apple of discord

Вот только. Он питался от того яблока, а в Чимине и так была часть его энергии, потому, собственно, он был, чуть ли не, единственный, кто мог противиться этому напору. Можно было обойтись и без свечей, главное — душа и кровь у него есть, так что, можно приступать. По указанию, точнее, просьбе Ли Минхека, они подходили все ближе, не сопротивляясь. Хотя, из-за количества яда в теле Джису, она еще могла что-то делать, но полностью контролировать свое тело уже было чем-то из ряда фантастики. — Полагаю, вам нужны те три артефакта, верно? — каждый мгновенно кивнул. И Чимину нельзя было отставать, иначе бы его заподозрили, — усложню вам задачу, дорогие друзья, все они прямо во мне, — Джису грозно зарычала. И все-таки, этот человек боялся. Он легко вздрогнул, — не стоит так обращаться ко мне, ваше превосходство, командующий. В честь моей шицзе — будьте вежливы, — рука ее непроизвольно дернулась. И, как будто, случайно вывернулась в воздухе. Джису даже не пискнула, хотя, Минхек позволил ей кричать. Ни один звук, помимо вздоха, не вышел из ее уст. И Ли Минхек, довольный этим, кратко захлопал ладонями. — Впечатляет, ваше мастерство — отточено до идеала, ваше превосходство. Но, как, насчет этого? — что-то упало и Чимин не мог взглянуть, что, не выдав себя. Легкий вскрик, но ни Джису, ни он сам не обернулись на это, — как же так, командующий? Вашему шиди очень больно, — Джису держала голову ровно, без единого желания оборачиваться. Она знала, чем это может закончиться. Если она обернется и посмотрит, как Чонгуку больно, то ему станет еще больнее — это чудовище сделает его страдания большими, если поймет, что Джису боится. — Надо же, командующий, вы просто невероятны, — Джису лишь нахмурилась, опуская голову вниз, — что, насчет вас, господин Мин? — Чимин нервно сжался в комочек, спрятавшись за широкой намджуновой спиной. Нужно было что-то делать, пока до него, самого не дошла очередь. А так было всегда. Сначала Джису, потом Юнги, потом брали Чимина, чтобы попытать их нервы и выдержку не ринуться в бой, ради товарища. В руках все еще был Ша Хуан, но нужно было сделать разрез так, чтобы тот не заметил. Он был так занят тем, что пытался вывернуть кости Юнги, что особо-то ни на кого не смотрел. Джису уже начинала возмущено на него поглядывать. — Больно? — Юнги молчал, в то время, как его шея превращалась в нечто, подобное веревке — закрученная такая, — нет так нет, — наконец, он смог спокойно вздохнуть, — вы — мертвы. Так не интересно. Взгляд его пал на Сокджина, который, вообще-то, здесь был самым живым. — А тебя, юноша, я не знаю., — он приподнял голову, улыбаясь, — ох., — Чимин видел, как цвет глаз его изменился с красного на глубокий синий, — ты … В самом деле, жив., — хватка на Сокджине ослабла и Ли Минхек даже поднялся, чтобы обнять его. Но получилось как-то не правильно. Сокджин мгновенно схватил ладонь Чимина, разрезая ее, тоже самое, делая со своей. — Давай колдуй, малый! — это не был голос Сокджина — его матери и она явно была не в лучшем настроении. Она, вообще-то, умерла, а теперь ей приходится спасать задницу своего сына и его недалеких друзей. Вот это, конечно, умерла удобно, хорошо так. Чимин вжал пальцы в обе раны, шепотом начитывая какие-то слова. Глаза Ли Минхека в это время буквально метались по всей комнате — цвет все время менялся и он, чуть ли не, кричал от боли. — Я не хочу! Не надо! Я не буду убивать его! — кричала одна половина, в то время, как вторая зло смеялась, — кто тебя спрашивает? Просто прирежь этого мальчишку! — мужчина зажал голову в тисках, пытаясь сдерживать в себе обе стороны. Волосы Чимина легко разлетались, пока Сокджин пальцами передавал ему энергию, чтобы тот не свалился от усталости во время ритуала. Кровь двоих всегда лучше, чем одного. Глаза Чимина слезились, но он понимал, так и нужно. Хватка на остальных ослабла, но они все еще были с вывернутыми конечностями и еле-еле могли двигаться. Глаза буквально светились и Чимин чувствовал, как из тела исчезает энергия, она буквально уходила, пока Ли Минхек, крича на самого себя, боролся со второй своей половиной. Сокджин дышал через раз — еще немного и все будет хорошо. Мать освободила его тело, просто отдав приказ отдавать свою энергию юноше. Становилось все более ядро, глаза начало слепить, когда Чимин вздохнул последний раз, и золотое ядро освободило его тело. Сокджин все еще держал его запястье в своих руках, считывая пульс. Его не было. Крик Минхека, наконец, исчез. Он просто рассыпался на глазах. Одна его часть проливала слезы от счастья и свободы, в то время, как вторая плакала от негодования. — Вы еще услышите о Ли Енбоке! — воскликнула та, что была с красными глазами, превращаясь в пыль. Это был конец. Тело Чимина совсем ослабло, пульс исчез, он упал практически на руки к Сокджину, который еле-еле успел его удержать. Бездыханное тело лежало в его руках. Полностью мертвый. Никакой энергии. Юнги тихо всхлипнул. — Поплачь уже, парень, — Джису легко хлопнула его по голове второй, живой рукой. Она сама была на грани того, что расплакаться. Но все-таки смогла себя пересилить и подойти к пыль, рассыпанной на полу. Она вытянула из рукава небольшой кувшин, собирая каждую пылинку туда, стараясь ничего не пропустить — это было не сложно, заклинатели земли всегда чувствуют землю лучше, чем другие. — Заморозь-ка верх, — Юнги не мог ослушаться и приложил ладонь к верху кувшина, создавая над ним корку, — что ж, Ли-шисюн, надеюсь, мы услышим о тебе только в рассказах об этом ужасе, — она оставила кувшин на полу, вытаскивая из рукава небольшой кусочек бумаги. Она прикусила себе палец и этой кровью что-то нарисовала на бумаге — после этого, нацепив талисман на кувшин, делая его неприкосновенным. — А теперь, давайте дружно поплачем, — прошептала она, пока с щек сами по себе стекали слезы.