***
— Однако, все снова идет не так, как мы запланировали, — с сарказмом произносит Берлин, попивая янтарную жидкость. — Это было ожидаемо. В работе, где царит понимание и любовь, профессионализма не достичь, — Палермо чокается с бокалом друга и опираясь подбородком об руку, прикрывает глаз, — пора бы использовать наш план B. Афина никогда не справилась бы с ролью командира, как в принципе и любая женщина. Они слишком импульсивны и глупы. Вместо холодного расчета, они всегда используют чувства и в самый ответственный момент дадут слабину и скроются в норе, — каждое слово пропитано призрением и отвращением, но последующие слова он произносит с блаженством, — женщины созданы для того, чтобы мужчины могли удовлетвориться и зачать потомство, — подлец допивает бокал дорогого двадцатипятилетнего виски и заливается издевательским смехом. — Дорогой друг, план B мог бы быть осуществлен не будь с нами Профессора. А раз он любезно согласился помочь нам, то стоит придерживаться его плана. Покончим со всеми, как только будем прижаты к стене, чего не произойдет, — голос мужчины уверенный и в то же время бархатистый. Он внимательно слушает своего друга, кивая в нужных местах и усмехаясь. Андрес в неком роде разделял мнение Палермо по поводу матриархата, но все же командование Афины по ему мнению было безупречным, не считая некоторых погрешностей, — трудно не согласиться с тобой, но все же они помимо секса, с некоторыми дамами можно и пообщаться. Они весьма умны и коварны. Думаю, если бы Найроби была тупой, ты бы не проводил с ней время. Тебе бы надоел один лишь секс. Все дело в том, что тебе интересно с ней и смотря на других, ты видишь лишь пустых кукол, которые не вызывают у тебя никаких эмоций, — глаза Андреса были внимательно устремлены к другу, который начал нервничать от слов друга, — я знаю тебя уже много-много лет…и лишь Найроби вызывает у тебя такой спектр эмоций, — в заключение своих слов, Берлин допивает виски и небрежно ставит бокал на дубовый стол. Поднимаясь со стола, он вальяжной походкой направляется к двери, — но ты прав. Правительство требует смены главы государства, — тон, которым он это сказал не предвещал ничего хорошего, но Мартин был готов поддержать любое решение Андреса.***
Это горе показало, что самым сильным среди команды оказался Хельсинки. Он решил, что будет горевать, как только вытащит всех отсюда. А остальные же, все еще не могли отойти, причем в основном это была женская часть команды. — Хей…можно? — приоткрывая дверь, с улыбкой спрашивает Стокгольм. Держа в руках поднос с горячим чаем, она ставит его на столик рядом с Маркизой и протягивает чашку, — чай с мелиссой, очень успокаивает, — заботливо проговаривает она и присаживается рядом. — Спасибо, — совсем тихо шепчет Афина и обхватывая руками кружку, кладет голову на плечо светловолосой, — как обстоят дела, — без эмоционально спрашивает она и съеживается калачиком. — Все нормально…они…ждут когда ты сможешь выйти и дать указания, хоть какие-либо…никто не злится и каждый понимает тебя…ты ни в чем…не…не виновата, — Моника покрепче обнимает подругу и целует в лоб. — По моей вине погиб Мирко…не думаю, что я действительно заслужила прощения всех вас…так что передай им, чтобы они выбрали себе другого лидера, я уж точно им не стану, — она отодвигается к другой стороне дивана и прикрывает глаза, — Палермо и Берлин лучше подойдут на эту роль…а теперь, я пожалуй отдохну, — — Маркиза…я… — Моника не может найти нужных слов и лишь обреченно вздыхает. Кивнув в знак согласия, Стокгольм встает с дивана и придерживая оружие, выходит из кабинета. Ей и самой было нелегко, но она старалась держаться. От всех дурных мыслей, она и не заметила, как споткнулась с лестницы. К счастью, ее кто-то подхватил и прижал к себе. — Милая! Куда ты так спешишь? Тебе повезло, что я тебя поймал. Ты же могла упасть и сломать свои хрупкие ручки, или же, что еще хуже…хрустальную шею, — с ухмылкой произносит Берлин, одной рукой придерживая ее за талию, а второй проводя пальцами по шее и ключице. Стокгольм лишь успела вскрикнуть, перед тем, как угодить в лапы Берлина. — Я…я просто задумалась, — рефлекторно тараторит девушка и лишь сейчас заметив касания мужчины, она пытается вырваться, — твои слова похожи на угрозу! — сквозь зубы цедит светловолосая, яростно глядя на «коллегу». — Какая прыткая! — улыбается Андрес и заводит девушку за угол, плотно прижав к стене, — эх…помню, нашу первую встречу…мне она даже показалась интимной, а тебе? — его дыхание обжигает ее кожу, от чего она закрывает глаза и отворачивается от него. На этот знак, он лишь усмехается и выпускает из рук прекрасное создание, — ты кажется куда то шла? — дружелюбно спрашивает Берлин и обворожительно улыбнувшись, спускается лестницы, — впредь будь аккуратнее, я все же переживаю, — с иронией выплевывает слова он. — Ублюдок! — с ненавистью шепчет Моника и поборов дрожь в теле, спускается к заложникам.***
— Я просил тебя вернуть мне дочь и внука без шума! Помочь ей выбраться из глупой затеи! А что сделала ты? А? Ты убила одного из грабителей и теперь благодаря тебе, к ним всем повышенное внимание! В том числе и к твоей сестре! — кричал мужчина, буквально брызгая кровью, — Диана! Не смей разочаровывать меня и играть по собственным правилам! Иначе, богом клянусь, ты пожалеешь о том, что являешься моей дочерью! — таков обычный разговор отца и дочери. Честно говоря, Диана даже носом не повела при подобном разговоре. — Это было сделано для того, чтобы показать этой не благодарной дряни, что от нее ничего не зависит! Сейчас она сломана и будет делать, что ей скажут! Да и к тому же, если их поймают, то каждый сдаст ее! Я как всегда подчищаю за твоей дочуркой! Убираю ненужных свидетелей только чтобы она смогла зажить спокойно! И… — ей не удается договорить, так как короткие гудки прерывают ее, — твою ж! — озлобленно цедит Ди и разбивает смартфон о стену.