зовут Афина, и я здесь главная. А потому заверяю вас, что ни позволю никому тронуть вас или причинить вам боль. Я даю вам слово, что никто не пострадает и каждый из вас будет в безопасности… Взамен, я прошу лишь вашего послушания, — уверенный тон, явно внушающий доверия, ни разу не дрогнул, хотя она сильно волновалась, — пока я являюсь здесь ответственной абсолютно за все, вас никто не тронет…если конечно же вы не начнёте думать, что сможете справиться с нами и захотите стать героем. Безусловно вы им станете, но будете уже мертвым героем. А я не думаю, что вы хотите вот так умереть… Посему, сейчас Денвер пройдëтся по всем рядам и заберёт телефоны. Я искренне надеюсь, что вы не проявите агрессии в нашу сторону, ведь пока вы здесь…я вершитель ваших судеб. — спокойно договаривает Маркиза и приказывает всем сорвать повязки, а после передает командование заложниками Найроби, сама же она, сдерживая дрожь быстро направляется на верх. Но она успела уловить взгляд Берлина, который был полон гордости…ведь у них черт возьми получилось схватить самый безопасный банк Испании! Черт возьми! Они смогли это сделать! — Найроби! — окликает ее Берлин и взяв за руку, тихо шепчет, — возьми людей и отправляйся вниз, у нас мало времени, — улыбается мужчина, а после замечает миловидную девушку, которая явно была на грани истерики. Быстро переключив внимание с Найроби на заложницу, Андрес довольно улыбается и подходит к ней, беря ту за руки — Тс-с-с, не стоит бояться сеньорита, разве человек с такими глазами может причинить вам боль? — заботливо спрашивает он, проведя ладонью по светлым волосам и останавливая руку на щеке. — Не…н…нет, — выдавливает из себя Лукреция, избегая взгляда грабителя, но не противясь его ласкам. Она так сильно боялась сейчас, но уже была морально готова, главное, что она выживет. Но ведь этот мерзавец рассчитывал, что она начнет чувствовать приближения осквернения собственной чести и чем дольше она будет ждать, тем скорее захочет приблизить этот момент. Но ее спасает женский уже знакомый голос, которому она искренне рада. — Берлин! — холодно кричит Маркиза и стремительно подходит к ним, одëргивая руку мужчины и загораживая девушку, — Найроби тебя искала, ей нужен твой талант убеждения, — выдавливает из себя улыбку она, не показывая недовольство среди заложников, дабы не задеть эго Андреса. Де Фонойоса наигранно грустно вздыхает и целуя руку Лукреции, улыбается Афине и стремительно покидает дам, бросая на прощание, — Уверен, потом мы продолжим нашу занимательную беседу, — — Разумеется продолжите, — мило улыбается Маркиза и как только Берлин исчезает из ее поля зрения, она поворачивается к девушке, кладя ладони на ее щеки, — тише-тише. Дыши, ладно? Вдох-выдох, вот так, — Афина вдыхает и выдыхает, показывая юной девочке пример, — все хорошо, не волнуйся, ладно? Я прослежу за тем, чтобы тебя никто не тронул, — с заботой произносит она и погладив Лу по щеке, просит ее стать обратно в ряд.