– Детка, – осторожно начал Лютик, пока Вьюна грызла ножку наспех приконченного и зажаренного кролика. – А тот знак на твоем боку? Не помнишь, когда он появился?
Та равнодушно покачала головой, от чего венок сполз на бок, а бард выразительно покосился на ведьмака.
Они не рискнули обсуждать это при девчонке – кто знает, какая может последовать реакция. Она на медальон-то отреагировала неадекватно, а тут прямое упоминание о ее проклятии. Но не спросить было нельзя.
Действительно, не помнит? Ни разу не видела? Просто не хочет рассказывать?
Геральт сомневался, что дети в ее возрасте способны что-то утаивать. Но вот как раз Вьюна обычным ребенком и не была.
Она задремала, сморенная воцарившейся духотой, и только тогда Лютик вполголоса решился спросить:
– Видел раньше эти символы?
– Нет, – покачал головой Геральт, торопливо собирая вещи. – А ты?
– Тоже.
– Чему тебя только учили в твоем Оксенфурте? – раздраженно бросил он.
– А тебя – в твоем Каэр Морхене? – в тон ему огрызнулся Лютик.
Они переглянулись и одновременно фыркнули.
– Почему Бытомир не сказал нам про знак? – продолжил бард, убирая лютню в чехол.
– Не видел? – предположил Геральт. – Вряд ли особо рассматривал девчонку, когда понял про проклятие.
– Может быть, – задумчиво отозвался Лютик. – Мы-то случайно заметили.
Он взгромоздил седло на спину Пегасу и принялся возиться с ремешками подпруги. Ведьмак потрепал Плотву по холке, вытащил из гривы несколько веточек и последовал его примеру.
Они собрались быстро. Геральт уже подхватил Вьюну на руки, как вдруг бард потянул его за рукав.
– Ты не против, если она поедет со мной?
Разумеется, он был против. Но, поразмыслив, нехотя кивнул. Их с Лютиком отношения сейчас балансировали на грани шаткого мира, и усугублять их еще одной ссорой было дурной идеей. А в ссоре в случае отказа Геральт почти не сомневался.
Впрочем, не убедись ведьмак лично в работоспособности отвара, поссориться бы пришлось.
– Устанут руки – скажи, – буркнул он, подсаживая девчонку на седло Пегаса.
– Спасибо, – просто сказал Лютик, чуть дольше задерживая его пальцы в своей ладони.
Геральт проследил что Вьюна действительно спит и что бард держит ее крепко. Хмуро набросил на нее край Лютиковой накидки.
– Тронулись.
Плотва двинулась сама, вышагивая на узенькую тропку. Фыркнула и попыталась ускориться, когда ведьмак заставил ее держаться позади Пегаса.
– Ну не злись, девочка, – тихо пробормотал он, поглаживая темную гриву. – Мне так будет спокойнее.
Она снова фыркнула, но упрямиться больше не пыталась.
– Чего ты там болтаешь? – тут же повернулся в его сторону поэт. – Опять мучаешь Плотву своей философией?
– Угомонись.
Мысли ведьмака вернулись к знаку на боку девчонки. Теперь не оставалось сомнений, что это проклятие. Лютик сразу же предложил стереть символы и волчью морду к чертям, вдруг да поможет, но Геральт резко воспротивился, посчитав это верхом глупости. О природе того, что происходило с Вьюной, они знали слишком мало, и любые неосторожные действия вполне могли привести даже к смерти.
Бард, лишь заслышав это, вздрогнул и тут же согласился ничего пока не стирать.
Теперь же, когда одна рука была занята девчонкой, а вторая придерживала повод Пегаса, перебирать струны лютни у поэта возможности не было, поэтому он то тихо напевал что-то под нос, то принимался за привычные болтовню и рассуждения.
Геральт слушал вполуха, в куда большей степени сконцентрировав внимание на спрятанной под рубашкой волчьей голове – если та дрогнет, он тут же выхватит девчонку из рук Лютика, откидывая подальше. Но медальон молчал.
– Ты только посмотри на этот лес, Геральт! – бард положил поводья на конскую шею и восхищенно обвел рукой стволы деревьев.
– Что с ним? – буркнул ведьмак.
– Вот ни капельки в тебе прекрасного! – фыркнул Лютик. – Это же такое пристанище для баллад и сказок, такое! Вон в тех кронах, вполне статься, водятся крошечные феи, а под тем кустом наверняка затаился лепрекон, охраняя свой горшок с золотом!
Геральт прекрасно знал, что ничего, кроме мошкары, среди деревьев водиться не может, а встреча с варгом, бесом или троллем здесь куда вероятнее, чем с выдуманным лепреконом. Однако возразить не успел, потому что Вьюна зашевелилась и сонно пробормотала:
– Расскажи про фей.
Ведьмак, снова напрягшись, заставил Плотву приблизиться на шаг.
– Конечно, дорогая! – встрепенулся бард. – Они совсем крохотные, живут в лесах, собирают пыльцу с цветов, а умываются утренней росой.
Геральт вспомнил существ, охраняющих Страну Тысячи Сказок, и тихо хмыкнул. Лютик повернулся, злобно зыркнул, впрочем, не прекращая в красках расписывать сказочных существ, населяющих этот лес. Причем в том, что сочиняет он это на ходу, ведьмак не сомневался – с импровизацией дела у барда всегда обстояли прекрасно.
Он невольно заслушался и не сразу заметил, что птичий щебет начинает сходить на нет. Сразу вспомнилась и донимавшая с утра духота, заставив глухо выругаться.
– Зараза.
– Что случилось? – обернулся Лютик.
– Будет дождь. Сильный.
Оба, не сговариваясь, посмотрели на спящую Вьюну. Ни ведьмаку, ни барду к разгулу стихии было не привыкать, но вот за то, что к ней не будет восприимчива и проклятая девчонка, ни тот ни другой ручаться не могли. Испугается молнии, грома – и перекинется, несмотря на зелье.
– Твой отвар… – словно прочел его мысли Лютик.
– Подавляет эмоции, да, – отозвался Геральт. – Но я не знаю, насколько окажется действенным вследствие сильного стресса.
– И проверять не хочется, – пробормотал бард.
– Сворачивай с тропинки, – распорядился ведьмак. – Сделаю еще один, куда сильнее.
– Мы ей не навредим? – забеспокоился Лютик.
– Не больше, чем Бытомир.
Тот стиснул зубы, но промолчал, прекрасно понимая серьезность ситуации.
Геральт торопился, бросая в котел травы одну за другой – небо быстро затягивалось тучами, а вскоре вдали послышался и первый раскат грома.
– Рядом деревня, – сказал он. – Нужно убраться от нее как можно дальше.
Лютик, поглаживая кудряшки привалившейся к нему Вьюны, только кивнул.
Разумеется, они не успели. Новый отвар настаивался слишком долго – иначе не было смысла, Вьюна провалилась в беспамятство далеко не сразу, а тропка вдруг закончилась, сменившись непроходимой чащей.
– Разворачиваемся, – зло сплюнул на землю Геральт.
Над головой разверзлось внезапно, сначала обдав порывом ветра, а потом – первыми тяжелыми каплями.
– Зараза!
Ветер рвал сплетенные ветки, выворачивал наизнанку кусты, а дождь хлестал по лицу, затекая под воротник, сливаясь в нескончаемый поток, и в скором времени превращаясь в мутную, непроглядную стену.
– Я ни черта не вижу! – прокричал Лютик, прикрывая голову.
Геральт, успокаивая лошадей Аксием, и прижимая закутанную в его плащ Вьюну, злобно выругался.
Деревья от дождя не спасали ничуть. А он все расходился, гнал по земле потоки жидкой грязи, расчерчивал небо яркими молниями. От особого громкого раската оглушительно заржала Плотва.
Черт, черт, черт!
Ведьмак знал, что им следует сделать. Но никак не мог на это решиться.
Лютик уже давно прижался к нему, трясясь всем телом – Геральт очень надеялся, что не от холода. А потом громко, оглушительно чихнул.
– Чтоб еблось этой грозе в пятом положении! – в сердцах выкрикнул ведьмак, цепляя руку барда. – Двинулись.
Времени раздумывать больше не было. Он простудит поэта, простудит Вьюну, и черт знает, что со всем этим делать. Таскаться по лекарям с проклятой девчонкой – идея такая себе, а ведьмачьи зелья смертельны для людей. Лютику нужна горячая ванна, кружка травяного чая и сухая одежда. Рисковать еще и его здоровьем Геральт не собирался. Да и девчонкиным тоже не хотелось.
– К-куда? – проклацал зубами бард.
– В деревню.
– Но, – тот снова чихнул, – В-вьюна…
– Спит.
Ведьмак прекрасно осознавал всю степень риска, но из двух зол на этот раз ему все же пришлось выбирать.
Они, крепко переплетя пальцы, двигались в сторону деревни. Точнее, едва тащились, почти сгибаясь под хлещущими струями. Геральт держал девчонку, Лютик вел лошадей. Иногда бард оскальзывался, но тут же поднимался на ноги, костеря на все корки грозу, кашу под ногами и деревню, коей вздумалось расположиться так далеко.
Когда они почти ввалились в трактир, оставляя за собой грязные следы, бард сразу рухнул на ближайшую лавку, откинувшись затылком о стену и прикрыв глаза. Геральт поспешно сунул в его руки девчонку и двинулся к прилавку.
В помещении было людно – видимо, гроза застала в дороге не их одних.
– Комнату, уважаемый. И горячую воду.
Тот неприязненно покосился на перемазанного с головы до ног ведьмака и неласково буркнул:
– Только на чердаке.
– Сойдет, – выбирать не приходилось. – Принесите туда одеяла.
– Где я вам найду лишнее одеяло? – еще неласковее покосился на его мечи тот
– Не знаю, – отрезал Геральт, выкладывая из кошелька несколько лишних монет. – Лютик, вставай.
Одеяла нашлись, и первым делом они вытащили Вьюну из насквозь промокших тряпок, насухо растирая грубой тканью. Вторым ведьмак погнал Лютика в бадью, а сам присел напротив спящей девчонки, заворачивая ту поплотнее.
Отвар работал, она не просыпалась. Лишь хмурилась во сне да грызла палец с обкусанным ногтем. Почти такая, какой они увидели ее в первый раз, на втором этаже дома солтыса. Видимо, новый рецепт не пришелся по вкусу, впрочем, извиняться ведьмак не собирался – выбора и впрямь не было.
Гроза постепенно стихала. Лютик, переодетый в сухое, ввалился в комнату с исходящими паром кружками.
– Ты в порядке? – поднял взгляд от девчонки Геральт.
– Бодр и полон сил! – заявил бард, опускаясь рядом. – Держи.
Отвар был хорош: имбирь, черный перец, липовый цвет и, со следующим глотком различил ведьмак, соцветья мать-и-мачехи.
– Подавальщица постаралась, – с довольной улыбкой пояснил Лютик. – Эх, видел бы ты, какие у нее…
Что больше всего восхитило барда помешал узнать протяжный собачий вой, и только теперь Геральт осознал, что раздавался он уже давно, вот только за ливнем и раскатами грома был едва слышен.
– Да чтоб тебя, тварь блохастая! – голос трактирщика теперь тоже был вполне различим. – Ишь, разбрехалась! Угомонись!
Окрик действия не возымел. Пес, издав еще один вой, разразился бешеным лаем. И только тогда ведьмак подошел к крошечному оконцу.
Он был огромным, почти с волка. Рвался на цепи, хрипел, срывал лапы в кровь и выл, выл, выл...
Геральт выругался.
– Уходим отсюда, быстро.
– Он так из-за нее? – мигом побледнел бард.
– Да, – он подхватил девчонку на руки. – Собирайся.
Но они не успели сделать и шагу. Дверь распахнулась, впуская на порог стражника в покрытом грязью доспехе.
– Это… – тот мялся, косясь на сжавшего меч Геральта и прекрасно понимая, кто из схватки один на один выйдет победителем. – Милсдари, слухи ходят, что вы с ребенком явились…
– Допустим, – царственным тоном начал Лютик. – И что с того?
– Ну так он же, – почти проблеял стражник. – В-ведьмак…
– И? – не менее ласково отозвался бард. – Вы на что намекаете, уважаемый?
Стражник сделался совсем несчастным.
– Так все знают, что с детьми становится, ежели они к монстрам этим попадают. Слабых они съедают, а тех, кто посильнее…
– Что за грязный поклеп! – притопнув ногой, взвился Лютик. – Во-первых, это – девочка! – он сдернул капюшон с лица Вьюны, – а во-вторых, моя племянница, которая едет повидаться с любимой матушкой, между прочим, графиней! Этот же, как вы изволили выразиться, монстр, нас охраняет, причем делает это куда лучше любого из вас!
Тот стал белее полотна.
– Прошу прощения, милсдари. Обознался, черт попутал, ну сами подумайте, ведьмак, да с ребенком, что им было думать…
– Вон! – ткнув пальцем в дверной проем, рявкнул Лютик. – Монстр, подумать только! Да он лучше и благороднее любого, кого мне доводилось на этом свете встречать!
Стражник скатился по лестнице, а бард рывком повернулся к Геральту:
– Нет, ты это слышал?!
– Тихо, Лютик. Он пришел не по своей воле.
– Назвать тебя монстром, это надо же! – бард осекся на полуслове. – Что?
– Кого-то внизу мы очень интересуем. Собирайся, быстро.
Дважды Лютику объяснять не пришлось. Он закинул лютню за плечо, покидал мокрую одежду в сумку и выжидательно уставился на ведьмака.
– Держи крепче, – он вручил ему Вьюну. – Выбирайся через заднюю дверь и сразу иди к лошадям. Садись на Пегаса и езжайте так быстро, как только можете.
– А ты?! – испуганно посмотрел на него Лютик.
– Я вас догоню.
– Геральт, – он вцепился в его ладонь поверх эфеса меча и твердо произнес. – Я без тебя никуда не поеду.
– Поедешь, – возразил ведьмак. – Я просто пройду по главной зале и посмотрю, кого мы могли заинтересовать. Если придется, то разберусь.
– Тогда я тем более тебя дождусь.
– Нет времени спорить, Лютик! – почти прорычал Геральт. – Двигай!
Бард стиснул зубы, но послушно пошел вниз по лестнице. Ведьмак выждал минуту и спустился следом.
Зал был полон, но он тут же ощутил на себе пристальный взгляд из дальнего угла.
Их было четверо. Крепкие, плотно сбитые, в алых доспехах с красным цветком на груди.
Проклятье.
Они тут же отвернулись и сделали вид, что увлечены разговором, а один так и вовсе уткнулся в кружку с пивом. Геральт же медленно двинулся к выходу, наблюдая за реакцией.
Девчонкой заинтересовался бывший Орден Пылающей Розы. Вот только по какой причине – ведьмак не имел понятия.
После роспуска Ордена остатки его приверженцев бродили по землям, учиняя разбой, подторговывая фисштехом и на все корки проклиная Радовида. Зачем им сдалась девчонка, ведьмак не имел понятия, как почуяли ее природу – тоже. Ухватили магию? Но медальон молчал все время, что они здесь пробыли. Способны воспринимать более тонкие вибрации?
До выхода он дошел беспрепятственно. Значит, прямо сейчас на них нападать не собираются. Как и давешний стражник, они не могут не понимать, что силы неравны – при должном усилии Геральт сможет раскидать их голыми руками.
Но это не говорит о том, что их оставят в покое. Поэтому ведьмак резко развернулся, подходя к дальнему столу.
– Чего вам надо? – без предисловий начал он, тяжело опускаясь на лавку.
Те явно не ожидали такой прямоты, но быстро взяли себя в руки.
– Пошел отсюда, выблядок, – презрительно скривился самый высокий, в котором ведьмак без труда распознал главаря.
– С удовольствием, – кивнул Геральт. – Как только уясню, что вам понадобилось.
– А тебя ебет?
Они не собирались отвечать, он прекрасно это понимал. Как и то, что не сможет напасть на них внутри таверны – поднимется шум, сбежится подмога и наверняка прольется невинная кровь. Добровольно же во двор за ним они не выйдут.
Можно было дождаться их снаружи, но Лютик сейчас один, скачет с проклятой девчонкой к лесу.
Словно читая его мысли, главарь снова одарил Геральта кривой усмешкой
– Только попробуйте, – тихо сказал ведьмак, сжимая руку в кулак. – Только рискните еще раз приблизиться.
Они его не боялись, совершенно. Разве что самый младший – парню едва ли минуло восемнадцать – взглянул с опаской.
Геральт развернулся, выходя из таверны и тут же натыкаясь взглядом на притихшего пса. Тот, явно вымотанный, лежал на боку, вяло шевеля хвостом.
– Прости, друг, – ведьмак потрепал его по покатому лбу. – Она не нарочно.
Вскочил в седло, и, взрывая копытами жидкую грязь, пустился в галоп.
***
Он нагнал их быстро, поэт только и успел, что поравняться с кромкой леса.
– Геральт! – воскликнул тот, осаживая Пегаса. – Ты в порядке? Они тебе ничего не сделали, Геральт?!
– Не кричи, Лютик. Все нормально.
Поэт длинно выдохнул, расслабляя напряженные плечи, а ведьмак опять с трудом сдержался, чтобы не притянуть его к себе и не сказать, что как раз за него переживать-то и нечего, а вот сам Геральт чуть с ума не сошел, гадая, не причинила ли ему вреда проклятая девчонка.
– Кто это был? – не дал ему погрузиться в свои мысли Лютик.
Первым делом ведьмак протянул руки, забирая Вьюну. Бард, по счастью, перечить не стал.
– На них доспехи Ордена Пылающей Розы, – убеждаясь, что та по-прежнему крепко спит, отозвался Геральт.
Лютик нахмурился, прикусывая губу.
– Радовид же…
– Распустил Орден, да. Отобрал причитающиеся им земли и ценности, приверженцев сделал Охотниками за колдуньями, а несогласных бросил в тюрьму. Те, кому удалось избежать заключения, попросту сбежали.
– Но зачем им Вьюна?
– Не отвечают, – пожал плечами Геральт.
– Ты с ними говорил? – побледнел бард.
– Пришлось. Нет времени стоять. Двинулись.
Лютик кивнул, уже поднимая было Пегаса в галоп, но вдруг замирая.
– Я испугался за тебя, – просто произнес он. – Когда ты решил остаться с ними наедине. Больше так не делай.
Поддал пятками лошадиные бока и понесся к лесу. Ведьмак же растерянно смотрел ему вслед, запрещая испытывать себе даже малую толику надежды.
Все же хорошо, решил он, что Лютик ускакал первым. Иначе Геральт, не раздумывая, все же дернул бы его к себе, не обращая даже внимания на проклятую девчонку.
***
В этот раз Вьюну не рвало, но она зашевелилась на руках у Геральта, прижала ладошку к затылку и захныкала:
– Больно.
– Проклятие, – сквозь зубы пробормотал ведьмак.
Они успели убраться на достаточное отдаление от давешней деревни, однако задерживаться Геральт не хотел – кто знает, какие планы вынашивали заинтересовавшиеся девчонкой ублюдки – но все же остановил Плотву.
Солнце успело прогреть землю, но она все равно оставалась сырой, поэтому пришлось повозиться, чтобы развести костер.
Девчонка снова привалилась к боку Лютика, явно выделяя того на фоне ведьмака. Оно и понятно – бард на нее не рычал, не давал горьких зелий, рассказывал сказки да порой тренькал на лютне. Не сказать, что такое положение вещей Геральта устраивало. Во-первых, поэт, судя по всему, все больше к ней привязывался, а во-вторых, и вот это было куда хуже, держаться от Вьюны на расстоянии упорно отказывался.
Геральт, конечно, успеет, если вдруг что-то случится. Но он обещал Лютику оставить девчонку в живых, и обещание свое не собирался нарушать без крайней на то причины. Так уж вышло, что безопасность барда была как раз таковой.
– Как ты понял? – спросил Лютик, заставляя оторваться от размышлений. – То, что стражник пришел не по своей воле?
– Он сказал: «что им было думать», – Геральт подкинул в костер несколько веток. Те зашипели, испаряя влагу, но нехотя занялись. – «Им», не «мне».
– А я и не заметил, – пробормотал бард. – Слишком разозлился.
– Будто не знаешь, какие слухи ходят про ведьмаков, – отмахнулся он. – Не стоило так заводиться.
– Дурак ты, Геральт, – буркнул Лютик.
Он уже открыт было рот, собираясь спросить – почему? – но Вьюна снова захныкала, и поэт склонился над девчонкой, перебирая спутанные кудряшки.
– Скоро пройдет, – пообещал он. – Геральт сделает зелье, и голова перестанет болеть.
Он подхватил Вьюну на руки, тихо укачивая и принимаясь напевать незнакомую ранее ведьмаку песенку.
– Засыпает яркий месяц,
Спят и звездочки давно.
Закрывай скорее глазки,
Ведь давно вокруг темно.
Рифма была простенькой, местами хромой на обе ноги и совсем не похожей на складные строфы, присущие Лютику. Это понял даже напрочь лишенный чувства поэзии Геральт. Понял и отвернулся, понимая, для кого и когда мог петь бард эту песню.
Не была эта девчонка его сестрой. И быть не могла.
Как он мог это объяснить? И должен ли был?
Он почти зло покидал травы в котелок, дождался, пока отвар закипит и настоится, и, едва дав остыть, сунул Лютику чашку.
– Пусть выпьет до конца. Маленькими глотками.
– Спасибо.
Геральт только мрачно кивнул, принимаясь вычищать промокшее под ливнем седло Плотвы.
– Что мы теперь будем делать? – спросил бард, когда девчонка задремала, положив голову на его колени. – С учетом этих типов?
Он ответил не сразу, для начала пытаясь сформулировать это внутри себя.
В жилые места теперь соваться нельзя – псы сходят от Вьюны с ума. Можно было и догадаться, упрекнул себя Геральт, из Берканы собаки ушли в первый же день, как только девчонка стала вот этим монстром. Впрочем, гроза тогда лишила возможности трезво соображать.
Но, помимо этой проблемы, теперь есть еще и Орден, которому Вьюна чем-то приглянулась. Его последователи всегда выступали против нечисти, и не будь он расформирован, все было бы более-менее понятно. Но зачем она могла понадобиться прожженным разбойникам, которые в основном и промышляли, что грабежом?
Ответов не было.
Они не последовали за ними и не попробовали задержать. Мог ли их интерес быть просто любопытством? Реальным беспокойством за ребенка, который оказался у ведьмака в лапах?
Но тогда на его появление они реагировали бы совсем по-иному. Получается, их интерес в другом.
Кто мог за ними стоять?
– Мы не едем в Элландер, – наконец, произнес Геральт. – Нельзя подвергать Неннэке такому риску.
«И тебя тоже», – хотел сказать он, но знал, что Лютик воспримет услышанное в штыки и дожидаться его в какой-нибудь деревне, разумеется, не согласится.
Пальцы барда сжались на плече девчонки. Та нахмурилась, что-то забормотала во сне, и поэт, опомнившись, отдернул руку.
– Значит – все? – дрогнувшим голосом спросил он.
– Не мели ерунды, – раздраженно бросил Геральт. – Не собираюсь я бросать твою Вьюну, и в таком состоянии отцу тоже не верну. Будем искать другой выход.
Ведьмак погрузился в раздумья.
Они, по сути, почти что оказались в ловушке. В города и деревни им теперь путь заказан, а в Храме Мелитэле, имея на хвосте бывших рыцарей Ордена, Геральт не решался показываться. Впору и впрямь было возвращать Вьюну в Беркану, но он знал, что Лютик подобного решения ни за что не примет.
Попробовать связаться с Йеннифэр? У него никогда не выходило, чаще чародейка находила ведьмака сама, но вдруг сейчас удастся?
Мысль неприятной иглой засела где-то внутри. Но, видимо, настал тот момент, когда личные переживания стоило отодвинуть на второй план и сосредоточиться на деле.
– На севере от Элландера есть крепость, – вдруг подал голос Лютик.
– Хагга? – повернулся к нему Геральт.
– Именно. Там с недавнего времени проживает одна моя… знакомая.
Каким образом бард сводит знакомство с женщинами, Геральт прекрасно знал, поэтому подавил нарастающее раздражение и поднял вопросительный взгляд.
– Эрика – я говорил, что ее зовут Эрика? – затараторил Лютик. – Так вот, она магичка, причем не из последних. До Трисс или твоей Йеннифэр, может, и не дотянет, но – представь себе! – как-то три дня заставила идти дождь без перерыва. А раз превратила мышь в змею, а когда та надоела – вышвырнула в портал.
– Зачем? – буркнул Геральт. Его задело, с какой легкостью бард произнес имя черноволосой чародейки.
– Мы поспорили, – пожал плечами Лютик. – Да и солнце жарило слишком сильно.
– Я про змею.
– А, – слегка порозовел бард. – Не спрашивай. Так вот, слухи о том, что Радовид собирается объявить охоту на ведьм, дошли до Эрики в числе одной из первых. Она не стала проверять, насколько те правдивы, быстро сбежала из Новиграда, какое-то время моталась по Континенту, а в последние месяцы – по тем же слухам – осела в Хагге. Кажется, ей там понравилось.
Чем может нравиться чародейке крепость, ведьмак не особо понимал, но друг предлагал неплохой вариант. Хагга находится всего-то в паре дней от Элландера, если его огибать, путь удлинялся до трех, но это был выход. Не самый лучший для них – но выход.
– В саму крепость мы Вьюну, разумеется, не потащим, – воодушевившись одобрительным кивком, продолжил Лютик. – Вы подождете поодаль, а я найду Эрику и объясню ситуацию.
И снова мысль была дельной. Хотя бы тем, что пока не придется обращаться к Йеннифэр. К тому же, если у них на хвосте по-прежнему будет висеть Орден, Хагге – не храм Мелитэле. Там сумеют дать отпор.
– Хорошо, – снова кивнул Геральт. – Поедем к твоей… Эрике. Ей можно доверять?
– Вполне, – уверенно отозвался Лютик. – Эри, конечно, стерва, но не подвела ни разу.
Ведьмак быстро прикинул дальнейший маршрут. Если огибать Элландер, придется перебираться через Исмену, а, значит, не обойтись без сплава. Тащить девчонку на паром не хотелось, но теперь, кажется, выбора особо и не было.
– Собираемся, – постановил Геральт. – На ночевку остановимся, когда будем далеко отсюда.
Они быстро затушили костер, оседлали лошадей, и проснувшаяся Вьюна сама потянулась к стремени Пегаса.
– Черт с тобой, – буркнул ведьмак, подсаживая ее в седло к Лютику.
И в этот момент девчонка первый раз ему улыбнулась.
