Пробуждение было ужасным. Казалось, что каждая клеточка тела горела огнем, а конечности налились свинцом. С трудом открыв глаза, я увидела знакомый потолок и сразу поняла, что лежу на кровати в комнате, которую всегда занимала, когда гостила в мэноре.
Сделав глубокий вдох, я закашлялась. Горло пересохло, и воздух неприятно его царапал. С трудом приподнявшись на локтях, я села в кровати, а моему взору открылась забавная картина. Похоже, было уже утро, и в окна падал тусклый свет от солнца, спрятавшегося за серыми тучами. На кресле, вытянув свои длинные ноги, сидел Малфой. Его руки были скрещены на груди, а голова откинута на спинку кресла. Поза была определенно неудобной, но Драко это не мешало крепко спать. Во сне его лицо расслабилось, а губы слегка приоткрылись; ставшие длинными пряди падали на лоб — он их давно перестал зачесывать назад, и мне это очень нравилось. На мой взгляд, такая прическа придавала ему более озорной вид, особенно когда он был самим собой…
Встряхнув головой, я отогнала эти мысли. Мне не стоило думать об этом, особенно в этом доме, который терял все свое мрачное очарование из-за расположившихся здесь Пожирателей. Взяв подушку, я кинула ее в Малфоя, угодив в плечо. Он тут же вздрогнул, просыпаясь. Несколько раз моргнув, он ровно сел и принялся оглядываться, а заметив мягкий снаряд, бросил на меня недовольный взгляд.
— Проснулась? — спросил он, потягиваясь.
— Угу, — произнесла я. — А ты что тут делаешь?
— Сплю, — коротко бросил он, поднимаясь на ноги. Драко старался не смотреть на меня и всячески избегал моего взгляда. — Раз уж ты проснулась, то я должен сообщить отцу. Тебя ждет Темный Лорд, а еще нам пора возвращаться в Хогвартс. Поезд через час.
С этими словами Малфой покинул комнату, оставив меня одну с воспоминаниями о прошедшей ночи.
«Я справилась. Черт возьми, я смогла организовать массовый побег из Азкабана».
В это, конечно же, верилось с трудом. Но усталость и признаки магического истощения давали о себе знать, намекая, что это все произошло на самом деле.
Времени на то, чтобы валяться дальше в кровати, не было, поэтому я быстро встала и направилась в ванную, чтобы попытаться привести себя в порядок. Но стоило мне глянуть в зеркало, как я поняла, что это будет проблематично. Под глазами у меня залегли темные круги, волосы были похожи на солому, а на скуле виднелся кровоподтек — похоже, мне досталось от взрыва, который сама же и устроила.
Да, красавица, ничего не скажешь.
С чем не справилась вода и расческа, разобралась магия, спрятав все несовершенства. С одеждой проблем не было: в карманах, на которых были наложены чары Незримого Расширения, я нашла чистую и, самое главное, целую одежду и теплую мантию, подбитую мехом.
Едва я закончила со сборами, как раздался стук и, не дожидаясь моего ответа, открылась дверь, явив моему взору уже знакомую мне волшебницу по имени Алекто.
— Темный Лорд ждет тебя, — не смотря мне в глаза, произнесла она. — Я должна тебя проводить.
Лишь с трудом подавив разочарованный вздох, я кивнула ей и, прихватив свою сумку, дала ей знак, что мы можем идти. Я решила потратить эти свободные крупицы времени на что-то полезное и принялась возводить в голове ментальную защиту, ощущая, что дается она мне очень тяжело. Мой магический резерв был почти пуст; с трудом собирая крупицы последних сил, я возвела преграды, пряча свои эмоции и мысли за ментальными щитами. Я абсолютно была уверена, что реши Реддл вломиться ко мне в голову, они не выдержат, но другой защиты у меня не было, поэтому придется довольствоваться малым. Но плохая защита лучше, чем никакой, верно?
Алекто, к моему удивлению, привела меня в зал, где проводились торжественные приемы. Двери еще не успели открыться, а меня уже терзали плохие предчувствия на этот счет, которые стократно усилились, стоило мне только зайти внутрь.
В зале было полно народу, и все с интересом разглядывали меня, заставив невольно выпрямить спину и вздернуть подбородок. Пожиратели стояли, образуя живой коридор, по которому я шла, словно на казнь, а в конце этого пути меня ждал Реддл. Все такой же, похожий на скелет, но теперь на его змеином лице горело торжество, и, казалось бы, что позитивная эмоция должна как-то украсить его, но нет, оно сделало его еще более омерзительным. С трудом спрятав истинные эмоции, я выставила на первый план радостное предвкушение, рассудив, что именно эти эмоции я должна испытывать при удачном выполнении такого задания.
Рядом с Реддлом я заметила несколько бывших пленников, освобожденных мной из Азкабана, среди которых без труда узнала Беллатрису Лестрейндж. Она даже не попыталась привести себя в порядок, грязные спутанные волосы были все в том же беспорядке, иной была лишь одежда, заменившая тряпье Азкабана на более приличную. На лице у ведьмы был все тот же коктейль из эмоций, среди которых я заметила жгучую неприязнь, направленную на меня.
— А вот и наша прекрасная освободительница, — довольно произнес Реддл, заставив меня посмотреть на него. — Давайте поприветствуем ее как следует.
И он начал аплодировать медленно и громко, а каждый хлопок мне казался гвоздем, что вбивается в крышку моего гроба. Реддла поддержали остальные, но выражались более эмоционально: Кто свистел, кто что-то выкрикивал, кто-то радостно смеялся.
— Признаться, я удивлен, — тихо начал Том, не сводя с меня ни на секунду своего змеиного взгляда, пробирающего до костей. — И очень сильно тебя недооценивал. Да что там, прости старика за его мнительность, но я не думал, что твое желание присоединиться к нам… искреннее.
Его слова сочились, словно яд, и приводили меня в ужас, тем более что они не предвещали ничего хорошего. Рука непроизвольно дернулась к левому предплечью, что не осталось незамеченным для Реддла.
— Посмотрите, господа, нашей героине не терпится, — с каким-то восторгом произнес он, а его слова подхватили редкие смешки. — Как думаете, достойна ли дочь Слизерина вступить в наши ряды?
Зал взорвался множеством «да», а я ощутила, как в груди что-то оборвалось. Но заставила себя ценой огромных усилий растянуть губы в улыбке и обвести всех присутствующих восторженным взглядом. Это было сделано лишь для того, чтобы не смотреть в красные, нечеловеческие глаза Лорда.
— Не будем терять времени, — сказал Реддл, медленно поднимаясь со своего стула.
Это стало своеобразной командой для тех, кто стоял рядом со мной. Я почувствовала быстрое движение за спиной, а потом крепкие пальцы сомкнулись на моих руках, сжимая едва ли не до синяков. Испуганно дернувшись, я послала в одного державшего меня волшебника чистый поток магии, который снес его, откинув к противоположной стене. В наступившей тишине удар тела показался слишком громким, а треск костей — оглушительным. Несколько ударов сердца тишина продолжала давить на уши, но потом зал взорвался от хохота — холодного и громкого, в котором не было ни капли радости.
— Венера, ты просто великолепна в своей злости, — сквозь дикий хохот произнес Волан-де-Морт. — Ты будешь прекрасным дополнением в моих рядах. Но прибереги свою разрушительную силу для моих врагов и перестань калечить моих верных людей. Они не сделают тебе ничего плохого, это всего лишь посвящение.
Тяжело дыша, я судорожно рассматривала окружающую меня толпу, надеясь на какое-то чудо. Метка на моей руке была мне так же нужна, как гиппогрифу второй клюв, но мои желания, разумеется, не учитывались.
— Ну, же, Венера, где твоя храбрость? — пожурил меня Реддл, наблюдая за моими метаниями. — Больно будет совсем чуть-чуть.
Его тихий голос ничуть не успокаивал, а наоборот, заставлял мое сердце биться еще сильнее.
— Не будь такой упрямой, — сказал он и слегка кивнул.
Я снова почувствовала, как на моих руках сомкнулись чьи-то пальцы, но в этот раз не сопротивлялась, а позволила себя подвести к Реддлу. Оказавшись в полуметре, мы остановились. Мою левую руку бесцеремонно вытянули вперед, грубо дернули вверх рукав, оголяя предплечье. Реддл с довольной улыбкой достал свою палочку, и стоило ему коснуться ей моей кожи, как руку обожгло сильной болью. Я не стерпела, и огромный зал огласил мой крик боли. Я крепко зажмурилась, а из глаз брызнули слезы. Мои ноги отказались меня держать, и я рухнула на колени, выворачивая свою руку из крепкой хватки, причиняя тем самым еще больше боли. Казалось, что эта агония никогда не закончится, а изощренная пытка будет длиться вечно. Мой голос давно был сорван от воплей. Но стоило мне допустить мысль, что я не вынесу этого больше, как все прекратилось, а я смогла сделать судорожный вздох.
Руки, державшие меня, исчезли, и я рухнула прямо к ногам Тома, коснувшись лицом его черной мантии.
— Добро пожаловать в ряды Пожирателей Смерти, — наклонившись ко мне, произнес он, а зал снова огласили восторженные крики.
Но я слышала их словно сквозь толщу воды, в отличие от голоса Реддла. Пожар, терзающий мое предплечье, и не думал угасать. Меня резко дернули вверх, заставив испуганно распахнуть глаза. Том поднял меня, держа с помощью какого-то заклинания в вертикальном положении.
— Ты алмаз в моей коллекции, — наклонившись ко мне и касаясь губами волос, тихо сказал Реддл, чтобы остальные не услышали. — Но скоро станешь ограненным бриллиантом и засияешь, Венера.
Я тут же рухнула на холодный пол, больно ударившись коленями. Том безразлично перешагнул через меня, потеряв ко мне интерес. Едва он отошел, как я почувствовала, что меня кто-то пытается поднять.
— Оставьте ее, — послышался прямой приказ. — Отныне никто не смеет к ней прикасаться. Теперь возвращайтесь к своим делам. Венере нужно подготовиться к возвращению в школу.
Я была благодарна за эти его слова, хоть и понимала, что они были сказаны не для того, чтобы помочь мне. Скорее уж, чтобы обозначить мое истинное место при Реддле. Но вот его запрет на то, чтобы прикасаться ко мне, был мне непонятен. Когда звуки шагов стихли, я с трудом перекатилась на бок и открыла глаза. Зал был пуст. Снова прикрыв глаза, я с удовольствием коснулась мокрым лбом холодного мрамора, которым был выстлан пол. Камень приятно холодил кожу, даря небольшое облегчение. Если я считала, что утром была в ужасном состоянии, то сейчас я поняла, что очень сильно заблуждалась. Но радовало, что все закончилось.
Не знаю, сколько я так провалялась бесформенной кучей, но вскоре стала замерзать. Пришлось собрать всю волю в кулак и с трудом подняться на ноги. Меня пошатывало и очень сильно мутило. Я старалась делать глубокие вдохи, чтобы унять тошноту.
Опустив взгляд на руку, я заметила, что мое предплечье словно побывало в чьих-то зубах. Свежие порезы кровоточили, но даже сквозь кровь были видны черные линии. Череп и змея. Черная Метка на предплечье дочери Слизерина. Ох, уверена, отец сейчас крутится в гробу, как гребаный волчок!
Горько усмехнувшись, я опустила рукав, закрывая знак отличия, и, поправив мантию, направилась к выходу, мечтая оказаться в своей спальне в Хогвартсе и закрыться ото всех, спрятаться там.
На поезд я уже в любом случае опоздала, придется трансгрессировать в Хогсмид, хоть и одна только мысль, что мне придется на своих двоих добираться до замка, приводила в ужас.
Ну, уж нет. Хрен им всем! Я не позволю никому видеть и злорадствовать моей слабости, чего бы мне это не стоило. Пожалеть себя я всегда успею, но это лучше делать не в логове врага. Распахнув взмахом руки тяжелые двери и крепко прикусив внутреннюю сторону щеки, я вышла из зала и направилась к выходу, не обращая внимания на взгляды, направленные на меня. Прямая спина, гордо вздернутый подборок и маска ледяного спокойствия на лице — это единственное, что я могла позволить себе сейчас. Если Реддл думал, что, унизив меня таким образом, чего-то добьется, то он ошибался.
Как только я вышла на улицу, то сразу трансгрессировала в Хогсмид. Оказавшись на берегу Черного озера со стороны Хогсмида, сделала несколько неуверенных шагов к дороге, но, покачнувшись, рухнула на колени.
***
POV Гарри Поттер.
Весь остаток ночи я не сомкнул глаз. В голове крутились мысли, что именно так порадовало Волан-де-Морта, но как я не гадал, не мог найти ни одной логичной причины. И едва сон сморил меня уже под утро, как он тут же был бесцеремонно прерван Роном, который проснулся и теперь громко зевал.
— Доброе утро, — произнес он. — Как ты себя чувствуешь?
Пытаться снова уснуть было бы бессмысленным, поэтому я встал с кровати и принялся одеваться.
— Нормально, — вяло ответил я, не желая обсуждать случившееся с Роном. — Немного не выспался. И проголодался.
Если не хочешь о чем-то разговаривать с Роном, то можно просто сменить тему, заговорив о еде, и это всегда работало.
— Да, я тоже, — протянул он, заставив меня слегка усмехнуться. — Интересно, что сегодня приготовит мама?
Я пожал плечами и, когда мы собрались, вышли из комнаты, направившись на кухню. На лестнице столкнулись с Гермионой, которая была в довольно неплохом расположении духа.
Стоило нам спуститься вниз, где уже завтракали мистер и миссис Уизли, Сириус и Римус, как я заметил, что все они чем-то озадачены.
— Доброе утро, — произнес я, но внутренне был полностью не согласен с этим утверждением. — Что-то случилось?
Я спрашивал у крестного, на котором просто лица не было, но он лишь горько усмехнулся, а Римус протянул мне свежий выпуск «Ежедневного пророка». Гермиона быстро схватила его и, развернув на столе, склонилась над ним. Я, встав рядом, последовал ее примеру.
На первой же полосе были расположены десять черно-белых портретов, а заголовок гласил следующее:
«МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА. МИНИСТЕРСТВО ОПАСАЕТСЯ, ЧТО «ДУША ЗАГОВОРА» СТАРЫХ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ — БЛЭК»
— Что? — пораженно воскликнул я, вскинув голову. — Откуда?..
— Читайте дальше, — мрачно сказал Сириус, а я послушно опустил голову, возвращаясь к статье.
«Вчера поздно вечером Министерство магии сообщило, что из Азкабана совершен массовый побег. В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете Министр Магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных, о чем, ввиду особой опасности беглецов, он уже проинформировал премьер-министра магглов.
— К великому сожалению, повторилась ситуация, с которой мы столкнулись два с половиной года назад, когда из тюрьмы бежал убийца Блэк, — заявил вчера вечером Фадж. — И между этими происшествиями нельзя не усмотреть взаимосвязи. Побег подобного масштаба предполагает помощь извне, и следует помнить, что Блэк, первым в истории вырвавшийся из Азкабана, идеально подходит для роли такого помощника. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина Блэка Беллатриса Лестрейндж, группировались вокруг своего вожака Сириуса Блэка. Тем не менее мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам».
Мои руки мелко задрожали, и я плюхнулся на стул, устало потерев лицо.
— Вот тебе и разгадка, Гарри, — сказал потрясенный Рон. — Вот чему он вчера так радовался.
Но я не мог вымолвить ни слова, лишь разглядывал черно-белые портреты.
На девяти из них были изображены волшебники, и лишь на одном — ведьма. Она безмолвно скалилась, другие нагло барабанили пальцами по рамкам своих фотографий. Под каждой значилось имя и преступление, за которое этот человек был посажен в Азкабан.
Я быстро читал это, пока Рон пересказывал события, случившиеся ночью. Я не хотел в этом участвовать и снова почувствовал то же ужасное чувство, как после сна, в котором видел, что змея нападает на мистера Уизли. Снова появилась уверенность, что все будут меня сторониться.
— Не могу поверить, что Фадж винит Сириуса, — послышался голос Рона, а я понял, что они перестали обсуждать мои странные сны.
— А что ему остается? — с горечью спросила Гермиона. — Сказать: «Извините, господа, Дамблдор предупреждал меня, что это может случиться — стража Азкабана переметнулась к лорду Волан-де-Морту — перестань ойкать, Рон! — а теперь на свободе и самые опасные его союзники»? Понимаете, он полгода твердил, что Гарри и Дамблдор — лжецы.
— Гермиона права, — согласился Римус. — Но это не умаляет серьезности этого происшествия.
Волан-де-Морт перешел к открытым действиям. Но вот про то, что дементоры переметнулись на другую сторону, нет ни одного упоминания.
— Они могли и скрыть это, — пожав плечами, ответила Гермиона. — Иначе кому под силу справиться с ними? Я читала, что в Азкабане их несколько сотен.
— Возможно, ты опять права, Гермиона, — согласился мистер Уизли.
***
Возвращаться в Хогвартс было решено на «Ночном рыцаре». Я помнил свое первое путешествие на этом трехэтажном фиолетовом автобусе и совсем не разделял восторг Рона.
— Всю жизнь мечтал прокатиться на этой штуке, — радостно поделился Рон, когда мы расселись в салоне.
Я, Рон, Гермиона и Тонкс, которая изменила свою внешность перед выходом, поднялись на самый верхний этаж, где было несколько свободных мест.
Поездка всем грозила запомниться надолго. Постоянно виляя, опасно накреняясь и проезжая кое-где по тротуарам, «Ночной рыцарь» быстро мчал нас, словно по автостраде.
— Я передумал, — проворчал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, — больше не хочу кататься на этой штуке.
Мотаясь по проходу, к нам двигался Стэн, который до сих пор работал здесь кондуктором.
— Слышь, следующая остановка — Хогвартс, — проинформировал он нам. — Эта важная тетка, что с вами, велела подбросить вас вне очереди. Сейчас, только высадим мадам Марш… — снизу донесся звук рвотных потуг и наконец жуткий плеск. — Ей малость нехорошо.
После того, как высадили незадачливую мадам Марш, соседи которой тут же стали облегченно переговариваться, автобус снова набрал скорость и…
БАХ!
Они уже катились по заснеженному Хогсмиду, а за одном мелькали знакомые виды.
Когда автобус остановился, то Люпин и Тонкс помогли им вынести вещи, потом вышли попрощаться. Все эти нехитрые манипуляции сопровождались любопытными взглядами остальных пассажиров «Ночного рыцаря», которые буквально прижались носами к окнам.
— На территории замка вы будете в безопасности, — сказала Тонкс, проверив взглядом пустынную дорогу. — Удачного семестра.
— Будьте здоровы, — проговорил Люпин, по очереди пожимая руку ребятам. Последним был Гарри.
— Слушай, — понизив голос, сказал Римус. — Я знаю, что ты не любишь Снейпа, но он превосходный окклюмент, и все мы, включая Сириуса, хотим, чтобы ты научился защищать себя. Так что старайся, ладно?
С того самого вечера, когда пришел Снейп, я размышлял над тем, как Венера Слизерин летом вторглась в мое сознание. Что-то мне подсказывало, что не только Снейп хорош в этой области. В голове созрела идея спросить саму Венеру об этом. Кто знает, может, она сможет мне помочь и уроки с деканом Слизерина станут мне не нужны или хотя бы их будет меньше.
— А что, если есть кто-то еще, кто сможет мне помочь? — решил я спросить Люпина, чтобы просто посмотреть на его реакцию.
Он сразу же нахмурился и окинул меня пронзительным взглядом.
— Если ты про дочь Слизерина, то даже не думай об этом, — серьезно произнес Люпин. — И вообще, не связывайся с ней.
— Хорошо, — невесело ответил я. — До встречи.
Джордж, Фред и Джинни уже ждали нас рядом с чемоданами. Вшестером, волоча чемоданы, мы побрели по дорожке, ведущей к замку.
— Думаю, стоит сегодня вечером связать еще несколько шапок для эльфов, — уже вовсю говорила Гермиона, но тут до нас донесся странный звук, похожий на хлопок трансгрессии, заставив всех смолкнуть и посмотреть в сторону Черного озера.
Там, прямо у кромки воды, возникла небольшая фигурка, завернутая в черную мантию. Было трудно разглядеть, кто это был. Возможно, кто-то из жителей Хогсмида. Пошатываясь, человек сделал несколько шагов в сторону, а потом рухнул на колени.
— Кто это? — обеспокоенно спросила Гермиона. — Он, кажется, ранен. Мы должны помочь.
Ей что-то хотел возразить Рон, но до нас донесся пронзительный крик, скорее, даже вопль, полный боли, заставив всех притихнуть. Мы переглянулись, желания подойти ближе ни у кого не возникло.
