***
Глаза не желали открываться, и пришлось приложить значительные усилия, чтобы самую малость разлепить веки. В хижине было темно. За окнами давно наступила ночь. Сонливость накатывала волнами, но Геральт больше не собирался ей поддаваться. Сумка. Ему нужна его сумка. Он заметил ее в каких-то трех шагах, но ноги по-прежнему не держали, а протянутой руки не хватало, чтобы дотянуться. Приподняться на локтях казалось задачей почти невыполнимой, но ведьмак справился. Сдвинулся на несколько дюймов, вдохнул и выдохнул, собрался с силами и сдвинулся еще. Три вдоха и выдоха. Три движения вперед. Руки тряслись и не желали справляться с застежкой, Геральт никак не мог взять в толк, каким образом ему когда-то пришло на ум сделать ее такой сложной. Наконец, спустя еще уйму времени, пальцы смогли подцепить крючок и потянуть его в сторону. Ведьмак не помнил, скольких усилий стоило открыть крышку «Белого меда». Но первый же глоток сбросил оцепенение, а второй вернул ясность уму и прогнал чудовищную слабость. Геральт бросился на улицу. Луна светила ярко, позволяя рассмотреть поляну, бревна у давно погасшего костровища и Плотву, дремлющую на привязи. Ни Лютика, ни Вьюны, ни Пегаса не было. – Блять! – рявкнул Геральт, со всей силы шарахнув кулаком по стене. Плотва всхрапнула, проснувшись. Он вернулся в дом, Знаком разжег очаг, быстро огляделся. Склянок было на одну больше, а значит, Лютик, до того, как сбежать, додумался дать девчонке еще одну порцию отвара. Стало чуточку легче. Воспоминания лихорадочно роились в голове, мешали сосредоточиться на простых действиях – собрать рассыпавшиеся зелья, закинуть за спину мечи, наспех затянуть ремешки приструги, залпом выпить «Кошку» и вскочить в седло. Лютик, вывернувшийся из его объятий и долго смотрящий в окно. Дрожь прижавшегося тела. Тихое «мне страшно». Бард решился уже тогда. А Геральт, придурок, не заметил. Не потрудился понять. – Дурень, – прошептал он, направляя Плотву на тропинку. – Что же ты натворил? Он выгнал из головы посторонние мысли, стараясь сосредоточиться на следах. Пусть в этом не было смысла – бард наверняка направился на оговоренную встречу в Ансельмом – Геральт, благодаря эликсиру, все равно не мог не замечать сломанных веток и свежих следов копыт. Когда все это закончится, он схватит Лютика за грудки, шарахнет спиной о стену и будет долго, со вкусом орать, во всех доступных эпитетах объясняя барду, какой он растерявший последние мозги идиот, придурок и много кто еще. А потом, когда голос сядет вконец, столь же долго и со вкусом целовать, пока до этого олуха не дойдет, что он, Геральт, больше так ему рисковать никогда и ни за что не позволит. О другом исходе событий ведьмак боялся даже думать. Точнее, не позволял. До вчерашней поляны он домчался за четверть часа. Разумеется, она была пуста. Но кострище, которого Геральт коснулся пальцами, хранило остатки тепла, уже едва различимого. А значит, он безнадежно опаздывал. Усилием воли осаждая осевшую в груди панику, ведьмак прикрыл глаза, вспоминая карту. Лагерь располагался к востоку от Чернополья, а значит, добраться туда можно было, только обогнув деревню с северной стороны. С южной, насколько помнил карту Геральт, протекала широкая река, перебраться через которую посреди ночи было не так-то просто. В том, что Ансельм и Лютик, прихватив спящую девчонку, отправились в лагерь, ведьмак не сомневался. Бард принял решение и вряд ли так просто собирался от него отступать. Знал он и то, что времени тянуть не было – только полный идиот решит, что Геральт, очнувшись, не кинется вдогонку. А Лютик никогда идиотом не был. Однако на то, что ведьмак найдет в себе силы сопротивляться зелью и проснется раньше, бард вряд ли рассчитывал. А значит, оставался крошечный шанс перехватить их до лагеря. Интересно, что тот наплел Ансельму по поводу отсутствия Геральта? Впрочем, он не сомневался, что Лютику это удалось – забалтывать бард всегда умел мастерски. – Шевелись, – шепнул он Плотве, с места высылая ту в галоп. Дороги были пустынны, но и неудивительно – кому придет в голову таскаться по тракту посреди ночи? Геральт подгонял кобылу, заставляя мчаться на пределе сил, крепко держал поводья и до боли в глазах вглядывался в дорогу, чтобы вовремя успеть заметить камень, яму или поваленное бревно. «Кошка» все еще действовала, поэтому видел ведьмак отлично. Чернополье он обогнул, когда луна только-только начинала садиться. Насколько Геральт помнил слова Ансельма, лагерь окружал почти непроходимый лес. Он убедился в этом довольно скоро, когда продвигаться на Плотве стало задачей невыполнимой. Зло сплюнув, ведьмак спешился и почти тут же расслышал едва различимый храп. Он двигался шаг за шагом, стараясь обходить шишки и сухие ветки. Поэтому к источнику звука удалось подобраться незамеченным. Геральт вгляделся и с трудом удержался, чтобы снова не врезать по чему-нибудь твердому. Между деревьев стоял Пегас. В трех шагах нашелся еще один конь, наверняка принадлежавший Ансельму. Проклятье! Ведьмак подошел к мерину, наскоро его осматривая. Тот дышал спокойно, а значит, Лютик покинул его не меньше получаса назад. Геральт погладил ткнувшуюся в плечо морду. Наскоро проверил подпругу – расслаблена, следовательно, быстро возвращаться Лютик не собирался, и такого варианта, как уносить ноги, тоже не рассматривал. Понимал, что в случае неудачи его не выпустят и сбежать тоже не позволят. А мучить лишний раз коня не собирался. – Придурок, – пробормотал Геральт сквозь зубы. – Будь в порядке. Пожалуйста. Он подвел Плотву к Пегасу, наскоро потрепал ту по холке и двинулся вперед. Как бы ни хотелось тут же рвануть к Лютику, ведьмак передвигался осторожно и едва слышно, со всевозможной осторожностью огибая деревья и все также стараясь не наступать на сухие ветки. Тут и там взгляд выхватывал следы, оставленные Лютиком и Ансельмом. Примятая трава, сбитая на землю шишка, и – дыхание перехватило – пустая склянка. Геральт присел, взял ее в руки, принюхался. Его отвар. Значит, Вьюна забеспокоилась и Лютик, не желая рисковать, дал ей еще. Он стиснул зубы, моля всех богов, чтобы с ними обоими все было в порядке. Плана как такового не было, Геральт только мог прикидывать примерное развитие событий. Пробраться незаметно, найти девчонку и барда, убедиться, что с ними все в порядке, а потом ждать, пока план Ансельма не начнет действовать. Но когда в случае с Лютиком все шло идеально? Вполне может статься, обоих уже схватили. И хорошо, если оставили в живых. Ведьмак на секунду зажмурился, не позволяя подобных мыслей. А еще через несколько шагов услышал голоса. Едва различимые, но Геральт был уверен, что один из них принадлежал Ансельму. Получается, он на правильном пути. Наверное, он слишком отвлекся. Слишком сосредоточился на попытке уловить обрывки разговора. И поэтому от арбалетного болта увернулся в последний момент. Висок обожгла горячая дорожка. Геральт развернулся, метнулся в сторону, спрятался за широким стволом. Второй болт просвистел с противоположной стороны, вынуждая покинуть укрытие. Третий он отбил лезвием меча. – Выходи, ведьмак, – голос, раздавшийся спереди, был поразительно спокоен. – И без глупостей. Он не шевелился, затаившись в тени другого ствола. Понимал – если бы его могли достать, уже бы это сделали. А значит, нужно попытаться либо прорваться, либо скрыться, благо толщина деревьев с легкостью это позволяла. Темнота рассеялась светом факела – одного, второго, третьего. Геральт понял, что его окружают. Идиоты, на что они надеялись? Ведь знали, не могли не знать, что четверых из них он убил, даже не особо напрягшись. – Бросай оружие и выходи, – повторил все тот же голос. Геральт, разумеется, не собирался, лихорадочно просчитывая пути отхода. Если двинуться чуть вправо, можно ускользнуть от светового пятна, укрыться за группой деревьев, а потом метнуться к частоколу – его колья только теперь удалось различить вдали. А дальше прорываться в лагерь и действовать по обстоятельствам. – Что ж, – говоривший с ним показательно вздохнул. – Давай, поэт, спой своему дружку. Послышался удар, сдавленный выдох, а потом: – Геральт, не смей! Не слушай его, беги отсюда, пожалуйста, умоляю! Еще один удар и тихий стон. В глазах потемнело. Словно во сне, Геральт сделал шаг вперед, оказываясь в свете факелов. Вот на что они рассчитывали. Орден имел в рукаве беспроигрышный козырь. Лютика держали двое. Из расцарапанной щеки барда снова текла кровь, под глазом расплывался синяк, но самое страшное было не это. К его горлу, почти продавливая кожу, прижималось остро отточенное лезвие. – Нет, – прошептал бард, на секунду прикрыв глаза. – Дурак… Пребывая все в том же оцепенении, и не отводя взгляда от Лютика, Геральт бросил меч. А в следующий миг к затылку приложилось что-то твердое, заставив потерять сознание.***
Он очнулся от пролившейся на голову ледяной воды. Открыл глаза, закашлялся, краем глаза увидел отброшенное ведро. – Как приятно, что ты к нам присоединился. Геральт моментально узнал этот голос. Тот самый, приказавший ему выходить. Запястья ломило болью, и не сразу ведьмак понял, что руки заведены вверх и скованы цепями, а сам он стоит на коленях, едва касаясь холодного пола. Доспеха на нем не было. Мечи, разумеется, тоже пропали. Он огляделся, первым делом выхватывая взглядом Лютика. Того, хвала богам, просто привязали к стулу, заломив руки за спину. Бард жадно вглядывался в его лицо, наверняка ища малейшие признаки повреждений. «Все в порядке», – взглядом же ответил Геральт, переключая внимание на говорившего. Ведьмак как-то сразу понял, что это и есть Курт, которого так боялся Ансельм. Потому что глаза пленившего их человека горели злым и одержимым огнем. Он был высок, ростом почти с самого Геральта, отлично сложен, и, ведьмак не сомневался – отлично управлялся с мечом. Других к себе на службу Радовид и не отбирал. А еще чувствовал – это тип был очень, очень опасен. И, в самом деле, мечтал о мести. Что ему какой-то ведьмак, осмелившийся встать у него на пути? А еще Геральт знал, что убьет его с особой жестокостью. Потому что тот осмелился причинить вред Лютику. И черт знает что сделал с девчонкой. – Где она? – первым делом спросил он. Голос был хриплым, и пришлось прокашляться, прежде чем повторить вопрос. Затылок гудел от удара, вывернутые запястья болели, но времени отвлекаться на это не было. Сейчас следовало как можно дольше протянуть время и попробовать выбраться из цепей. – Знаменитый Геральт из Ривии, – Курт проигнорировал вопрос, приближаясь к нему на два шага. – Какая честь. – Где девчонка? – вытолкнул из себя Геральт. Он дернул руками, пытаясь сделать так, чтобы кандалы прижались к запястьям как можно сильнее. – Не пытайся выбраться, – по-своему истолковал его движение Курт. – Это бесполезно. Сталь. Грубая работа, к тому же замки на таких не могли быть новыми – подобные использовались Нильфгаардом во время завоевания Севера. А, значит, шанс был. – Где? Вьюна? – в третий раз спросил он, отвлекая внимание. – Вопросы здесь задаю я, – пожал плечами Курт, подцепляя ведьмака за подбородок и принуждая взглянуть в глаза. – Начнем? – Не трогай его, – прошипел Лютик, дергая связанными руками. – Стой! Нет!!! Кулак впечатался в солнечное сплетение, заставляя согнуться и закашляться. Второй пришелся в живот. Третий – куда-то по ребрам. – Ублюдок! – бард рванулся в путах, разумеется, потерпев неудачу. – Не смей! – Тише, Лютик, – когда в глазах чуть прояснилось, пробормотал Геральт. – Я в порядке. Тот прикусил губу, явно сдерживая новые крики. – Итак, – Курт снова вздернул ведьмака за подбородок. – Собственно, вопросов у меня не так много. Мне плевать, откуда у вас эта девчонка. Плевать, как вы ее нашли. И на силу ее тоже плевать. Она нужна мне только для одного. – Для чего? – спросил Геральт. Подставлять Ансельма не хотелось. Если, конечно, это не он сдал им Лютика и навел на ведьмака. Он еще раз шевельнул запястьями, пытаясь нащупать замок. Если чуть вывернуть руку, удастся сдвинуть язычок в сторону – пусть на йоту, но это будет первый шаг. Осталось понять, с каким из двух запоров будет проще это сделать. – Не твое дело, – равнодушно отозвался Курт. – Мне нужен рецепт той дряни, позволяющей держать девчонку в узде. Геральт осторожно повернул одну руку, пытаясь найти уязвимость. Йеннифэр в таких случаях советовала не торопиться и прислушиваться к замку – работу механизма всегда можно услышать. А уж во всем, что касалось пут и кандалов, чародейке не было равных. «Когда выберусь, обязательно скажу ей спасибо за все… причуды», – мысленно пообещал себе ведьмак. Вот почему Курт начал допрос с него, а не с Лютика. Понимал, что бард ничего не смыслит в травах, а значит, бесполезен. – После этого ты нас отпустишь? Тот усмехнулся. Геральт прекрасно понимал: вопрос идиотский, никто не даст им выйти отсюда живьем, но тянуть время было нужно. – Видишь, какое дело, ведьмак, – начал Курт. – Так уж вышло, что ты убил пятерых моих. А я очень, очень злопамятный. – Тогда с какого хуя решил, что я буду отвечать? – выплюнул Геральт. Лицо Курта искривила усмешка – злая и торжествующая. Ведьмак понял, что последует в следующее мгновение, и уже пожалел, что задал этот вопрос. – Не смей, – прорычал он, сдавая себя с потрохами. Курт его проигнорировал, подходя к Лютику. – Потому что вот эта певчая птичка сидит в пяти шагах от тебя, ведьмак, – он широко улыбнулся, проведя ладонью по щеке барда. – И, как мне кажется, тебе очень, очень не понравится слушать ее крики. Тот стиснул зубы и дернул головой, уходя от прикосновения. В голове зашумело от гнева, а в глазах в очередной раз потемнело. Геральт забыл про наручники, забыл про девчонку, забыл про все, кроме пальцев ублюдка на щеке Лютика. – Не трогай, – выдавил он из себя. Курт перевел на него насмешливый взгляд, почти ласково скользнул поэту на шею и вдруг резко дернул за волосы, запрокидывая голову вверх. Бард не смог сдержать вскрика. – Хватит! – заорал Геральт, дергаясь на цепях. – Вот видишь, – Курт похлопал Лютика по щеке, отпуская волосы. – Я оказался прав. Продолжить? – Нет, – тяжело дыша и ненавидя ублюдка всей душой, отозвался Геральт. Он заставил себя перевести дыхание, вернулся к кандалам и с изумлением понял, что последний рывок почти вывел из строя механизм правого наручника. – Я так и думал, – глава Ордена снова улыбнулся. – Итак? – Если отвечу, отпустишь его? – спросил Геральт. Курт не успел ответить, потому что дверь за его спиной отворилась. – Я же сказал – не беспокоить! – рявкнул он, разворачиваясь на каблуках. Пришедший – парень чуть старше Ансельма, вытянулся по струнке. – Прошу прощения, капитан, – выдохнул он, с опаской косясь на ведьмака. – Но у нас там… предатель. «Ансельм», – осознал Геральт, кидая взгляд на Лютика. Тот посмотрел в ответ с откровенным ужасом. Значит, его поймали. И весь план с отравлением полетел к чертям. Курт изменился в лице. Геральт понимал, почему – несмотря на показное равнодушие, тому был нужен рецепт, и быстро. Потому что он помнил – в сумке барда должна была остаться последняя склянка. А девчонка с минуты на минуту могла прийти в себя. – Чародейку к ним, – бросил Курт, выходя из комнаты. – Немедленно. – Лютик, – быстро проговорил Геральт, когда они остались одни. – Рассказывай. Быстро. Когда вас раскрыли? И где девчонка? – Нас не раскрывали, – зачастил тот. – Они просто не приняли меня в расчет. Поблагодарили Ансельма, забрали Вьюну, а меня пихнули вот в эту комнату. Прошло какое-то время, появился этот тип, потащил за собой. Оказалось, это пришел ты… Он опустил голову, закусив губу. – Не нужно было так рисковать, – с трудом выговорил он. – После обсудим, – ледяным тоном отозвался Геральт. – Они ничего тебе не сделали? – Дали разок в морду, – качнул головой Лютик. В тот же момент дверь открылась, пропуская внутрь нового посетителя. Она была красива – собственно, как и большинство чародеек. Тонкая талия, высокая грудь, идеальные черты лица. Ее не портила даже не свойственная магичкам короткая стрижка. Наоборот, подчеркивала чуть раскосый разрез глаз, придавая какой-то особый шарм. «Быстро же они нашли замену», – хмуро отметил Геральт, смотря на нее. – «Плохо». Она залезет в его голову быстрее, чем он успеет разобраться с наручниками. Однако вошедшая едва скользнула по нему взглядом, во все глаза уставившись на Лютика. Бард, в свою очередь, воззрился на нее с неподдельным удивлением. – Эрика? – потрясенно пролепетал он. – Лютик, – не менее потрясенно проговорила та и перевела на ведьмака куда более осмысленный взгляд. Геральт почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он хмуро смотрел на чародейку, пока не понимая, как следует реагировать. – Так ты с ними? – поинтересовался бард. – С ума сойти. Нам теперь что, не нужно в Хаггу? Он вдруг расхохотался – громко, не сдерживаясь, в голос. Кажется, Лютика охватила истерика. – Приди в себя! – прошипела Эрика, в три шага оказываясь рядом с бардом и с размаху ударяя его по щеке. – Ну почему ты вечно влипаешь в сомнительные истории?! Одна часть Геральта тут же захотела придушить чародейку, другая внутренне была с ней солидарна. Лютик странно икнул, но, кажется, пришел в себя. – А сама-то? – выплюнул он. – Что ты здесь делаешь?! – Помогаю расправиться с этим ублюдком, – зло отозвалась Эрика. – С Радовидом? – уточнил ведьмак. – С кем еще? – она с такой ненавистью посмотрела на Геральта, что сомнения в искренности ее чувств отпали как-то сразу. – Знаешь, скольких из наших он отправил на костер? – А знаешь, – в тон ей спросил ведьмак, – что для этого они хотят использовать шестилетнюю девочку?! Эрика застыла от его слов, глянула недоверчиво. – Что? – Что слышала! – огрызнулся Лютик. – Еще скажи, что не в курсе! – Нет, – растерянно пробормотала она. – Я телепортировалась недавно, потом поднялся переполох, и Курт сказал немедленно прийти сюда. – Помоги нам, – перейдя на шепот, проговорил Лютик. – И мы все объясним. Пожалуйста. Она колебалась. Недолго, но колебалась. Видимо, ненависть к Радовиду и впрямь была сильна. Но и бард, судя по всему, был для нее не самым последним человеком. – Будешь мне должен, Леттенхоф, – зло бросила она. – Теперь слушайте. Оба. – Ослабь на мне кандалы, – быстро сказал ведьмак. Она кинула взгляд на его запястья, но сделать ничего не успела. – Ну? – хмуро спросил Курт, входя в комнату. За собой он тащил покрытого кровью Ансельма. Эрика едва заметно побледнела, смотря на парня. Лютик издал потрясенный вздох. Геральт беззвучно выругался, продолжая выкручивать запястье. Парень был жив, но досталось ему прилично. – Мне не удалось, – твердым тоном произнесла чародейка. – Ведьмак умеет сопротивляться вторжению. А бард ничего в этом не смыслит. – Ну и какого хрена ты мне здесь сдалась? – рявкнул Курт. – Свободна. Черт возьми, она же сейчас уйдет, а они ничего не успели решить. Эрика кинула взгляд на ведьмака. Он не почувствовал – услышал – как ослабляется механизм обоих замков. Еще один взгляд на Лютика, и чародейка вышла. Курт брезгливо отшвырнул Ансельма. От равнодушия главы Ордена не осталось и следа. Теперь он был, по меньшей мере, разъярен: крылья носа раздувались в гневе, губы искривила злобная гримаса, а глаза, до этого горевшие огнем фанатика, теперь и вовсе источали чистую ненависть. – Мне казалось, ведьмак, – тихо, но угрожающе начал он, прикрывая дверь за ушедшей, – что мы пришли к соглашению. Геральт не ответил, сосредоточившись на запястье. – Поэтому знаешь, – сообщил он уже Лютику, подходя к нему вплотную, – твой друг меня разозлил. Ведьмак не успел сделать ничего. Крик барда, которому Курт резко выдернул из сустава плечо, разнесся по комнате и кровью разлился по сердцу Геральта. От следующего удара голова Лютика ушла вбок, а из угла рта сбежала тонкая струйка крови. – Прекрати!!! Он, сгорая от гнева, смог выдернуть из пут одно запястье. Со вторым дело шло хуже, но Геральт чувствовал – еще пара таких рывков, и браслет разлетится на части. Этого он не успел тоже. Рычание, раздавшееся в коридоре, заставило его замереть, а корчащегося от боли Лютика – изумленно вскинуть голову. Вьюна ворвалась в комнату, без особого труда снеся дверь с петель. А в следующий миг огромный и смертоносный зверь сбил Курта с ног, вонзая острые, как бритвы, клыки, в незащищенное горло. Кровь брызнула во все стороны, окропляя лицо Лютика. – Вьюна… – потрясенно прошептал он. В тот же момент Геральт вырвал вторую руку. Он понимал, что не успеет, что его мечей здесь нет, но можно попробовать успокоить девчонку хотя бы Аксием, отвлечь внимание на себя, а там, быть может, Эрика успеет увести Лютика… Вьюна, глухо ворча, оторвала морду от тела Курта. Рыкнув, посмотрела на ведьмака. Ощерила зубы и повернулась к Лютику. – Геральт, – прошептал бард. – Не делай ничего. Все хорошо. Не надо. Он снова прожигал его взглядом, заставляя в мельчайших деталях вспомнить прошлый раз. Однако в этот раз во взгляде Лютика не было страха – только знание и спокойная уверенность. Вот только в чем, ведьмак не имел понятия. – Просто поверь мне. Пожалуйста, – попросил поэт. И взглянул в глаза Вьюне. Что он мог там видеть, Геральт тоже не знал, но Лютик все смотрел, а она, замерев, также пристально не отводила взгляда от барда. – Вьюшка… – шепотом сказал он. Словно во сне ведьмак наблюдал, как Вьюна подошла к Лютику. Как тихо взрыкнула, приблизилась вплотную. И как вдруг лизнула в лицо – еще раз, и еще. А потом положила голову на здоровое плечо и тихо заскулила. Лютик уткнулся носом в густую и наверняка пахнущую псиной шерсть. Геральт видел слезы, катящиеся из-под закрытых век. В том же оцепенении он приблизился к ним, не до конца уверенный, что Вьюна позволит. Но волчица посмотрела на него и только тихо заворчала, не отрываясь от барда. Он бережно распутал его руки, погладил затекшие запястья. Опустился рядом, осторожно рассматривая выбитое плечо. Ничего страшного, вправить он сможет и сам. – Спасибо, – положив ладонь волчице на макушку, произнес Геральт. Девчонка взрыкнула еще раз, повернулась к ведьмаку и вдруг лизнула и его лицо тоже. Они так и сидели, пока в комнату не ворвалась встрепанная Эрика.