apple of discord

— Хен, тебе не обязательно говорить об этом, — хотя, он с радостью бы послушал о том, что было с юношей в те времена. Но это слишком. Пусть он лучше думает, что демон беспокоится о нем, чем потом, будет бояться того, что он кому-то расскажет настолько интимные вещи. Сокджин пытается улыбнуться, но получается как-то очень и очень криво. Сожаление. В его голове буквально бегают тараканы, и снует ветер, с которым он ничего не может поделать. Только сидеть и молчать, пока в голове проигрываются картинки с тем, как отец поддевал палочками кусочек мяса и совал ему в рот, а матушка заливисто смеялась, говоря, что, если «ее маленький баобей» съест ещё кусочек — точно лопнет. Позже, за такой кусочек мяса, Сокджин будет готов умереть, если не больше. Он крепко держит мальчика за руку, пока тот зевает и трёт себе глаз ладошкой, растирая под веками красные пятна — он, наверняка, очень устал, даже, если и был запечатан в камне, усталость от сложного дня никуда не делась, только усилилась. — Так, где мы можем найти ту девушку? — демон вновь дёргается от неожиданного вопроса. Честно сказать, Намджун мог бы и забыть смысл их похода, если это можно таковым назвать, сюда. Было бы намного легче, если он мог бы просто смотреть на хена — на ту повязку, что пока ещё держится, но неплохо бы ее поменять, вся в пыли, на этот нос, что больше похож на какое-то яблоко, без единой помехи, как будто, только-только упало на хеново лицо, на эти губы и… Их нельзя поцеловать, даже прикосновение — кажется невозможным. Сейчас нужно думать совсем о другом, а не о том, сладкие ли они. Наверное, да. Очень сладкие, припухшие и немного порозовевшие. У Рюджин губы были на вкус, как пальца цветов — она так часто их нюхала, что вся пропахла сладковатым запахом, так, что целоваться с ней всегда было одним удовольствием, но это было позволено очень редко, из-за неловкости и смущения маленькой Рюджин. Это сейчас она может подойти и поцеловать любого — девушку, парня, демона, демоницу, дракона и ещё многих других, ведь отказать ей просто нельзя, иначе один из ее гоу может остаться у вас под ребром, так домой, и дойдете, а может и не дойдете — это уж, как получится. — Насколько я помню, она жила в том домике, — он пальцем указал на дверь одного из домиков на этой улочке — самый пристойный по скромному мнению Сокджина, там, хотя бы двери есть и стены более-менее — не развалины, хотя бы. Он уже не раз жил в подобных домах — «неплохо, но можно и лучше». По улице все ходило ходуном, ветер растрепал все листья по пыльной, высохшей земле — так странно, ведь только недавно был дождь или они пролежали «камнем» слишком долго, деревья то и дело расшатывались, вызывая у маленького демоненка самую настоящую дрожь, по всему телу, даже его худые коленки, на которые кое-как спадала грязная рубаха и, ещё сносное, чогори его шишу. Когда они подошли к двери, уже слышали тоненький звук исходящий, как будто, из-под земли — кто-то упрямо шагал, так ещё и шипел, как змея, но слов было не разобрать. Словно призрак звук все приближался, оттого ребенок успел залезть Намджуну на руки и начать хныкать от страха, пока юноша пытался его успокоить. На двери от пальца демона образовалась небольшое отверстие, как будто, кто-то намеренно выточил его огненной струёй — вообще-то, так и было, в гневе этот демон даже вспоминал, как пользоваться огнем и не только излюбленными ядами. — Сколько бы ты, Цзен Рен (1), не пряталась, я все равно найду тебя и избавлю ещё от одной или двух частей тела, — он старался сказать это беззвучно, чтобы ни мальчик, ни хен не смогли услышать его слова. Но ребенок, всё-таки, сидел у него на руках, потому отлично все услышал — только смотрел на него как-то загнанно, как зверёк в клетке. Благо, Сокджин был всего-навсего человеком и не смог бы услышать даже, если ты демон сказал громче — в любом случае, техники Немого Крика (2) работала наилучшим образом. Совсем рядом земля начала проваливаться, оставляя внутри подобие ступенек, по которым то и дело постукивали короткие каблучки. Намджун не осознанно улыбнулся, хищно — так, что, наверняка, и генерал Цзен Чон и генерал Юлан Хуа испугались бы. Из-под земли, по ступеням осторожно поднималась, на вид, очень хрупкая девушка, тряслась, словно лист на ветру и все время прикрывалась плащом, из-за чего не очень хорошо видела, куда направляется. — Гуань-эр (3) не хочет попросить прощения? — эти слова вырвались из самых глубин души демона, когда он лёгким движением оставил ребенка на земле, а сам подлетел, чтобы схватится за тоненькие горло, с силой сжимая его, — станешь врать — не побоюсь и придушу, — та преспокойно кивнула, как будто, каждый день сталкивалась с теми, кто хочет ее смерти — на самом деле, это был один раз, благодаря которому сейчас она не могла ни слова сказать — не имела ни языка, ни губ, потому всеми силами старалась прикрыть лицо, даже, когда Намджун опустил ее на колени перед собой. Он сделал это с учётом того, что хен — слеп и не заметит ничего. А, если и заметит, то, наверняка, будет солидарен с ним, по поводу воровки. Но все пошло совсем не так, как ему хотелось. На плечо легла холодная ладонь, заставляя демона отпрянуть от несчастной девушки. Это даже немного разозлило демона, но тот вовремя сдержал громкий рык. — Шицзе, это, ведь ты взяла нож? — та кивает, стирая с лица слезы, отчего Намджуну ещё больше хочется плюнуть ей туда. Но он молчит и просто берет на руки трясущегося А-Хена, целуя его в лоб, «тихо-тихо, шишу разберётся».