Монастырь. 3 месяца до ограбления. Пятница
— Ну нет! Ты не будешь главным, в предыдущий раз ты чуть не убил Рио и Стокгольм! — выходя на террасу, кричит Токио, не заметив Маркизу, которая что-то изучала за ноутбуком, — давай устроим голосование! — отчаянно требует девушка. — Токио, я безусловно очень скучал по тебе и сейчас рад, что наше общение улучшилось, но давай-ка сократим нашу беседу. Я отвечу лаконично…меня назначил Профессор, потому будь добра следуй его приказу, — фальшиво бархатно улыбается Берлин и только он касается черных, коротких волос, как девушка одергивает его руку и приближается слишком близко. — Значит я могу быть со-капитаном! — уж что-что, а стоять до конца Токио умела.Упертая девочка, которая редко кому проигрывает, ведь гордость и злость постоянно одерживают вверх над ней. — Открою тебе секрет, я и есть со-капитан, а глава нашей операции сидит прямо перед тобой, увлеченно что-то печатая, — улыбка постепенно превращается в дьявольскую улыбку, заставляя Токио разозлиться сильнее и на этот раз переключить свою злость в сторону Афины. — Профессор серьезно назначил тебя? Да ты тут от силы пару недель, так почему же он назначил тебя? Берлин слово замолвил? Так хороша в постели? Может устроим тройничок, проверим кто лучше? — ядовито цедит Токио, заставляя Маркизу отложить ноутбук и встать напротив оппонента. — Даже твоя реакция показывает, что С…Профессор сделал правильный выбор. А знаешь почему? — на это раз усмехается Маркиза, вплотную становясь с психопаткой, — первое: ты не сдержанна, раздражительна и совершенно не умеешь держать себя под контролем. Как солдат, ты просто идеал, но как глава операции? Нет. Второе: ты эгоцентричная особа, думающая лишь о себе. В случае если что-то пойдет не так, ты не сможешь проявить терпение и хладнокровие, ты не умеешь мыслить здраво. И ты всех нас погубишь, если будешь напрашиваться на эту должность. И ты уж точно не действуешь плану, ведь для тебя все игра! — на полном серьезе, весьма сдержанно произносит темноволосая и беря ноутбук, направляется в свою комнату, обходя Токио и смиряя Андреса, что стоял рядом, грозным взглядом. — Ух, как жестко, — ухмыляется довольно Де Фонойоса и подойдя к соратнице, гладит по плечам и целуя в щеку, тихо шепчет, — она сказала то, что думают все. Ты нас погубишь, Токио. Сделай одолжение, избавь нас от такой угрозы, — сладкая улыбка появляется на лице мерзавца. Он медленно уходит, а его вальяжная походка, полностью выводит из себя Селину. Берлин прямым текстом намекнул девушке, что она обуза и лучше ей покончить с собой. Жестоко сеньор де Фонойоса! Вот только Токио восприняла его слова иначе.Благодаря его словам, она станет сильнее и таки заберет себе этот пост.42 час ограбления
Токио с трудом открывает глаза и моментально осматривается. — Ублюдок! Где я! Что ты сделал с Найроби! Ублюдок! — словно дикая львица кричит она и яро пытается выскользнуть из цепей, которыми была связана. — Успокойся! Твоя подруга пока что жива.Пока что! — потуже затягивает цепи солдат, а после присаживается на против и судорожно проводит окровавленной рукой по густым волосам, — ты давно спала? Ела? — спокойно спрашивает он, изучая ее лицо. — Два дня назад спала и ела, — с подозрением отвечает она и понимает, что понравилась этому негодяю. И тут в голове созревает план, отчего она подается навстречу касаниям будто кошка. — Ты красивая…зачем тебе все это? — он не позволительно близко прикасается к губам, но она отводит лицо и усмехается. — А зачем тебе связывать меня? Если бы я хотела твоей смерти, то давно убила бы. Я хочу узнать тебя поближе, но со связанными руками это не так легко, — ее голос полон нежности, ласкал слух убийцы, но доверять ей он не спешил, а потому мужчина улыбается в ответ и снарядившись, открывает дверь. — Пойду попрощаюсь с твоей подружкой, —***
«Семейная жизнь без садомазохизма слишком скучна» Скорее всего именно этой цитатой руководствовался господин де Фонойосса, когда брал свою жену силой. Доверие, страсть и щепотка мазохизма, вот вам рецепт идеальной семейной жизни. Но сейчас Афина была раздавлена эмоционально, ведь любовь всей ее жизни не опроверг ее слова о том, что Палермо стоит на ступень выше, среди цепи важных людей для Берлина. Она молчит и не молвит ни слова, а он кажется осознает, что грубость была лишней. Но внезапно для самой себя, девушка целует в уголок губ мужчину, чем объявляет перемирие и перебирая ногами, ступает к Стокгольм, что часа два уже не спускала глаз с заложников. Походка Афины приобретает уверенность, как только она спускается с лестницы, одаривая каждого улыбкой. Стокгольм, заметив растрепанный вид, слабо улыбнулась и подойдя к девушке, похлопала по плечу, но не успела ничего сказать. — Иди поспи, я сама здесь справлюсь, хорошо? — уголки пухлых губ изгибаются в благодарной улыбке и как только белокурый ангел уходит, темноволосая проводит руками по лицу, задерживая их, оседая на ступеньку и кладя оружие рядом, — мне жаль, что приходится держать вас здесь. Поверьте, я сама не в восторге…но вы молодцы. Вы придерживаетесь наших правил, что очень радует…но наверно вы вымотаны, верно? Как и я… — голос пропитанный усталостью и опущенные глаза, кажется начинают вызывать жалость заложников, ведь даже они, будучи схваченными, понимали, что это слишком тяжело, но были и те, кто решил, что это хороший шанс. Афина опустила свою голову и закрыла глаза рукой, а значит не заметит, если кто-то подкрадётся и выхватит пистолет, так полагал новоиспеченный герой Патрик. Не слушая свою девушку, что молила его сесть, он весьма тихо и размеренно подкрадывается к девушке, которая кажется и не заметила движения в толпе. И вот, сейчас их план должен пойти к чертям, но издевательские смешки прерывают тишину. Пистолет, что лежал на красном ковре секунду назад, уже был в руке девушки, и направлен он был на парня, что заметно напрягся. — Я изливаю душу, а ты так подло поступаешь? Ай-ай-ай, — слова, пропитанные злобой и сарказмом, режут слух несчастному парню. Она медленно поднимается и ударяет рукояткой парня, от чего тот словно шкаф падает на холодный пол, — господа, я психолог и прекрасно знаю ваши мысли. У этого человека сработал защитный рефлекс и желание умереть, что ж я легко могу воплотить его желания в жизнь! — крик грабителя отдается эхом, пугая каждого еще сильнее. Она замечает это и истерически смеётся, почесывая затылок пистолетом, — мне не доставит труда убить вас. Почему, спросите вы? Потому что мои люди мне куда важнее и если придется избавиться от вас, я это сделаю! А сейчас сидим и не двигаемся, если не желаете, чтобы я заполнила ваши головы свинцом! — некогда нежный голос, перерастает в крик с хрипотой. Маркиза вновь возвращается к лестнице и садится на прежнее место, но теперь она внимательно смотрит за каждым. Контрольный звонок…первый…второй…третий… — Да, — коротко произносит Берлин, поедая яблоко. — Я нашел бункер, он в стене между кабинетом управляющего, рядом с ванной комнатой. Берлин, будьте осторожны. Он нужен нам живым! Он должен выжить, — явно нервничая просит Профессор и повторяет эту фразу несколько раз, надеясь, что брат услышал его. — Хорошо, друг мой. Вам нужно успокоиться. Рядом с вами прекрасная леди, думаю у вас есть время поразвлечься друг с другом, — улыбается он и смотря в камеру, посылает воздушный поцелуй. — Берлин! — смутившись гаркает мужчина и тут же отключается, замечая улыбку Ракель. От одной ее улыбки, он невольно улыбается сам и неуверенно приблизившись, нежно целует. Кажется, он все же прислушался к совету Андреса. — Палермо! Денвер! Рио! — громко, отчетливо кричит мужчина со штурмовой винтовкой в руках. Остановившись посреди лестницы, де Фонойоса лучезарно улыбается, подмигивая Лукреции. — Что происходит? — насторожившись, Афина молниеносно поднимается по лестнице и оказавшись рядом, вопросительно смотрит. — Профессор нашел бункер, — с гордостью сообщает Берлин и улыбнувшись подошедшему Палермо, заряжает винтовку и ведет свое «войско» в пещеру врага, который оказался проворливым и уже надвигался к слабой жертве по вентиляции. И пока Афина продолжила следить за заложниками, а Берлин уже «рыл» путь к бункеру, Найроби была беззащитна, ибо каждый был занят, да и никто и не думал, что Гандия нападет на нее. Даже у такого монстра должны были быть принципы, ибо он являлся бывшим солдатом. А как известно, раненных они не трогают, упавших не бьют. Как то так кажется. «Нельзя недооценивать даже слабого врага. Даже слабое пламя может поджечь лес» Чанакья Пандит. Удивительный индийский философов оказался прав в данном высказывании. Эта команда недооценила своего врага уже во второй раз и за это придется поплатиться. — Не понимаю я, что между нами происходит. Мы не можем нормально поговорить, Моника почти всегда начинает нести хрень про то, что я не верю в нее. А я всего лишь хочу ее защитить, — бубнит Денвер, осматривая Берлина и Рио, внимательно слушающих его и Палермо, которого явно раздражал этот разговор. — Она сама за себя постоит.Если ты не забыл, она помогла нам отстреливаться, — усмехается Рио, прислонившись к стене и держа винтовку перед собой. — Хватит уже! Это не то, то не се. Тебе просто нужно быть мужиком, так что возьми свои яйца в кулак и скажи, что ты к ней чувствуешь уже, иначе я выстрелю тебе в бошку, а Монике скажу, что это Гандия, — сквозь зубы цедит Мартин, поторапливая Хельсинки. Но работа только остановилась, поскольку все засмеялись. — Какого? — камера, которую ребята вставили, дабы осмотреть помещение показывало, что их главной рыбки не было. Разрушив дверь, Палермо с недовольством заходит и ударяет кулаком о стену, — да твою же мать! Где он? — раздраженно спрашивает мужчина у девушки, что мысленно послала его нахер. — Я в порядке, спасибо, что спросил. И да, я не ранена. Но зачем я вам это говорю, вам же похуй! Может поможете мне, джентльмены? — явно уставшая и злая Токио, не собиралась церемониться и обниматься с друзьями, но она была чертовски рада видеть их сейчас, — подождите, где Найроби? — заглянув в глаза Рио, который освобождал ее из оков, спрашивает Селина. — С ней все в порядке, не переживай, — как только цепи падают на пол, Анибаль заключает в объятия темноволосую, целуя в губы. И если мальчик надеялся на нежный, долгий поцелуй, то Токио украдкой целует его и хватая его оружие, убегает. — Этот ублюдок хочет убить Найроби! — на выходе кричит девушка, молясь богу, чтобы с подругой все было хорошо. Остальная часть команды ринулась за ней, в надежде на собственное везение. Они не могут сейчас вот так вот облажаться, они не готовы потерять одного из своих. И кто же знал, что чувствуя опасность для себя, Найроби очнулась, но не успела она открыть глаза, как увидела перед собой этого монстра. У нее не было сил даже закричать, но она бы это все равно не сделала, слишком глупо для нее. — Ублюдок! — тихо шепчет темноволосая, нахально улыбаясь даже в таком положении. — Зря ты очнулась, ведь теперь умрешь в муках! — сквозь зубы цедит мужчина и хватая девушку за волосы, заставляет подняться с койки. Сейчас Найроби становится щитом для Гандии, его единственным шансом выбраться живым. Глупец сам загнал себя в угол, ведь он так скучал по перестрелкам, смертям и страху. Благодаря идеальному слуху, он слышит, что чьи-то шаги, но не спешит открывать дверь и пускать сюда своих ангелов смерти. Он покажет, что с девкой все в порядке, но другим, садистским способом. С помощью свинца проделав в двери дыру, он выставляет голову жертвы, от чего она невольно вскрикивает. Мало того, что занозы впивались в шею и лицо, так еще этот гад ударил ее по швам. Логично, что они разошлись. И в конце, дабы показать, что будет с ней, если кто-то не выполнит приказа Гандии, он простреливает ей руку. — Ваша подруга жива, пока что! — громко кричит мужчина, прислушиваясь к шуму в вентиляции. Токио, Берлин и Палермо прибегают первыми, но они не успели…вместо этого, они увидели ужасную картину. Найроби, а точнее лишь ее голову. От неожиданности, Токио закрыла рот рукой, наполняясь ненавистью, как и Палермо, что уже двинулся вперед, дабы вырвать руки этой твари, но Берлин остановил его. Хельсинки и Осло также ужаснулись кровавой, жестокой картине. Афина же, только пришедшая, не удержала слез. Прикрыв глаза рукой, она подошла к Найроби и погладила по щеке. — Нас больше! И клянусь, если ты посмеешь убить ее, я лично разрежу тебя на куски! Лучше выйди по-хорошему, Гандия! — с перерывами произносит девушка, в глазах которой была слепая ярость. — У нас есть два пути, господа. 1: Вы отходите к противоположной стене, моя заложница это подтверждает, я выхожу и отпускаю ее. 2: Вы отказываетесь от первого плана и врываетесь, но не забывайте, что у меня два пистолета и смогу увести с собой не только эту девку, но и кого-то еще, — гад специально надавливает на рану Агаты, заставляя ее кричать от боли, дабы ускорить процесс переговоров. — Хорошо…хорошо, хорошо! Не трогай ее, мы согласны! — нервно кричит девушка и целуя несчастную в щеку, отходит и смотрит на каждого, приказывая им отойти. Каждый неохотно соглашается, ведь у них есть секретное оружие. Рио и Денвер, что прячутся там же, где Гандия пару минут назад. — Мне кажется, что с вами не все члены команды! — мужчина поднимает оружие и стреляет по потолку, — ваши крысы тоже должны спуститься! Иначе я убью ее! Поторопитесь, у нашей милой больной разошлись швы, — улыбаясь, цедит каждое слово он и вновь надавливает на рану в руке. — Рио! Денвер! Спускайтесь! — холодно и спокойно приказывает Андрес, стоя рядом с другом и удерживая его. Маркиза же стояла рядом с девушкой, пока парни не вернулись. Рио сразу подошел к противоположной стене, а Денвер сдерживая себя, провел рукой по подбородку раненной. — Я не дам тебе умереть, — сквозь слезы улыбается он, а после поднимает глаза вверх, — мы здесь, сукин сын! — У многих попросту не было сил держаться. Страх, что они могут потерять Найроби охватывал их с головой, мешая здраво мыслить и кажется лишь Берлин сохранял хладнокровие. В конце концов, без жертв не обойтись. Когда голова исчезает из поля зрения и дверь открывается, напряжение растёт, но оружия опущены, а взгляды прикованы к несчастной, что уже была на грани потери сознания. — Господи, — тихо шепчет Афина, стоя впереди, — отпусти ее! Гандия, мы договорились, черт возьми! — срывается на крик девушка, но заметив взгляд убийцы, сразу понижает тон, — пожалуйста…ты уйдешь отсюда живым, даю слово, они тебя не тронут…отпусти ее… — — Отпущу…конечно, отпущу, — доброжелательно улыбается мужчина и направляется вместе с девкой в холл, — потанцуем, милая? — шепчет на ухо Гандия и переступает с ноги на ногу, заставляя девушку повторять те же движения, тем самым причиняя неимоверную боль. Но вот все внимательно следят за ним, не спуская глаза и наконец…он отпускает ее. Найроби, медленно перебирает ногами, но все же идет к ним и в этот момент Маркиза стреляет в его ногу…раз…два…три… Его задели две пули и он стреляет в ответ, но Афина вовремя выбивает из его рук пистолет и простреливает правую руку, — Ублюдок! Урод! Сволочь! Я убью тебя! Убью! Она ранена! Она бы…она бы не смогла тягаться с тобой! А ты так издевался над ней! — дева уже не контролировала себя и пока Рио бежал за хирургом, а остальные присматривали за Найроби, темноволосая пинала раненного ублюдка прямо в ногу, куда она и выстрелила, пока Берлин не оттащил ее. — Он нужен нам живым, Афина! — громко произносит мужчина и пытается угомонить девушку, но она отчаянно вырывалась. — Сволочь! Я убью тебя! Убью! Убью! — яростно кричала она и лишь сейчас заметив подругу, она успокаивается и оседает рядом, гладя ту по ноге, — На… На… Най… Найроби…все будет хорошо…прости меня…прости… — полностью раздавленная и сломанная Маркиза, которая не была готова к этому ограблению. Но все же решилась на этот шаг. Она хотела ощутить адреналин и вот…что из этого вышло. Селина же решительно обнимает девушку, крепко прижимая к себе.