И миру будет дана вечная жизнь. Том II

      Каарас с Калленом решили, что пока обойдутся без сна. Нужно было заранее распланировать защиту Убежища, на тот случай, если они попадут в реальность, где деревню придется оборонять от какой-либо внешней угрозы. Это могло быть что угодно: мог так и не закончиться Пятый Мор, например, или Инквизиция там объявлена еретической сектой…       Адаар пригласил командующего в свою комнату. По согласованию с тайным канцлером они вкратце рассказали дурные новости Северину, не вдаваясь в подробности про амулет времени. Рассказали, что Инквизиция попала в ситуацию, аналогичную случаям с Редклифом, просто сейчас внутри барьера оказалось Убежище. Гном выслушал, поскреб в затылке, нецензурно охарактеризовал происходящее и выразил свою готовность помочь.       – В первую очередь нужно узнать, где граница барьера, – сказал сер Каллен. – На сохранение какой территории мы можем рассчитывать.       Адаар кивнул. Хорошо бы, чтобы граница проходила за всеми перевалами, ведущими к котловине с Убежищем. Тогда все подходы к деревне можно будет хорошенько укрепить, и любому врагу будет куда сложнее напасть.       – И еще нужно спросить, не решит ли проблему общая эвакуация, – сказал Каарас. Мир за границей «пузыря», насколько васгот понимал всю эту головоломную систему, для живущих в нем останется прежним после падения барьера – так пусть тогда в неведомо опасную реальность вывалится всеми покинутое Убежище, а Инквизиция останется жить в текущей, вполне приемлемой при всех проблемах вроде красных храмовников в Гварене и так до конца и не закрытой Бреши.       – Просто уйти из Убежища? Думаешь, это поможет? – с сомнением спросил Каллен.       Объяснять было бы долго.       – Вот и выясним. Итак, Сев… – и Адаар поручил своему оруженосцу сбегать к магам, изучающим в тот момент ситуацию, задать им эти вопросы и быть понастойчивее в получении ответов.       – И еще скажи кому-нибудь из солдат сбегать за планом Убежища, он у меня в кабинете в новой казарме, – добавил Каллен. – От моего имени.       – Ага, бу-сделано.       Когда тот ушел, Каллен устало откинулся в кресле. Адаар отметил, что командующий очень бледен, до синевы под глазами. Людям без сна куда тяжелее, чем ему… но он не стал предлагать своему соратнику отдых, на него не было времени.       – Получается, все же не стоило пытаться изменить прошлое, – проговорил Каллен, болезненно морщась. – Мадам Вивьен была права, а мы идиоты. Ох, Создатель…       – Пока точно неизвестно, что снаружи. Возможно, там просто то, чего мы и добивались: мир, где Серебрянке с командой удалось убить Лорда-Искателя, и все обернулось к лучшему.       – Что-то мне не верится.       – Хороший исход тоже возможен. Но готовиться надо к худшему.       – Да. И главное – спасти леди Тревельян… в смысле, тебя и ее.       Адаар стиснул зубы. Он понимал, что это его долг – выжить, сохранить проклятую метку на своей ладони. Но это будет так тяжело… Если ради того, чтобы он выжил, погибнут все или почти члены Инквизиции, в том числе леди Монтилье, Кассандра, Каллен, сможет ли он когда-нибудь искупить вину за это? Однажды это уже случилось, в том ужасном будущем. Но туда они с юной Тревельян и Павусом хотя бы попали не по своей воле, тогда как нынешнюю ситуацию совет Инквизиции создал своими руками.       – Каарас?       Он усилием воли прогнал из головы воспоминания о будущем, которое не наступит. Пока еще все живы.       – Да.       Тут в дверь постучали.       – Кто там? – спросил Каарас.       – Не спишь, Силач? Тут разговор есть… срочный.       Тетрас. А ему-то что понадобилось в ночи?       – Входи.       – А, вы оба тут, – гном, открыв дверь, увидел Каллена. – Это хорошо.       – Садись, – Каарас жестом указал на свободный стул. – Что случилось?       – Надеюсь, это все яйца выеденного не стоит, но я решил, что лучше перебдеть, – гном уселся, закинув ногу на ногу. – История странноватая. Живет тут один паренек, мальчик на побегушках или кто он там… Коул зовут. Видели его, наверное? В шляпе такой огромной вечно ходит. И немного того, – гном постучал пальцем по виску, – не в себе.       Каарас и Каллен переглянулись, потом покачали головами.       – Странно, что не встречали, мне вот он постоянно на глаза попадается. Заметный мальчишка. В общем, сижу я сейчас у себя перед домом, никого не трогаю, полирую Бьянку, полируя это сверху лучшим элем от нашей милейшей Флиссы, и подходит ко мне Коул. И говорит в своей чудной манере, что хочет помочь и для этого, мол, притащил сюда, как он выразился, «поющий порошок». Который, по его словам, цитирую: «будет светлым, сильным, снесет снег».       – Поющий порошок? Лириум? – отрывисто спросил Каллен, выпрямляясь в кресле.       – Ага, похоже на то. И не просто лириум, а лириумная взрывчатка. Видели взрыв лириума когда-нибудь? Как раз светлый и сильный, очень точное описание. Откуда пацан взрывчатку мог достать, понятия не имею, и вполне может быть, это просто его фантазии. Как я говорил, бедняга слегка чокнутый. Но вдруг он не врет и где-то тут у нас действительно запрятана лириумная взрывчатка? Мне лично взлететь на воздух вовсе не улыбается… Вот я и пришел к вам, чтобы вы разобрались – правда ли это или бредни.       – А почему ты не привел сюда этого Коула? – спросил Каарас.       Гном вдруг замер с открытым ртом. Потом нахмурился.       – Вот ты спросил, Силач… – пробормотал он. – И тут я понял, что я хотел его привести к тебе. И даже повел. Просто потом он… делся куда-то. Странно что-то… я вроде не особо много выпил. Но на удивление смутно помню свою дорогу сюда.       Что-то эта ситуация напоминала Каарасу, подобную историю он уже слышал…       – Мальчик сказал, где лежит взрывчатка? – спросил Каллен.       Гном снова нахмурился. Неосознанно вцепился в вечно расстегнутый ворот своего кафтана, сминая его в горсть.       – Тоже не помню… кажется, говорил, но я не могу вспомнить. Да что такое-то…       – Прошу извинить, – вдруг сказал рыцарь-командор, поднимаясь. – Я сейчас приду.       Васгот проследил за ним взглядом – тот, оказавшись вне поля зрения Тетраса, показал что-то глазами и беззвучно произнес какое-то слово. Видимо, предлагал проследить за гномом, пока его не будет. И только когда храмовник вышел за дверь, Каарас сообразил, что происходит. Очень похожую странную забывчивость упомянул некогда канцлер Родерик, после чего Первая Чародейка проверила его на одержимость. Видимо, Каллен вышел, чтобы втайне от Тетраса позвать сюда какого-нибудь саирабаза… получается, и гном может быть одержим? Общеизвестно, что представители их расы устойчивы к действию магии и лириума. Но распространяется ли их стойкость на козни демонов? Этого Адаар не знал. Он слегка изменил позу, чтобы, если одержимый нападет, было легче отбить удар.       – Так, – Тетрас же, явно все силы направляя на попытки вызвать в памяти произошедшее, ничего вокруг не замечал. – Я кое-что таки вспомнил. И это охренеть как ненормально, Силач, аж по заду мурашки табунами забегали. Я ведь не свихнулся, а? – гном бросил быстрый встревоженный взгляд на Каараса и криво усмехнулся. – Парень этот пару дней назад уже ко мне подходил. Вел себя так, будто мы с ним давно знакомы. И мне это почему-то странным не казалось. Помню, привел к меня к той раскопанной пещере, ну, где требушет. Я сначала подумал, что любопытно пацану про военные штуки послушать, даже объяснил ему принцип действия, а он… ох, яйца Создателя… он повернулся ко мне и сказал что-то вроде: «сейчас я тебе скажу важное, но ты это забудешь, а когда будет нужно, вспомнишь». И голос у него в тот момент был… до самых костей продирал.       А не использовал ли этот подозрительный Коул магию крови? Какое-то воздействие на разум уж точно. Или пресловутую магию энтропии – по мнению васгота, несмотря на все объяснения Тобриуса, не менее опасную. Но Каарас старался ничем не показывать своих опасений: пока не вернулся Каллен с магом, Тетраса не следует наводить на подобные мысли.       – И он заговорил. И вот что удивительно… парень нес сущий бред, за дословность не поручусь, что-то похожее на: «дерево долго спит, видит сны о злых лиловых крыльях, ждет, пока разбудят», а я понимал, что он имел в виду. Мне довелось однажды в жизни увидеть что-то вроде сна, к моему глубокому сожалению – так-то гномы снов не видят, если что – вот ощущение очень похожее.       Каарас тоже не мог похвастаться большим знанием предмета. В Кун склонность к сновидениям считалась тревожным знаком духовной слабости и отклонения от гармонии, ведь способность видеть сны – неотъемлемый признак саирабаза. Если кунари, не являясь магом, все же увидит сон, ему или ей следовало обратиться к тамассран, чтобы те помогли избавиться от этой проблемы. Мать рассказывала Каарасу, что тех, кто регулярно видел сны, старались не допускать к размножению, поэтому через много поколений кунари примерно трети племенных линий полностью утратили эту способность, а в большинстве остальных она была сведена к минимуму. При этом мать не считала, что сны что-то значат или что они хоть сколько-то опасны. Сам Каарас видел сны лишь два или три раза за всю жизнь, это были обрывочные и лишенные всякой логики видения, и он был скорее рад, что с ним это случается редко.       Тут в дверь постучал солдат – принес карту Убежища. Тетраса это не сбило с мысли, он продолжал:       – Мальчишка имел в виду, что нужно собрать этот требушет. Что на Убежище, мол, скоро нападут, и тогда им можно будет воспользоваться против врагов. И в тот момент я ему, знаешь, верил всей душой. Бр-р. Ты как военный советник меня успокой, что ли: солдаты ведь дежурят на подступах к Убежищу? Засекут, если кто-то сюда попрет?       – Дежурят, – ответил Каарас правду.       Но из-за скорого сращения реальностей это будет неважно. Враги могут возникнуть буквально ниоткуда, как только падет барьер. Выходит, этот Коул, если верить Тетрасу, не только моментально уловил сдвиг Завесы, который тот же Солас распознал только сегодня, но и сделал прогноз о той реальности, в которую они попадут… хотя, конечно, не факт, что верный. Враги, от которых придется обороняться с помощью требушета и, похоже, взрывчатки. Это правда? Стоит готовиться именно к этому? Или это коварный план малефикара?       – Расскажи про этого Коула.       – Человек… очень юный. Лет пятнадцати, наверное. Тощий, белобрысый. Ростом чуть повыше меня, примерно как Ласточка… леди Тревельян, в смысле. Одевается в рванье какое-то. Самое заметное – шляпа, ему великовата, поля широченные. Лицо под ней прячет, мельком видел – прыщавое, зубы кривые, обычный подросток, в общем. Но ловок, пострел – никакой нескладности…       Тут дверь отворилась, и в комнату шагнул один из магов Инквизиции, которого явно только разбудили: непричесанный, в мантии поверх ночной рубахи молодой эльф. За его спиной Каарас увидел Каллена, жестом призывающего к молчанию. Саирабаз взмахнул рукой – и полупрозрачный сгусток энергии рванулся с его пальцев и ударил Тетрасу в голову.       – Какого хрена?! – гном вскочил, хватаясь за место, куда угодила магическая стрела. – Вы что, сдурели?       – Мои извинения, мастер Тетрас, – официально сказал Каллен. – Вас необходимо было проверить на одержимость, а это можно сделать только неожиданно. Все в порядке, спасибо, Лисас.       Только сейчас Каарас узнал в юноше сумасшедшего из будущего, обнимавшего красный лириум и певшего церковный гимн.       – Служу Инквизиции, – пробормотал эльф и с трудом подавил зевок. – Это все? Я могу идти, сер?       – Да, спасибо, вы свободны.       – Вашу мать, – Тетрас снова рухнул на стул. – Так и заикой оставить можно.       Эпизод с магом сменил направление размышлений Каараса, и он снова вспомнил рассказ канцлера Родерика. Схожесть историй была не только в забывчивости: монах тоже упоминал о странном мальчике, который хотел помочь…       – Каллен, отправь кого-нибудь разбудить канцлера Родерика.       Командующий нахмурился:       – Зачем?       – Его история о красном храмовнике Хью. Там тоже фигурировал некий подозрительный мальчик и провалы в памяти.       – Точно. Ничего себе у тебя память… – Каллен снова открыл дверь. – Эй, дежурные!..       – Этот Коул, полагаю, малефикар, – проговорил Каарас, почесывая основания рогов.       Тетрас посмотрел на него с сомнением.       – Если и малефикар, то какой-то особенный, – сказал он. – Я сталкивался с магами крови, испытывал на себе их чары… ощущения совсем другие.       – И все же его нужно найти. Каллен, когда рассветет, нужно будет отправить храмовников без особого шума прочесать Убежище и окрестности – нам нужен человек лет пятнадцати, худой блондин вот такого роста. Называется Коулом. Обычно ходит в широкополой шляпе. Вероятно, малефикар. Но брать нужно живьем.       – Да. А я поищу его имя в списках членов Инквизиции, – командующий кивнул в сторону зала совета, где они хранились. – И скажу саперам, чтобы осторожно проверили, не спрятана ли тут у нас где-нибудь лириумная взрывчатка.       – Хорошая идея, – кивнул ему Каарас. – Это можно до утра и не откладывать.       Каллен вышел отдавать новые распоряжения и искать списки. Адаар, спохватившись, что никто не вел протокол, попросил Тетраса записать свой рассказ, и гном, кажется, обрадовался такой возможности. Взяв побольше свечей и устроившись у подоконника – рабочий стол Каараса был для него высоковат – писатель увлеченно заскрипел пером.       Пока ждали канцлера, Северин принес письменный ответ от Соласа. У эльфа был вычурный, со множеством декоративных завитушек, почерк. «Граница барьера не определена точно, но она не уже периметра деревянных укреплений и не шире кольца гор. Тратить время на уточнение мы сейчас не можем. Длительное сохранение аномальной реальности, вернее, ее самостабилизация, возможно только при соблюдении ряда условий, которые сейчас не соблюдены. В более стабильные реальности рано или поздно, в течение нескольких суток, выпадет все и вся, что в момент парадокса было внутри барьера – эвакуация не поможет. Есть смысл, наоборот, собрать всех членов Инквизиции внутри стен, чтобы не дробить силы при самом дурном раскладе, и либо ждать исхода, либо попытаться манипуляциями с амулетом времени выбрать для всех нас относительно приемлемую внешнюю реальность». Письмо было заверено подписью советницы по вопросам магии с краткой резолюцией: «подтверждаю оценку ситуации».       Все было достаточно плохо и без малефикаров со взрывчаткой. Каарас сел за стол, развернул план Убежища и обвел чернилами периметр укреплений. В худшем случае минус казармы, несколько домов, лесопилка, пастбище, озеро, роща, и, конечно, все перевалы. Что можно успеть за день или два?.. Собрать требушет, возможно, построить еще один, если в Инквизиции есть специалисты. Или хотя бы петрарию. В роще достаточно прямых и гибких молодых деревьев, кожаные ремни у интендантов есть… камни для снарядов нужно будет выкопать. Прикинув варианты, Каарас решил это задание поручить Блэкволлу.       Одно из многих и многих заданий. Хватило бы рабочих рук.       – Дежурные!..

***

      Эвелина успела только прочесть еще одну главу «Истории Защитника» (там было что-то неинтересное о политике) и сделать еще один обход больных (один проснулся и попросил ее принести воды, а в остальном все было хорошо), как ее снова вызвали на совет. Так рано? Маги уже успели все выяснить? Девушка разбудила сиделку и передала ей пост. Странный мальчик в шляпе так и не возвращался, и времени спрашивать сиделку, знает ли она его, не было… Эвелина поспешила вслед за позвавшим ее солдатом в церковь сквозь ночное, спящее Убежище. Только в трактире еще горели огни, но посетителей уже не было – это Флисса подметала полы перед завтрашним днем. Неужели она всегда ложится так поздно, бедная? Впрочем, трактир и открывался не с раннего утра, в отличие от общей кухни.       Как оказалось, маги еще не закончили свои исследования: в комнате совета не было никого из них. Зато были все остальные, и с ними мастер Тетрас и канцлер Родерик.       – Извините, что задержалась, я была в лазарете…       – Возникли новые обстоятельства, – Кассандра за прошедшее время уже переоделась в форму Искательницы. – Садись, Эвелина. Каарас, рассказывай, что там у вас случилось.       Ее Рыцарь поднялся во весь рост.       – Как вы помните, к умирающему храмовнику Хью присутствующего здесь канцлера Родерика привел некий мальчик. Мы не уделили этому должного внимания в свое время. Канцлер не запомнил его имени, но когда мы сейчас расспросили его о приметах, он описал своего проводника как худого человеческого подростка в бедняцкой одежде и в шляпе со слишком широкими полями…       – В шляпе? А это, случайно, не Коул? – спросила Эвелина, пораженная этой мыслью. Какое удивительное совпадение, если так!       Сер Каллен обеспокоенно повернулся к ней:       – Вы тоже знаете его, миледи?       – Да… немножко. Буквально час назад он заходил в лазарет.       Командующий армией изменился в лице. Тревога снова коснулась сердца девушки:       – Сер Каллен? Что-то не так?       – Миледи, расскажите, пожалуйста, подробно все, что знаете о нем, – сказал сер Каарас подчеркнуто спокойным тоном. От его взгляда Эвелине стало совсем не по себе: васгот прямо впился в ее лицо своими необычными глазами. Будто ожидал от нее чего-то дурного…       Эвелина пересказала детали недавней встречи, стараясь ничего не упустить. Упоминать она не стала только о барьере между реальностями, так как здесь присутствовали и не члены совета. Просто сказала, что мальчик упомянул о каких-то проблемах с Завесой, поэтому она заподозрила в нем мага. Сер Каллен, сер Каарас и мастер Тетрас выглядели очень встревоженными, слушая ее, а остальные, включая канцлера Родерика, скорее, недоумевали.       – Так. Паренек, очевидно, увязался сюда за канцлером и прижился в Убежище. И у него не все дома. И есть вероятность, что он маг. И что? Совет-то зачем ради этого собирать? Особенно сейчас? – озвучила общее непонимание Кассандра.       – Это ты еще мою часть истории не слышала, Искательница, – подал голос мастер Тетрас. – А там, как всегда, самое интересное…       – Уж твоих врак я наслушалась на десять лет вперед, – фыркнула Кассандра.       – Мы думаем, что Коул – малефикар, – сказал сер Каарас.       Эвелина вздрогнула. Она ясно вспомнила, как пугливо отреагировал мальчик, когда она предположила в нем магический дар, как отчаянно отрицал это. Да, наивная попытка скрыть свою тайну. Но такой юный – и уже маг крови?..       – Он же совсем ребенок! – сказала она. – Такое разве возможно?       – Увы, миледи, – глухо сказал сер Каллен. – Самому юному малефикару, с которым я сталкивался, было десять лет…       Девушка осеклась. Она не хотела воображать себе подробности этого столкновения. Ребенок-малефикар… неужели серу Каллену пришлось убить его? Но разве можно в десять лет осознанно преступить законы людские и небесные, быть настоящим негодяем, неисправимым и повинным казни?.. Сейчас она знала о магии крови больше. В Инквизиции точно служит хотя бы один маг крови, некий Ален, о котором рассказывал мастер Тетрас. Эвелина несколько раз видела его, хотя так и не решилась пообщаться лично – боялась дать понять, что знает его тайну. И лорд Павус использовал магию крови ради спасения их жизней… и наемники-тевинтерцы со Штормового берега, признавшиеся во владении ею, дождались выкупа и были освобождены, насколько она знала. Впрочем, теперь Эвелина знала и о тайной директиве Церкви, которая делала исключение для Серых Стражей, но, видимо, не только для них… все же Церковь не гребла все использования магии крови под одну гребенку, и очень возможно, если юный малефикар воспользовался своей кровью случайно, без злого умысла, его не казнили…       – А с чего такие выводы? – спросила Кассандра, вернув Эвелину к реальности.       – Два дня назад этот Коул привел присутствующего здесь Тетраса…       – Твой протокольный слог, Силач, просто убийственен, – заметил гном.       Сер Каарас проигнорировал его реплику, продолжая:       – … к разобранному требушету. И приказал тому забыть, а потом вспомнить, что он ему скажет. После чего Коул сказал Тетрасу, что орудие нужно будет собрать для защиты от некоего врага. Причем сказал это в путаных, бессмысленных выражениях, что парадоксально не затрудняло понимание сути. После чего Тетрас действительно забыл об этой встрече до сегодняшней ночи.       – Агрх! А вот это плохо! – Кассандра сжала кулаки.       – Происходящее напомнило Тетрасу сон. Канцлер Родерик также упоминал путающиеся с реальностью сны, связанные с тем же подростком.       Монах мрачно кивнул.       – Это очевидное воздействие на сознание. Магия крови или магия энтропии, или другая, неизвестная мне магия, способная к этому. Но это еще не все. Сегодня вечером Коул снова подошел к нему и сообщил, что заготовил лириумную взрывчатку для обороны от того же врага. Это встревожило Тетраса, и он попытался привести Коула ко мне, но по дороге тот незаметно скрылся, заставив Тетраса забыть об этом – но не о своем намерении рассказать о взрывчатке.       – Утром, чтобы не создавать паники, врываясь ко всем посреди ночи, храмовники поищут этого Коула, – сказал сер Каллен. – А саперы уже проверяют возможные тайники на предмет взрывчатки. Кстати, имени «Коул» в списках Инквизиции я не нашел.       – Возможно также, что никакой взрывчатки нет, а этот маг сумасшедший, и это его бредовые фантазии. Но на всякий случай я попросил Стража Блэкволла организовать сборку требушета и, по возможности, постройку других осадных машин, хотя бы петрарий. Лишним не будет в любом случае, – закончил сер Каарас свой доклад.       – Канцлер, мастер Тетрас, вы можете что-то еще добавить? – спросила сестра Лелиана.       – Я записал все, что вспомнил о моих встречах с Коулом, – гном пододвинул к центру стола несколько исписанных листов, и их тут же подтянула к себе Жозефина. – И сейчас, зная все истории… вам не кажется, что паренек не желает нам зла? Что он правда хочет помочь? Конечно, взрывчатка – это уже перебор, но если посмотреть на всю историю целиком… Коул пытался спасти того несчастного храмовника, привел к нему вас, – гном посмотрел на канцлера Родерика, – да, запутал ваше сознание, верно, но вреда не причинил, так? Не убил, не вскипятил кровь у вас в жилах, ничего такого. Благодаря ему Инквизиция узнала, что творится в Теринфале. Потом, Убежище. Не знаю, насколько верна информация о готовящемся нападении…       – Предположим, что верна, – произнесла сестра Лелиана. Она слушала очень внимательно.       – Ага. Я так и знал, – мастер Тетрас почему-то укоризненно посмотрел на сера Каараса. – Тем более! Даже взрывчатка… принеси Коул ее сюда, чтобы подорвать нас всех – зачем ему было сообщать об этом мне? И не мешать сообщить об этом вам? Он же мог заставить меня забыть все. Да, он не пришел открыто предложить помощь, но это тоже можно понять. Кто поверил бы сопляку?       – Пути Создателя неисповедимы. И закоренелый злодей по Его воле может неумышленно послужить благу, – проговорил канцлер Родерик. – Даже если тот мальчишка – злонамеренный малефикар, даже если он принес в Убежище гномью взрывчатку, чтобы погубить нас, а проболтался о ней по глупости или из-за гордыни… подумайте, мы узнали о взрывчатке именно тогда, когда на нас надвигается угроза. Это ли не милость Создателя? Я верю, что Андрасте поможет нам: мы найдем спрятанное оружие и обрушим его мощь на врагов. Я буду молиться об этом и о спасении невинных жизней.       Эвелина закивала. Это верно: надо уповать на мудрость Создателя и любовь Андрасте. Мать Перпетуя объясняла ей, что эту фразу есть искус понять неверно. Некоторым лентяям приятнее думать, что Церковь этими словами советует всем в любой ситуации сложить руки и ничего не делать, ожидая милостей с небес. И потом лентяи возмущаются, что они уповали на Создателя и Невесту Его со всей искренностью, а в результате ничего не получили и даже что-то потеряли. Народ же говорит точнее, хотя и грубее: «на Создателя надейся, а сам не плошай». В доброте своей Он дает каждому множество шансов обернуть свою жизнь к лучшему… но уважая свободную волю детей Своих, Создатель позволяет им делать выбор, воспользоваться этими возможностями или упустить их.       – Да не оставит нас Создатель, – кивнула и сестра Лелиана. – Спасибо, вы оба можете идти.       Когда в комнате остались только советники, сер Каарас зачитал вслух записку мессира Соласа о том, что эвакуация не поможет, а граница барьера совпадает либо с частоколом вокруг деревни, либо с кольцом гор.       – Понятно, – процедила Кассандра. – У меня тоже есть от магов сообщение: «пузырь» лопнет не раньше послезавтрашнего утра. Итак, план. Завтра с утра все ценное, что возможно, заносим внутрь частокола. Вообще все, включая кузнечное оборудование. Кузница работу пока прекращает. Все ненужное, соответственно, выносим. Стражу сейчас же вокруг колодца, никого не подпускать. Пусть пока с озера воду берут, кому надо. Каллен, отряди десяток солдат ведра таскать для поваров. Остальные пусть копают камни для осадных машин, укрепляют частокол мешками с землей, в общем, готовятся к осаде. И еще укрепления пусть возведут на выходе с летней тропы. Утром объявите, что тем, кто завтра будет ловить рыбу для кухни – платим вдвое относительно обычного по весу. То же для дичи, грибов и ягод. Пусть стараются принести побольше. Вечером заводим с пастбища лошадей столько, скольким хватит сена на три дня. В худшем случае пойдут на мясо.       – Нам придется объявить причину этих приготовлений, – сказала сестра Лелиана.       – Скажем правду. С утра объявим, что возможно нападение врагов Инквизиции в ближайшие дни. Кто не хочет оборонять Убежище, может снимать плащ и проваливать. Жалование не возмещаем. И предупреждаем, что с полудня будет объявлено военное положение на несколько дней. А при военном положении за дезертирство – казнь. Так что пусть решают сразу.       – А если так решат уйти слишком многие? – нахмурилась тайный канцлер.       Кассандра гневно сузила глаза:       – Значит, такой гнилой у нас орден. Но удерживать трусов – себе дороже. Поднимут бунт, запаникуют, а то и предадут нас. Пусть лучше сбегут сразу.       – Слишком многие – не решат, – возразил сер Каллен негромко, но уверенно. – У нас хорошие солдаты.       – В общем, до завтрашней полуночи все члены ордена, кто сейчас не более чем в дне пути отсюда, должны быть размещены внутри периметра. Занимаем все частные дома, таверну, сараи. Церковь, включая подвал. Остальных в палатки, шатры, да хоть куда. Лето, не замерзнут.       – Оставляем склады с взрывчаткой без охраны? – спросил сер Каарас.       – Придется. Пусть маги наложат там защитные заклинания, что ли…       – Кстати о взрывчатке. То, о чем говорил этот Коул, он где-то сам достал или ограбил один из наших складов? – спросила Жозефина. – Перед тем, как отзовем охрану, нужно проверить наличие вещества. И еще… как же наши форпосты во Внутренних землях и псари на Штормовом? Мы должны их предупредить.       – Насколько я понял, они-то как раз останутся в текущей реальности, – не слишком уверенно сказал сер Каарас. – Так как их не было в Убежище два дня назад.       – И мы с их точки зрения не исчезнем, сер? Боюсь, я так и не разобралась в этой безумной временной магии…       Как и Эвелина. Какой же сер Каарас умный!       – Лучше спросите у магов, миледи. Но насколько понимаю я, мы одновременно останемся в этой реальности и перейдем в другую. Как бы раздвоимся. Для одних нас тревога окажется ложной… для других – вокруг возникнет иная реальность. Но никто не ощутит сам момент раздвоения.       – А насколько поняла объяснения Соласа я, на самом деле раздвоений не бывает, – сказала сестра Лелиана с некоторой гордостью. – Изначально существует множество совершенно идентичных реальностей. Наша и ее двойники. И в каждой из них произойдет что-то свое. Но пока момент не настанет, мы не можем сказать, в какой из этих реальностей находимся мы.       Кассандра поднялась с кресла:       – А вот я над этой философской бредятиной даже думать не хочу, но кое-что тоже поняла. Как только мы выберемся из этой задницы, мы уничтожим оба амулета.       Эвелина тоже поднялась. Попыталась взять себя в руки, чтобы говорить внятно и доходчиво:       – Да, мы должны это сделать. Даже если сейчас нам повезет и все будет в порядке, мы не имеем права больше так рисковать. А если кто-то погибнет – это будет наша вина. Мадам Вивьен была права: мы не разбираемся в магии, мы не компетентны в таких вопросах. И впредь мы должны… поступать иначе. Мы все согласились, что мадам Вивьен станет нашей советницей по вопросам магии, верно? Раз мы ей доверили эту должность, значит, мы должны к ней прислушиваться, когда речь идет о магии.       Сестра Лелиана скептически поджала губы.       – Ради справедливости хочу напомнить: ни моего согласия, ни согласия сера Каллена на ее вступление в должность советницы никто не спрашивал, – произнесла она. – И я не считаю, что нам теперь следует смотреть Вивьен в рот и во всем ее слушаться, она вовсе не непогрешима. Что до уничтожения амулетов… давайте не будем рубить сплеча. Еще ничего не случилось. Еще никто не пострадал.       – Сейчас точно не время это обсуждать, – сказал сер Каарас.       Он был прав – времени было мало, а дел очень много. Напоследок Кассандра раздала всем конкретные указания. Эвелине, например, следовало до утра написать и выучить речь, в которой нужно будет обрисовать ситуацию, но не напугать членов ордена, а сплотить и вдохновить на битву с врагами. Еще всем советникам, кроме сера Каараса, требовались бодрящие чары, поэтому в зал совета вызвали мага, знающего чары «обновления».       Эвелина ожидала увидеть монну Эллендру, но пришел какой-то незнакомый седой эльф с добрым лицом, попросил всех встать поближе друг к другу, но так, чтобы он видел каждого, и не шевелиться. Широким жестом воздев посох, маг вызвал вокруг притихших советников четыре столба света, объединенных куполом, а потом, пока чудесный купол еще держался, указал навершием посоха на каждого, посылая дополнительные импульсы бодрящей магии. И это было просто потрясающе! В первый миг после угасания серебристого света Эвелина чувствовала себя способной в одиночку укрепить Убежище еще одним частоколом, и заодно выкопать второе озеро рядом с первым. Она едва удержалась, чтобы не запрыгать и не затанцевать по залу совета, как маленькая девочка. Другие тоже стали выглядеть куда бодрее: со щек сера Каллена сошла восковая бледность, а Кассандра прекратила давить зевоту.       – Огромное спасибо, мессир! Какие великолепные чары! – от души поблагодарила мага девушка. – Я просто взлететь готова…       – На здоровье, дочка, – растроганно сказал старик. – Ох, то есть… миледи Вестница.       Остальные тоже поблагодарили старого мага и разошлись. Впереди был очень длинный день.